– Сегодня суббота, а значит, мы идем в клуб. Моя подруга ждет нас там – Настя Терехова, дочь основателя NewTek. Она будущий маркетолог. У меня в университете достаточно друзей, но вне учебы я в основном общаюсь только с ней… Мы потом договорим, Стас, хорошо?

Она впустила в квартиру упомянутого Владимира, Красное Солнышко, и когда тот показался в гостиной, Архипов насторожился, а мышцы пресса свело, как будто ему сейчас ударят под дых. И удар последовал, когда гость, вежливо поздоровавшись, приобнял Сашу и быстро поцеловал в щеку.

В глазах на мгновение потемнело от желания оттащить его от девочки, чтобы не смел трогать. Но такого права у Стаса не было, и он вынужден был подойти и пожать руку отутюженному, отполированному ухажеру… И что она в нем нашла?

***

Саня весь день была сама не своя, даже ноготь погрызла. А все из-за дурацкой привычки лезть людям в душу, копаться там и расчищать залежи. Делать мир светлее. Оптимистка, что с нее взять. Таких только голодомор в реальность может вернуть. И ладно бы, в жизни с грязью не сталкивалась. Но вера в людей только крепчала на крутых виражах, потому что на каждого мудака находилось два хороших человека.

Людям, которые ее плохо знали, Саня представлялась наивной девочкой, которая жизни не знает и потому радуется, как глупышка. Мол, вот случится у тебя горе, тогда и прозреешь.

Те, кто Саню знал хорошо, так не думали и относились к ней с уважением. Отчим, который был не последним человеком в стране, любил сидеть с Саней на террасе у себя на даче и разговаривать. Часами. Поговорить для них – самая соль жизни.

А сегодня у Сани случилось целое событие, имя которому – Стас Архипов. Как она узнала от отчима и из досье, парень был уникальным образцом для исследования и оказания первой житейской помощи.

Сын миллиардера, трудный подросток-дебошир, который преодолел себя и стал уважаемым сотрудником спецслужб, а затем был отправлен в тюрьму за то, что не выступил против отца, которого Интерпол назвал международным преступником… У-у-ф, та еще биография! И этот парень, вернее, мужчина, будет ее охранять. От одной мысли мурашки по коже. И ладно бы он оказался снобом или льстецом. Нет. Под пронзительным взглядом зеленых глаз хотелось вжать голову в плечи – столько там скрытых чувств. Саню аж колотило, как на морозе, когда он смотрел на нее.

Стас был примерно метр восемьдесят пять. Плечи широкие, но по очертаниям фигуры заметно, что он не перекаченный, да и в тюрьме явно отощал. У него глубокий голос с интонацией самоиронии, а улыбка оказалась широкой и заразительной. Даже печать вселенской усталости на лице придавала ему шарма.

Архипов – из тех, кто рожден с чувством стиля. Наверное, девчонки вешались на него еще в средней школе. Репутация плохого мальчика – это же как магнит…

«Пай-девочкам нравится, когда их имеют плохие мальчики. Это аксиома», – вспомнилась фраза подруги, Насти Тереховой. Да уж, слабую волю такой парень, как Стас, подавит одним щелчком пальцев.

У него были светлые волосы, темные у корней, длинная челка, зачесанная наверх… Его обривали год назад, наверное. Неужели он ничего не чувствовал, как и пытается представить? Даже когда его унижали? С самооценкой у него явный перекос в минусовую сторону, хотя когда-то, наверное, была завышена. Не человек, а кардиограмма.

Легко понять отчима, который решил вытащить Стаса из болота. Саня всей душой чувствовала, что свершилась справедливость. Была в Архипове какая-то необычная черта, которая цепляла окружающих и оголяла нервы.

Очень хотелось поговорить с ним еще, но пришел Володя. Саня даже вздрогнула, когда раздался звонок, потому что забыла о собственном парне. От этого она почувствовала себя без вины виноватой и, когда Володя склонился, чтобы ее поцеловать, машинально отвернулась. Если Саня нервничала, то не любила, чтобы к ней прикасались.

– Володя, разреши представить моего нового телохранителя, Станислава.

Мужчины оценивающе посмотрели друг на друга.

– Не знал, что Валентин Геннадьевич уже выбрал кандидата. Я надеялся помочь, – участливо сказал Володя, но на это замечание нечего было ответить, и оно сиротой повисло в воздухе.

Стас вернулся к дивану и спешно собрал досье, чтобы скрыть от чужих глаз, а Саня только сейчас сообразила, что из-за размышлений о новом «сожителе» не успела переодеться и ходила по квартире в домашнем сарафане.

– Володя, дай мне пять минут, пожалуйста.

– Конечно. Не торопись.

«Ага, чтобы ты мог поговорить со Стасом», – улыбнулась про себя Саня и полетела в спальню.

Большая встроенная гардеробная была полна новой одежды, длинными рядами стояли туфли. Косметический столик изготовили, как утверждал дизайнер, по примеру Пэрис Хилтон, хотя для Сани все эти нюансы не имели никакого значения. Просто отчим любил баловать новую семью.

Все вокруг уверены, что Санька – его родная дочь, но это не так. Они действительно настолько похожи и внешне, и по характеру, что сродни чуду. Вообще, да – это самое настоящее чудо, что мама встретилась с Прохоровым после стольких лет. А подстегнул к этому не кто иной, как сын питерского криминального авторитета Ираклия Василевского, когда посмел угрожать Сане, «наивной девочке».

Она наспех вытащила черный шелковый комплект белья, с бюстгальтером без бретелек. Все-таки коктейльное платье – с открытым лифом. Нюансы-нюансы… Проще изучить Уголовный кодекс, чем веяния моды. Но как Саня уважала других людей, так и себя не обижала. Еще в школе она поняла, что жизнь – это усилие. Прикладываешь усилия – получаешь результат. И внешность тоже стоит того, чтобы о ней позаботиться.

Выбрав бордовое платье до колен, из шелкового кружева, Саня обула открытые туфли с тонкими ремешками, быстро подкрасилась и, затолкав в маленький клатч свой айфон, поторопилась в гостиную.

По оскорбленному виду Володи стало ясно, что Стас его просто-напросто проигнорировал. Володя очень гордый, насколько Саня успела узнать. Он относился к равным как к конкурентам и среди друзей таких не держал. А Стаса он воспринял как равного, не зря ведь насупился.

– Идем? – она вежливо улыбнулась, чтобы ее ухажер наконец выдохнул. Он, как всегда, был в классической одежде, брюки-рубашка. Ему недавно исполнилось тридцать четыре, но больше двадцати пяти не дашь. «Хорошие гены», – такой была первая мысль Сани, когда они познакомились.

– Прекрасно выглядишь, дорогая, – сказал он чересчур громко и, взяв ее за руку, повел к выходу.

Стас молча пошел следом, сел в серебристый «лэндровер» в подземном гараже и последовал за Володиным «альфа-ромео». Двух охранников, которые занимались наружным наблюдением, с собой решили не брать.

– Он что же, теперь всегда будет рядом с тобой, этот смазливый парень?

– Не ревнуй. Валентин Геннадьевич взял этого смазливого парня под крыло, спорить бесполезно. Просто смирись и живи дальше.

– Он и ночевать с тобой будет, я так понимаю?

– Воло-о-дь. Ну что ты, в самом деле. Он работает телохранителем. Достойная и приличная работа. Он не жиголо. По ночам мы с ним будем спать в разных комнатах. Это продлится ровно до того момента, когда Ираклия либо засадят наконец, либо он сбежит из страны.

– То есть до конца наших дней.

Саня тяжело вздохнула и промолчала. Володя, амбициозный, ухоженный москвич, оказался изнеженным созданием. Его разбаловали вниманием женщины – все-таки завидный жених из состоятельной семьи. И принять тот факт, что Саня не пищала от восторга при каждой встрече, он явно не смог. Они встречались меньше месяца, а Сане казалось, что прошли годы, потому что за это время она успела наслушаться упреков в том, что недостаточно внимания уделяет своему парню. «Ты иногда про меня напрочь забываешь, как такое вообще возможно?» – обижался он. По характеру он был замкнутым и совершенно не сентиментальным, и откуда взялась эта жажда контролировать свою девушку – непонятно.

«Как?! Ну как ты можешь меня ревность не только к людям, но и к вещам, к занятиям?» – удивлялась Саня. Она никогда не скучала в одиночестве и всегда была при деле. И такое всеобъемлющее внимание со стороны, казалось бы, очень занятого человека, работающего в дипмиссии, подавляло ее. Но достоинства Володи перекрывали этот недостаток.

Он был словно Кен, возлюбленный Барби. Хорошо воспитанный, благоразумный, порядочный. Рядом с таким мужчиной было легко мечтать о размеренной семейной жизни, лишенной тревог, об уютном доме в Александровском и о детях. Саня, выросшая без братьев и сестер, хотела бы иметь минимум двоих детей, мальчика и девочку.

С «Кеном» их как раз таки объединил общий подход в создании семьи. Саня верила в любовь, но реалист в ней тоже не дремал: за всю жизнь она не встретила ни одной пары, где чувства продержались до конца. Все же вечная любовь – «зверь» крайне редкий и неуправляемый. Строить на такой шаткой основе дом с детишками – дело ненадежное. А вот взаимное уважение, согласие в базовых вопросах дает возможность создать крепкую семью, обеспечить детям светлое будущее. Именно такого принципа придерживаются те избранные семьи, которые правят миром. Они потому и правят миром, что ими правят не эмоции, а трезвый ум.

У подруги, Насти Тереховой, мать умерла молодой, в тридцать пять, и отец Насти не смог пережить потерю. Остался вдовцом в расцвете лет и до сих пор один. А ведь он богатый, влиятельный человек… Это, пожалуй, единственный пример преданной любви, известный Сане… Ну, еще отчим с мамой. Они родом из Звенигорода и когда-то давно встречались несколько месяцев: мама Таня училась в выпускном классе, а Валентин Геннадьевич заканчивал универ. Получив диплом, он уехал работать за границу по линии дипмиссии, и с мамой Таней они больше не виделись. Встретились вновь год назад и уже не расстаются.

Увы, такие случаи – один на сотню, и рисковать Саня точно не собиралась. Семейное счастье было ее мечтой наравне со спасением мира от Тьмы. Саня мечтала о собственном маленьком, уютном мире, с детишками и мужем, который читает газету по утрам за чашкой кофе. Разве это плохо?

Чувства можно контролировать, нужна лишь сила воли. Да и любовь, если вдуматься, – понятие спокойное, гармоничное, ни капли не истеричное. Именно к таким отношениям она стремилась с Володей.

А страсть… она к любви вообще отношения не имеет. Страсть – это вспышка, после которой остается только пепел на месте души. Один раз Саня пережила подобное и снова наступать на те же грабли не собиралась.

«Я все делаю правильно», – повторяла она про себя, как заклинание, глядя на первые бледные ленивые огни вечерней Москвы, но мысли то и дело возвращались к Стасу. Он вызвал в ней странное для девушки желание – защитить взрослого мужчину… Да, именно это хотелось сделать – защитить его. «Если я ему об этом скажу, он сделает себе харакири. Честь воина не вынесет такого позора. Даже воина, который считает, что у него нет чести».

– Жизнь – непредсказуемая штука, – пробормотала Саня и, подышав теплом на боковое стекло, нарисовала знак вопроса… А вопрос был простой.

Логика помогает достичь стабильности и спокойствия.

Чувства привносят хаос и глубину ощущений.

…Их нельзя совместить. Ведь нельзя же?