Прежде всего, почему «новые»? Потому что старые, точнее, предыдущие уже были; первый сборник под названием «Сказки не нашего времени» вы можете посмотреть и взять себе безвозмездно (то есть, бесплатно) здесь же, в Самиздате ЛитРес’а на полочке автора. Этот сборник тоже безвозмездный. И не потому, что автор такой уж бессребреник. Отнюдь! Просто на авторские от такой книжки даже кошку не прокормишь, потому что мои Сказки – чтение не для «широкой» публики. Моя публика, увы, «узкая». Привет, друзья! Приглашаю к столу со свежей духовной пищей. Сегодняшнее меню:

1. Высокие технологии [Осторожно! Боги Олимпа продолжают свои игры с людьми]

2. Ассистент [Новая профессия робота Азимова: психотерапевт-геронтолог]

3. Суд идёт! [Последний суд может оказаться совсем не последним…]

4. Небесный Танцор [Кому нужна религия?]

5. Кольцо Миранды [Русский учёный вступает в контакт с иностранным призраком и оказывается втянутым в средневековую драму любви и предательства]

6. Вместо дракона [Посвящается котам – великим манипуляторам]

7. Победитель [Путешествие во времени как способ реализации своего призвания]

8. Чёрные братья [Вся правда о космических няньках]

9. Хохолок [Вы знаете, откуда у панков ирокезы?]

10. Экзамен [Как получить путёвку в Космос]

11. Только не психоанализ! [Особенности развития и лечения депрессии у драконов]

12. Ромашка [Вернуться на Землю – в буквальном смысле]

13. Пси-сказка [Спокойной ночи, малыши!]

14. Навестить Марию [Легенда о Големе в московских декорациях]

Можно читать последовательно, можно вразбивку. Подсказка: сказки 1, 3, 6, 11 и 13 – достаточно весёлые, остальные – недостаточно. Однако во всех наличествует хэппи-энд или хотя бы надежда на него.

1. Высокие технологии

Зевс был не в духе.

– До чего измельчал народец, – с отвращением пророкотал он и бросил вниз пару молний. Не прицельных, просто чтобы немного развеяться.

– Расшевелить их надо, – тут же подскочил Гермес. – Можно, папа?

– Сиди тут. Знаю я, как ты расшевеливаешь. Потом последствий не оберёшься. Ещё шандарахнут по Олимпу бешеным атомом – тут нам и конец. Вам-то уж точно, а я на Марс переправлюсь или, скажем, на Венеру. – Он сладострастно ухмыльнулся. – Погрею старые кости.

– Никаких последствий, папа, – горячо запротестовал Гермес. Я поиграю не здесь. В Италии, например. Там в Ватикане один человек объявил себя представителем Бога на Земле. Ты в курсе, отец?

– В курсе. Пускай забавляются. – Зевс усмехнулся. – Ладно, лети, сынок. Только без экстрима. И папу тамошнего не трогай – имей уважение к старости.

Гера появилась, как всегда, неожиданно и некстати.

– Что ты говорил о прогреве старых костей, повелитель? Переезжать надумал, мой царственный? О семье не забыл?

«Опять подслушивала», – угрюмо подумал Зевс и махнул рукой Гермесу:

– Иди сынок, без тебя разберёмся.

Воспользовавшись моментом, Гермес упорхнул и материализовался в своём любимом бельведерском дворике Ватиканского музея, смешавшись с толпой туристов. Пока он не собирался начинать игру со смертными – хотел лишь повидать своих родственников в том виде, как их представляли себе люди. Вот сводный брат по отцу, Геракл – бронзовый гигант с фиговым листиком. Братишка этакой гадости сроду не носил, и вообще любил выставлять своё тело таким, как есть. Красивое тело, надо сказать, натренировал. Правда человеческое – мама была не из богов. Но Гермесу он нравился куда больше старшего братца, чистокровного. Он злорадно ухмыльнулся: у Аполлона листика не было, зато пенис был отбит, и руки частично тоже. Впрочем, к истинному его облику статуя всё равно не имела никакого отношения. А вот явленная в скульптурах любовь людей к богам – да, это видно.

Молодцы всё-таки эти смертные! В особенности Микеланджело – по делам его сам почти бог. Жаль только, что родился слишком поздно, на Олимп тогда уже не брали, а то был бы у нас бог-художник. Гефест, конечно, хороший мастер, но всё больше по кузнечному делу… Постой, а не его ли сынок этот самый Микеланджело? Притом, что в те времена путь с Олимпа на Землю был полностью перекрыт по строжайшему приказу Зевса: отец тяжело переживал расцвет христианства. Интересный шантаж наклёвывается, между прочим!

Так размышлял Гермес, продвигаясь с толпой к музейным переходам, ведущим в сикстинскую капеллу, его первую игровую площадку. Он не выделялся в толпе (ещё не время) и выглядел как простой студент в сандалиях, джинсах и футболке с призывом против абортов. Только время от времени какой-нибудь малыш начинал кричать и плакать, нечаянно взглянув в его сторону. «Смотри-ка, – умилялся про себя Гермес, – сохранилось ещё чутье в человеках». Так он вместе со всеми дошел до сикстинской капеллы. Боковые фрески были неплохи, но без божьей искры – ничего с ними поделать было нельзя. А вот потолок и алтарь, расписанные Микеланджело… Да, там было чем поживиться.

– Потолок капеллы – шедевр Микеланджело. Это библейские сюжеты: оживление Адама, изгнание из рая…

Тут экскурсовод на время заткнулся, потому что промежуток между рукой Бога и рукой Адама стал явственно сокращаться. Касание! Толпа внизу сделала вдох и забыла выдохнуть, наблюдая за тем, как глаза Адама приобретают осмысленность, а голова начинает выходить из фрески, поворачиваясь при этом к стоявшим внизу. Адам удивлённо разглядывал туристов. Кто-то завизжал на выдохе. Экскурсовод очнулся:

– Спокойно! Это голографическая проекция! Хай-тек! Высокие технологии! – взывал он к подопечным, сам не понимая, что несёт.

Публика несколько успокоилась. Но когда зашевелился гигантский разящий Иисус на фронтальной фреске Страшного Суда, нервы не выдержали у всех. Народ во главе с экскурсоводом ломанулся в двери, на выход. Давка, крики, завывания… Гермес с удовлетворением наблюдал проносящуюся мимо толпу, лишь поднимал упавших старичков, чтобы не затоптали. Как наказывал отец: старость надо уважать.

Капелла опустела. Гермес подул на фрески, успокаивая их, и вышел через особую дверь прямо в собор Святого Петра. «Неплохо, – промурлыкал он про себя, направляясь через роскошно отделанные залы к выходу из собора, – хотя несколько аляповато». Ему больше нравился строгий стиль Гефеста: в золотых дворцах на Олимпе не было ничего лишнего и никаких украшений, кроме великолепного литого узора.

Площадь Святого Петра встретила его дыханием дантова ада. В июле в Риме вообще очень жарко, а присутствие бога прибавило еще несколько градусов – энергия истекала из Гермеса, как пот из туриста. Сам он, впрочем, был свеж как огурчик. «Номер два», – сказал себе Гермес и взлетел на верхушку колонны в центре площади, накинув на себя облик Геракла. Без фигового листика, конечно, но из уважения к приличиям (всё-таки город, не музей) со шкурой немейского льва на бёдрах. Толпа внизу, не очень густая по случаю жары, притихла. Потом по толпе прошёл ропот, и кто-то запел христианский гимн. Кто-то с криком «Изыди, Сатана!» воздевал кулаки к небу. Гермес-Геракл лишь усмехнулся и принял вид Аполлона Бельведерского, только целого – с руками и с пенисом.

Два подростка внизу радостно завопили: «Классная голограмма! Хай-тек!» Гермесу это не понравилось. Опять! То, что он являет смертным – это не обман, а настоящая иллюзия. Его мать, богиня иллюзий Майя, поделилась с сыном профессиональными секретами. При чём тут этот жалкий человеческий хай-тек? Медленно закипая, Гермес-Аполлон вложил стрелу и направил её в одного из вопящих. В тот же миг ему в глаз попал лазерный луч, вылетевший из палочки в руках второго пацана. Прицел сбился, и стрела вонзилась в мелкую собачонку, которая подняла визг на всю площадь. Еще бы! Болевой заряд, предназначенный человеку, попал в тщедушное болоночье тельце.

Представление сорвалось, но Гермес не слишком огорчился – впереди был основной аттракцион. Помахав зрителям, он принял свой любимый облик Посейдона с трезубцем и под человечьи крики и затихающий собачий визг неторопливо полетел по Via Della Conciliazione в сторону Тибра, над которым и растворился в воздухе.

Вскоре среди парочек ряженых гладиаторов, отлавливающих туристов на фото у стен Колизея, началось нездоровое оживление. Оно передавалось от одной пары к другой, по мере продвижения невзрачного молодого человека с рюкзачком за спиной. Юноша представлялся как студент института кинематографии, операторский факультет, и предлагал заманчивую халтурку. «Вам не надоело вымогать еврики у этих придурков? Не хотите развлечься и заодно заработать?» Гладиаторы, вынужденные отдавать солидный процент своим мафиози, Бруно и Марко, были не против поработать сверхурочно.

План молодого человека был прост. Вечером, после официального закрытия Колизея, две группы гладиаторов покажут бой на арене для зрителей, отобранных за оставшееся рабочее время из числа туристов. С администрацией человек уже договорился – ворота им откроют.

– Но там же нет арены, – говорили ему, – Только небольшой бутафорский настил с краю!

– Будет вам арена. Временная, но очень прочная, – обещал студент и показывал пустой листок с логотипом Колизея и печатью.

Гладиаторы внимательно читали и одобрительно переглядывались:

– О! Новые технологии!

– Цена за представление 40 евро с человека, – продолжал студент, – но авансом вносится половина, а вторая – после окончания представления, и только если оно понравится. Якобы половинная цена – ловушка для глупых и жадных туристов (гладиаторы согласно кивали).

Билеты выглядели очень солидно, пояснение об авансе пропечатано. Парень объяснил, что ему нужна съемка для дипломного проекта – деньги его не интересуют, гладиаторы могут забрать всё себе. Но сражение (люди Марко против людей Бруно, ОК?) должно быть отыграно от души. Гладиаторы согласились – каждый итальянец в душе романтик и артист – и принялись набирать публику на вечернее шоу.

К вечеру жара только усилилась. На горизонте, с юго-восточной стороны, поднималась чёрная пелена. Римляне с надеждой поглядывали туда, предвкушая мощный грозовой ливень. Гермес зябко повёл плечами, но отменять шоу не стал – до грозы ещё есть время. Он дал знак охранникам, ворота Колизея впустили гладиаторов и толпу обилеченных: бойцы вышли на арену, а зрители поднялись в амфитеатр и замерли в предвкушении. Молодой человек появился внизу в тунике распорядителя, выстроил лже-гладиаторов в две шеренги (люди Марко против людей Бруно) и воздел руки к небу:

– В бой, Христовы воины! Вы все попадёте в рай!

Концовка артистам не понравилась – у них были другие планы на этот вечер, да и на последующие тоже. Но бедовый юноша, подмигнув им, тихо добавил: «Дайте мне красивую картинку, ребята! Удачи!» и хлопнул в поднятые ладоши, подавая знак к началу.

Шеренги сдвинулись, затрещали деревянные мечи – только щепки летели. Вскоре гладиаторы почувствовали, что бутафорские доспехи тяжелеют и холодеют, будто металлические. Мечи удобнее легли в руку и стали издавать звон. «Как я вжился в образ – настоящий артист!» – возгордился каждый, и бой закипел с новой силой. Зрители думали: «Молодцы! Красиво рубятся! Даже мечи звенят словно настоящие!», и тоже включились в игру – кричали, свистели и аплодировали. Взаимное заблуждение продолжалось недолго: один из мечей столкнулся с живой плотью, и человек, заорав от боли и ужаса, упал на песок, пытаясь зажать глубокий порез на бедре, из которого хлестала кровь. «Какой артист!», – восхитились зрители, но как-то неуверенно. Потому что люди Бруно и люди Марко прекратили молотить друг друга и вытаращились на раненого.

«Ты был прав, папа: измельчал народец, – подумал Гермес. – Где древняя кровь? Прервать такой великолепный бой! Пора вводить подкрепление». И ввёл: из шести выходов, опоясывающих арену, появились шесть львов. Бедные звери, внезапно выдернутые из родной саванны, были разъярены и испуганы. Прямо перед собой каждый из них увидел группу людей – конечно, эту подлость с ними проделали двуногие, как всегда. Обхлёстывая бока хвостами, все шестеро с рычанием двинулись к центру арены. Древняя кровь не подкачала: люди Марко и люди Бруно, мгновенно образовали общий круг, плечо к плечу, ощетинились мечами и приготовились к нападению хищников. Публика взревела. «Живая голограмма! Супер! Хай-тек!» – вопили восхищенные зрители. Тут уж Гермес не выдержал – ведь львы были настоящие, даже не иллюзия! – и принял свой истинный облик.

Все обалдели. Африканские львы распластались на арене, спрятав головы в лапах. Люди в оцепенении уставились на четырехмерную фигуру бога, мерцающую над их головами. Самые слабонервные начали отключаться – но тут надвинулась, наконец, грозовая пелена и скрыла невероятное. Хлынул ливень, стены Колизея потряс мощный многоголосый гром. Вместе с ливневыми потоками зрители и гладиаторы устремились к выходам. Охранники поспешно закрывали ворота. Последний задержался, зачарованно наблюдая, как арена, по которой только что топали три десятка мужчин и шесть львов, тает под струями воды. «Кстати, где львы?» – подумал он и вышел из транса; быстро закрыл ворота и запрыгнул в свою машину.