Ревом проломил скалу, замыкателя вод (?).
Брихаспати, громко крича, выгнал мычащих
Коров, которые делают жертву вкусной.
 

Сами исполнители гимнов считали язык «Ригведы» тайным. В самом тексте неоднократно встречаются указания на особый язык: «На четыре [части] размерена речь. Эти части знают брахманы, которые мудры. Три тайно сложенные [части] они не пускают в ход, на четвертой части говорят люди» (РВ I, 164.45); «Четверть его (Пуруши) – все живые существа, три четверти его – бессмертные в небе. На три четверти поднялся Пуруша вверх, но четверть его осталась здесь» (РВ Х, 90.3–4). Для «Ригведы» характерно использование двусмысленности, затемненности смысла. Подобную речь авторы гимнов называли двойной (ubhayam vacah). В таком случае многие слова употребляются в прямом и в переносном значении. Поэтому нет ничего удивительного в том, что гимны могут называться не только ганами, но и коровами. Это же относится и к другим ведийским текстам, например, к «Атхарваведе»: «Коровы (гимны) приближаются к славному господину коров (Индре). Овладев славой, да пребудем мы на земле» (АВ ХIХ, 58.3).

В «Атхарваведе» по отношению к Брихаспати употребляется выражение hasthī—varcas, что можно перевести как «слоновий блеск» или «слава слона» (Zimmer, 1946: 138). Похоже, это самое первое упоминание «слоновости» как показателя высокого статуса божества, и относится оно опять-таки к Брихаспати. Вот эту самую «слоновость» мог унаследовать Ганеша. Интерес представляет еще один термин – gaṇapatitva, который прилагается к Брихаспати, Индре и Рудре-Шиве. По словам Нараяна, gaṇapatitva Ганеши – это наследие, которое досталось ему от Рудры через Винаяку (Narain, 1991: 36). Хотя могло перейти к нему непосредственно от Брихаспати.

Несмотря на существование определенной преемственности некоторых качеств и функций между ведийским Брихаспати и индуистским Ганешей, последний не может считаться ведийским божеством. В пользу данного утверждения говорит отсутствие Ганеши/Ганапати в ведийской ритуальной практике жертвоприношений (devayajnna, bhūtayajnna, bali haraṇa, pitṛyajnna) и обрядов, направленных на умиротворение богов (śānti). Тем не менее, в текстах поздневедийского времени есть мантры, посвященные слоноволикому божеству. В «Майтраяния-самхите» и «Тайттирия-араньяке» – двух текстах, относящихся к «Кришна Яджурведе», содержатся гаятри-мантры, обращенные к разным богам ^[20]. В том числе и к некоему божеству по имени Данти, или Дантин. Слово danti/dantin происходит от санскритского danta – «клык, бивень», и означает «имеющий бивни», то есть слон. Одна гаятри-мантра содержится в «Майтраяния-самхите» (2. 9. 1):

 
tat karāṭāya vidmahe
hastimukhāya dhīmahi
tanno dantī pracodayāt |
 

Данная мантра обращается к богу, имеющему хобот (karaṭa), лик слона (hastimukha) и бивень (dantin). По мнению А. К. Нараяна, эпитет Хастимукха не имеет абсолютно никакого отношения к ведийскому Брихаспати и явно относится к неведийскому божеству, которое можно отнести к категории «лаукика девата» (Narain, 1991: 28).

Вторая гаятри-мантра содержится в «Тайттирия-араньяке» (10. 1):

 
tat puruṣāya vidmahe
vakratuṇḍāya dhīmahi
tanno dantiḥ pracodayāt |
 

Здесь речь идет о божестве (пуруше), характерным признаком которого является изогнутый хобот (vakratuṇḍa) и бивень (dantin). И в этих гаятри-мантрах не говорится о том, что связь с ганами является его важной характеристикой. П. Агравала убежден, что в поздневедийский период почитался некий бог с головой слона, который, тем не менее, не был предводителем ганов, как Ганеша (Agrawala, 1978: 5–6)^[21].

Несмотря на то, что такие особенности как лик слона, бивень, хобот или изогнутый хобот являются, как известно, характерными чертами образа Ганеши, они могли относиться и к Шиве. Такого мнения придерживается, к примеру, А. Н. Нараян, полагающий, что в «Тайттирия-самхите» и «Майтраяния-самхите» под именем Ганапати имеется в виду Рудра (Narain, 1991: 21). Сходного мнения придерживается и П. Б. Кортрайт, считающий, что в двух выше приведенных гаятри-мантрах речь может идти как о Ганеше, так и о Шиве, который уничтожил демона в образе слона и взял голову с бивнями в качестве трофея (Courtright, 1985: 9).

Можно привести много примеров, когда имена Ганеши относятся к Шиве, а имена Шивы – к Ганеше. К примеру, в таких текстах как «Варадатапания-упанишад» (I, 1. 5 и 2. 2) и «Ганеша-пурана» (I, 46. 102) имена Шива, Пашупати, Махадева, которые считаются обычными и широкораспространенными именами Шивы, относятся к Ганеше (Hazra, 1985: 240). Имя Ганеша встречается в «Натьяшастре» (НШ, 3, 48), но здесь этим именем назван Шива ^[22]. А вот в ведийской литературе имя Ганеша не встречается совсем. Как было сказано выше, именем Ганапати «Ригведа» называет Индру и Брихаспати.

«Атхарваширша-упанишада» под именем Винаяка имеет в виду Рудру (Karmarkar, 1950: 137). В «Махабхарате» встречается несколько вариантов имени Ганеша (Гана, Ганакартри, Ганадхьякша, Ганадхипа, Ганакара, Ганапати, Ганешвара и Ганеша), но все они являются именами Шивы (Sörensen, 1978). Хотя, например, в тексте «Харивамша-пурана» имя Ганешвара является именем демона (Narain, 1991: 22). Кроме того, это имя может быть эпитетом Вишну и содержится в одной из версий перечня его тысячи имен (Banerjea, 1956: 355). По этой причине некоторые исследователи заходят так далеко, что даже считают образ Ганеши синтезом двух конкурирующих культов – Шивы и Вишну, неким компромиссом. С их точки зрения, раз в «Махабхарате» Шива и Вишну имеют сходные имена, то произошло слияние двух образов. И в качестве еще одного доказательства ссылаются на монету Хувишки, где изображен Шива с трезубцем, чакрой и ваджрой – как начало более позднего культа Хари-Хары (Michael, 1983: 97).

Такая ситуация не является уникальной, так как в индуизме существует множество примеров использования одних и тех же имен и эпитетов по отношению к различным божествам ^[23].

Вот несколько примеров. Известно, что храм Джаганнатхи в Пури посвящен Кришне, а имя Джаганнатха является одним из имен этого божества. Однако имя Джаганнатха, буквально означающее «Владыка Вселенной», в древности относилось если не ко всем богам, то ко многим, в том числе и к Будде (Рукавишникова, 1983: 132). И даже сегодня нет единства в вопросе принадлежности этого имени: одни считают, что Джаганнатха – это Кришна (воплощение Вишну), другие считают его Бхайравой (одним из аспектов Шивы), а третьи, джайны, – тиртханкаром Джинанатхом (Рукавишникова, 1983: 5, 135).

Далее – Нараяна. Согласно А. М. Дубянскому, изначально это – могучее и довольно мрачное аборигенное божество, культ которого был распространен уже в ведийскую эпоху ^[24]. А в «Маханараяна-упанишаде» Нараяна отождествляется с Праджапати и рассматривается как высшее божество (Дубянский, 1999: 133). Позже это имя закрепилось за Вишну. При этом женский вариант имени – Нараяни – относится не столько к Лакшми, сколько к Дурге, которая связана с Шивой.

То же и с эпитетом Бхагаван, который изначально относился к Нараяне, и только затем стал прилагаться к Вишну. При этом в «Шветашватара-упанишаде» (III, 11) эпитет Бхагаван относится к Шиве (Дубянский, 1999: 141).

Похожая история и с именем Ишана, которое означает «повелитель, хозяин», и встречается в «Ригведе», где означает Индру, Варуну, Митру и других богов. «Брихадараньяка-упанишада» так называет верховного бога-творца, а «Шветашватара-упанишада» – Шиву. В «Махабхарате» (1. 1, 20) Ишаной назван Вишну, однако закрепилось это имя за Шивой. Позже Ишана оказался включенным в группу из восьми локапалов, или дикпалов (Дубянский, 1999: 141).

В сборнике «Суктимуктавали» Джальханы есть любопытная строфа (105), приписываемая кашмирскому поэту XI века Бильхане, где Шива назван Шестиликим (Ṣaṇmukha)^[25]. Это двольно редкий случай, поскольку данный эпитет традиционно прилагается к одному из сыновей Шивы – Сканде.

В состав имени Ганеша, впрочем, как и некоторых других его эпитетов, таких как Ганапати или Гананаяка, входит слово «гана» (gaṇa) в значении «группа, собрание». Некоторые специалисты усматривают в такого рода именах отражение связи с народными массами. Подобной точки зрения придерживался, к примеру, Д. Чаттопадхьяя. В своей книге «Локаята даршана», в главе, посвященной Ганеше, он объяснял: «Поскольку мы интересуемся прежде всего проблемой системы локаята ^[26], то есть мировоззрения народа, мы должны выбрать бога, чье имя особенно связано с народом страны. Это – Ганапати, что значит божество народа» (Чаттопадхьяя, 1961: 148). И насколько можно судить по текстам «Ригведы» и «Ваджасанея-самхиты», имя Ганапати означает именно предводителя группы, класса или собрания людей. Такого мнения придерживается и Моньер-Вильямс. Но еще задолго до Моньера-Вильямса Махидхара в комментариях на «Ваджасанея-самхиту» истолковал это имя как «Защищающий ганы». А в тантрической литературе одним из эпитетов Ганеши нередко выступает просто слово «гана» (Чаттопадхьяя, 1961: 151).

Д. Чаттопадхьяя обращает внимание еще на два интересных эпитета Ганеши – Локабандху и Локанатха, которые можно перевести как «Друг народа» и «Защитник народа» соответственно. В некотором смысле они могут рассматриваться как синонимы имени Ганеша.

Если имя Ганапати встречается в «Ригведе» всего лишь в двух гимнах (РВ: II, 23–1; X, 112–9), а имя Ганеша не встречается вовсе, то слово gaṇa вместе с его производными встречается здесь не менее 44 раз. При этом в большинстве случаев термин относится к группам марутов или ведийских поэтов (например, V, 44–12; 79–5; VI, 56–5; 40–1; VIII, 23–4). Кроме того, термин gaṇa встречается и в «Атхарваведе» (XIX, 22–16; XX, 40–2; 70–4; 88–5; IV, 15–4). Сравнив все эти контексты, Д. Чаттопадхьяя пришел к любопытному заключению: слово gaṇa означало коллектив или коллективную форму жизни, следовательно, Ганеша является самым что ни на есть народным божеством, не имеющим никакого отношения к ведийской религии (Чаттопадхьяя, 1961: 168).

Таким образом, имя Ганапати хоть и закреплено за Ганешей и встречается в «Ригведе», тем не менее, не является доказательством его ведийского происхождения. Речь может идти лишь о некотором влиянии фигуры Брихаспати на образ Ганеши и о возможной преемственности некоторых аспектов или функций.