Цитаты из книг автора «Елена Филон»

Мне не было страшно. Я больше не нервничала. Сердце вернулось к нормальному ритму, потому что теперь… им управляла музыка… Она была везде. Во всём теле. Музыка рождалась в моей голове, текла по венам до самых кончиков пальцев и била по струнам, рождая волшебство. Игра на гитаре – моё волшебство. Я растворялась в её звуках, покидала этот мир, сама становилась музыкой. Это была эйфория. Это незабываемо. Это бесподобно и ни с чем не сравнимо. Музыка – моя жизнь. Моя гитара – моя жизнь. И сейчас моя «крошка» со мной, а значит, во мне не осталось места для сомнений и неуверенности. Я играю так, как умею, – неидеально, но вкладывая всю душу. Начав с лёгкого перебора, невесомо задевала кончиками пальцев новёхонькие струны, закрыв глаза, не думая ни о чём. Пока не пришло время показать мощь настоящего рока! Рока легендарной группы!

– Очевидно, никакое впечатление не может перейти в сознательный опыт, если ему не удастся проникнуть в мозговые полушария и вызвать там те или иные процессы. – Аристотель? – приподнял бровь парень с чёрными волосами. – Уильям Джеймс, – ответила я, жёстко глядя на Шейна, сняла Гибсон с плеча и смело расстегнула чехол. Для тех, кто не понял, – Шейн только что назвал меня тупой.

– Знаешь, Ше-е-ен, если бы я и была вашим сталкером, визжала от каждой песни и вся моя комната была увешана плакатами вашей группы, то клянусь, твоё лицо на каждом из них было бы изуродовано в лучших традициях жанра. Ну знаешь там, выколотые глаза, зашитый рот… – Самодовольно улыбнулась, скрестила руки на груди и в ожидании ответа склонила голову набок.

Найти интернет-кафе для того, кто первый раз приехал в Лос-Анджелес, да и плюс ко всему с детства страдает топографическим кретинизмом, ну просто непосильная задача!

И вот она заиграла – музыка в моей голове. Моя собственная музыка. Мои воображаемые инструменты. Моё воображаемое музыкальное сопровождение. Как это бывало раньше. Как это было в приёмной семье… Как это бывает в моменты отчаянья… Как это было на похоронах матери… Тогда я ничего не слышала. Тогда я и научилась этому – воспроизводить музыку в голове. Делать её реальной. Выбрасывать из сознания все существующие звуки, уступая дорогу мелодии, поддерживающей во мне желание жить, творить и двигаться вперёд. Я слышала его… Фортепиано. Тихое и мелодичное. Нежное и сильное. От грани до грани… Так, как я его чувствовала. Взрыв! И весь музыкальный аккомпанемент обрушился разом: гитары, бас, быстрый барабанный ритм… И первые слова сами в нужный момент вырвались из груди. Я пела так, как умела и могла это делать: чувствуя каждую фразу, каждое слово, каждую ноту. Проживая её. Становясь одним целым с музыкой в голове, с миром, что рождала во мне песня… Я парила. Не над сценой – где-то в другом мире, в другой реальности. Пела нежно и с надрывом. Сильно и мелодично. От грани до грани. Так, как я это умею.

«Ты больна! Что ещё за прослушивание? А если провалишься? Где жить собираешься? Что будешь есть?! – не умолкала Грейс, провожая меня из квартиры. – Это безумие! Тебе придётся продать гитару, чтобы вернуться! И не забудь позвонить, как долетишь, или я точно убью тебя!» Гитару продавать не собираюсь ни при каких обстоятельствах. Я вроде как уже упоминала, насколько эта красотка дорога мне. Лучше почку.

Красное – красное. Не алое, не пунцовое, не рубиновое. Снег – белый и холодный. Не волшебный, не сказочный, не пушистый. Запахи, вкусы, ощущения… Всё в моём понимании охвачено рамками реализма. Я не мечтательная натура, не фантазёрка и вовсе не пессимистка. Я – это я. Сегодняшний день – моё всё. Завтрашний день… это завтрашний день. Не больше и не меньше. Музыка – единственное в моём понимании, что может быть разным: одна и та же песня способна возродить в душе множество противоречивых эмоций. Сильных и горестных. Радостных и грустных. Болезненных и воодушевляющих. То, что способна делать музыка, не может делать ничто. Она во мне. Я в ней. Мы одно целое. Мы две половины. Две родственные души. Всё остальное стандартное и безвкусное. Реальное. Такое, как было, есть и будет. Земля не станет квадратной. Снег не будет тёплым. Красное не назовут белым. А для музыки границ не существует.

«Жизнь нужно любить. Жизнь нужно прожить так, чтобы в старости не было сожалений. Жизнь одна, другой такой не будет».

«Жизнь – странная штука, порою коварная, порою такая странная, порою удивительная и прекрасная».

«У меня осталось только одно неудовлетворённое любопытство – смерть».