– Да ты только скажи, достанем тебе всё, что душе угодно. Если деньги нужны, выплатим сразу из кассы колхоза. Сейчас только Людочка подойдет, наш счетовод и сразу всё оформим «чин-чинарём» и тебя в накладе не оставим. Ты только скажи, что нужно?

– Гриш, денег не надо, да и вряд ли у тебя будет столько. Такие вопросы не решаются деньгами, только делами. Так что, теперь твоя очередь мне помогать. Как ты смотришь на это?

– С пребольшим удовольствием! Излагай.

– «Значицетак»… – начал я многозначительно. – Помощь мне нужна в одном секретном, щекотливом деле. Ты, я так понял человек наш, бывший, служивый. Твою папку я еще не смотрел, времени не было, но обязательно посмотрю. Так вот… Мне нужен в вашем регионе помощник в решении вопросов государственной важности, с грифом «совершенно секретно». Понимаешь уровень? – тот подобрался, сглотнул и кивнул. – Так вот. Для начала, мне от тебя нужен склад, желательно подземный, желательно большой и расположенный в таком месте, чтоб никто «левый» там не «шарился» вообще, а если «шарился» то попасть внутрь не смог. – и я вопросительно уставился на Григория. – Ну так как?

Тот размышлял пару минут, посматривая на встающее в окне солнце. – Я должен знать с кем и с чем работаю, чтобы случайно не попасть, в какой-нибудь троцкистский заговор.

– Справедливо! – улыбнулся я. – Гриша, ты когда-нибудь слышал про специальный отдел по конспиративной и диверсионной работе при центральном комитете ВКПб?

Примечание: ВКПб – всероссийская коммунистическая партия большевиков.

– Нет. Впервые слышу. – поморщился он.

– Вот! – наставительно поднял я палец. – И не услышишь! Потому, что нас как бы нет. Но тем не менее мы есть и работаем, как ты видишь в плотной связке с НКВД*, РККА* и прочими советскими структурами, которые я озвучивать не буду.

Примечание: НКВД – народный комиссариат внутренних дел. РККА – рабоче-крестьянская красная армия.

– Так вот Гриша, работа важная, ответственная и очень секретная. За одну ошибку могут сослать так далеко, что на карте таких, северных точек еще даже не нарисовали. И это в лучшем случае. В худшем – приговор секретной тройки при ЦК партии и всё. Озвучивать дальше не буду. Сам поймешь, не маленький. Так что, прежде чем дать ответ, нужно всё тщательно обдумать, потому что потом, написать заявление по собственному желанию у тебя, как ты понимаешь времени уже не будет. Теперь из плюсов… Явный плюс, это то, что твои «хотелки» по организации колхоза будут рассматриваться в Москве и незамедлительно, потому что всё время твоя старая должность будет оставаться прикрытием и с неё тебя никто уже не уберет, а вот новая станет основной работой и на столько важной работой, что я даже передать тебе не могу, так как это, если сравнить хрен с пальцем! Судьба страны, судьбы миллионов будут в твоих руках и от тебя будет зависеть, будут они жить или нет! Понимаешь? – и я многозначительно замолчал. Гриша сидел и тяжело смотрел в одну точку. Молчание длилось минут пять, затем он выдал.

– Я с самого начала не поверил, что ты инженер. Инженеры не бухают, как военные, и не ходят, как военные и у них не бывает татуировки, как у тебя. Ну та, что на плече у тебя. Я прошёл не одну войну и никогда не видел таких татуировок. То, что у тебя изображено надо львом это же называется парашют? Новый вид войск, который недавно появился на стыке народных комиссариатов? Правильно?

– Правильно Гриша, но советую никому не говорить об этом и даже громко не думать. Обсудить с тобой подобные темы смогу только после твоего согласия, если таковое последует и подписке о неразглашении. Как ты понимаешь, в силу секретности, никто тебя в отдел кадров тянуть не будет. Поэтому думай, а я подъеду в конце дня. И еще. Если согласишься, подыщи ещё одного надежного, проверенного товарища, верного делу Ленина-Сталина. Нужен твой дублёр, на случай твоей внезапной командировки. Без этого, извини, никак. – оставив за столом задумчивого Гришу, я молча вышел и прикрыл за собой дверь. Почему-то я не сомневался, что он согласится. Конечно, была слабая вероятность его отказа, но в любом случае, оружие с подвала нужно убирать.

Мои новые друзья, по ту сторону портала, всё равно явно или случайно меня сдадут, а значит ниточка приведет ко мне, с последующим негласным обыском. Тем более, капитан спецназа видел АКСУ в салоне моей машины. Рано или поздно все звёзды сойдутся воедино на мне, и они «полюбому» приедут ко мне, провести осмотр, так сказать «по-хорошему». «Ментовский» автомат я давно закопал на огороде, в месте, где проходит «общедачная» труба с технической водой. Приметил сварной шов на трубе, выкопал яму в метр, и «хлопушка» ушла дно ямы, густо смазанная японским маслом и замотанная в целлофан в несколько слоёв. В таком виде, она тут и тысячу лет пролежит. Патроны и магазин туда же, только патроны вынул и сверху еще скотчем обмотал в несколько слоёв чтоб не отсырели. Всё раритетное, скопилось в подвале так, что я, еле-еле пролазил между ящиками, пакетами, разными обмотками. Как вам «арсенальчик»? Два ДШК*, четыре пулемета системы «Максима», восемь ДП*, образца тысяча девятьсот тридцать первого года. Двадцать три винтовки «Мосина», восемь револьверов типа Наган в состоянии близкому к «нестоянию» и четыре «Светки» завершали натюрморт. Прочей мелочёвки видимо-невидимо. Плащ-палатки, котелки, противогазы, АЗК и так далее, без счета.

Примечание: ДШК – крупнокалиберный пулемет конструктора Дегтярева-Шпагина под патрон двенадцать и семь миллиметра. ДП – (Дегтярев пехотный) ручной пулемёт Дегтярёва Василия Алексеевича под патрон семь шестьдесят два.

Я, реально «задолбался» таскать по ночам весь этот хлам в подвал. Это была такая извращенная форма самоубийства, а-ля «загоняй себя сам, до смерти». Всё это срочно нужно увозить, иначе будет поздно. Моя чуйка, буквально вопила благим матом.

Кое-как дождался вечера. Взял из пачки бумагу с того мира, купленную на рынке, всунул в принтер и набрал в программе следующий текст: Я, гражданин, прочерк, года рождения, прочерк, обязуюсь ответственно хранить и ни при каких условиях не распространять сведения, полученные мной по ходу служебной деятельности. Если же я нарушу, данное мной обещание и разглашу явно или неявно информацию, полученную мной, то прошу судить меня по закону военного времени. Дата. Подпись. Ниже, для солидности, я на сайте штампов «запилил» оттиск несуществующей конторы под названием «Особый отдел по конспиративной и диверсионной работе при ЦК ВКП(б)». Надпись шла по кругу с разделительными звёздочками, а в центре, где и положено, красовался большой герб Союза Советских Социалистических Республик. Получилось просто, шик и блеск! Секретарша бы в их времени, пол часа бы «крапала» подобное, а я тут дунул-плюнул и принтере за пару секунд выдал всё в правильном шрифте и с правильной фиолетовой печатью. Я, вытащил лист и зачем-то подул на него, как бы осушая краску и засунул в кожаную папку потрепанного вида, которую я предусмотрительно реквизировал у дяди Вовы.

***

Около пяти вечера, я поднимался на крыльцо сель совета. Постучав и не дожидаясь ответа, отворил и зашёл. Григорий сидел там же и казалось даже в той же самой позе. Он смотрел перед собой невидящим взглядом и молчал. Подняв, наконец на меня тяжёлый взгляд, он спросил: – Василь, только скажи мне честно, на сколько важно будет то что нам предстоит?

– Гриша, важность наших дел невозможно передать! От них будут зависеть жизни наших с тобой, друзей, детей, жён, родителей. Время утекает, и если мы не успеем, погибнут миллионы! – С минуту он, не отрываясь, смотрел мне в глаза, силясь понять вру я или банально преувеличиваю, но я твёрдо не отводил взора и кажется он поверил. Вытащив с папки заготовленный бланк, с максимально важным видом, положил его перед ним. – Прочти, заполни и подпиши вот тут. – я пододвинул в нему чернильницу с торчащей из горлышка перьевой ручкой. Он отодвинул ящик стола, вытащил очки, протёр их носовым платком и вчитался. Подписал и протянул документ мне.

– Когда? – спросил он.

– Что когда? – не понял я.

– Я спрашиваю, когда война начнётся? – разжевал он мне, как неразумному ребенку.

– Ну…, еще думаю, года два-три и всё…, затем вокруг всё запылает. Кстати, тебе как сотруднику дадут шанс в первую очередь эвакуировать своих. Это я, тебе, обещаю лично. – Гриша аж закашлялся…

– Ты хочешь сказать, что они сюда дойдут!?

– А ты как хотел Гриша, попугать их на границе и чтоб они потом отступили и создали нам неразрешимую политическую проблему на десятилетия? Нет, Григорий! Зверя, нужно выманить сладким леденцом, а потом обрушится на него всей мощью нашего государства и раздавить гадину так, чтобы она не смогла сбежать обратно в своё логово! – С этими бравурными словами, я сжал кулак так, как будто старался раздавить змею в моей руке.

– А как же наши города?

– Гриш, не мне вмешиваться в стратегические планы партии и руководства. Так что расти быстрее, до уровня Москвы и там в правильных кабинетах, будешь задавать правильные вопросы. А я исполнитель, а не стратег. Так что, как-то так. И еще… Что у нас со складом? Оборудование нужно перевести, товарищи ждут, Гриш, а товарищей подводить нельзя. – закончил я назидательно.

До часа ночи, мы гоняли подводу от кустов до склада, куда я свалил все баулы, ящики и свертки. Особенно Соколова, удивил вид Максимов и ДП с ДШК. Он расширенными от «охренения» глазами, наблюдал, как я вытаскивал их с кустов и травы, и складывал на подводу, тщательно укутывая плащ-палатками.

Пришлось в темноте, подсвечивать всё двумя керосинками и ручными фонарями со светодиодными яркими лампами. Луна уже взошла, а мы всё, таскали и таскали. Я, чуть спину не сорвал. Знакомя Григория с хозяйством, я посетовал: – Оружейника нет хорошего в вашем районе. Вот в том ящике, наганы. Нужно бы их проверить. Есть, кто на примете?

– Не знаю, пока. Проверить то я и сам смогу, чай не пальцем деланный. А вот ежели вылезет поломка, то тут да, мастер-оружейник нужен. Поспрошаю по родне, может, и найдется кто.

Закрывая склад, он в слух сказал: – Нужно будет, пастуха Тараску с колхозным стадом попросить, приглядывать за складом. Он тут, неподалеку обычно пасёт. Лишний пригляд, не помешает. – я только головой мотнул, соглашаясь.

– Ему доплата, понадобится какая? Так сказать, за бдительность.

– Да не. В конце месяца дам ему комбикормов для домашних свиней на мешок больше, вот и вся оплата. На чёрта молодёжь баловать? – усмехнулся Григорий и взяв коня под уздцы, мы пошли по дороге. Дойдя до перекрестка, я повернул на лево, а Григорий жил на краю Виноградного и ему было на право. Попрощавшись, мы расстались.

Хорошо день прошёл, плодотворно. Хоть и устал я как собака, но подвальное помещение очистил полностью и теперь оставалось только придумать, как замаскировать сам портал, понадёжней, чтобы окончательно спрятать это сияние от любопытных глаз. И что-то подсказывало мне, что опять придётся тратить деньги и немалые. Да уж! А куда деваться!?

Глава 8

Может я и неправильно делал, но решил вначале обложить кирпичами стены и только потом заливать бетонный пол. Моя логика крутилась вокруг того, что, когда пол застынет он станет служить своеобразной распоркой для стен, поэтому вначале стены, а уже потом всё остальное. Помещение получалось достаточно большое, метров пять в длину. И для бочек хватит и для банок. Возможно, после работ еще чего перебазирую сюда из сараев. Ну, это всё будет потом.

Ломиться с утра в артель «Пьяный Носорог» я не стал. А какой смысл? Расчёт был конечно подленький. Мужики проснутся, похмеляться остатками пива из алюминиевой бочку. Рыбу вчера, мы почти всю сожрали, последнюю еду они из моих пакетов, готовили ещё в обед. Так что на горизонте замаячил «трындец», так как «трамвай щедрости» опустел и идёт в депо, то ловить больше нечего и нужно либо идти на заработки, либо договариваться со мной. На счёт современного оружия я их сразу предупредил, что сунутся в ближайшее село продавать автомат, то уже через пять минут сюда приедет милиция ДНР, всех повяжут и отвезут в «турму» быстро, качественно и на долго. Там, если что, всех селян подрядили за вознаграждение сдавать беглых ВСУ-шников, продавцов стреляющим и взрывающимся хламом. Те, покивали, мол слышали о таком, так что мне даже ничего придумывать не пришлось, и так все были в курсе последствий.