Я знала, что она умрет. С самого начала понимала, что уже не смогу спасти ее, однако отчаянно пыталась это сделать, надеясь на чудо. Но здесь чудес не бывает! Это тот мир, куда чудеса не попадают. Дикие и жестокие люди позволяют умереть своим близким, только бы те не пошли к белому доктору. Я не могу закрывать на это глаза. Слишком больно! Тяжело видеть все происходящее: голодных детей, бесконечные болезни, творящийся вокруг беспредел. Но среди этого хаоса есть и те, кто добр своим сердцем! К сожалению, они не способны что-либо изменить. Все чаще мне кажется, что я попала в ад на земле, словно отсюда нет выхода. Работаю и живу на каком-то автопилоте. Насколько еще меня хватит? Каков мой предел терпения? Сколько я еще продержусь? Одному Богу известно! Наверное, я просто перестала надеяться на что-то лучшее для себя, и разучилась мечтать. Порой мне кажется, что я уже мертвая!

Надев стерильные перчатки, я резко сняла повязку, может даже слишком резко. Руки тряслись от волнения, так вышло совершенно случайно.

– Ай! Можно аккуратнее?

– Извините.

Я старалась не смотреть ему в глаза. Было неловко после всего, что произошло. Я дала волю эмоциям, этого нельзя было допускать. Мне стало казаться, что я хочу очутиться в его объятьях и проплакать там вечность, чтобы выплакать всю скопившуюся боль и свои жуткие страхи. Но такой роскоши я, конечно же, позволить себе, не могу. И никогда не смогу!

Никто и никогда не узнает, кто я, что произошло со мной и что творится у меня внутри! Это моя боль, моя ноша! В мои планы не входит открывать кому-либо свое сердце и распахивать душу. Все останется, как и было прежде. Я буду продолжать терпеть и заглушать свою боль чужой болью и смертью.

Он

Это невыносимо! В памяти пусто! Кто я такой, откуда, и как меня сюда занесло?

Прошло уже почти три недели, и никакого толку! Воспоминаний – ноль! Ничего из прошлой жизни, только «африканское» настоящее. Если бы не было ее, я бы, наверное, уже сошел с ума.

С того дня, как Мила плакала в этой комнате, она стала избегать меня. В глаза мне не смотрит, почти не говорит со мной, да и в ординаторской старается не задерживаться. Между нами пробежал холодок, и этот холодок явно исходит от нее. Она намеренно прячется от меня. Я это вижу и чувствую. Напряжение между нами буквально витает в воздухе. Чем более она недоступна, тем сильнее я желаю ее. И это желание становится все труднее контролировать.

Сегодня она будет дежурить в ночь. Я это знаю от другого доктора и уже жду ее. Мне не хватает нашего общения. Хочу ее видеть, говорить с ней, и я постоянно думаю о гораздо большем. Ничего не могу с собой поделать. Эта девушка засела в моей голове, и лишь только мысли о ней не дают мне сойти с ума в этом аду.

Она

– Добрый вечер! – я вошла в ординаторскую, в которой меня, ждал он.

Да, именно ждал! Я чувствовала это. Может, ему просто скучно? Ведь кроме врачей, пообщаться ему не с кем, да и вспомнить нечего. С моими коллегами он отлично ладит, и у него с ними не возникает таких трений, как со мной. Несмотря на то, что пациент явно идет на поправку, выписать его мы пока не можем. Кто он на самом деле? Какая его жизнь в реальном мире? Я ничего о нем так и не узнала. Да и откуда? Он и сам о себе ничего не знает. Каково это, вот так попасть в пустоту? Даже не представляю! Думаю, это очень тяжело. Но пациент хорошо держится, позитивно настроен. Чувствуется, что он очень умный и самодостаточный мужчина, но явно с непростым характером. Не представляю, как он будет жить дальше с потерей памяти. Быть может, еще все вспомнит? Я очень на это надеюсь. Хочу узнать его настоящего. Хотя зачем мне это? Мы все равно скоро расстанемся навсегда, независимо от того, вспомнит он себя или нет. Неважно, в любом случае нам не по пути. Он вернется в цивилизацию, а я после окончания контракта подберу себе следующий ад и отправлюсь туда, в надежде, что когда-нибудь моя пытка закончится. Иногда перед сном, лежа в постели, я думаю о том, а что будет, если я не проснусь? Хоть кого-то это тронет? Мне кажется, что и меня саму это не сильно расстроит.

В последнее время я даже немного завидую своему пациенту: что бы там с ним в прошлом ни было, у него есть реальная возможность начать жизнь с чистого листа, без лишних воспоминаний! Возможно, это не так уж и плохо? Да, звучит заманчиво! Он говорит, что не помнит абсолютно ничего. Динамики в его состоянии не произошло, нет ни малейшего сдвига. И это проблема! Я, да и другие врачи не уверены, что он из России. Тот факт, что пациент знает русский язык, еще не говорит о его принадлежности к этой стране. Во-первых, у него прослеживается некий акцент, во-вторых, периодически в разговоре он использует немецкие слова. Я предполагаю, что это немецкий, хотя сама этого языка не знаю, но уж очень похож. По сути, здесь до него никому нет дела. В больнице все врачи перегружены, и заниматься проблемами отдельного пациента никто не будет. Его память уже не наша забота. Как только мужчина окрепнет физически, его, скорее всего, доставят в наше посольство. И там, ему придется столкнуться с реальностью жизни. Куда он отправится? Может его уже кто-то разыскивает? Я не знаю. Мы слишком далеко от благ цивилизованной жизни. Здесь не знают, что такое Интернет и сотовая связь. В этом месте у людей другие задачи и они более насущные: не умереть с голоду и выжить любой ценой!

– Добрый, если его можно назвать таковым, – мужчина бросил сухие слова мне в ответ. Затем, он поправил подушку, положил ее под спину и присел, опершись на нее. Он откровенно рассматривал меня, совершенно не стесняясь: то, как я вошла, вымыла руки и села за свое рабочее место.

Почему обязательно нужно на меня так пялиться? Иногда мне хочется подойти и задернуть ширму. Он очень сильно на меня влияет. Ему даже не обязательно мне что-то говорить, лишь от одного его присутствия я уже начинаю волноваться. Я чувствую его взгляд и мыслями улетаю совсем в другое направление, только больница не то место, где позволительна такая роскошь. Мне необходимо быть внимательной и днем и ночью, никаких лишних эмоций быть не должно, и не имеет значения, в какую смену я работаю.

После вечернего обхода у меня появилось время, чтобы побыть в ординаторской и заняться текущими делами. Мне нужно было заполнить карточки и журналы. Только вот присутствие соседа–пациента, меня все же, значительно отвлекает. Надеюсь, он скоро уснет – близится ночь.

– Мы можем поговорить?

– О чем вы хотите поговорить?

– О чем угодно, выбор темы – за вами.

Я усмехнулась:

– Если честно, я не обладаю временем в таком количестве, чтобы болтать ни о чем.

– Да бросьте! Вы проверили всех своих пациентов, в больнице все затихло. Сейчас у вас явно есть несколько свободных минут.

Я отрицательно покачала головой, даже не посмотрев на своего пациента, и пододвинула стопку с карточками ближе к себе.

Он прав, уже поздно, и в больнице действительно непривычно тихо и мирно. Такое бывает не часто. Только вот разговаривать с ним становится довольно опасно для меня. Мужчина странным образом влияет на мое спокойствие и самообладание, а так же на качество моего сна.

– Вы не могли бы осмотреть меня? Про меня сегодня снова забыли. И рана ноет.

Я резко подняла голову и посмотрела на него. В комнате уже начало темнеть, но освещение я еще не включила. Мужчина смотрел на меня в упор при этом на его лице появилось незнакомое мне выражение.

Я встала из-за стола и пошла мыть руки.

– Почему вы не напомнили о себе? Вы же не думаете, что вы здесь VIP–пациент? Если вы себя плохо чувствуете, нужно было сказать врачу дневной смены. Почему молчали?

Я отчитывала его, как маленького мальчика. В такой стране нужно очень внимательно относиться к своему здоровью, тем более с его ранением. Риск нельзя себе позволить. Кругом столько заразы, что одному Богу известно, есть ли места более грязные, чем это. Даже вода и та здесь на вес золота.

Я вытерла руки и, прихватив стерильные перчатки, направилась к его постели, так как пациент не потрудился подняться и пересесть на стул. Иногда его наглость в отношении меня, просто поражает. Он действительно очень часто ведет себя со мной довольно бесцеремонно. Такого поведения с другим медперсоналом я за ним не замечала. Почему-то повезло именно мне. Видимо, пациент так выражает свою благодарность за то, что я вытащила его с того света. Не скрою, у него были все шансы там оказаться. Тот факт, что его спасли и привезли в больницу, для меня до сих пор остается загадкой. Обычно местным жителям плевать на белых людей, они настроены по отношению к нам крайне недоброжелательно, порой даже агрессивно. Это очень странно! Мы находимся здесь, чтобы помогать им, но многие из них этого словно не понимают. Не все, конечно, есть и другие, добрые и открытые, и таких немало. Но все же, большинство из местных жителей косо смотрят, так и норовят оскорбить или по возможности украсть лекарства. С медицинскими препаратами вообще отдельная тема: нужно быть начеку и ни в коем случае не давать на руки лекарство в упаковке, так как пациенты стараются потом его продать. Дикость! Безумие африканского народа, к которому сложно привыкнуть.

– Я не сказал, что плохо себя чувствую.

– Ладно, сейчас разберемся, – я присела на край его кровати и сразу же почувствовала легкое волнение. – Снимите футболку.

– С удовольствием.

Он безумно смущает меня: этот взгляд, интонация, поведение… У меня словно что–то переворачивается внутри. Он делает это намеренно! Такой вид общения у нас сложился с самого начала. Но после того как я плакала в ординаторской, мои чувства особенно обострились – он что–то пробудил во мне.

Пулевое ранение сквозное на левом плече. На этом же плече находится большая и очень красивая татуировка льва. Она выполнена настоящим мастером своего дела. Тату просто великолепное! Татуировка разноцветная. К ней хочется прикасаться и внимательно рассматривать: каждую деталь, тона, переходы. Она начинается на груди слева и красиво переходит на плечо, спину и левую руку. Пуля прошла именно в том месте, где у льва располагалось сердце. Прямо мистика какая-то!

Я замерла и отвлеклась на красоту талантливого мастера. Это тату завораживает, словно околдовывает своей необычностью и идеальным исполнением. Каждый раз, делая пациенту перевязку, я смотрела на нее с любопытством, но у меня, конечно, не было возможности рассмотреть ее внимательно. Сегодня же я задержала свой взгляд и озвучила вопросы уже давно крутившиеся в моей голове:

– Никогда раньше не видела такой красивой татуировки. Интересно, кто ее сделал? И почему именно лев? – я впала в задумчивость. – Когда вспомните, обязательно расскажите мне.

Он, конечно, услышал каждое сказанное мною слово, но молча продолжал смотреть на меня. Его взгляд был другим, незнакомым. Раньше он так на меня не смотрел. Я не могла понять, о чем он думает.

Только я собралась прикоснуться к повязке, как он резко притянул меня к себе и впился своими губами в мои. Я даже не успела одуматься и понять, что происходит. Как ни странно, но я не испугалась. Сначала я попыталась отпрянуть, но он не позволил, сильнее прижав к себе. Через мгновение, я уже отвечала на его поцелуй. Сумасшествие какое-то! Но я не хотела ничего прекращать. Внизу живота сконцентрировалась энергия, и все тело затрепетало, наполняясь жаждой желания. И сила его была такова, что все отошло на задний план, и ничего уже не имело значения. Я хотела его, как безумная, и, не стесняясь, показывала свое желание.

Он стянул резинку, которая удерживала мои волосы в хвосте, и погрузил руку в копну непослушных волос. Мы просто делали то, что хотели, будто понимали: если кто-то из нас, хоть что-то скажет – это все разрушит. Граница стерта, и мы уже не могли остановиться. Словно сорвавшись с цепи, с сумасшедшей скоростью мы стали стягивать друг с друга одежду. Нам было все равно, что будет потом. Мы даже забыли о его ране и незаживших ребрах. Освободив меня от одежды, он усадил меня верхом и резко вошел в меня. Я не занималась сексом много лет, и, видимо, оказалась не совсем готова так быстро принять его значительный размер. Боль смешалась с желанием, и я вскрикнула.

– Прости, прости. Больно? – он сразу же остановился.

– Не останавливайся.

– Ни за что на свете.

Немного сбавив темп, мы продолжили. Больше никто из нас ничего не говорил.

Он управлял нашими движениями, а я полностью подчинилась ему, и мне это безумно нравилось! Удовольствие от каждого толчка пронизывало и наполняло все клетки моего тела! Неудержимая, какая–то дикая страсть! Моя плоть просто горела безумным желанием! Тело, пропитанное вожделением, ликовало от нашего слияния. Я предвкушала сладкую кульминацию, чувствуя нараставшее и уже неконтролируемое возбуждение. Своими ощущениями я улетала в далекий рай, в котором никогда не была. Боже! Разве так бывает? Я и не знала!

Я проснулась среди ночи от шума на улице. Слышны были громкие голоса местной речи. Мой пациент мирно спал, обнимая меня, и шум его абсолютно не беспокоил. Я аккуратно убрала с себя его руку и тихонько выскользнула, чтобы не разбудить. Быстро одевшись, я вышла на улицу.