Глава 2

Почему вдруг сегодня Мария вспомнила те свои слезы в машине, она и сама сначала не поняла. А потом услышала за забором со стороны своих новых соседей голос:

– Гхозочка, счастье моё, когда же мы уже поедем домой?

Говоривший мужчина картавил, произнося на свой манер имя Роза и четко выговаривая букву "Ч" в словах. Так обычно говорят прямые потомки Моисея, живущие, как правило, в Одессе.

– Дай уже гхебятам насладиться уединением! Они нас тегхят сегодня целый день! Мы им не гходственники, чтобы так над ними издеваться! – продолжал неизвестный с характерными интонациями.

– Да вот тьфу на Вас! – поняв, что навеяло на неё воспоминания, выдохнула Мария, услышав это имя, но невольно, улыбнулась, услышав интонации, с которыми обычно изображают речь одесситов.

– Абрам, я должна Женечке всё здесь показать. Ей здесь жить! А вдруг она найдет твой старый носок? – вопрошала низким грудным голосом неизвестная Марии Розочка.

– И что? – вопрошал Абрам, чеканя букву "Ч" в слове, – или ты думаешь, что эта девочка никогда в своей жизни не видела стагхых носков?

– А, так эта Роза и Абрам – прежние хозяева дома! Фу!! Чуть инфаркт не получила! – усмехнулась Мария сама с собой, невольно вслушиваясь в разговоры за забором, – странно, что за все три года, что я здесь живу, я их ни разу не видела и не слышала.

– Абрам, ты невыносим! А если девочка найдет не старый носок и не твой?

– Гхозочка, а что ещё здесь может найти эта чудесная девочка? Стагхый пгезегватив? Женя, если найдете, позвоните Гхозочке! Она пгиедет и забегет!

Услышав это, Мария начала улыбаться, ответом же Абраму послужил визгливый женский смех:

– Ой, Абрам Моисеевич! Ну Вы скажете тоже!

– Абрам! Держи себя в руках! Сейчас уже иду! Иди, заводи машину. Сейчас уже едем в город.

За забором завелся автомобиль. "Сейчас уже иду!" – было произнесено ещё несколько раз на нетерпеливый сигнал автомобиля.

– Иногда сама себе удивляюсь, как я с этим деспотом прожила сорок лет! – преувеличенно скорбно вздохнула Роза на очередной сигнал, после чего, наконец, распрощалась с новыми владельцами и ушла, хлопнув, сначала, дверью калитки, а потом Мария слышала, как хлопнула дверца автомобиля и машина уехала. За забором наступила тишина. Наступила, правда, совсем не на долго.

– Господи, я думала, я не дождусь, когда они уже, наконец-то, уедут! – сказано это было капризным звонким голоском и очень громко.

– Да за что же мне это наказание? Интересно, Женечка, я ведь правильно услышала Розочку счастья Абрама, тебя ведь так зовут? – буркнула себе под нос Мария, – ты всегда так громко разговариваешь? Или думаешь, раз в деревне, так можно кричать?

С этими словами Мария захлопнула окно на втором этаже. Захлопнула чуть громче, чем планировала, но так уж вышло. Да и пусть! Она у себя дома. Слушать разговоры соседей не входило в её планы. Ни сегодня, ни завтра, и ни в один из дней.

Именно там, на втором этаже, в когда-то их с Денисом спальне, она оборудовала себе кабинет, перенеся спальню на первый этаж, в бывшую гостевую. Она жила одна, ей было удобно, что спальня, гостиная и кухня расположились на первом этаже. Чем не обычная квартира? Ещё и кабинет на втором этаже. Всё равно спасть в спальне, когда-то бывшей их с мужем, она не могла, даже в первую свою ночь, тогда, три года назад, устроилась сразу в гостевой спальне. Вот и переоборудовала здесь всё по-своему. Гости с ночевкой к Марии не приезжали, их общие с Денисом друзья отпали сами. Женщины не хотели видеть в компании незамужнюю женщину, почему-то вдруг увидев в Марии угрозу своему семейному счастью.

– Значит, не очень то вы и подруги были! – резюмировала Нюра и добавила, припечатывая:

– Ну или в своих кобелях они не уверены!

Возразить на это Марии было нечего.

Только вот теперь, похоже, с появлением новых соседей, Мария лишилась тишины. Окно второго этажа выходило на участок новых соседей.

Из фирмы Николая она ушла тогда же. Ушла в никуда. Впрочем, без работы она была недолго. Ровно неделю. Её новый работодатель нашел её сам. Как оказалось, по рекомендации Людмилы, бывшей жены её бывшего же шефа Николая. Просто позвонил, представился, назвал свою фирму и позвал Марию к себе на работу. Она согласилась только после личной встречи. Не хотелось Марии повторения истории с шефом. Обругала, правда, потом себя, назвав параноидальной дамой с завышенной самооценкой.

Новый шеф Петр Семенович ей понравился, его фирму она знала, слышала название. На её вопрос, куда делся их бухгалтер, Петр Семенович невесело усмехнулся:

– Не поверите, Машенька, сбежал с моей молодой женой. Никогда не думал, что стану героем анекдота.

– Ну тогда, Петр Семенович, добро пожаловать в наш клуб!

– Ваш клуб? – недоуменно переспросил и посмотрел на Марию поверх стильных очков Петр Семенович.

– Клуб героев бородатых анекдотов. Я вот тоже с мужем развожусь по причине возвращения из командировки раньше времени, – усмехнулась Мария в ответ.

Петр Семенович неожиданно расхохотался.

– Сработаемся, Мария Сергеевна!

– Да, я тоже так думаю, Петр Семенович! – улыбнулась Мария ему в ответ.

Зарплату он ей предложил такую же высокую, документацию разрешил вести из дома, оговорив возможность приезда самой Марии в город или его к ней в экстренных случаях. Так и работают уже три года, став, неожиданно, друзьями.

Мария закрыла окно и постояла, глядя в окно на соседский дом, потом, подмигнув дому одним глазом, произнесла:

– Ну, вот и у тебя, красавец, появились хозяева! Поздравляю!! – и пошла вниз, решив сделать перерыв в работе.

Марии нравился соседский дом, просто нравился и всё. Видно было, что когда-то он был построен явно с любовью. Почему же сейчас вдруг, после трех, как минимум, лет старые хозяева решили его продать? Хотя, с другой стороны, жить они здесь явно не собирались, раз уж за эти три года ни разу здесь не появились.

Участок тоже был шикарен: дорожки, кусты, хорошая зона для гриля на заднем дворе и газон. За три года отсутствия хозяев, конечно, всё потеряло свой былой лоск, видно было, что дом скучал по живым голосам. Но и до запустения было далеко, даже газон и кусты Анатолий стриг исправно, по договоренности со старыми хозяевами. Трава подстрижена, кусты тоже в порядке, значит, и внутри дома всё привести в надлежащий вид будет несложно.

У самой Марии на заднем дворе тоже была хорошая зона для гриля, именуемая летней кухней. Построена она была с учетом их климата, а потому имела крышу и стены с трех сторон. Открытой стороной, правда, кухня была развернута в сторону новых соседей, но так было сделано специально, с той стороны не дули ветра. Это им так мастер, который строил эту летнюю кухню, посоветовал. Они и не спорили. Какая разница? Не спальня же, чтобы от соседей прятаться, которых, кстати, они с Денисом и не видели никогда.

– Городские, что с вас взять? Столько места пропадает! – ворчала Нюра, намекая на летнюю кухню и возможность организовать на её месте грядки.

– Нюра, не начинай! Грядок не было бы всё равно! А так вот вы с Анатолием и мальчишками можете в любую погоду на шашлыки ко мне прийти!

– Мать, уймись, зачем Марии грядки? Ты ещё скажи, что картошку надо ей посадить! – соглашался с Марией Анатолий, – надо будет завтра трубу вот только твою посмотреть, что-то она дымит.

Трубу он потом прочистил, и печка на летней кухне опять топилась исправно.

– Что-то давно мы шашлычков с соседями не жарили, как, впрочем, и плова на открытом огне тоже, – подумала, вдруг Мария, глядя на свой задний двор уже из окна кухни на первом этаже.

Она спустилась вниз сделать себе кофе. Рабочий настрой был сбит разговорами с соседского участка и накатавшими вдруг воспоминаниями, а потому Мария решила спуститься и выпить кофе на веранде на заднем дворе, понадеявшись, что там новых соседей она сейчас не услышит и не увидит. На их месте, она бы точно начала с уборки в новом доме.

Заварив кофе, прихватив кусок пирога на тарелке, Мария вышла на веранду. Уселась в свое любимое кресло, вытянула ноги и, сделав первый глоток кофе, блаженно закрыла глаза.

– Здравствуйте! – вдруг раздалось со стороны новых соседей.

Здесь, на заднем дворе, забор между их участками не был глухим. Здесь стоял забор из сетки, да росла малина вдоль забора.

Голосок был детским и тонким. Мария открыла глаза и увидела девчушку, стоящую у забора.

– Здравствуй! – улыбнулась девочке Мария, и, поднявшись с кресла, подошла к забору, – а ты кто? И как звать тебя, красавица?

– Я Анюта. И я не красавица, – закончила неожиданно девочка.

– А меня зовут Мария, ты можешь называть меня тетя Маша, – она улыбалась девочке, – это почему же ты не красавица?

– У меня слишком тонкие волосы, большие глаза и веснушки, – перечислило это чудо у забора.

Мария смотрела на девочку, на её милые веснушки, огромные глаза серо-голубого цвета, тонкие косички и видела милого ребенка. Правда, очень худенького ребенка. Ручки и ножки как веточки. Кто же ей вбил в голову всю эту чушь?

– Анюта, кто же тебе сказал всё это? Ты очень красивая девочка! Веснушки далеко не у всех есть, так что тебя, считай, солнышко поцеловало. Не слушай тех, кто говорит, что ты не красавица! Они тебе просто завидуют.

– Мне мама так говорит, – выдала Анюта.

Мария от этих слов девочки подавилась глотком кофе. Вот как такое возможно? Ну, не говорить же сейчас девчушке, что её мама не очень умная женщина, раз говорит такое своей подрастающей дочери!

– Анюта, а хочешь пирога с ягодами? Я сама пекла! – решила сменить тему Мария, критиковать маму девочки она не имела права, – вкусный, здесь и безе вот сверху есть.

– От пирогов толстеют, – выдала серьезно девочка.

– Ну, тебе, Анюта, чтобы растолстеть, надо целый противень этого пирога съесть. И всё равно ты не растолстеешь.

– Анна! Куда ты подевалась? Кто будет вещи твои разбирать, я, что ли? Ну, где ты, несносная девчонка! – раздался из дома уже знакомый визгливый голос.

Девочка, услышав этот оклик, будто вся сжалась, быстро глянула на дом и прошептала:

– Мне надо бежать. Я вечером приду. Хорошо? – и убежала.

– Хорошо, – ответила уже в пустоту Мария, есть пирог ей почему-то вдруг расхотелось, – нет, это ж надо быть такой дурой, чтобы так запугать своего ребенка! – прошипела она, обращаясь к незнакомой пока ещё мамаше этой девочки.

Допив кофе одним глотком, Мария ушла в дом. Начало месяца, работы было много, а Петр Семенович вдруг захотел завтра видеть её в городе.

Мария, разозлившись на незнакомую ей мамашу замечательной девочки Анюты, неожиданно сделала огромный объем работы. Закрывая компьютер и выключив настольную лампу, она вспомнила, что обещала этой самой Анюте быть вечером у забора. Обругав себя последними словами, Мария спустилась на первый этаж и даже вышла на задний двор, в душе у неё теплилась надежда, что девочка ещё там, у забора.

Девочки на том месте не было, зато в свете фонариков с веранды она увидела, что-то белеющее на заборе. Мария, покосившись на соседский дом, подошла к забору и увидела записку, лежащую в целлофановом пакете, привязанном к забору. Она быстро отвязала пакет и вернулась на веранду к фонарям. Потом подумала и зашла в дом. И уже там, при ярком освещении, она развернула записку.

"Тетя Маша, извините, но я не могу Вас ждать. Мне надо раскладывать свои вещи в моей новой комнате. Завтра утром в восемь часов, когда мама будет спать, я буду Вас ждать на этом же месте. Анюта"

Записка была написана на тетрадном листе в клеточку. Аккуратным детским почерком, без единой ошибки, с соблюдением всех правил пунктуации.

– Отличница, сразу видно! – улыбнулась Мария.

Завтра в восемь часов утра она не могла встретиться с девочкой, она должна была как раз в это время выезжать в город. Но, подумав, она написала сообщение Петру Семеновичу: "Завтра опоздаю на полчаса. Извини, у меня важная встреча". Ответ от него прилетел сразу же: "Не проблема. Я целый день буду в офисе, но хорошо, что предупредила, я сдвину нашу встречу".

– Что-то ты темнишь, мил человек! – усмехнулась Мария, прочитав сообщение от шефа, – зачем я тебе понадобилась завтра? Непонятно. Знаешь ведь, что начало месяца. Ладно, вот завтра и узнаю.