Перепуганные горожане отпрянули от больной, но Мария продолжала неподвижно стоять, наблюдая, как два солдата в белоснежных эластичных костюмах и с огромными стеклянными масками на лицах беспощадно избивают несчастную. Хриплые стоны то возобновлялись, то резко обрывались, и, в конце концов, на площади повисло гробовое молчание. Кристин почувствовала, как по лицу заструились ледяные слезы, все внутри сковал свинцовый спазм, но девушка продолжала молчать, стараясь не выдать бури, разрывающей душу. Окровавленный труп потащили по жесткой траве, и когда суматоха в один миг прекратилась, англичанка расслышала за спиной слабый шепот на средневековом английском:

– У женщины случился приступ, отказали важные органы… Все мы, простые люди, готовимся для трансформации в биороботов, но человек с подорванным здоровьем не может пройти это испытание. Кажется, вонзить шприц в вену очень легко, однако это далеко не так: если над человеком возникла угроза природной, естественной смертью, «операция» невозможна, наниты ^[6] не подействуют. В этом случаи беднягу умертвляют самыми разными способами, даже простым избиением, а потом перевоплощают. Эта женщина откроет глаза уже в новом облике, но, по – сути, все эти железные существа – давно мертвецы, – когда незнакомка окончила свой щепетильный рассказ, Кристин обернулась и увидела перед собой молоденькую девушку с ужасными отпечатками страданий на лице: кожа, словно на морозе, имела неестественный синий оттенок, под глазами – черные круги, висок и щеки покрыты царапинами и ранами, а само тело, казалось, сейчас просто переломится: – Рано или поздно, но такая участь постигнет всех нас: простых, жалких людишек. Ни мне, изуродованной девчонке из семьи проститутки, ни тебе, высокомерной красавице, некуда бежать. Бездна для всех одна, – невесело усмехнулась горожанка, и ее лицо исказила страшная гримаса запредельной боли.

Кристин лишь судорожно сглотнула, понимая, что ничего не может сказать из-за волн паники и страха, поскольку роковая кабинка была уже слишком близко. Еще несколько человек, и робот потребует крови Марии… Молодая женщина стала лихорадочно оглядываться в поисках выхода, но очередь окружила живая стена из солдат, а дальше простиралась электрическая сетка. Но, возможно, еще есть шанс, крохотный, призрачный, опасный, но единственный. Машина рывком поставила перед собой стекло и пробирку, с невероятной силой сжав в ладонях острую иглу: – Дай руку. Я возьму анализ, и в базу данных будет автоматически передана информация о твоем ДНК, – девушка вскинула голову и стала беспрерывно всматриваться в крошечные глаза железного существа, повторяя одно и то же слово: «Пропусти, пропусти, пропусти…».

– Проходи, – кивнула машина, и Кристин, едва удерживая внутри радостные вскрики, направилась к трибунам, но внезапно услышала за спиной пронзительный хриплый крик, а в затылок брызнули теплые струи крови. Та хрупкая девочка, что всего несколько минут назад рассказывала о жестокой судьбе никчемных смертных, сейчас плавала в луже собственной пролитой жизни, распахнув посиневшие губы в безмолвном крике. Англичанка бросилась к убитой, но двое мускулистых мужчин заломили ей руки за спину и насильно принудили опуститься на колени. Кристин попыталась использовать силу, но просто обмякла на земле, чувствуя, что гипноз окончательно истощил ее.

– Тебе плохо? – Мария медленно открыла глаза, услышав язвительный вопрос: над девушкой нависала ненавистная Ригззи, расплывшаяся в презренной улыбке: – Не получилось убежать? Знай, это только начало, поскольку я устрою тебе такие муки… Но есть спасение: расскажи все, что знаешь, и умрешь тихой смертью, – притворная любезность вмиг исчезла из голоса доктора Ли, уступив место звенящему гневу.

Кристин, с трудом приподнявшись на локте, слабо улыбнулась: – Делай, что хочешь, разрезай меня на куски, жги раскаленным оружием, я все равно не скажу тебя правду. А знаешь почему? – девушка дерзко взглянула в потемневшие от злости глаза блондинки: – Ты недостойна этой правды, ибо являешься просто мелкой, жалкой змеей, обязанной выплескивать свой яд на любую попавшуюся жертву только потому, что тебе так приказал профессор.

– Тащите ее на Стадион, – прошипела женщина, и, круто развернувшись на каблуках, пошла прочь. Мария попыталась вырваться, но бессильно повисла на руках солдат, позволяя им усадить себя на жесткое высокое кресло и защелкнуть на запястьях железные оковы. Когда мутная пелена постепенно развеивалась перед глазами, Кристин поняла, что находилась на самой высокой точке трибуны, а внизу простиралось поле, отгороженное устрашающими острыми символами. Вдруг раздался противный скрип, противоположные вороты распахнулись, пропуская целый отряд военных, в центре которых горделиво шел какой-то старик в белоснежном кожаном плаще. Все, как один, вскочили со своих мест, припав лбами к перилам в знак высшего уважения, лишь девушка неподвижно сидела, с безграничной ненавистью всматриваясь в морщинистое лицо профессора.

– О, жители великого Округа, я – почтенный президент Бездны, профессор Мундибрун, своей высшей властью открываю двадцать пятое Состязание! И победит сильнейший! – воцарившуюся тишину разрезали радостные крики и две огромные портьеры приподнялись, открывая зрителям будоражащую сцену: на острых камнях лежала бесчувственная девушка, с кровавыми потеками на лице, одетая в серое, грязное, рваное платье. Казалось, несчастная умерла, но внезапно она открыла глаза, и, пошатываясь, поднялась на ноги. В очах девушки горел сумасшедший страх, лицо исказилось от паники, но бедняжка не пыталась сбежать, а лишь безмолвно прижалась спиной к каменной стене. Воздух словно сбился в комок, замер в ожидании чего-то страшного, как и зрители. Лишь миг, и девушка, согнувшись, будто от пронзительной боли, медленно осела на землю, а по груди заструились алые капли. Стрела… У нее прямо из шеи торчала огромная металлическая стрела! Раздались одобрительные вздохи, только Кристин непонимающе наблюдала за этой жестокой сценой. Жертва задрожала, и, распахнув губы в беззвучном крике, с силой вырвала оружие. Вновь поток одобрительных свистов, но, что дальше? На поле вышли три обворожительных молодых мужчины, и только их пустой ледяной взгляд указывал на сущность биороботов. И тут побледневшая девушка не сдержалась. Словно маленький, напуганный зверек, она, опустившись на колени, забилась в угол, сглатывая слезы, перемешанные со свежей кровью. Увы, прибивших это не остановило: руки, затянутые в тяжелые перчатки, потянулись к несчастной и несколько секунд просто скользили по очертаниям хрупкого тела, видневшегося через шелк одежды, но потом резко сорвали платье. Совершенно обнаженная, девушка легла на песок и развела руки в сторону, крепко зажмурившись, тогда как биоробот с высоты бросил в нее осколок. Стекло впилось в тело немного выше пупка, обагряя живот теплой жидкостью, но это было только начало ада… Впереди – самый беспощадный этап зверских Сражений.

Мария больше не могла смотреть на мучения несчастной, и попыталась приподняться, но спинка кресла обдала сильным электрическим разрядом, давая понять, что следующая волна тока окажется смертельной, если «непокорная девчонка» не успокоится. Тем временем в жертву летело все больше и больше осколков, а она сама уже неподвижно замерла под острым «дождем». «Но это ведь не битва, а просто казнь слабой девочки», – пронеслось в голове у Кристин. Но в одно мгновение все резко прекратилось. Железнотелые, рывком приподняв умершую, вонзили ей в запястье шприц. Трансформация… Они просто умертвили женщину на глазах у всех, сделав из этого представление, а сейчас начнется уже само Сражение. Англичанка зажмурилась. Она знала, что последует дальше: хрупкая брюнетка станет сражаться с мускулистыми гигантами, а осколки из окровавленного тела никто не вынимал… Желудок предательски сжался, но не из-за отвращения. Кровь… Ее так много, она свежая, ароматная… Нет, только не сейчас! Мария знала, что если не выдержит и наброситься на девушку, все поймут, кто она на самом деле, но жажда не слушалась. Ледяной пот заструился по вискам, горло вновь сковал свинцовый спазм, а ненавистная сила наполнила каждый кусочек тела. «Любимая, не надо», – вдруг раздался такой приятный, до боли знакомый, родной голос, нежный, мелодичный, теплый… «Маркеллин…», – ледяная слеза скатилась по щеке. «Найди в себе силы противостоять голоду, иначе мы все погибнем… Не думай о ее крови, не смотри, почувствуй себя просто человеком. Умоляю», – неожиданно по стене скользнула его тень, близкая, живая, тень, до которой захотелось прикоснуться. Не обращая внимания на бешенные разряди, и, разорвав наручники, Кристин вскочила с кресла и с невероятной скоростью помчалась по Стадиону. Упав на колени, девушка прижалась к холодному, безжизненному бетону, но видение сразу же исчезло, зато на плечи легли его мягкие ладони. «Где ты, мой любимый? Я найду тебя, спасу, пусть даже ради этого придется пережить все муки ада», – рыдания сотрясли грудь Кристин, слух резанула ругань Ригззи и близкий топот железных подошв, но англичанка не вставала, не пыталась сбежать. Постепенно все звуки смешивались в глухой, пресный перезвон и только его голос касался ушей, завораживал, забирал в свою глубину… Умирать на руках у любимого – разве это не лучшая смерть, разве это не прекрасно?