– Господи, Катя, как же я долго хотел этого, – выдохнул он мне в макушку, – в душ?

Я кивнула.

– Подожди, я вытру! – он дотянулся до бумажных полотенец, что стояли тут же, на столешнице, и тихонько рассмеялся, – сейчас вся будешь в моей ДНК.

И аккуратно вытер мои бедра. С ума сойти! Вот ТАК точно ни один мужчина не делал после секса.

– Пошли, провожу, – сказал так, будто это он был хозяином в доме, а не я.

– Не надо, я справлюсь, – выдохнула я.

– Уверена?

Я кивнула. Вот в чем я совсем не была уверена, так это в том, что в душевой не повторится все еще один раз.

У меня была личная душевая, вход был из моей спальни, но за стенкой душевой была спальня Анюты и Антона. И у них в комнате было слышно, когда шумит вода и вентиляция в моей ванной комнате. Я боялась, да чего уж там, я была уверена, что едва мы там окажемся с Мишей вдвоем, то эта самая вентиляция будет долго шуметь, а вода литься. Лишние вопросы по утру от детей, хоть и уже взрослых, мне были не нужны. Совсем не нужны.

Мои дети, конечно, далеко уже не дети, да и я одинокая взрослая женщина, но Михаил их друг. А поэтому:

– Уверена, – и я попыталась слезть со столешницы.

– Иди сюда, вредина, – Михаил аккуратно поставил меня на пол. Ноги мои подгибались, руки не слушались. Он помог вернуть многострадальные бретельки (чтоб им пусто было!) на плечи и еще раз провел по стоящим соскам, что предательски оттопыривали шелк пижамы. Его прикосновения к моей груди были нежными, но мои нервные окончания были сейчас обострены до предела, я рвано выдохнула от его нежных прикосновений и задержала дыхание. Миша, рассмеявшись своим низким смехом, прижал меня к себе, и я почувствовала подозрительное движение в области его паха. Этот невероятный мужчина готов был повторить!

– Катя, я же еще там, сидя за столом на летней кухне, готов был на тебя наброситься. Не знал, как потом из-за стола встать. Что ж ты со мной делаешь-то, женщина?

– Ровно то же, что и ты со мной, – усмехнулась я, отстраняясь от него, – как завтра детям в глаза смотреть будем, Миш?

– Ой, да брось! Они люди взрослые, поймут. А хочешь, я сам им завтра объявлю о том, что мы теперь с тобой вместе?

Я молчала.

– Кать, мы ведь вместе? – он попытался заглянуть мне в глаза.

Вот к такому повороту я, честно говоря, не была готова. Совсем.

– Катя, – растягивая звуки, позвал он, – посмотри на меня.

– Миш, иди спать. Утро вечера мудренее, – и я вышла из кухни на ватных ногах, так и не позволив ему заглянуть мне в глаза.

Глава 5

В кровати я долго ворочалась, пытаясь осознать, что же я натворила. Ведь он же друг моих детей. Потом, вспоминая, что мы с ним творили на моей столешнице, лежала и улыбалась как похотливая кошка.

Вот уж точно говорят, что темнота – друг молодежи. Оказывается, и не только молодежи!

Ох, Катя-Катерина, что же ты наделала? Но теперь уже поздно себя ругать, что сделано, то сделано. Удовольствие получено? О, да! Два раза! Ладно я, женщина одинокая, а он-то с чего вдруг? Молодых девушек, что ли, вокруг него мало? А, кстати, я ведь даже не знаю, есть ли у него девушка.

Одно я знала точно: мы с ним определенно НЕ вместе. Ему жениться надо, детей заводить. И уж точно не со мной. Вот смеху-то будет, когда мы с дочерью одновременно рожать пойдем. Нет уж! Такого в деревне точно не поймут.

После принятия решения я наконец уснула.

Утром я, кое-как приведя себя в порядок, вышла на кухню. Там стоял хохот, вкусно пахло блинчиками.

– О! Как вкусно пахнет! Умница, дочка! – похвалила я, не разобравшись.

– А нет! Не дочка умница, а Миша, – захохотал зять, – сегодня он у нас самая ранняя птичка. Миша, скажи, и почему ты все время уезжал?

– Может, потому, что мне не предлагали остаться? – не глядя ни на кого и переворачивая блин, усмехнулся он.

– Теща, ты жестокая женщина! Так долго лишала нас таких вкусных блинов! – заявил Антон и подцепил блин.

– И давно тебе перестали нравиться мои блины? Эх, неблагодарный ты, зять, человек, – укоризненно произнесла я, – вот мне бы еще кофе кто налил, я бы того расцеловала. Вот сразу и по-взрослому!

– Народ, все слышали обещание? – обратился Михаил ко всем. – Присаживайся, спящая красавица, вот твой кофе.

Ну вот знаю же, что язык мой – враг мой! И каждый раз об этом забываю!

– О! Спасибо тебе, добрый молодец! – попыталась я отшутиться и с наслаждением сделала большой глоток кофе. – Надо же, как я и люблю, с большим количеством сливок и без сахара. И как только узнал?

– Ну, я и сам так пью, может, чисто интуитивно почувствовал, что мы с тобой одной крови, Маугли? – прозвучал ответ Михаила на мой вопрос.

– Все, теща, не отвертишься ты теперь! Обещания надо выполнять! – веселился зять.

Я показала ему кулак, пока Михаил переворачивал очередной блин и стоял к нам спиной.

– Нет, Тох, извини, но взрослые по-взрослому при детях не целуются, – вдруг выручил меня Михаил.

Я облегченно выдохнула, а он продолжил:

– Но я вам обещаю, что долг она мне свой отдаст! – и отвернулся опять к сковородке.

– Теща, ты попала! – сочувственно проговорил Антон.

За столом балагурил зять, хохотала Анюта, сыпал шутками Михаил. А я была, что называется, не в своей тарелке. Миша вел себя непринужденно. Ничто в его поведении не выдавало того, что вчера у нас с ним что-то было. Вот здесь же, на этой же столешнице, под этим же самым окном и было. А у меня при одном только взгляде на эту столешницу тянуло низ живота, и тяжелела грудь.

После завтрака дети ушли в свою комнату собирать вещи. Я складывала посуду в посудомойку, когда Миша подошел сзади и обнял меня.

– Кать, мне надо уехать сейчас. Можно, я завтра приеду вечером. Один. Я хочу тебя так, что скулы сводит.

– Нет, Миш, не приедешь, – я выпуталась из его рук, хотя мне этого и очень не хотелось.

Хотелось мне как раз совсем другого: накинуться на него и не отпускать никуда, но я вчера приняла решение. Надо дать парню возможность жить с подходящей ему по возрасту девушкой, а это значит, что надо отпустить парня.

– Почему? Нам же было хорошо вместе, – он замер.

– Да, было, но больше этого не повторится! Миш, мы не можем быть вместе.

Он дернулся, будто я дала ему пощечину. Как же я хотела сейчас прижаться к нему всем телом! Как он там сказал? "Скулы сводит"? Мои скулы тоже сводило так, что в глазах темнело. Но кто-то же из нас двоих должен быть взрослым. Зачем ему престарелая тетка, которая к тому же еще и теща его друга. Он развернулся и молча вышел из кухни, а через пять минут я услышала и увидела, как со двора выехал его микроавтобус.

– А чего это Мишка с нами не попрощался? – удивился зять, выйдя на звук удаляющегося мотора.

– Ну, может, не хотел вам мешать вещи собирать? – усмехнулась я, продолжая заниматься с посудомойкой и не глядя на зятя. Иногда он бывает очень уж наблюдательным, а сейчас у меня точно все было написано на лице.

Когда все укатили в город, я облегченно выдохнула. Мне и за завтраком хватило неловких моментов, и после. У этой, мать ее, посудомойки. Да почему же у меня все не как у нормальных людей-то? Горячий секс на кухне. От ворот поворот парню, и тоже на кухне.

На следующий день у меня был выходной, который был взят для поездки в город к парикмахеру и косметологу.

Я сидела в кресле у парикмахера, и мы с мастером болтали обо всем и ни о чем, когда в салон зашла еще одна клиентка. Вся из себя гламурная, на грани пародии в стиле "Аншлаг и Компания". Да где ж эти гламурные фифы учатся так разговаривать? Курсы, что ли, есть специальные? Мы с моим мастером невольно замолчали.

Мастер продолжила молча меня подстригать, я молча сидела, думала о своем и невольно смотрела на эту фифу в соседнем кресле. И вдруг она замолчала и выдала:

– Катя, ты?

– Я-то Катя, а Вы, простите, кто?

– Кать, ну давай, вспоминай! – фифа явно была довольна тем, что я ее не узнала, – школа, последняя парта…

– Галя? Быстрова? – я уставилась на нее, не веря своим глазам.

– Да! Только я, подруга, теперь не Галя. Я свое имя на современное поменяла. А то "Галя" как-то по-бабски совсем звучит, – она сморщила свой явно подправленный хирургом носик. Потом, покосившись на парикмахеров, спросила:

– Может, посидим где-нибудь, поболтаем?

– А давай! – согласилась я легко.

Дома меня никто не ждал, так почему бы и не посидеть с бывшей одноклассницей в приятном месте?

Глава 6

Через час мы сидели за столиком в кафе, и Галина, а теперь Элина, болтала не умолкая. Минут через сорок она наконец выдохлась и задала вопрос:

– Ну, а ты как? Чем занимаешься? Где ты вообще?

– Я бухгалтер, десять лет назад переехали с мужем в деревню, – я назвала ее название, – с тех пор там и живу, правда, уже без мужа последние пять лет. А ты сама-то сходила замуж или не нашла еще своего молодого и богатого? – вспомнила я вдруг ее школьные мечты.

– Кать, так ты-то мне и нужна! – обрадовалась вдруг Галина-Элина. – У вас же там, в вашей деревне, говорят, гадалка крутая живет.

– Ты про Людмилу? Да, живет. Тебе зачем? У тебя же и так все в шоколаде, – усмехнулась я, – или ты мне вот тут сейчас почти час не жизнь, а свои мечты рассказывала?

Одноклассница вздохнула и стала вдруг нормальной, такой, какой я ее и знала много лет назад.

– Да понимаешь, Кать, влюбилась я. Вот как старшеклассница влюбилась! Я же всегда мечтала, помнишь, что муж у меня будет богатый, но чтоб обязательно молодой. Вот, видно, и накаркала я сама себе. Я ведь встретила такого, и богатого, и молодого.

– Ну, так в чем же дело, Галь? Жени его на себе, раз любишь.

– Да я-то влюбилась, а вот он, похоже, что так, – Галя сделала жест рукой, означающий неопределенность, – и потом, мне кажется, что он мне замену нашел.

– Галь, так тебе Людмила-то зачем нужна? Она не привораживает, она только будущее предсказывает. Предсказывает, правда, хорошо.

– Да? Правда? Тебе предсказывала? – оживилась моя одноклассница.

– Предсказывала, – соврала я.

Ну не могла я ей сказать, что Людмила, соседка моя, мать молчуна Славика, почему-то мне отказывала в предсказании. Вот просто наотрез! Так, кинет иногда фразу, другую и все. Так и про мужа моего мне сказала, когда мы с ним вдруг поругались:

– Разведетесь осенью. Не держи и не жалей. Не твой он мужчина.

– Люд, ну как же не мой-то? Ведь пятнадцать лет вместе, душа в душу!

– Ну, вот и отжила ты с ним свой срок. Теперь другая пусть получит свою порцию счастья. Ты потом золото встретишь, муженек твой в подметки ему не годится, – и замолчала вдруг, – правда, разглядишь ты это золото не сразу.

И все! Больше ничего не говорила про будущего избранника.

– И как? Все сбылось? – загорелись глаза у Галины.

– Нет еще, но она ведь не на месяц вперед говорит.

– Ну, так ты мне дорогу к ней покажешь? А правда, что она со всех разную плату берет? А почему? – затараторила Галина, которая теперь Элина.

– Слушай, она сама тебе все скажет. Но да, берет она со всех по-разному. И то, что она тебе расскажет, уже изменить не получится. Не боишься? Все равно поедешь?

– Конечно, поеду!

Ехали мы каждая в своей машине, поэтому я по дороге позвонила Людмиле и предупредила ее о том, что везу к ней посетительницу. Та бросила коротко:

– Знаю, – и положила трубку.

Вот сколько лет я рядом с ней живу, а все никак не могу привыкнуть к этой ее манере говорить. Может, и хорошо, что я не лезу к ней с расспросами? А ну, как выяснится, что меня что-то плохое впереди ждет? Людмила всегда говорит, что изменить уже не получится, только подготовиться. А как к плохому можно подготовиться? Соломку, говорят, можно подстелить, если знать, где упадешь. Но нет! Не хочу знать. Особенно про то, что нельзя изменить.

Люда встречала нас у своей калитки.

– Кать, ты домой иди, – бросила она мне в своей манере и закрыла перед моим носом калитку.

Я уже через забор, обращаясь к своей однокласснице, произнесла:

– Галя, ты потом в гости на чай заходи!

Та лишь кивнула.

Я не обиделась на то, что меня к себе Людмила не пустила, – когда она с посетителем, ее не узнать, она другой становится.

Часа через два я услышала, как Галина уехала. Странно. Даже в гости не зашла. Но, видно, ей там такого наговорили, что не до меня ей сейчас было. Ну и ладно, хотела попасть к гадалке, она к ней попала.

Неделя до субботы пролетела быстро. Работа, огород, работа. В субботу приехали дети.

– Теща, я сегодня весь в твоем распоряжении! – объявил зять.

– Ух, ты! Это с чего же мне такое счастье привалило? А как же твой ненаглядный Летящий без тебя? Что, и не выгуляешь его?

– Нет, ну с ним-то я уже поздоровался. Выгуливать не поеду. Не интересно одному.

– Михаила не будет, что ли, сегодня? – я искренне удивилась.

– Нет, у него там какие-то личные дела, – объяснил Антон.

Я вздохнула с облегчением. Не готова я была с ним встречаться. День прошел в заботах. Вечером дети ушли в свою спальню, а мне вдруг захотелось сходить на речку искупаться. Да, одной, да, в сумерках.

Речка у нас спокойная. Чужих в деревне нет. Ребятня днем воду взбаламутит, им все равно, а мне в такую воду лезть не хочется. А к вечеру все, что было поднято со дна местной ребятней, осело, вода чистая. Так почему бы и не сходить на реку?

Поплавала я в свое удовольствие. Хотя пловец из меня не очень. Так, больше барахталась в воде по-собачьи. Переодеться решила здесь же, на пляже. Не идти же домой в мокром купальнике. Сняла мокрые трусики купальника и натянула шорты прямо на голое тело. Теперь верх. И только я сняла мокрый бюстгальтер, как на пляж вышел Иван.

– Ого, какая встреча! Ох, ты ж нифига себе. Меня ждала, Катерина? – он направился прямиком ко мне.

– Тьфу! Напугал! Привет, Вань! – и я натянула футболку.

– Купалась? Как водичка? – Иван снял футболку, демонстрируя красивое тело. Снял джинсы, оставшись в одних плавках. Вот ведь не молод же уже, а какая фигура! Я невольно засмотрелась.

– Может, еще раз, со мной? Кать, я соскучился, – он подошел и встал слишком близко.

– Вань, увидят, потом вся деревня на ушах будет стоять. Оно нам надо? – я отступила на шаг и, повернувшись к нему спиной, стала промокать полотенцем волосы.

Иван вдруг обхватил со спины и, целуя меня в шею, начал поглаживать мою грудь, забравшись одной рукой под футболку. Соски предательски затвердели. Его руки были обжигающе горячими на моей прохладной после купания коже. Низ живота стало потягивать от желания.

– Ох, какая женщина, – пропел Иван строчку из песни.

Он прижался ко мне всем телом, демонстрируя свою готовность. Вдруг где-то совсем рядом взревел мотоцикл. Или мне так показалось, что рядом. Тишина же кругом стоит, только сверчки трещат. От рева мотоцикла я дернулась, заехав головой Ивану в нос, из которого тут же хлынула кровь. Иван схватился за нос рукой, пытаясь его зажать.

– Ой, прости, прости! Я не специально, Ваня! Запрокинь голову. Я сейчас!

Я схватила какую-то часть своего купальника, рванула с этим к реке, намочив его в воде, вернулась к Ивану и приложила мокрое к его разбитому носу.

– Ну, ты, Катюх, даешь! Давненько я в нос не получал! – смеялся Иван, прижимая к своему пострадавшему носу мой мокрый купальник.

– Ну, прости, я же не специально! – оправдывалась я.

– Да ладно, я же не обижаюсь. На, держи, остановилась уже, – он протянул мне мои вещи, – погоди, а что хоть я к лицу-то прикладывал? Трусы, что ли, твои?

– Да вот тьфу на тебя! Это купальник. Чистый же он. А то ты то место, на котором эти самые трусы были, не вылизывал у меня, – усмехнулась я, вспомнив наше с ним приключение.

– Коварная ты женщина, Катерина! Может, ты приворожила меня? Я на других баб теперь смотреть не могу. Трусы вон свои к морде моей прикладываешь. Точно! Околдовала! – веселился Иван.

– Ой, да вот тьфу на тебя! – ругнулась я на мужчину. – Ладно, Вань, пошла я домой.

– Кать, так я зайду на неделе, после того, как твои уедут?

– Знаешь, а заходи! – вдруг решила я.

Надо же мне Михаила как-то из головы выбрасывать. Клин клином, говорят, вышибают. Вот и я решила так же.

Иван зашел уже в понедельник вечером.

– Вот ведь приперло мужика! – усмехнулась я, услышав, как он стукнул в окно со стороны двора.

Иван пробыл у меня до утра, и ведь опять как молодые мы с ним свои проблемы решали. Уж не знаю, получилось ли у него свои проблемы решить, а у меня так точно получилось. Не сразу, правда, лишь под утро, и раза так после четвертого, но получилось-таки мне с помощью Ивана выбросить из головы Михаила. Хороший из него получился клин. Добротный!

Глава 7

Михаил приехал только на следующих выходных. Я как раз успела разложить все у себя в голове по полочкам и успокоиться. Теперь, приняв решение, я была готова к встрече с парнем.

Ну нет у нас с ним будущего! Один секс. Только это ведь некрасиво с моей стороны. Михаилу жениться надо, детей заводить. Так что нет, больше я на его уловки не попадусь. Он ведь тогда меня врасплох застал.

Услышав звук подъезжающего мотоцикла, я вышла поздороваться. Ну, и чего уж там, и полюбоваться тоже!

– Привет, Миш!

– Привет, Кать!

– Миша, ты офонарел, что ли? Я же все-таки теща другу твоему. Петровна я по отчеству, запомни уже! Можно на "ты", но с отчеством.

– Ну, так то ж другу моему, не мне! – засмеялся парень. Увидев мое грозное лицо, произнес:

– Ладно, ладно. Запомнил уже, Катерина Петровна. Я мяса привез, убери, пожалуйста, в холодильник, а то испортится.

Вот же засранец! Эти перепалки у нас были всегда. Зять тоже ко мне на "ты" обращался. Здоровые же мужики, и вдруг ко мне на "Вы"? Нет уж, увольте! Может, я комплексовать сразу начинаю, слыша это из уст здоровых мужиков?

Нет, я не была молодящейся теткой. И такое панибратское обращение только своим разрешала. Для всех я все-таки взрослая, серьезная женщина, хоть и разведенка. В деревне нашей все меня называют по имени и отчеству. На местной лесопилке я и бухгалтер, и кассир.