кливаться на Ханне.
– Я на тебя сильно обижен, – говорит друг, сгибая руки и опуская штангу до самой груди, а затем на выдохе делая жим.
– Что я такого натворил? – спрашиваю я.
– Ты сказал, что Уэллси тебя не интересует.
Я настораживаюсь, но притворяюсь равнодушным и продолжаю счет.
– Она и не интересовала, во всяком случае, в тот момент, когда ты спросил об этом.
Логан крякает при каждом жиме. Мы оба тренируемся с весом, на десять килограммов меньше, чем обычно, потому что из-за вчерашней попойки не в состоянии работать в полную силу.
– И что, сейчас она тебе стала интересна?
Я нервно сглатываю.
– Ага, именно так.
Больше Логан ничего не говорит. Мои пальцы дрожат, когда я укладываю штангу на опоры.
Я то и дело поглядываю на часы над входом в спортзал. Сейчас почти пять. Ханна работает до десяти, а потом едет прямо ко мне.
Так что мы с ней, вероятнее всего, займемся сексом.
От тревоги мой желудок скручивается в тугой и массивный узел. Я не представляю, получится ли у меня что-нибудь. Я ужасно боюсь сделать что-то не так. Обидеть ее.
– Я не удивлен, что все-таки ты разглядел собственную ошибку, – говорит Логан, когда мы опять меняемся местами. – Она классная девчонка. Я понял это сразу.
Ага, Ханна действительно классная. А еще она красивая, умная и веселая.
И совсем она не сломанная.
Я хватаюсь за последнюю мысль, и напряжение, владеющее мною, ослабевает. Вот поэтому-то я и согласился переспать с нею. Независимо от того, что случилось в ее прошлом, сколько рубцов оставило в ее душе то несчастье, Ханна Уэллс не сломалась, и я это точно знаю. Она слишком сильная, чтобы позволить кому бы то ни было, особенно такому куску дерьма, как тот насильник, сделать это.
Нет, ей просто не хватает веры в людей и в какой-то мере уверенности в себе. Ей просто нужно, чтобы кто-то… направил