Аданаар лежал в зоне северных пустынь, и его жители использовали для жилищ остовы раковин древних моллюсков, обитающих на дне ушедшего океана, – огромные, покрытые рисунками и изогнутыми шипами, подобными лучам солнца. Улицы амфитеатром спускались в центр горной долины. Там, у главной городской площади, окруженной колоннами уличных фонарей, располагались палаты знати. Внутри самой гигантской раковины на двух ярусах можно было найти поместья самых влиятельных господ. Одно из них принадлежало главе северного крыла магического альянса, боевому магу Андре Коста. Он сидел за широким, заваленным бумагами столом своего кабинета. Взгляд белых с ярко-синим ободком глаз, таких светлых по сравнению с серовато-синей кожей, застыл на символах, расставленных в равные ряды. Время, бесчисленные путешествия и поединки расписали морщинками его красивое лицо. Несмотря на частые, хотя не всегда приятные шутки, улыбался он редко, больше хмурился. Жена темного, огнеголовая чужеземка, обошла стол и положила руку на плечо супруга, касаясь тяжелых длинных прядей цвета вороньего крыла, кое-где разбавленных серебряными нитями седины. Она всегда чуть смущалась его и до сих пор ощущала себя ученицей магиуса. Да и просто чужачкой в этой вселенной, пусть уже такой родной, но все еще не до конца понятой и узнанной. И магу это определенным образом нравилось, ибо в ряде случаев послушание было весьма полезно для его избранницы. Андре знал, что она отважна и импульсивна. Сочетание этих качеств обычно приводит либо к приключениям, либо к неприятностям, и сложно сказать, чего за время ее пребывания на Адаламене произошло больше.

Маг взял стопку листов, заполненных неизвестными пиктограммами, и протянул Валерии.

– Ты нашел их в разрушенной башне Вилдьера?

– Предполагаю, что это письменность уровня Альхана. Гениальное решение с точки зрения безопасности, не так ли? Все инструкции по переходу в другой мир написаны на языке того самого мира!

Она взяла желтоватые листы и заскользила по ним взглядом, внимательно изучая один за другим. Некоторые пиктограммы казались «густыми» от множества сложных линий, другие, наоборот, – простыми и даже чем-то знакомыми. Некоторые отличались по цвету. Но никакой закономерности или чертежей… Огнеголовая просмотрела бумаги полностью и отложила.

– Я просил тебя позвать Марко. Где этот неслучившийся библиотекарь?

– Он скоро…

Не успела та договорить, как после поспешного стука дверь кабинета отворилась. Чуть запыхавшийся молодой маг вошел, держа под мышкой папку с какими-то бумагами. Марко был типичным асфиром: смуглым, невысоким и довольно крепким. Скорее широкие, чем длинные, остроконечные уши прятались в крупных каштановых кудрях, небрежно разбросанных по плечам. Рожденный в семье портнихи и лекаря в небольшой деревеньке близ Дамирата, он всегда стеснялся своего простого происхождения. Потому носил исключительно мантии магов, подчеркивая принадлежность к альянсу, и всегда был готов узнать что-то новое – ну или хотя бы блеснуть тем, что уже было ему известно.

– Лаззар?!.. – выкрикнул он с порога, явно не на шутку взволнованный, и, похоже, этот вопрос был адресован Андре.

– Что Лаззар? – непонимающе переспросил маг.

– М-мертв… – растерянно произнес асфир, замерев посреди кабинета.

– Вот это новость! И как это случилось? Судя по твоему лицу, ты рассчитывал узнать подробности от меня? – ехидно сощурился учитель.

Асфир потупился.

– Слухов полно, но большинство считает, что он был задушен в своих покоях.

– Задушить боевого мага – да это подвиг на уровне циркового искусства! Хотел бы я познакомиться с этим умельцем!

– После того, как вы с Филиппом выкосили в Сильветрис все живое, сады Юстин сгорели, а чудовища из Ласферата сровняли с землей башню Кровавых Лун, дом Омбран притаился в своих землях, ожидая еще нападений. Как бы и эту историю не записали на наш счет, – вздохнул Марко, расправляя загнувшиеся при спешке листы в папке.

– Пускай! – бросил господин Андре, откидываясь в старинное кресло, обитое темно-зеленой материей. Однако, несмотря на небрежность позы, лицо мага выражало скорее хищность, от которой у молодого ученика холодело в груди. – Жаль, что это никак не поможет нам на пути к главной цели – уровню Альхана.

– На пути? Да мы даже не знаем, как сделать первый шаг по нему! – с обидой в голосе произнесла Валерия, снова взяв желтые листы, испещренные символами.

– Узнаем, – холодно ответил темный и обратился к Марко: – В летающей башне¹⁶ было много бумаг. Часть из них написаны моим старым другом, но лишь часть. Разбираясь с ними, я встретил почерк, который также показался мне хорошо знакомым. – Господин Андре протянул асфиру пергамент. – Что скажешь?

Брови юноши сошлись на переносице в сосредоточении, а потом резко взлетели вверх. Он вопросительно посмотрел на учителя.

– Да, именно этот почерк часто встречался в бумагах, что оставила тебе Анна, открывшая Валерии путь в наш мир. Сначала я решил, что просто труды некого ученого могли частично попасть к ней, а частично быть найденными Вилдьером. Но очевидно, что эта рукопись совсем свежая! И того любопытнее, что перед нами переписка! В пергаменте обсуждается неудачный опыт, вступление к которому словно стерто. Просто чистое место на половине листа, хотя дальше буквы идут, теснясь одна к другой, и в самом низу вопрос, обращенный к лорду…

– Среди бумаг, которые я принес вам, был ответ! Я помню его!!! – в волнении забормотал юноша и бросился к заваленному свитками столу. Чернильница, на счастье, закрытая, упала на бок и Марко, краснея, снова поставил ее на серебристые тонкие ножки.

– Совершенно верно! И ответ начинается с фразы «Мастер настаивает, чтобы ты…» и дальше идет коррекция опыта. И там есть дата. Похоже, это происходило всего за несколько недель до того, как таинственная Анна нашла дорогу в иной мир.

Лицо девушки, стоявшей за спиной мага, стало столь бледным, что ожоги на нем проступили, будто обведенные коричневой краской. Она опустила испещренные символами пергаменты обратно и оперлась спиной на стену. Взгляд зеленых глаз застыл в пустоте.

– Только не говорите, что она специально это сделала… Для Вилдьера… – замотал головой асфир, то ли не желающий, то ли не способный поверить в такое.

– Не буду, – еле уловимо улыбнуться темный. – Писем сохранилось очень мало и большая часть текста исчезла вместе с ней при переходе, но готов поставить на то, что темная просто нашла способ сбежать от моего старого друга. Она знала слишком много о делах лорда, а это никому и никогда не облегчало жизнь. Много, но недостаточно, чтобы все сделать правильно. Однако теперь некому открыть нам всю правду. Ах, если бы беглянка знала, какую роль ей суждено было сыграть в судьбе покинутого континента!

Повисла тишина, которую прервал стук в дверь. Секундой позже в нее заглянула мохнатая морда Рины. Кайра, как всегда, чуть сутулая, в юбке из грубой ткани до колен на широком поясе (она вешала на него кошель и прочие вещи), вошла в кабинет и окинула взглядом присутствующих.

– Проводите мозговой штиль? – когда чужеземка и асфир отсмеялись, большая белая кошка продолжила: – Темный, Адмирал¹⁷ утомил меня, спрашивая, когда ты разбудишь Диану¹⁸.

Хозяин дома вздохнул и задумчиво поднял глаза к сводчатому потолку кабинета.

– Думаю, время пришло…

Юг Адаламена утопал в зелени земель, принадлежавших асфирам – народу, близкому к земле и бережно хранившему многовековые традиции, подчеркивающие их единство с природой и существами, сути которых не могла постичь даже Митра. Избранная, легенда, защитница Тала, она стояла на террасе поместья, когда-то принадлежавшего ее семье. Митре пришлось продать его: она понимала, что с тех пор, как велением духов ей досталась мучительно долгая жизнь, дверь к обычным радостям закрылась навсегда. Ей больше не завести себе сада, не водить дружбы с соседями, не разделить с возлюбленным старость. Над Изои, к числу которых она относилась уже восьмой десяток лет, время не имело власти. Ее обычное, физическое тело начинало стареть лишь тогда, когда защитница покидала его. Невидимый, когда нужно, неосязаемый и неуязвимый образ девушки с рогатым черепом животного вместо головы был всесилен. Сбрасывая смертную плоть, словно одежду, она начинала слышать голоса соплеменников, зовущих на помощь. Вездесущие, бесконечные, мучительно болезненные крики протыкали каждую ее клеточку, словно отравленные иглы.

На всем континенте было немного таких, как она, и существование Изои держалось в тайне. Хотя с ее внешностью оставаться незамеченной было практически невозможно. Асфиры очень редко оказываются альбиносами. Митра же обладала белыми, как молоко, волосами и ресницами, обрамляющими серые, словно зола, глаза, рассеченные полоской зрачка. Защитница наслаждалась своей уникальностью, сознательно подчеркивая ее. Так, на фарфоровой коже всегда горели красные, словно лепестки розы, губы. В своих легких и пышных, неизменно белых одеждах, расшитых серебром, девушка была похожа на изящное перо. И на них, словно брызги крови, виднелись украшения из алых кораллов.

Некоторое время назад духи, живущие в плачущих деревьях¹⁹, послали защитницу помочь чужакам. Незваные гости северных земель знали, кто она, да только не спешили расшаркиваться перед древней легендой. Когда-то давно Митра ехала с караваном в Тал Медина, возвращаясь с восточных земель, и ее лодо охранял особенный темный – личный головорез императора, глава боевых магов альянса. Он бился с таким равнодушием на лице, будто сам являлся бессмертным, утомленным поединками Изои. Темный напомнил защитнице ее саму: жестокую и отравленную силой и одиночеством. И вот не так давно он снова появился на ее пути. Пара асфиров привела его искать помощи Изои, и маг получил благословение священных рощ. Никогда раньше духи плачущих деревьев не давали силу мужчине, тем более чужаку! Тальмеру! Магу! Секрет темного не давал ей покоя. И духи раскрыли его.

Самыми жестокими и сильными существами на Адаламене считались демоны. Никто не знал точно, откуда они происходили. Невоплощенные демоны были привязаны к месту, пребывая там в виде бесплотной сущности, способной вытягивать и поглощать магические и жизненные силы. Наполнившись ими, демоны выталкивали любое существо из тела. Воплотившись, они могли менять плоть, превращаясь в жутких чудовищ, несущих разрушения, смерть, насилие всему живому. Мало кому удавалось выжить после встречи с демоном, но мать Андре, боевой маг севера, не только смогла спастись: она сохранила дитя, появившееся на свет от этого ужасного союза. С ранних лет вынужденный скрывать от всех заключенную в нем силу демона, мальчик учился контролировать ее и превратил в сокрушительное оружие, призванное не отнимать жизнь, а служить во спасение. Однако Митра была уверена, что монстр, заточенный в темнице навязанных принципов, как и прежде, желает выбраться на свободу. И маг это знает, поэтому, как и она, скрытен и нелюдим. Их суть едина, они оба чудовища, жестокие и всесильные, которых удерживают на поводке субъективного добра и морали, а платой становится молчание и одиночество. Защитница ждала встречи с Андре как чего-то судьбоносного, что сорвет эти оковы – и два монстра, узнав себе подобного, вырвутся на свободу. Нет, конечно, защитница давно не верила в любовь, не переживая ни к кому из даже малозначительной привязанности, поэтому ей было безразлично, даже если он уродлив или стар. И даже если бы маг не разделил с ней вечность, то мог дать дитя – сильнейшее существо, которое Митра воспитала бы без всей этой моралистической чепухи, берущее то, что ему надо, столько раз, сколько пожелает. Любые тела, любые жизни. И никакие духи не стояли бы над ним.

Вспоминая свои мечты, защитница сжала пальцы на перилах. Заточенные ногти впились в дерево, оставляя неожиданно глубокие борозды. Он отверг Митру! Темный, что должен был освободить ее, отверг легенду, отверг совершенную женщину потому, что счел ее еще худшим чудовищем, чем он сам! Андре отравил защитницу ее же собственным ядом. Силой, подаренной духами, он отправил ее гореть в чистилище – и там осталась та прежняя Митра, которой было плевать на всех, которая могла пойти по костям к собственному счастью. Но не только темному она обязана своим перерождением. Его ученик, простодушный мальчишка, нанес последний, сокрушительный удар, превративший трещину между живой, чувствующей женщиной и монстром в настоящую пропасть. Как одна маленькая свеча способна рассеять и самую густую ночь, так и свет искреннего, доброго сердца неизбежно рассекает потемки забвения. Вопреки ее равнодушию и самомнению, желанию просто воспользоваться чужаками, он видел лишь мудрую и сочувственную защитницу, благословленное духами чудо, легенду его народа. Марко заботился о ней, защищал и поддерживал, верил в нее так, как не верила в себя даже она сама. Проявляя истинное геройство, молодой маг смущенно махал рукой, не замечая собственной важности, но продолжал при этом смотреть на нее, как на богиню, хотя Митра и пальцем о палец не ударила ради спасения других. У нее не было никаких шансов остаться прежней.

Подгоняемая его светом, она пошла громить Ласферат. Ослепленная его добротой, привязалась к тем, кто помогал и оберегал ее. Когда башня пала и чудовища, созданные магами Омбран, разбежались по окрестным лесам, Изои должна была отвезти освобожденных рабов в Тал. Учитель-демон отправил Марко сопровождать ее корабль, но это не было щедростью по отношению к Митре. Темный знал, что если не найти ему другого задания, то молодой ученик неизбежно полезет следом в Сильветрис и отправится к праотцам в неравной схватке с противником, который по зубам мастеру, но не подмастерью. И она была благодарна… Возможно, даже счастлива… Так или иначе, защитница пьянела от столь давно покинувших ее чувств.

Той ночью она вышла на палубу в обнаженном теле Изои, однако оставив свое собственное лицо вместо рогатого звериного черепа. Марко стоял у правого борта, задумчиво глядя, как две луны поднимаются над спокойной морской гладью. Материнская, большая, отливала ягодным цветом, а луна-дочь была еще глубоко синей, намекая на приближение полуночи. Все казалось совершенным в этой тишине. Митра легко забралась на отполированный временем борт и спустилась к воде по веревочной лестнице. Она не видела этого, но чувствовала, как юноша чуть смущенно, но с удовольствием любуется ею. Погрузившись в сияние малиновой лунной дорожки, девушка поманила его к себе. Марко тепло улыбнулся, расстегивая длинную мантию – традиционную одежду мага. Скоро они вместе не спеша плыли рядом за скользящим по водной глади кораблем.

– Я родилась в небольшом поселении Тал Асор. В нем была пара ледяных ключей, но даже маленькой речки не было, – тихо начала рассказывать Митра. – Большая вода завораживает, манит своей мощью и тайнами. У меня есть мечта. – Она повернулась к спутнику и с искренним волнением заглянула в его глаза. – Я хочу отправиться на дно в теле Изои, посмотреть, что там под толщей воды, в этих непроглядных, дремлющих глубинах, какие существа живут в вечной темноте. Может быть, там такие же высокие рощи, тянущиеся к свету, как в Тале. А может, чудовища пострашнее тех, что разгромили башню Ласферат. Пойдем со мной? Я дам тебе возможность дышать под водой, сколько захочешь, я могу…

Она невольно остановилась, и маг тоже, зацепившись рукой за веревочную лестницу.

– Прекрасная мечта. Удивительная, как и ты, Митра. Но я не могу разделить с тобой это путешествие.

– Не бойся… – улыбнулась защитница и чуть подалась вперед, к нему…

– Я и не боюсь, – тепло ответил Марко, без тени обиды или бахвальства. – По крайней мере не за себя. Кто я такой, чтобы за меня бояться… Просто не хочу оставлять твое тело на корабле без присмотра и… не хочу пропустить новости от друзей. Плыви к своей мечте, я рад, что она так близко!

Мир на секунду покачнулся в ее голове, но удержался.

– Купаешься в рубахе, как и светлые? Забыл, как приятно вода ласкает свободное тело? – сказала она тихо и мягко, тем самым бархатным голосом, от которого у мужчин обычно бежали по спине мурашки и плыл взгляд. – Возможно, ты не только об этом забыл вдали от своего народа…

Ее руки с тонкими белыми пальцами скользнули по шее мага, обвились вокруг нее. Она прижалась к юноше всем телом, чувствуя, как тот трепещет и не смеет дышать, хмелея от прикосновений. Наконец Марко обнял ее тоже. Робко и нежно. Не так, как обычно обнимают сладко мурлыкающих обольстительниц. Асфир погладил ладонью ее лицо и заглянул под веера белых ресниц. Защитница почувствовала, как под этим взглядом сжимается в крошечный комочек, такой беззащитный и нелепый, что любое неловкое движение просто уничтожит ее.

– Я не игрушка, Митра… – еле слышным шепотом произнес он. – Я живой… – Его такие странно горячие в ночной воде руки касались щек, но ей казалась, что она целиком уместилась в них, такой ничтожно маленькой стала. – И ты… Живая…

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, может быть, возразить… или стоило убежать хотя бы… Но сделала лишь полвдоха и так и застыла с широко распахнутыми глазами. С широко распахнутым сердцем. Живая, как никогда…

Марко склонился и еле-еле коснулся ее губ. Это самое нежное и осторожное во вселенной прикосновение сложно было назвать поцелуем, но, вспоминая потом о нем, Митра невольно закрывала глаза и забывала дышать. Несколько мгновений они оба еще стояли неподвижно, а потом защитница просто растаяла, заставив тело Изои потерять плотность. Девушка бросилась куда-то прочь, на дно, но ничто там больше не было ей желанным. Бессильно пометавшись в темной бесконечности моря, Митра вернулась на корабль. Асфир сидел рядом с ее неподвижным телом, грустный и задумчивый. Невидимая и неосязаемая, она устроилась рядом и долго еще оставалась так, печалясь и размышляя вместе с ним. Молодой маг словно бы подсветил содержимое ее внутреннего мира, и с тех пор новое осознавание себя самой не давало ей покоя. Митре стало совершенно невыносимо один на один с этим багажом. Ожившую ее часть ежеминутно тянуло к Марко и к тем двум прекрасным асфирам Хамару и Айлин, что способствовали встрече с чужаками. Она должна была вернуться и помочь найти их.

Они спустились в нижние помещения особняка господина Андре, где в небольшой, освещаемой дрожащими огнями комнате была укрыта от всего мира Диана – союзница и любовница их давнего врага.

– Уверен, что тебе нужно присутствовать, когда мы разбудим ее? – спросила Валерия, выглядывая из-за спины мага.

Колючий взгляд вместо ответа намекнул ей, что стоит закрыть рот поплотнее.

– Не слишком ли самонадеянной ты стала после истории с Вилдьером? Стоило бы, конечно, снова позволить тебе разок вляпаться…

– Думаю, она не заставит вас долго ждать с этим, учитель, – усмехнулся Марко.

Асфир стоял на верху лестницы, ведущей к хозяйственным кладовым, сложив руки на груди. Оставшаяся рядом с ним Рина сжимала в лапах небольшой флакон с вязкой жидкостью, в которую минутой раньше Адмирал, здоровенный львоподобный кайр, обмакнул острую иглу. Это противоядие должно было помочь разбудить девушку, которая безвольно полулежала в кресле, откинув назад голову. Свет от двух небольших ламп отражался в угрожающего вида механических конечностях, заменяющих ей ноги. Они казались столь огромными в этом тесном и душном помещении, что было неясно, как девчонка с такими тонкими запястьями и узкими плечами могла управляться с ними.

– У нас есть план? – покосился на темного Адмирал. Его морда, рассеченная наискосок широким шрамом, была еще более хмурой, чем обычно.

– Как и прежде, сомневаюсь, что мы договоримся.

– Но давай хотя бы попробуем поговорить? – попросила чужачка, пытаясь положить тонкие пальцы на локоть мужу, но тут же отдернула их, будто обжегшись.

– С добрым утром, Диана, не будешь ли ты так любезна выдать нам все тайны своего ныне покойного любовника и благодетеля? Кстати, это мы его прикончили! – язвительно ответил тот. – Я бы не возился, а набросил сеть, так, чтобы не могла даже дернуться, и ковырялся бы в ее сознании, пока не вытащу все необходимое.

– Оставим насилие на крайний случай. Мы росли под одной крышей… Она таскала меня за хвост, когда я был еще котенком… – прогудел здоровяк.

Такая неожиданная откровенность и сентиментальность вечно угрюмого и молчаливого головореза дома теней, казалось, должны были пробить упрямство любого… но не Андре.

– А я был лучшим другом Вилдьера, – закатил глаза маг, но все же показал рукой, что можно приступать.

Они с рыжеволосой чужеземкой остались стоять чуть поодаль, а кайр с подобием нежности на суровой морде склонился над полумеханической девушкой.