© Протасова Е.Ю., Родина Н.М. (текст), 2005

© ООО Центр «Златоуст» (редакционно-издательское оформление, издание, лицензионные права), 2005

* * *

Введение

Потребность обсуждать детское двуязычие широко и с разных позиций вызвана современной ситуацией в России и положением русского языка в мире. Об изучении двух языков с раннего возраста мы говорим тогда, когда в нашу страну приезжают иммигранты; когда мы уезжаем с детьми в иную языковую среду; когда хотим, чтобы ребенок хорошо усвоил другие языки, и организуем преподавание второго языка с детства; когда родители ребенка или другие родственники говорят с ним на разных языках. Ситуации эти различны, но в их центре всегда оказывается ребенок. Если двуязычие становится вынужденным – когда это условие получения образования, достижения равновесия с окружающим миром, физического и психического благополучия, – то как сделать, чтобы оно не повредило, не помешало гармоничному развитию личности, обогатило содержание жизни, а не стало препятствием на пути к нормальному существованию? Если двуязычие – желаемая, но искусственная цель, как сделать, чтобы оно способствовало расширению кругозора, позволило усовершенствовать знание родного языка, открыло дорогу к изучению многих других языков, стало уникальным инструментом получения знаний, достижения вершин в карьере?

То обстоятельство, что Россия стала более открытой страной, автоматически приводит к лучшему качеству преподавания языков. Современная ситуация в области преподавания иностранных языков в России стала парадоксальной: поколение учеников часто знает их лучше поколения учителей, так как занимается по более качественным учебникам, имеет широкий доступ к литературе и кино, ездит за границу и общается с носителями языка. Государство проводит определенную политику, предоставляющую возможность изучения языков, но результат, которого может достичь человек, зависит от него самого. Менее широко известна, но давно уже изучается проблема семейного билингвизма. Ситуация с освоением языков народов России также изменилась: хотя традиция изустной передачи языка из поколения в поколение, в естественных условиях совместной деятельности традиционной этнической общины, во многих случаях прервана и изначально доминирует национально-русское двуязычие, престижность местных языков значительно выросла. Знание «титульного» языка и национальной культуры часто является решающим при приеме на работу. Потребность в преподавателях, материалах, текстах, переводчиках постоянно растет. Новое направление в российской языковой политике и, соответственно, в двуязычном воспитании дошкольников и школьников – возрождение языков коренных национальных меньшинств. Многие территории России выбирают в качестве нормы общения двуязычие, а это значит, что и национальный, и русский языки должны быть развиты в высокой степени у всего населения.

Начиная с 1992 года русский язык стал языком огромной русской мировой диаспоры, не сравнимой по численности с послереволюционной первой волной русской эмиграции, и положение его пока нестабильно. Русскоговорящая диаспора в дальнем зарубежье многократно выросла, а в ближнем зарубежье изменила свой статус, превратившись из представителей большинства (русские и русскоязычные в СССР) в представителей меньшинства (в новых самостоятельных государствах СНГ и Балтии). Русский язык вступает в самые неожиданные пары и триады языков, меняется под влиянием окружения – та ситуация, в которой оказываются языковые меньшинства, эмигранты и иммигранты. Для русского языка его функции как средства общения внутри языкового меньшинства в какой-то степени новые, во всяком случае, такое положение заставляет людей заново осмыслить выгоды и недостатки двуязычия. Эта проблема стала актуальной после распада СССР и изменения политической ситуации в мире. По мере того как все больше русскоязычных людей оказывается за пределами России, необходимость обучать русскому языку детей, растущих в иноязычном окружении, приобретает все большую остроту. Достижение последних десятилетий – поддержка родного (домашнего) языка в иноязычном окружении, создание условий для изучения русского как наследственного языка при помощи кружков, частных школ, дополнительного и факультативного образования.

Все это и многое другое делает тему многоязычия в детском возрасте очень актуальной.

Двуязычие в семье и в обществе

Понятие двуязычия (билингвизма)

Двуязычием, согласно большинству определений, имеющихся в специальной литературе, называется такое владение двумя языками, когда оба они используются говорящим достаточно регулярно, причем в естественном общении. В расшифровке термина ничего не говорится о качестве владения каждым из языков: вполне может быть так, что на одном языке человек говорит намного хуже, чем на другом (несбалансированное двуязычие), хотя на самом деле пользуется им, может быть, даже чаще, чем первым. Да и относительно хорошее владение обоими языками – вещь достаточно редкая, притом никак не связанная с типом усвоения языка. В определении не говорится ничего и о возрасте, в котором языки были усвоены. Ни один из них может не быть родным языком (он вообще иногда забывается и исчезает, например, если человек с ним сталкивался только в раннем детстве, как бывает в семьях иммигрантов, переходящих на язык окружения). Человек может переехать в местность, где не говорят на его родном языке, в зрелом возрасте и тем не менее изучить местные языки на достаточно высоком уровне. Наконец, определение не говорит о том, как язык был усвоен и для чего он используется. Мы знаем, что все методы изучения языка базируются на сочетании академического изучения (при помощи учебников, грамматик, словарей, упражнений) и естественной коммуникации с носителями языка. Скажем, в отношении мертвых языков практикуется только первый способ, а при знакомстве с бесписьменным языком – при погружении, к примеру, в жизнь первобытного племени – только второй. В школе обычно опираются на первый способ, иногда разыгрывают якобы естественную коммуникацию, имитируя диалоги, но также устраивают поездки в страну изучаемого языка и стараются пользоваться аутентичными (сделанными и используемыми в стране изучаемого языка) материалами. Гастарбайтеры (иностранные рабочие, приехавшие на заработки) опираются, скорее, на второй путь – естественное общение, но могут читать учебники и посещать языковые курсы и т. д. Надо сказать, что современные учебники иностранного языка все чаще учитывают естественные характеристики коммуникации, все больше людей ездят учиться иностранным языкам в те страны, где на них говорят, так что оба типа обучения постепенно соединяются. Следует отметить, что во многих случаях просто общения на новом изучаемом языке для овладения им недостаточно: без выполнения академических упражнений невозможно научиться пользоваться языком в полном объеме, ведь и сами его носители за время посещения общеобразовательной школы выполняют множество упражнений. Но без общения с носителями языка трудно до конца усвоить понимание речи в естественных ситуациях, которые пока невозможно адекватно отразить в виде учебного материала.

Кто относится к билингвам (двуязычным людям)? В принципе – любой человек, который достаточно часто употребляет оба языка в своей жизни. Значит, если вы говорите каждый день по-английски, по-татарски, по-русски – вы уже трилингв. А эта ситуация, вполне понятно, принадлежит в России к числу обыденных. Таких людей миллионы. Людей, знающих несколько иностранных языков и пользующихся ими в работе, – тоже множество. Граждан, говорящих на диалекте, на местном письменном языке да еще и по-русски, – тоже. Беженцев, мигрантов, переселенцев – тоже. Однако если мы скажем обычному человеку, что он двуязычен, как правило, услышим в ответ, что он с этим не согласен. Он считает, что у него есть только один родной язык, часто язык той национальности (народности, этнической группы – в зависимости от того, какой термин кажется более приемлемым в данных обстоятельствах), с которой он себя идентифицирует. Второй язык – выученный в школе или при других обстоятельствах– это все равно лишь второй, другой, немного чужой язык. Неважно, если окажется, что именно на нем получено образование, что на нем человек свободно пишет и читает, а родной язык вообще не имеет письменности. Тут факты подчиняются установке на ощущение себя как представителя определенной национальности, на этническую самоидентичность. Если такой билингв недостаточно хорошо знает русский (хотя в повседневности справляется со всеми проблемами только при помощи этого языка), то вообще отказывается признавать, что владеет языком: ограничивается констатацией, что немного говорит по-русски. Считаются двуязычными, как правило, только те, кто чувствует себя в стихии каждого из двух языков как дома. Это значит, что оба языка должны восприниматься как родные, быть изученными с детства. Между прочим, это не исключает того, что на обоих языках или на одном из них человек говорит недостаточно хорошо: они все равно близки ему. Отсюда и понятия, заменяющие национальность: Он – немец русского происхождения, американский гражданин – о человеке, являющемся потомком эмигрантов из России, родившемся в Германии, приехавшем в Америку и выросшем там; Его бабушка – русская, а сам он – японец; Я чувствую себя русским, хотя никогда не был в России и вашего языка толком не знаю, но всегда ощущал Бразилию все-таки как третью свою родину, после России и Франции и т. п. Часто бывает, что именно билингвы очень обижаются, когда им говорят, что они допускают какие-то ошибки в речи, ведь они считают, что поскольку этот язык им родной, то они имеют право говорить на нем так, как хотят. И они на самом деле имеют на это право. Пуристы (блюстители норм, ежащиеся и морщащиеся от любых, с их точки зрения, погрешностей) подчас свысока относятся к тем, кто не в должной мере овладел их родным языком, но не всегда сами достаточно хорошо знают иностранные языки, не говоря уже о языках национальных меньшинств; впрочем, следует приветствовать тенденцию учить местные языки национально-территориальных образований, которая становится в последнее время модной среди бизнес– и административной элиты.

Наблюдения за детьми, осваивающими параллельно два языка, были начаты более ста лет назад. Среди первых были Ронжа и Леопольд^[1], описавшие развитие собственных детей.

«Вопрос о детском многоязычии не является сейчас только вопросом о чистоте родного языка ребенка в зависимости от влияния второго языка, – писал Л.С. Выготский. – Последний вопрос только часть более сложного и более широкого вопроса, включающего в себя общее учение о речевом развитии ребенка во всем богатстве психологического содержания, которое вкладывается обычно в это понятие. Все речевое развитие ребенка в целом, а не только чистота его родной речи, далее все интеллектуальное развитие ребенка и, наконец, развитие характера, эмоциональное развитие – все это отражает непосредственное влияние речи».^2]

Знание языка – это собственность человека. Изучающий много языков имеет большой капитал. Тот, кто знает их только поверхностно, не может извлечь, говоря экономическим языком, «сверхприбылей» из своего знания. Родители, говорящие на разных языках, «кладут в колыбель» ребенку каждый свое богатство и достояние – родной язык. Если они помогают этим языкам равномерно и полноценно развиться, они тем самым обеспечивают будущее своему ребенку. Через родной язык закладывается фундамент личности: его создают первые близкие люди, воспитывающие младенца. Языки можно потерять, если их не поддерживать: они должны находиться в обращении, развиваться, совершенствоваться. Перерывы в использовании приводят к тому, что язык «ржавеет», хотя, как показывают исследования, если человек пользовался языком вплоть до десятилетнего возраста, даже после нескольких десятилетий «спячки» язык можно «разбудить».

Язык – часть человеческой жизни, надежная и стабильная родина, которую можно унести с собой, что особенно важно в мире, где границы и строй жизни все время меняются. Недаром говорят: Наша родина – русский язык или даже: Пушкин – моя родина. В пространстве хорошо освоенного языка можно найти интересного партнера для общения.

Эмигрировав из страны, многие отказываются передавать ребенку свой родной язык, потому что считают, что он не имеет хождения в иных условиях, в то время как его можно было бы «конвертировать». Иногда дети забывают язык, выученный в дошкольном возрасте, если оказываются в иноязычном окружении (например, когда их усыновляют или один из родителей перестает ухаживать за ребенком в случае смерти или развода). Однако сам факт того, что когда-то ребенок овладел одним из видов человеческой речи – все равно каким языком, – позволяет ему перейти на любой другой язык и выучить его в совершенстве. Если в дошкольном возрасте язык передан ущербно, не полностью, либо имела место социальная депривация, т. е. не были сформированы связи с окружением, то такого может не произойти.

Наш мир многоязычен и в зрительном, и в звуковом отношении. В современной публицистике слово «билингвизм» часто используется в переносном смысле для обозначения так называемого социального билингвизма советского периода (дома говорим одно, на работе – другое). В области музыки билингвизм – способность одного исполнителя и сочинять, и исполнять музыку. Билингвизм, т. е. двойная или двойственная система выражения чего-либо, два кода, двусторонность какого-либо процесса, рассматривается не только языкознанием и педагогикой. Билингвизм понимается также как «раздвоение личности» (что-то вроде такой ситуации, когда приходится заниматься не тем, что интересно). О билингвизме говорят и как о невозможности всех людей общаться на одном языке, и как о различной трактовке одних и тех же понятий, например, в языке юриспруденции и языке художественной литературы. Под «кросскультурностью и билингвизмом культуры» ХХ века (В. Руднев) подразумевается ее многоплановость и многоканальность. Использование разных инструментов, приемов, символов, цветов в искусстве – тоже билингвизм, при этом существенным является то, что в этом разнообразии присутствует некая общность. Таким образом, термин «билингвизм» – выход из положения, когда нужно показать, что нечто целостное воплощается в жизнь разными способами.

В Советском Союзе часто говорили о том, что дети «страдают двуязычием», хотя официальная политика была направлена на становление двуязычия. По-видимому, это было вызвано накопившимся отрицательным опытом: дети говорили с ошибками, бросавшимися в глаза. Российские логопеды в Сибири и в Санкт-Петербурге говорят о том, что вынуждены иногда ставить диагноз «двуязычие» воспитанникам дошкольных учреждений из семей мигрантов: неполноценное знание русского языка расценивается ими как отклонение от нормы, нарушение в развитии, если не как болезнь. Что же было бы, если бы этих взрослых самих стали бы тестировать на каком-нибудь иностранном языке? Они считают, вероятно, что если ребенок говорит без ошибок на русском языке, зная при этом и другие языки, то такие случаи назвать двуязычием нельзя. За рубеж вызывают в срочном порядке российских логопедов, чтобы они позанимались с детьми русскоязычных эмигрантов, у которых не все в порядке с фонетикой и грамматикой.

Как правило, педагоги мало знают об особенностях становления речи при двуязычии, думают, что помещение ребенка в ситуацию, когда употребляется второй язык, автоматически заставляет его переходить на общение на втором языке. Собственный опыт подсказывает взрослым, что детям языки даются легче. Взрослые, даже если их мотивация достаточно высока, не всегда могут овладеть вторым языком в достаточной степени.