Глава 1
Корпоративная уголовная ответственность: сравнительно-правовое исследование

1.1. Понятие корпоративной преступности в зарубежных странах

В законодательных актах зарубежных стран, регламентирующих корпоративную уголовную ответственность либо возможность применения к корпоративным образованиям иных мер уголовно-правового характера (мер безопасности), не раскрываются понятие и сущность корпоративных преступлений (корпоративной преступности). Это, на наш взгляд, закономерно, поскольку данная категория является собирательной, включающей в себя разнообразные виды преступлений в сфере экономической деятельности, компьютерной информации, экологической и общественной безопасности и др. Отсюда и разброс мнений относительно того, что следует понимать под корпоративной преступностью.

Так, одними учеными под преступностью корпораций (corporate crime) понимаются противоправные действия, совершаемые от имени руководства корпорации ее представителями или самими руководителями, которые используют официальный статус предприятия для преумножения его богатства или защиты его интересов, выполняя или не выполняя соответствующие функции.^[2]

Данное определение представляется не совсем корректным, поскольку корпоративные преступления совершаются не от имени руководства (или иных представителей) корпорации, а от имени самой корпорации.

Дж. Брейтвейт в своей книге «Корпоративная преступность в фармацевтической промышленности» (Лондон, 1984 г.) определяет корпоративную преступность как «поведение корпорации или служащего (работника), действующего от имени корпорации, которое запрещено и наказуемо законом».^[3]

По мнению других ученых, корпоративная преступность складывается из преступлений, совершаемых легальными предприятиями в целях достижения законных целей, для которых они созданы (промышленный шпионаж, сговор с целью монополистического раздела рынка и т. д.).^[4] При этом, например, в Англии деяние признается совершенным корпорацией, если оно совершено непосредственно или при посредстве других лиц, лицом или лицами, которые контролируют осуществление корпорацией ее прав и действуют в осуществление этих прав.^[5]

В приведенных определениях не отражены такие специфические черты корпоративной преступности, как совершение общественно опасных деяний в интересах корпорации и наличие экономической (корыстной) мотивации этих деяний.

Обращает на себя внимание и тот факт, что зарубежные авторы рассматривают корпоративную преступность через совокупность преступлений, совершаемых должностными лицами и (или) людьми определенной профессии в процессе предпринимательской или служебной деятельности, т. е. как «беловоротничковую» преступность.

Впервые преступность корпораций была определена как «беловоротничковая» Э. Сатерлендом. По его мнению, такая преступность является организованной, поскольку осуществляется в рамках конкретной предпринимательской организации.^[6]

Английский исследователь М. Леви понимает под «беловоротничковой» преступностью преступления, совершаемые «самим бизнесом и против бизнеса».^[7]

Американские ученые М. Клайнерд и Р. Квинни различают две группы преступлений «белых воротничков»: 1) преступность по роду занятий и 2) преступность корпораций. В первый вид авторы включили преступления, совершаемые индивидами для личной выгоды в процессе профессиональной деятельности, а также преступления, совершаемые служащими против своих предприятий. Ко второму виду они отнесли преступления представителей администрации корпораций, совершаемые с целью принести прибыль самой корпорации, а также преступления корпорации в целом.^[8]

По мнению Б. С. Никифорова и Ф. М. Решетникова, к «беловоротничковой» преступности относятся различные финансовые манипуляции, взяточничество, компьютерные, налоговые, банковские преступления, направленные на получение денежной выгоды лицами, занимающими высокое социально-экономическое положение, за счет государственной или частной компании, в которой они работают, либо на получение денежной выгоды самой частной компанией (корпорацией).^[9]

Кроме умышленных преступлений, совершаемых с целью получения имущественной выгоды, для «беловоротничковой» преступности характерны и правонарушения, связанные с преступной небрежностью, некомпетентностью, нарушением технологии производства, которые по своим последствиям могут быть не менее разрушительными. Так, только в США ежегодно регистрируется около 56 тыс. смертельных случаев от профессиональных заболеваний (например, рака легких), причинами которых являются нарушения корпорациями законов об охране труда и правил техники безопасности.^[10]

Впрочем, как отмечает О. Н. Ведерникова, подобная преступная небрежность и различные технологические нарушения вызываются основной причиной корпоративной преступности – стремлением получить максимальную прибыль при минимуме затрат. Именно этот фактор считают основной причиной «беловоротничковой» преступности ведущие криминологи мира. При отсутствии легальных способов ведения бизнеса предприниматели прибегают к нелегальным методам увеличения прибыли. В результате практически все корпорации являются криминогенными структурами.^[11]

В криминологической литературе середины 1980-х гг. зарубежные ученые вместо понятия «беловоротничковая преступность» стали употреблять термины «служебные преступления» и «корпоративная преступность».^[12]

По нашему мнению, понятием «корпоративная преступность» охватывается вся совокупность преступлений, совершаемых от имени и (или) в интересах корпоративного образования. Такая противоправная деятельность осуществляется физическими лицами, контролирующими права и обязанности корпоративных образований, либо иными работниками, действующими в пределах своих служебных полномочий. При этом уголовная ответственность корпоративного образования (корпоративного субъекта преступления) не исключает ответственности указанных физических лиц (индивидуальных субъектов преступления) и наоборот. Отсюда можно заключить, что «беловоротничковая» и корпоративная преступность – это два взаимосвязанных и взаимодополняющих, но не взаимозаменяемых явления. Более того, в одних случаях «беловоротничковая» преступность является инструментом корпоративной преступности, а в других – корпорации сами становятся жертвами преступлений, совершаемых ее служащими.

Кроме того, многими учеными «беловоротничковая» и корпоративная преступность анализируется через совокупность экономических преступлений. По нашему мнению, это различные категории, которые нельзя смешивать и отождествлять. Экономическая сущность корпоративной преступности выражается, во-первых, в том, что соответствующие деяния совершаются в рамках предпринимательской или иной экономической деятельности, а, во-вторых, для данного вида преступности характерен экономический (корыстный) мотив. В то же время анализ зарубежного уголовного законодательства и практики его применения показывает, что у экономической и корпоративной преступности не совпадает объем тех общественных отношений, которые выступают в качестве объекта данных противоправных деяний. Их объем совпадает лишь в случае совершения корпоративным субъектом экономических преступлений. Но по своему характеру преступления, совершаемые от имени и (или) в интересах корпоративного образования, могут посягать на личные права и свободы граждан, экологическую и общественную безопасность, здоровье населения и общественную нравственность, общественные отношения в сфере компьютерной информации, интересы государственной власти, мир и безопасность человечества. Следовательно, корпоративная преступность посягает на большее количество объектов.

Таким образом, представленные определения корпоративной преступности не являются полными, поскольку не указывают на целый ряд существенных признаков, характерных для данного социального явления.

На наш взгляд, для того чтобы разобраться с понятием корпоративной преступности, необходимо, в первую очередь, обратиться к его этимологии.

Понятие «корпоративная преступность» связано с такими категориями, как «преступность корпораций», «корпоративное преступление», «корпоративная преступная деятельность». Во всех случаях употребляются термины «корпоративный», «корпорация».

Слово «корпоративный» означает узкогрупповой, замкнутый пределами корпорации. «Корпорация» (англ. corporation, от лат. corporatio – объединение, сообщество) – это объединенная группа, круг лиц одной профессии, одного сословия; одна из форм монополистического объединения. «Монополия» – крупное объединение, возникшее на основе концентрации производства и капитала с целью установления господства в какой-нибудь области хозяйства и получения прибыли; исключительное право на что-либо, например на производство, торговлю, промысел, принадлежащее одному лицу, группе лиц или государству. Под «объединением» понимается организация, общество. «Организация» (фр. organisation) – это общественное объединение; государственное учреждение; совокупность людей, групп, объединенных для достижения какой-либо задачи на основе принципов разделения труда, разделения обязанностей и иерархической структуры, а «общество» – добровольное, постоянно действующее объединение людей для какой-нибудь цели.^[13]

Из приведенных определений видно, что корпоративное образование состоит из физических лиц и ставит перед собой определенные, общие, специфические только для него цели (например, одно существует для выпуска конкретной продукции, а другое – для ее реализации).

На это обстоятельство указывал и выдающийся русский мыслитель И. А. Ильин: «Каждый человек имеет множество различных интересов и целей, и среди них могут быть такие интересы и такие цели, которые одинаково присущи множеству людей. Каждый человек осуществляет свои интересы и свои цели отдельно и самостоятельно, про себя и для себя – в качестве индивидуального субъекта права (физического лица), и в этом деле он имеет свои особые полномочия, запретности и обязанности. Однако в осуществлении своих интересов люди могут быть объединены, и тогда может быть организован новый субъект права, один для многих людей, общий для них и объединяющий их. Для этого нужно, конечно, чтобы у всех объединяющих людей были не только «одинаковые», каждым порознь осуществляемые цели (у многих людей много отдельных похожих целей), но один «общий» всем интерес (один и тот же у многих) и одна общая всем цель (одна и та же для многих); тогда может возникнуть юридическое лицо».^[14]

Для достижения результата необходима координация действий физических лиц, позволяющая действовать целенаправленно. В связи с этим в любом корпоративном образовании, во-первых, появляются управляющий орган, который на основе властного воздействия может совместить действия ее отдельных членов, а также специалисты, обладающие определенными знаниями и умениями, позволяющими им выполнять распоряжения, направленные на достижение общих целей (т. е. оно имеет упорядоченную структуру, четко определенные взаимоотношения между его членами). Во-вторых, все физические лица (включая представителей управляющего органа) подчинены определенным правилам, определяющим их обязанности. Именно из этих факторов и исходят основные концепции корпоративной уголовной ответственности. Данные обстоятельства должны быть положены и в основу определения корпоративной преступности.

Анализ зарубежного уголовного законодательства и практики его применения позволяет заключить, что корпоративная преступность, как и любой другой вид преступности, имеет свои признаки и характерные для нее формы криминальной деятельности. Рассмотрим их подробнее.

I. Корпоративная преступность – это исторически изменчивое явление. Об этом свидетельствуют следующие исторические факты.

1. Уголовная ответственность коллективных образований встречалась на разных этапах развития отечественного (Русская Правда, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. (в ред. 1885 г.), УК РСФСР 1922 г.) и зарубежного законодательства (Франция: Ордонанс 1670 г., Закон от 9 декабря 1905 г. об отделении церкви от государства; Закон от 19 июля 1934 г. о морской торговле и др.; Германия: Баварское уложение 1813 г.;^[15] США: федеральный антитрестовый закон Шермана (его официальное название – Закон, направленный на защиту торговли и промышленности от незаконных ограничений и монополий) 1890 г., Акт Элкинса 1903 г.; Голландия: Кодекс экономических деликтов 1950 г.; КНР: Таможенный кодекс 1987 г., Постановление о борьбе с коррупцией от 21 января 1988 г… Постановление о запрещении наркотиков и Постановление о наказании преступников, занимающихся контрабандой, изготовлением, продажей, распространением порнографической продукции, от 28 декабря 1990 г., Дополнительные установления о наказании за уклонение от уплаты налогов и отказ от уплаты налогов от 4 сентября 1992 г., Дополнительные установления о наказании за подделку зарегистрированной торговой марки от 22 февраля 1993 г., Дополнительные установления об усилении наказания за организацию и незаконную перевозку других лиц через государственную границу (пограничную линию) от 5 марта 1994 г., Постановление о наказании за присвоение авторского права от 5 июля 1994 г., Постановление о наказании за нарушение Закона о компаниях от 28 февраля 1995 г., Постановление о наказании за нарушение правил финансовых операций от 20 июня 1995 г., Постановление о наказании за подделку, незаконную продажу или выписку специальных квитанций по налогу на добавленную стоимость от 30 октября 1995 г. и др.^[16]).

Следует отметить, что первоначально институт корпоративной уголовной ответственности возник в странах романо-германской правовой системы, тогда как в странах общего права корпорации не подлежали уголовному преследованию. Более того, английские юристы полагали, что корпорации не способны сделать моральный выбор, как люди, и поэтому не могут нести уголовной ответственности за свои действия. Известный английский судья Холт в 1701 г. провозгласил: «Корпорация не подлежит уголовному преследованию».^[17]

В конце XVIII в., когда в ходе Великой французской революции (1789–1794 гг.) был провозглашен принцип личной виновной ответственности, согласно которому наказанию подлежит только вменяемое, достигшее определенного возраста физическое лицо, совершившее преступление,^[18] страны романо-германской правовой системы стали отказываться от применения уголовно-правовых санкций к юридическим лицам (хотя на законодательном уровне встречались и исключения из этого правила).

В середине XIX – начале XX в. институт корпоративной уголовной ответственности стал активно развиваться в странах общего права. В настоящее время институт корпоративной уголовной ответственности регламентирован в странах общей (США, Англия, Шотландия, Ирландия, Канада, Австралия, Мальта, Индия и др.), романо-германской (Голландия, Франция, Португалия – с 1982 г., Бельгия – с 1999 г., Люксембург, Индонезия, Швейцария – с 2003 г., Австрия – с 2006 г., Япония и др.), скандинавской (Дания, Норвегия – с 1991 г., Финляндия – с 1995 г., Исландия – с 1998 г.), мусульманской (Иордания, Ливан, Сирия), социалистической (Китайская Народная Республика), постсоциалистической (Словения – с 1999 г., Литовская Республика – с 2000 г., Польша – с 2002 г., Эстония – с 2002 г., Республика Молдова – с 2002 г., Венгрия – с 2004 г., Македония – с 2004 г., Румыния – с 2004 г., Хорватия, Черногория, Босния и Герцеговина), смешанной (Израиль) правовых систем.

В некоторых странах романо-германской (Германия, Италия) и скандинавской (Швеция) правовых систем установлена квазиуголовная (административно-уголовная) ответственность юридических лиц.^[19]

В целом ряде государств романо-германской (Испания), латиноамериканской (Мексика, Перу), постсоциалистической (Албания, Латвия – с 2005 г.) правовых систем к юридическим лицам применяются иные меры уголовно-правового характера (меры безопасности).

2. Исторический опыт зарубежных стран показывает, что уголовно-правовые санкции к корпоративным образованиям обусловлены: во-первых, экономическим подъемом страны и возникновением потребности защиты личности, общества и государства от общественно опасных деяний корпораций, которые становятся все более частыми и серьезными; во-вторых, тем обстоятельством, что индивидуальная ответственность физических лиц, действовавших от имени и (или) в интересах коллективного образования, оказывается неэффективной, поскольку не может возместить причиненный корпорацией ущерб и предупредить повторное совершение преступления; в-третьих, необходимостью выполнять обязательства в связи с подписанием и ратификацией международных правовых актов.

3. История развития корпоративной уголовной ответственности в зарубежных странах свидетельствует о постепенном расширении круга деяний, ответственность за совершение которых распространяется не только на физических лиц, но и на корпоративные образования.

Так, в доктрине уголовного права Великобритании XIX – начала XX в. получил развитие такой специфический институт, как public welfare offences, дословно означающий «преступления против общественного благосостояния». К такого рода преступлениям относились не традиционные уголовно наказуемые деяния (убийство, кража), а деяния, связанные с деятельностью в торговой или промышленной сфере (продажа спиртных напитков, дорожный транспорт, сельское хозяйство и т. д.).^[20] К примеру, в связи с нарушением статутных обязанностей в 1840 г. было возбуждено уголовное преследование за непроизводство ремонта шоссейной дороги против корпорации Reg. V. Birmingham and Gloucester Ry. Co. Вслед за этим, в 1846 г., по делу