Цитаты из книг автора «Елена Фельдман»

Эдисон однажды сказал: «Молодой человек, вы не понимаете, как устроен мир. У меня не было никаких неудач. Я с успехом определил пять тысяч способов, которые никуда не годятся. В результате я на пять тысяч способов ближе к тому способу, который сработает». Всего для изобретения лампы накаливания он поставил более 11 000 опытов.

Еще одно упражнение, переворачивающее наши представления о мире с ног на голову, происходит от знаменитой загадки «Чем ворон похож на стол?», автором которой был Льюис Кэрролл – мастер парадоксов. Суть упражнения в том, чтобы найти аналогии между живым созданием и предметом неживой природы. Ворон – стол. Лев – диван. Страус – танк, цыпленок – конфета и так далее, до бесконечности. Между ними гораздо больше сходства, чем кажется на первый взгляд. Стол, к примеру, может быть таким же черным и блестящим, как ворон, а у ворона крылья складываются, как ящики у стола. Лев – плюшевый и массивный, как и диван; страус опускает голову, как и танк – ствол; цыпленок может радовать и поднимать настроение, равно как и конфета. По этому же принципу можно искать связи между предметами и эмоциями.

Учитель, проглядывая ворох моих набросков, посоветовал никогда не рисовать на двух сторонах одного листа. И объяснил это так: вот будет у тебя выставка, а две работы нарисованы на одной бумажке – какой стороной вешать?

А что касается дорог… Ты же не узнаешь, что там, за поворотом, пока не повернешь, правда?

Если вы попробуете, у вас есть два варианта – получится или не получится. А если не попробуете – только один.

Пока море спокойно, опытным матросом не станешь.

Неважно, сколько дней в твоей жизни; важно, сколько жизни в твоих днях.

Красота окружает нас и ждет, чтобы мы заметили ее, на мгновение отвлеклись от своих важных дел и широко раскрыли глаза.

Мне ужасно плохо, потому что ужасно хорошо.

для Цветаевой не было «недостойных» тем. Стихи служили для нее дневником, и она призывала молодых поэтов фиксировать в поэзии любые пустяки: шляпу прохожего, утренний дождь, растертую на пальцах пыльцу одуванчика. Она писала постоянно – на салфетках, на газете, на любом подвернувшемся клочке – и без сожаления теряла написанное