Читать книгу «Любить не модно» онлайн полностью📖 — Елены Филон — MyBook.

Глава 2

– Ну и где здесь шкафчики? – Кручусь посреди школьного коридора второго этажа средней школы номер три, и пытаюсь сориентироваться в пространстве. Та ещё задачка однако, учитывая обстоятельства сегодняшнего утра, когда мне настолько испортили и без того не радужное настроение, что даже вот эти стены, выкрашенные в отвратительный грязно-зелёный, кажутся бесконечным, раздражающим лабиринтом.

Ай, к чёрту шкафчики.

Свет в фойе не горит, как и на всём этаже собственно, отчего приходится подходить к каждой двери вплотную и читать табличку с названием предмета.

– Кристина? – уже знакомый голос завуча Раисы Павловны (кажется, её так зовут), которая несколькими минутами ранее успела отчитать меня за опоздание в мой первый же учебный день, затем ознакомила со школьными правилами, потому что так положено, вручила расписание уроков и отправила в кабинет математики. На каком этаже этот кабинет и какой у него номер, видимо, сообщить забыла, а я в свою очередь напоминать не стала и решила самостоятельно отправиться на поиски, чтобы потянуть время, ведь до конца второго урока осталось не более пятнадцати минут.

– Почему ещё не на уроке? – нравоучительно осведомляется, упирая руки в бока, отчего бирюзовая блузка из стопроцентной синтетики натягивается на объёмной груди так сильно, что одна из пуговиц норовит отскочить мне в глаз.

– Я кабинет ищу.

– А я разве… – замолкает и резко нахмуривается. – Должно быть… Пойдём, я тебя проведу.

– А где мой шкафчик? – интересуюсь, поднимаясь вслед за завучем на третий этаж.

Бросает на меня хмурый взгляд через плечо:

– Шкафчик?

– Шкафчик для моих вещей.

– Но… Кажется, ты что-то перепутала, Кристина.

А… Блин.

Русская провинциальная школа.

– Забудьте.

Раиса Павловна доводит меня до тридцатого кабинета, но дверь открывать не спешит, вдруг поджимает губы и смотрит строго:

– Кристина. Я не стала говорить об этом при педагогах в учительской, но раз уж мы сейчас оказались наедине, то хочу попросить тебя больше не приходить в школу в таком… – пробегается взглядом по моей короткой юбке в обтяжку и вновь смотрит в глаза, – в таком виде. Не знаю, как было принято одеваться в школе в этой твоей… Америке, но у нас… в общем, в наше учебное заведение приходить в таких нарядах не позволяется. Наши дети они… более… более простые, понимаешь? Ты должна соответствовать им, если хочешь завести новых друзей.

– В каких – «таких»?

– Что-что, прости?

– Вы сказали, не приходить в школу в таких нарядах. В каких – «таких»?

– Эм-м… – горло прочищает. – В… в таких.

– В каких? – выжидающе выгибаю бровь, а Раиса Павловна, очевидно жалея, что вызвалась проводить меня до кабинета, терпеливо вздыхает и поджимает, выкрашенные в ярко-персиковый, губы. Кажется, такой цвет был в моде года три назад.

– В таких – скажем так, – вульгарных нарядах. Понимаешь о чём я? У нас нет официальной школьной формы, но есть определённые требования к внешнему виду учеников. И, да… твой макияж – тоже явный перебор. – Скупо улыбается, демонстрируя огромные передние зубы, и распахивает передо мной дверь кабинета.

Вот терпеть не могу такие моменты. Будто и не шло в классе шумного обсуждения чего-то там. Будто какой-то парень у доски с мелом в руках и не решал какой-то там пример. Будто не новенькая ученица в мини, а какая-то там завуч, появившаяся в дверях, поспособствовала гробовой тишине наступившей в кабинете. Вот только… все смотрят на ученицу, а не на завуча, и теперь, пожалуй, я готова согласиться с тем, что мой внешний вид слегка не укладывается в рамки школьных стереотипов.

Откуда вообще всех этих мышей понабирали?

Никто не слышал, что такое помада? Тушь для ресниц? Нет?..

Боже… всё ещё хуже, чем я себе представляла.

– Класс! Это Кристина Маркова – ваша новая одноклассница! – обводя учеников взглядом, сообщает Раиса Павловна, мягко похлопывая меня по плечу. – Кристина, это 11 «А».

Приятно познакомиться.

– Продолжайте урок, – дверь хлопает позади завуча, а такое чувство, что мне кто-то крепкий, невидимый подзатыльник отвесил.

– Тишина!

Следовало ожидать, что оставшееся до звонка время мы не будем решать математические задачки.

– Класс! Тишина! Чего расшумелись?

Следовало быть готовой к тому, что Раиса Павловна, ещё будучи на пороге кабинета, как бы невзначай обронит, откуда я приехала и последующие пятнадцать минут мои новые одноклассники, а также учитель математики займутся ничем иным, как расспросами меня о Штатах.

– Можно мне уже сесть на место? – интересуюсь, обрисовав картину своей жизни в общих чертах, разумеется, и словом не обмолвившись о папочке-предателе и о теперешней бедности моей семьи.

– А, да-да, – кивает мне Иосиф какой-то там, пробегаясь взглядом по классу. – Садись с Женей Карасёвой. Вон там – левый ряд, третья парта.

Пересекаюсь взглядами с той самой Женей Карасевой, которая приветливо мне улыбается и смотрит широко распахнутыми глазами сквозь стёкла толстых очков, отворачиваюсь, и вновь смотрю на учителя.

– Я хочу сидеть там, – произношу без единой эмоции в голосе и указываю рукой на последнюю парту на среднем ряду.

Учитель мешкает с ответом:

– Но… но там ведь никто не сидит.

– И это отлично! – поднимаю к верху большой палец и ободрительно улыбаюсь.

Пока прохожу по проходу к парте, которую выбрала, слышу, как-то из мальчишек свистит, за что тут же получает нагоняй от Иосифа… пф-ф… Яновича что ли, а я ловлю на себе взгляды девчонок, у которых, судя по кислым лицам, новая одноклассница восторга не вызвала.

Что за дискриминация коротких юбок в свободной стране?

И тут слышу:

– Свистят только шлюхам.

Ага.

Круто.

В общем, знакомство с моими новыми одноклассниками не задалось.

А главное что? Верно – мне плевать. Всё, что мне нужно, это парочку месяцев, а если повезёт – недель, продержаться в этом городе, в этой школе, а затем вернуться к своей прежней жизни и забыть всю эту несуразицу, как страшный сон. И да, я верю, что так и будет. Верю, что у папочки проснётся совесть, и он заберёт меня туда, где сейчас находится сам. Ха. Только если его действительно инопланетяне не похитили.

Друзей я тоже заводить не собираюсь. Почему? Потому что у меня уже есть друзья! Настоящие, клёвые друзья, которые, по стечению обстоятельств, просто находятся далеко, и искать им замену не вижу причин. Но, кажется, Женя Карасева посчитала иначе, прилипнув ко мне на всю следующую перемену и даже поинтересовалась (трижды!) не передумала ли я, и не появилось ли у меня желание разделить с ней одну парту.

Нет, ну серьёзно… Я ничего не имею против девчонок вроде неё, а о вкусах вообще не спорят и, уж тем более, презирать человека за то, как он выглядит – последнее дело, но взгляните на неё и на меня. Нам просто судьбой не суждено подружиться, как минимум потому, что у нас не найдётся ни одного общего интереса.

Так что…

– Прости, но я хочу сидеть одна.

– Ладно, – Женя пожимает плечами, поправляет очки, сползающие на кончик носа, одаривает меня дружелюбной улыбкой и удаляется за свою парту.

– Что, Жень, бортанула тебя новенькая? Не по зубам орешек? – посмеиваются девчонки, которых даже разглядывать желания нет.

– Американский орешек!

– Нет, просто она одна хочет сидеть, – без колкости отвечает Женя, и вновь адресует мне улыбку.

Упс. Кажется, я только что скривилась.

– Ага, утешай себя этим. – У одной из девчонок громкий басистый смех. – Посмотри, как её перекосило. Кто она, а кто мы? Таракашки под ногами принцесски. Да, новенькая? Чего уши греешь?

– П-ф-ф… делает вид, что не к ней обращаются.

– Только посмотри на её юбку. А макияж? На панель собралась?

Боже, какие же узкомыслящие дуры.

– Эй, новенькая, кому эсэмэс-ку на своём айфончике строчишь? Своим тупым американским дружкам?

Хохот.

– У меня они хотя бы есть.

Тишина.

– Что? Что ты там вякнула?

Терпеливо вдыхаю, отрываю взгляд от телефона и пытаюсь понять, что этой курице с жутким мелированием, которое, увы, не спасает её от сходства с мальчиком, от меня надо.

– Эй! Америкоска! Что ты там вякнула, спрашиваю?!

– Вякнула? – усмехаюсь. – Странно, обычно всем нравится мой голос. У тебя что, нет чувства прекрасного и проблемы со слухом?

– Умную из себя строишь?!

– А у тебя проблемы в общении с умными?

Ну славу Богу, закончила кудахтать. Краской от злости залилась, фыркнула и демонстративно отвернулась, будто я нанесла ей глубокую обиду. Ну… или мысленно представляет, как будет медленно меня убивать.

Возвращаюсь к фотке Кайла в фэйсбуке, любуюсь его белозубой улыбкой, и ставлю лайк.

Как же я по нему скучаю…

Мы два года вместе. И это были лучшие два года в моей жизни, пока не пришлось уехать от него на другой материк.

Временно уехать, разумеется.

Но Кайл обещал ждать. Он любит меня – точно знаю. Так же сильно, как люблю его я.

– Привет, – какое-то лохматое чудовище в красной рубашке на выпуск, падает за мою парту, подпирает рукой голову и дважды подмигивает, скалясь во все зубы. – Меня зовут Кирюша, и мне поручено передать тебе привет… От кого? От моего сердца, конечно же.

WTF?!!

Да что не так с этой школой?!

– Круто, да? – протягивает мне ладошку. – Дай пять!

Как же вовремя у меня телефон зазвонил!

Теперь этот Кирюша – крупный должник моей матери, потому что отшивать вот таких вот придурков я научилась ещё года три назад. Отшивать так, что к ним до конца учебного года приклеивались прозвища, коими обязаны они были мне.

– Да, мама? Да, мама. Да! Мама! Я в школе, мама! Не знаю, когда буду! Я не брала твои подкладки в лифчик! Всё, пока! – Кладу трубку. – Что? – невозмутимо интересуюсь у застывшего в замешательстве Кирюши.

***

Урок русской литературы проходил мучительно долго, нудно и вообще, я, кажется, уснула под конец.

Проснулась от звонка и шумихи вокруг, сгребла в сумку тетрадь с ручкой и, не дожидаясь от учителя разрешения на выход, первой покинула кабинет. И это, к слову, тоже было не намеренно сделано: в Штатах учитель теряет свой авторитет в классе одновременно со звонком на перемену.

Надо будет почаще вспоминать, что я больше не в Штатах.

***

Ну и почему он не отвечает?

Обычно, задержка ответа на мои сообщения у Кайла занимает не больше трёх-четырёх минут. У него-то нет проблем с интернетом. А у меня, кажется, трафик заканчивается.

Да почему он не отвечает?!

Написала ему уже с десяток сообщений, а он прочитал и молчит!

– Только посмотри на неё!

– Же-е-есть!

– Вот ржака!

А ещё вот это напрягает.

Сижу в столовой, за последним столом у окна, пью подкрашенную в цвет чая воду с сахаром, никого не трогаю, и слышу, как уже третья проходящая мимо компашка откровенно с меня ржёт. Нет – не смеётся, а реально ржёт!

– Да что не так? – Бросаю телефон в сумочку, делаю глоток чая, кривлюсь в отвращении, отодвигаю стакан подальше и решаю покинуть обитель хлебных котлет и яблочного компота.

Кто-то намеренно задевает меня плечом, так что сумочка падает на пол. И хорошо, что только сумочка.

– Глаза разуй, принцесска! Тебе тут не курорт, – летит в спину.

Что ж, слухи в этой школе разошлись гораздо быстрее, чем я предполагала. И страшно представить, какой будет итоговый вариант причины, по которой дочь олигарха переехала в этот Богом забытый город. А я ведь ещё ничего и сделать не успела!

Да и как, вообще, пытаться поладить с людьми, которые заочно ставят на тебе крест только потому, что у тебя блестящие каштановые волосы, стройная фигура и ухоженная кожа, красивый макияж, на тебе короткая юбка, ты переехала из Штатов в чёртову «деревню» и выглядишь в разы лучше, чем любая из этих девиц?..

Ну, что я виновата, что ли, что мой папочка…

– Идиот! – взвизгиваю, увидев своё отражение в зеркале туалета. Впиваюсь пальцами в края раковины и сдавливаю так сильно, что кричать уже от боли хочется. – Вот же… вот же идиот!

Включаю воду и всеми силами пытаюсь отмыть большие чёрные буквы, оставленные кем-то на моём лбу! И этот кто-то, очевидно, тот, кто сидел передо мной на уроке русской литературы и зря времени не терял, когда я позволила себя пару минут вздремнуть!

– Кирюш-ш-ша, да? – шиплю злобно, лихорадочно пытаясь смыть этот чёртов маркер с лица. – Тебе жить надоело, Кирюша, или что?! Блин!

Хватаю бумажные полотенца, отматываю метра два, смачиваю водой и тру лоб! До красноты! До боли тру! Снова отматываю, снова смачиваю водой, и снова тру-тру-тру!

– Да чтоб тебя! – бросаю комок мокрой бумаги в зеркало и молча, тяжело дыша, наблюдаю, как он медленно сползает по гладкой поверхности, подобно большому слизняку.

– Перманентный. Маркер, – за спиной раздаётся довольный смешок, хлопает дверь одной из кабинок и, так как даже на возмущение слов не находится, всё, что остаётся, это наблюдать как скалится этот «мелированный пацан» в юбке по имени Жанна, с рожей не иначе как столяра Петра Петровича.

С важным видом подходит к соседнему зеркалу и подкрашивает губы ярко-розовой помадой. Звонко делает губами «Чп-а!», и я ловлю себя на мысли, что мне хочется открыть дверь одной из кабинок и проблеваться.

– С первым днём в школе, америкоска, – улыбается паскудно, и, виляя толстым задом, обтянутым голубыми джинсами, направляется к двери. – И не забывай, где ты находишься, америкоска, – добавляет напоследок. – Будешь и дальше выпендриваться, и следующим, что будет украшать твою кукольную физиономию, станет фингал под глазом, поняла? Это моя школа. И либо ты затыкаешься до конца учебного года и соглашаешься с этим, либо пи**уешь на хрен в свою долбаную Америку. – Выдерживает паузу и добавляет: – Я просила Кирилла написать слово «шлюха», но так как ты и есть шлюха, он видимо подумал о возможности поиметь тебя, и написал свойственную ему фигню. Дурачок он у нас. Не держи зла. Удачи!

– Спасибо, – бурчу себе под нос, уже после того, как остаюсь в туалете одна.

А в Штатах такие, как Жанна, обычно изгоями школы становятся – не признанные обществом фрики. В России же таких мужеподобных, хабалистых девчонок боятся. Чудеса.

Вновь смотрю на своё вымученное зеркальное отражение, и вижу слёзы в ярких голубых глазах раньше, чем успеваю почувствовать жжение.

– Ну вот… Теперь я, как мама размазнёй стала.

Всхлипываю пару раз, вытираю слёзы, делаю глубокий вдох, настраиваю себя на то, что всё могло быть куда хуже и слово «Сися» на лбу – не самое позорное, что там могло быть написано, и собираюсь с высоко поднятой головой выйти из туалета, как на телефон приходит долгожданное сообщение.

– Кайл, – выдыхаю с трепетом, вновь едва слёзы сдерживая – на этот раз от жгучей потребности обнять своего парня, вдохнуть его запах, уткнуться носом в шею и забыть обо всём на свете. Кайл всегда чувствует, когда мне плохо. Всегда! И сейчас его поддержка – лучшее лекарство от всех невзгод.

Кайл: «Детка, привет. Прости, что долго не отвечал. Был занят».

– Малыш мой… – хлюпаю носом, с любовью и благодарностью вчитываясь в каждую букву.

Кайл: «Крис. Нам было хорошо вместе и всё такое, но ты там, а я здесь… в общем… Прости, детка, но нам надо расстаться. И это… я теперь с Эшли короче, а она ревнивая очень, так что не пиши мне больше, ок?… Удачи!»

...
8