Цитаты из книг автора «Елена Булганова»

оттеснил в сторону, на ее месте образовался Дятлов и спросил: – Надеюсь, трагедия не из-за того, что я вчера вероломно заснул в кинотеатре, испортив тебе весь просмотр?

Да не, я его отпустил, – расплылся друг в улыбке и тут же снова ойкнул. – А то кто же будет в Туле блох подковывать? – Каких еще блох, эй, ты чего? – тут я заволновалась не на шутку.– Ну а прикинь, кто мне мог врезать по правой-то щеке? Но на самом деле просто не повезло. Уронил листок, наклонился за ним и приложился о край парты. Если завалил задания – можно будет списать на сотрясение мозга.– Ясно, ты все продумал.– А то! Как и всегда.Тут я припомнила, что мне пора возвращаться в продуманный образ, и, пока Сашка ходил за моим любимым соленым попкорном, по новой навесила на себя подавленный вид. Вернувшийся Дятлов потрепал меня по плечу и сказал: – Да ладно, Данка, не переживай. Мозги у меня железобетонные, не пострадали

Может, не пойдем? – тут же повернулся ко мне Сашка, вопросительно свел домиком пушистые брови. У меня в который раз за последнее время заныло в груди: он что, только и ждет повода от меня избавиться, даже традицию готов нарушить?– Пойдем, – отрезала я. – А если ты не хочешь, то я и одна могу! – Ну вот еще, на фиговый фильм, и одна, – расплылся в улыбке Дятлов, и мне стало легче дышать.

Убери. На дух не выношу своих старых фотографий. Можешь меня отрезать, а свою мне подарить – ты тут очень миленькая. – Почему не выносишь? Ты такой смешной был, как медвежонок.– Вот потому и не выношу. – Ой, да ладно, ты же изменился. А я… я изменилась?

– А что, если девушка ни с кем не встречается, ее и уважать не нужно?! – Любую нужно, – заверил меня Сашка. – Но тут все же есть разница: за свободной может увиваться кто угодно. За несвободной

Я собрал все свое мужество и поцеловал ее куда-то в уголок плотно сжатых губ. И снова не был убит на месте, вот это да!

я с трудом уместился в подвесном сиденье, чувствуя себя каким-то овощем в авоське.

– А ответь мне, пожалуйста, на один вопрос… – начал говорить папа и так привычно замолчал. Перед этой его фразой я трепетал с самого детства. Когда он входил в мою комнату, начинал так говорить, а потом замолкал, я тут же припоминал все свои грехи, пока неизвестные (или уже известные?) родителям.

– Сашка! – ахнула я. – Кто тебе так врезал?! – Ты о чем? А, это? – Дятлов потрогал пальцем щеку, словно восстанавливая в памяти событие, ойкнул и палец отдернул. – Если бы кто врезал – его бы уже хоронили!

Я прошу тебя. Ты можешь называть отцом кого угодно: первого встречного, шелудивого пса, меня, наконец. Но только не Креона. Он утратил право называться хоть чьим-то отцом, когда истребил в себе все человеческое. А это случилось задолго до твоего рождения. Ты поняла меня? – Ага, – жалобно проблеяла девушка, напуганная его тоном. – Лучше уж тебя. – Заметано,