«Все проходит... Запомни, реки не высыхают. Они просто уходят под землю, вновь оживая где-нибудь в другом месте. И ты вытерпишь. Снова оживешь, как река...»
До его появления я говорила о любви исключительно в прошедшем времени. Как об анахронизме. Вот мне не было ресурса, чтобы поверить во взаимность. Я не жила крайностями, оглядками, воспоминаниями. Никаких самоистязаний – переносила боль на ногах, носила в себе, не давая ей права выйти наружу. Я была слишком гордой, чтобы показывать кому-либо душевный изъян, свою увечность, но для всех продолжала быть «сильной навсегда».
...cердце может быть пустым, но не мертвым, и я, потеряв свою маленькую любовь, обрела целый мир, и он будет жить для меня, и я растворюсь в нем, я буду любить его весь, с его грязью, ложью, играми, со всеми его людьми, чужими мне, чужими друг другу, такими же несчастными, счастливыми и запутавшимися, как я!
Мария Мур
Я хочу научиться смотреть на время, не сравнивая; двигаться вперед, не оглядываясь назад; ценить то, что есть, в его самобытности; просто жить настоящим, самой поверив в то, что иногда чудеса случаются; запретить себе думать о ловушках, последствиях; перестать бояться; но главное: не сравнивать.
Мы пришли друг к другу такие уставшие, изможденные, – нам хотелось простых наваристых щей на прогретой кухне, а не пафосного выебона из серии «специально пропущенные звонки».
Какой бы легкой ни была эта наука о притяжении, мои внутренние проблемы все чаще бурлили в груди красными болезненными пузырьками. Причина – банальна. С человеком, которого безумно люблю, я хотела семьи. Наверное, это я виновата, и это я сделала первый шаг к развилке, у которой мы выбрали разные пути. Оказывается, мы, бабы, вечно все портим своими гребаными ценностями. Такими сугубо женскими идеями о том, какими должны быть отношения, – с главным побочным эффектом мужского побега. Туда, где все проще.