– Я нашел тебе новый дом, Чолито, – сказал Падре, как только мы прошли в кабинет с длинным столом. – И совсем скоро ты переезжаешь.

– Что значит, Вы нашли мне дом? Я не понимаю! Я что – котенок какой-то, что мне нужен дом?

– Не поясничай, Милли, – ответила за священника мать-настоятельница. – Падре Мануэль нашел для тебя работу. Я очень рада, потому что это очень приличная семья. Очень благородная.

– У тебя будет и еда, и крыша над головой, – взяла меня за руку монахиня. – И ты будешь получать зарплату. В выходные ты будешь приходить в церковь и у тебя будет своя комната.

– Ну, ты рада, дорогая? – спросил Падре Мануэль.

– Рада?! Рада ли я?! Мне придется уйти из этого дома, изменить всю жизнь. – Рыдала я взахлеб. – Не хочу я никуда уходить. Не хочу! Не хочу! Я не хочу никуда уходить! Вы слышите меня? Пожалуйста, не надо. Пожалуйста! – просила я мать настоятельницу и Падре Мануэля, но в ответ они лишь тяжело молчали.

Я вскочила из-за стола и выбежала на улицу. Слезы, не переставая, лились из глаз.

На входе в монастырь я столкнулась с Глорией. Подруга взяла руками мое лицо и, увидев, в каком я состоянии, молча обняла меня.

Немного успокоившись, я рассказала ей о том, что Падре нашел работу, от которой я не могу отказаться, ведь я и так потеряла уже десять мест и даже то, что мне скоро день рождение никак не может повлиять на его решение.

– Что же мне без тебя делать? – заплакала Глория и теперь уже я успокаивала ее. – Я буду по тебе скучать.

– Я тоже буду по тебе скучать, – сказала я и поцеловала подругу в макушку. – Пожалуйста, не плачь.

– Не забудь свое обещание.

– Ты мне не просто подруга, ты для меня сестра, – сказала я вытирая слезы со щек Глории. – А это мой дом. Монахини – моя семья. Здесь я выросла, играла в футбол с Падре Мануэлем… Что мне дальше делать, как я могу уйти отсюда?

– Придумала! – приободрилась подруга. – Ты станешь монахиней, и тебе не придется никуда уходить!

– Ты что, спятила?! – возмутилась я. – Если я стану монахиней, то, как буду ходить по субботам на танцы? Только не это!

* * *

Зачем тебе все это надо, а?

Из-за того, что я бегаю на танцы?

Ну, ты же меня знаешь, я только потанцевала и все! Что здесь особенного?!

Ты же сам говорил, что это не грех, почему же ты теперь обиделся?

Мне так хорошо здесь!

Нет, я отсюда не уйду!

Мне так хорошо с Глорией, Падре, сестрой Толстушкой.

Правда, мать-настоятельница очень строга, но ведь я ничего против нее не имею.

Зачем мне уходить отсюда?

Ну, ладно-ладно, я сделаю все, что ты хочешь.

Уйти?

Ладно, я понимаю тебя и без слов.

Я пойду в тот дом…

Вот, я тебе кое-что принесла. Ты же понимаешь, это не взятка, мы же свои люди!

Но если Падре Мануэль увидит – я пропала… Но ты же это любишь.

Пожалуйста, позаботься о Глории.

И не бросай меня, я не хочу остаться одна.

Оставив бокал красного вина у алтаря, я аккуратно вышла из часовни, чтобы никто не успел заметить меня.

* * *

Собирая вещи, я прощалась со своим детством. Многие через это проходили, многие смирились, а у меня до сих пор никак не получалось, ведь я переезжаю к незнакомой семье. Я боюсь, что не понравлюсь им, и они вышвырнут меня, как котенка, на улицу…

На меня нахлынула ностальгия. Как же прекрасно детство и как ужасна взрослая жизнь. В детстве тебе всегда все прощают. Сейчас же мне предстоит самой отвечать за свои действия.

– Все собрала? – спросила меня Глория, войдя в комнату.

– Да, что тут собирать, – грустно ответила я, пряча за спину розочку, которую подарил Иво.

– Смотри, библию не забудь.

– Конечно. Это ведь подарок Падре на день рождения. А вот ты, мне ничего не подарила…

– Еще успею, – ответила подруга. – А медальон не забыла?

– Нет, вот он, – сказала я, доставая из – под футболки цепочку. – Там он мне будет нужнее. Это святая Дева Соледат – защитница всех одиноких, а там я буду совсем одна.

– Ничего, если я не буду тебя провожать? – расплакалась Глория.

– Ну-ка, не плачь! Иначе я сама заплачу! – скомандовала я, закидывая сумку на плечо.

– Иди быстрее, пока я не разревелась окончательно, – отвернулась Глория и я направилась к двери, но уже на пороге развернулась и крепко обняла ее.

Я спустилась вниз, чтобы со всеми попрощаться. Не хотелось мучить ни себя, ни их… Меня провожали все: Падре, Толстушка, мать – настоятельница и воспитанники. Все, кроме Глории. Подруга так и не нашла в себе силы спуститься вниз…

Падре сказал, что меня уже ждет такси и еще раз обняв всех, я отдала сумку водителю, а сама села на заднее сиденье.

Мысленно попрощавшись с домом еще раз, я отвернулась, чтобы не видеть, как мне машет вслед вся моя семья.

– Мы приехали, – вернул меня в реальность хриплый голос водителя.

Я вышла из машины, которая остановилась около огромного особняка, находившегося в самом богатом квартале города с высокими железными воротами.

Я вошла в калитку и позвонила в дверь. Мне открыл невысокий мужчина в круглых очках и костюме пингвина.

Я кое-как объяснила, что я от Падре и «пингвин», оставив меня на пороге, сказал, что сейчас вернется.

– Сеньора, пришел какой-то парень, говорит, что от Падре Мануэля, – услышала я с той стороны двери.

Я тебе покажу парня, оловянные глаза!

* * *

– А ты уверен, что это не гостиница, как показывают в кино? – спросила я дворецкого, когда тот привел меня в светлую уютную комнату с тремя кроватями.

Три кровати… Значит, я буду тут не одна, а это уже хорошо.

– Что это ты уставился на меня своими оловянными глазами?!

– Позволь тебе сказать. Мне подчиняется весь обслуживающий персонал и ты – не исключение. Каждый раз, обращаясь ко мне, ты должна делать это в уважительной форме. Как только разложишь свои вещи – сеньора Луиса будет ждать тебя внизу, – сказал он командным тоном и вышел из комнаты.

Я быстро скинула свои вещи в шкаф, который мне выделили, и спустилась вниз. Там меня уже ждала та самая «сеньора Луиса».

– Пройдем со мной. Я представлю тебя Анхелике, – скала она, как только увидела меня. – Во что ты одета?! Ой, не понравится это моей свекрови…

Мы поднялись на второй этаж и прошли вглубь коридора. Сеньора постучала в самую последнюю дверь.

– Здравствуйте! – сказала я бодро и весело, насколько это вообще было возможно, когда вошла за Луисой.

– Что это такое? – возмущенно спросила пожилая женщина.

– ТЫ??? – услышала я знакомый голос.

Я подняла глаза и увидела Иво. Вот так встреча!

– Что ТЫ здесь делаешь? Ты преследуешь меня или это очередная твоя шутка?! – я была в полнейшем шоке.

– Что это за девушка? – спросила старуха.

– Бабушка, сейчас я все объясню, – вступил в разговор Блондин.

– Бабушка?! – я аж задохнулась от удивления.

– Бабушка, дай мне объяснить, – продолжал парень.

– Не стоит ничего объяснять, – вмешалась Луиса. – Это моя ошибка. Не нужно мне было приводить сюда, это…

– Ступай, мама, – спокойно сказал Иво. – Я все улажу.

– Бабушка, дай мне все объяснить, – обратился к Анхелике внук.

– И не стоит пытаться! – пренебрежительно замахала руками старуха. – Это вульгарная оборванка не должна находиться в моем доме!

– Ну, уж нет, Донья! – выступила я. – Давайте без обид, а не то я скажу чего покрепче и посмотрим, кто из нас покраснеет.

– Оскорблений! – поправила меня Анхелика. – Нужно говорить не «обид», а оскорблений.

– Главное, что Вы меня поняли! И не надо строить из себя учительницу! – тут же нашлась я.

– Иво, если твоя мать считает, что я это так оставлю…

– Вы что, не видите, я тоже живой человек, – перебила ее я. – Укусите меня и увидите, что в моих жилах течет кровь! – сказала я, поднося руку к лицу Анхелики, и та скорчилась в недовольной гримасе.

– Карлитос, то есть… Ладно… По слушай, бабушка не хотела тебя обидеть, она очень добрая, – сказал он обратившись и уже обратился к ней. – Бабушка, эта девушка здесь, потому что ей нужна работа, – продолжил он ровным тоном, видя, как у бабушки уже лопается терпение. – Дай ей шанс.

– Хорошо, – сдалась старушка. – Беру на испытательный срок.

– Еще неизвестно кто кого взял, – пробубнила я под нос.

Было видно, что старуха возмущена до предела и я почувствовала на себе холодный оценивающий взгляд. Донья Анхелика изучала меня, изучала каждый миллиметрик.

– Как тебя зовут? – обратилась она ко мне.

– Милагрос.

– Ступай в свою комнату, Милагрос. Я даю тебе шанс. Но знай, если мне что-то не понравится – я отправлю тебя туда, от куда ты пришла.

Иво открыл мне дверь. Я направилась в свою комнату. Оказавшись там, я сразу же запрыгнула на кровать. Она была такая мягкая!!! Не удержавшись, я стала прыгать на ней.

В комнату постучали.

– Войдите!

Вошел Бернардо – оловянные глаза. Этот зануда тут же стал читать мне нотации по поводу того, что я скачу на кровати, как ребенок. Ну и типчик!

– Дай мне твою одежду, пожалуйста. Мне велели ее сжечь. Это приказ хозяйки.

– Ни за что! Пусть свою сжигает, если хочет… Это – моя одежда, я не позволю сделать это с ней.

В дверях дворецкий столкнулся с девушкой.

– Послушай моего совета: не обращай на него внимания. – Подмигнула мне девушка, – Он дворецкий этого дома. Старый кардинал. Самый преданный работник, знаток и хранитель тайн. Он знает все обо всех, кто тут живет и работает…

Я обратила внимание на бабочек, прикрепленных к ее фартуку.

– Что это у тебя? Уже весна?

– Нравится? У меня еще есть, только голубая. Если хочешь – я тебе ее подарю.

– Спасибо! – обрадовалась я. Бабочки мне и, правда, понравились.

– Я – Лина, – сказала девушка, протянув руку.

– А я – Милагрос, – ответила я и по старой привычке, плюнула на руку и поздоровалась с Линой. – Называй меня просто Милли или Чолито.

– Добро пожаловать! Мы будем жить в этой комнате вместе. Ты новая сиделка старухи?

– Да, только не знаю, сколько я смогу ее вытерпеть. Она мне не понравилась.

– Я тоже, кстати, не планирую задерживаться здесь, – сказала Лина, поправляя свои огненно-рыжие волосы ниже плеч. – Я учусь на парикмахера и скоро, как только закончу обучение – открою свой салон.

– Ничего себе! – удивилась я. – Это здорово! Желаю удачи. Ты бизнесмен, как и я.

– А у тебя какой бизнес? – спросила Лина.

– Продажи.

– И что ты продаешь?

– Да, все, что можно.

– Кстати, завтра у меня день рождения, – сменила тему Лина. Видимо продажи – не ее конек. – Ты приглашена!

– Ого! Как здорово! Я подоспела, как раз к празднику, – присвистнула я. – Значит, завтра мы устроим ужин в твою честь, а потом пойдем на танцы.

– На танцы?! – удивилась Лина. – Но мне нечего одеть. Совсем.

– Не волнуйся, я что-нибудь придумаю. – А почему здесь три кровати? Надеюсь, этот парень спит не здесь?

– Нет! – сквозь смех ответила Лина. – Здесь спит Марта – другая служанка. Имей в виду, она – настоящая стерва.

– Оставь ее мне, – деловито ответила я, и стала разбирать свои вещи.

– Куда положить библию? – поинтересовалась Лина, достав ее из сумки. Новая подруга вызвалась помочь мне с разбором вещей. – На прикроватную тумбу?

– Да, – ответила я через плечо, перекладывая одежду в шкаф.

– Какая роза! – услышала я и сразу обернулась.

– Это моя, – выхватила я у Лины уже почти засохший цветок и вложила обратно в книгу.

– А что за цепочка у тебя? Она запуталась в волосах, дай поправлю! – «Вот, любопытная!» – подумала я про себя и наклонилась к Лине.

– Это святая Дева Соледат. Слышала о такой?

– Нет, я и не думала, что есть такая Святая, – ответила Лина и, взяв со своей тумбочки яблоко, громко откусила от него. – Вот так совпадение, этот дом тоже называется Соледат.

– Да ты что!? В честь того певца, который выходит на сцену в пончо?

– Неее, к этому дому пончо точно не имеет никакого отношения.

– Тогда почему его так назвали?

– Не знаю, никогда об этом не думала. Наверное, потому что здесь все одиноки, – задумчиво сказала она. – Соледат – это одиночество.

– Странно, здесь столько комнат…

– Ты откуда? – спросила Лина, уже доедая свое яблоко.

– Да, тут, рядом. Час езды, – не вдаваясь в подробности ответила я. А ты?

– Из Хунина.

– Хунина?! Из такой дыры?

– Не из дыры, – надула губы Лина. – Это край, где живут Гаучо.

– Ну, понятно, – засмеялась я и в этот момент меня немного отпустило. Я ожидала худшего, когда ехала сюда. А пока все очень даже ничего.

* * *

Я работаю в этом доме всего несколько дней и еще многих здесь не знаю, но одного врага нажить уже успела. Это мой наниматель – маленькая седовласая старушка. Сеньора Анхелика.

На днях я ворвалась в ее комнату в тот самый момент, когда «оловянные глаза», так я прозвала дворецкого из-за его круглые очки и все время широко открытые глаза, принес ей чай.

В комнату я пришла не просто так, а, чтобы рассказать, как Бернардо обращается со мной. Корчит из себя начальника, делает выговоры по поводу и без, вечно упрекает меня в том, что я грязнуля. А это, между прочим, не так! Я даже ванную за собой всегда мою…

Как только я забежала к старушке – она сию же минуту меня прогнала за то, что я, видите ли, не постучала перед тем, как войти. Но ведь я уже вошла?! Она могла бы меня выслушать, но нет же! Вместо этого она выставила меня за дверь и разрешила войти только после того, как я ПРАВИЛЬНО постучалась. Как она на меня разозлилась!

Было видно: я раздражаю ее. Тем не менее, я высказала ей свое мнение по поводу Берни.

– Скажите, чтобы он от меня отстал! Потому что, во-первых, я не грязная. Во-вторых, могу за себя постоять!

– Хорошо, Бернардо, – Анхелика устало махнула рукой, дав понять дворецкому, чтобы тот вышел из комнаты и перевела внимание на меня. – Позволь тебе сказать, сеньорита. Я запрещаю тебе употреблять вульгарные выражения в моем присутствии. Если тебе не хватает словарного запаса – лучше совсем молчи. Впрочем, я думаю: и сказать-то тебе тогда будет нечего. Так что держи рот на замке и делай свое дело. Ты поняла меня?

– Не надо сердиться, Донья! А то морщинки появятся…

Анхелика уставилась на меня, приоткрыв рот и я сразу поняла, что из него сейчас полетят неприятные словечки. Поэтому я быстро схватила со стола овсяное печенье и убежала на кухню.

Ух, какая неприятная старуха! Они с этим дворецким – отличная пара! Придирчивые и чопорные, прислугу за людей не считают…

* * *

Сегодня у нас праздник – День рождения Лины. Я уже позвала именинницу на дискотеку. Теперь осталось придумать, в чем она пойдет. Лина раньше никогда не была на танцах. Надеть ей по этому случаю нечего… Проблему нужно как-то решать. Вот только, как?

Я зашла на кухню и попросила Сакорро – нашу кухарку, приготовить на ужин что-нибудь вкусненькое. Сакорро работает поваром в особняке очень давно, сколько себя помнит. Это очень добрая женщина, терпению которой можно позавидовать!

Ее дочь Марта – та еще штучка, настоящая змея! Постоянно впутывается в какие-то истории, заставляя мать переживать. Сакорро сложно справляться одной. Ее муж умер, когда ее дочь была совсем ребенком.

В наш разговор влез Рамон – здешний садовник. Статный мужчина. Покоритель роз и женских сердец, по своему собственному мнению. Тайно влюблен в Сакорро, но все никак не решается в этом признаться.

Думаю, Сакорро, он тоже нравится. Я не раз замечала, как у нее появляется легкий румянец, стоит Рамону только появиться рядом. Эти двое такие смешные!

– Минутку, сеньорита! Вы не слишком ли молоды, чтобы отдавать приказы? – возмутился Рамон.

– А ты не слишком стар, чтобы давать советы? – парировала я.

Эта фраза «убила» Рамона. Он замолчал.

– Сакорро, так ты приготовишь нам что-нибудь праздничное? У Лины сегодня День Рождения. Давайте вечером все вместе поздравим ее.

– Хорошо, Милли. Я что-нибудь придумаю.

– Спасибо, Сакорро, ты просто прелесть! – обняла я ее и побежала в свою комнату. Бернардо сказал, что для меня готова униформа, в которую нужно срочно переодеться.

Я забежала в комнату. На кровати уже лежало «это». Моя униформа была розового цвета. РОЗОВОГО?! Они издеваются?! Почему я должна носить это? Я одела платье и пошла к Донье, чтобы разобраться.

– Послушайте, Донья!

– Сеньора…!

– Ладно! Послушайте, сеньора Донья! Ладно уж так вышло, что я на Вас работаю. Но не понимаю, почему я еще должна носить это платье. Зачем? Объясните? Оно же ужасное.

– Нахалка! Неужели я должна перед тобой отчитываться?! Немедленно убирайся отсюда. Давай быстро!

– Но…

– Вон! Быстро!

Я надула щеки и вышла из ее комнаты. На глазах стали наворачиваться слезы. Я не хотела, чтобы их кто-то видел. Поэтому побежала в свою комнату, но в коридоре нос к носу столкнулась с Иво.

– Эй, что такое? Ты плачешь? – спросил он, останавливая меня.

– Нет. Не плачу.

Ничего не объясняя, я хотела поскорей оказаться в своей комнате, но Иво преградил мне путь.

– Ну, что случилось?

– Почему все меня ненавидят? Что я вам сделала?

– Ничего ты не сделала. С чего ты это взяла?

– Донья постоянно отчитывает меня за то, что у меня не получается все делать так, как она хочет, Бернардо…

– Подожди. Посмотри на меня.

Иво рукой вытер мои слезы и нежно поцеловал в щеку.

– Ну как? – спросил он. – Успокоилась?

– Что как? После этого поцелуя в голове все смешалось… Я с трудом начала соображать.

– Поцелуй. От него тебе стало легче?

– Поцелуй?! А-а-а, прости. Я не заметила – улыбнувшись ему, я пошла к себе в комнату, с трудом переводя дыхание.

Этот поцелуй застал меня врасплох и спутал мысли. В голове был какой-то туман, вязкий, но приятный… Я растерялась.

– Знаешь, а это платье тебе очень идет! – крикнул он мне вслед.

– Такие платья не для меня!

– Если хочешь – могу его с тебя снять.

– Что?!

– Идем в мою комнату, и я прямо сейчас его с тебя сниму. Мы приятно проведем время.

– Ты за кого меня принимаешь?

– За простую горничную.

– Вот именно. А горничные не ходят по комнатам хозяев.

– И не любезничают с ними, в отличие от тебя.

– Хорошо, сеньор. Простите. Если я вам больше не нужна, то я пойду.

– Хорошо, иди.

Вот нахал! От злости я сжала кулаки и стиснув зубы, смотрела на него, готовая везать.

– Иди-иди! – продолжал издеваться Иво.

Я демонстративно подняла подбородок и пошла по коридору. Что позволяет себе этот парень?! Он думает: стоит поманить пальчиком – любая побежит к нему в постель?! Не на ту напал. Я ему еще покажу, похотливый пес! Он считает, что все девушки одинаковые, но я честная и приличная! Не воровка и не какая-то проститутка!

Но злиться было некогда. Нужно было решить вопрос с платьем для Лины. Я решила: почему бы не «одолжить» его у Виктории – сестры Иво. Выскочка, как и ее братец. Смотрит на всех свысока. Ну и что, что она любимая дочка хозяина, которой все достается легко, стоит лишь попросить. Нужно же оставаться человеком! А за «трансвестита» она должна ответить.

Возьму ее платье на один вечер, а завтра верну его на место. Уверена, она и не заметит!

В обед, когда дома было тихо, как в музее, я пробралась в ее комнату и взяла самое яркое платье, которое Лине точно понравится!

* * *

– Марта сказала, что Вы ищите меня, – сказала я, когда мне разрешили войти.

– Да, на вот, прочти здесь, – протянула мне книгу Анхелика.

– Что это?

– Читай!

– Ладно, ладно! – сказала я и стала читать по слогам то, что написано в тоненькой книжке. – Вы простите меня Донья, но так как тут написано – не говорят. Надо говорить не – «ни один из них», а – «никто». Так что тот, кто это написал, по – моему, не слишком – то образован.

– Это Беккер, – поправила Донья.

– Кто? Ваш друг?

– Беккер! Хотя, откуда тебе знать, ты необразованная и глупая. Беккер – великий поэт и он умер много лет назад.

– А-а-а, теперь поняла. Перед тем как умереть, он подарил Вам эту книгу?

– Что ты несешь! – Повысила тон Анхелика, хватаясь за голову.