Глава 4
Что делать?

Когда девочкам рассказали всю историю с самого начала, Ксюша спросила:

– Гошка, а ты бумажку переписал хотя бы?

– Переписал, а что толку?

– Покажи!

Гошка подал ей бумажку.

– У меня есть идея…

– Какая?

– Надо ее немножко переделать, ну там цифры местами поменять, буквы…

– Зачем это? – вмешался Леха.

– Чтобы показать ее тому дядьке. Он вечером пойдет гулять с собакой, а вы подойдите к нему и скажите, вот, мол, нашли только какую-то бумажку.

– И что? – вырвалось у Гошки.

– А то, что вы сразу поймете, за чем они охотятся. Если не за этой бумажкой, то он на нее и не взглянет.

– А что это нам даст? – полюбопытствовала Маня.

– Кое-что даст все-таки, – стояла на своем Ксюша. – Во-первых, мы поймем, из-за чего весь сыр-бор… А во-вторых, завяжется какой-то разговор, может, он вам свой телефончик даст или даже какое-то поручение.

– Насчет поручений – это вряд ли, – покачал головой Гошка, – а вот записку показать можно.

– Эй, послушайте, записку можно показать, но только совсем-совсем другую, не с какими-то там цифрами-буквами, а самую обыкновенную записку, допустим, любовную, – затараторила Маня.

Все с любопытством на нее уставились, ожидая объяснений.

– Как вы не понимаете, – горячилась девочка, – если показать ему переделанную записку, он сразу что-нибудь заподозрит. Откуда мы знаем – вдруг он сразу заметит подделку? И тогда может такое начаться! Пострадает и ваш этот Горыныч…

– Горенич, – машинально поправил ее Гошка.

– Ладно, какая разница, Горенич или Горыныч, главное, что он может пострадать, и потом, этот дядька сразу вас раскусит. Смекнет, что вы с ним в какие-то игры играете.

– Да, Маня права, – поддержала ее Саша, старшая сестра.

– Точняк, – кивнул Леха. – Тогда нам кранты!

– Ну так лучше вообще к нему не соваться, – проговорила Саша.

– Да нет, пожалуй, сунуться стоит, только надо придумать какой-нибудь нормальный текст, чтобы он не подумал… – сказал Гошка.

– Нет, не надо никакого текста! – закричала Ксюша. – У меня дома есть куча бумажек, на которых пулю писали.

– Пулю? Какую пулю? – подняла брови Саша.

– Это когда играют в преферанс, ведут записи, – объяснил Гошка. – Да, Ксюха, это здорово. Он нас за полных придурков примет, а это очень полезно.

– И не опасно ни для кого! – воскликнула Маня, больше всего беспокоившаяся о Гошкиной безопасности.

– Значит, решено, – подвел итог Гошка, – Ксюха принесет записку, а мы с Лехой вечером смотаемся в сквер, к тому дядьке.

– Слушайте, а у меня еще одна мыслюндия родилась… – перебил его Леха.

– Мыслюндия? – рассмеялась Саша.

– У народа, у языкотворца, появился новый подмастерье! – вдохновенно продекламировала Маня.

Все удивленно на нее посмотрели.

– Чего уставились? Это я Маяковского переделала. У него есть стихи «Сергею Есенину». «У народа, у языкотворца, умер звонкий забулдыга подмастерье».

– Манька, у тебя новая фаза началась? – засмеялась Ксюша. – Раньше ты сама стишата лудила, а теперь классиков переделываешь?

– Ничего я не лудила! – оскорбилась Маня. – И вообще отвяжитесь от меня.

– Да нет, Маня, что ты, у тебя просто клево это получилось, насчет подмастерья, – успокоил ее Гошка. – Кстати, какая там у тебя мыслюндия родилась, подмастерье?

– А я забыл, – смутился Леха, – вы как начали тут про поэзию дундеть, я сразу и увял.

– Цветочек наш нежный, увял он от нескольких строчек, давайте, подруги… Нет, не так! Наш нежный цветочек увял от трех строчек! – закричала Маня.

– Ну, Маня, это уже ближе к норме, – заметила с хохотом Ксюша.

– Наш цветочек Шмакодявый, белокурый и кудрявый! – уже несло по кочкам Маню.

– Заткнись, Малыга! – буркнул Леха. – Тут дело серьезное, а она…

– А она такая дура, все культура да культура…

– Манька, уймись! – прикрикнула на нее Саша, хотя все уже покатывались со смеху, даже Шмаков.

– Тихо, Манечка, уймись, замолчи, уйди, заткнись!

– Маня! – схватила ее за плечо и начала трясти Саша. – Это же глупо! Охота тебе выглядеть дурой? Дело-то и вправду серьезное.

– Ладно, отвяжитесь. Я молчу!

– И отлично. Ну, Шмаков, ты вспомнил?

– Нет, забыл. Хоть убейте!

– Значит, не больно ценная была твоя мыслюндия, – заключила Ксюша.

– Кто ее знает, я не помню, – махнул рукой Леха. – Ну и фиг с ней.

– Погодите, надо поговорить серьезно, – начала Саша, – это не шутки: человек в беде. Пока только один, но их может стать больше.

– Между прочим, еще не факт, что эта самая Наташа тоже не угодила в лапы преступников, – заметил Леха.

– Ты же утверждал, что она сама преступница! – напомнил ему Гошка.

– Не исключено, между прочим.

– Дайте же сказать! – потребовала Саша. – Так вот, нас пятеро, начинаются каникулы, времени будет много, и мы должны действовать по трем направлениям. Первое – дядька с собакой, второе – мама и дочка этого Горенича и третье – Наташа.

Гошка смотрел на Сашу, слушал ее милый голос и соглашался с каждым словом, хотя она ничего особенного пока не сказала.

– Вообще-то нам очень нужен еще один человек, – заявила вдруг Саша.

– Какой еще человек?! – воскликнула Маня.

– Вместо Никиты, чтобы было три пары. В одиночку никто не должен действовать. Это опасно и неэффективно.

– Но где взять этого человека? – развел руками Гошка. – Мы тут уже понимаем друг друга с полуслова, и Никита свой в доску, а посвящать еще кого-то… Кстати, Лидия Павловна собиралась нам помогать.

– Гошка, ты сдурел, да? – закричала Ксюша. – Рассчитываешь на помощь старушки? Она что, будет с Лехой на пару следить за дядькой и его псиной?

– Зачем глупости говорить? За дядькой мы сами проследим, а вот за своей внучкой она проследить может. И с Наташей, наверное, что-нибудь сообразит, так что чужой нам не нужен, – пришел к выводу Леха.

Саша слегка покраснела от досады, однако возражать не стала, а только спросила:

– Но наметить какой-то план действия мы должны?

– Да что толку во всяких планах? – взорвался Леха. – Планы вечно горят синим пламенем.

– Шмакодявый говорит – планчик пламенем горит, – вырвалось у Мани.

– Ну, как хотите, – пожала плечами Саша. – Была бы честь предложена…

– Саша, не обижайся! – воскликнул Гошка, испугавшись, что она сейчас уйдет.

– Я не обижаюсь, просто не понимаю, что, к примеру, мне делать в этой ситуации?

– Я знаю! – подала голос Маня. – Мы с тобой поедем в это издательство и там попробуем что-то разузнать о Наташе.

– А что? Это не так уж и глупо, – одобрила предложение Ксюша. – Вот только теперь во всех издательствах охрана, вас могут туда просто не пустить.

– Да, действительно, – кивнул Гошка, – я тоже слышал, что в издательство просто так не пройдешь.

– Тогда я пойду одна, и меня уж точно пропустят! – заявила Маня.

Все опять с интересом на нее уставились.

– А что вы на меня вылупились? Я возьму тетрадку со стихами…

– С какими стихами? – испугалась Саша.

– С любыми! Перепишу в тетрадку разные стихи, покажу охраннику, он не разберется, мои это стихи или, допустим, Анны Ахматовой…

– Ну, Малыга, ты даешь! – помотал головой Леха.

– Я покажу ему стихи, скажу, что хочу проконсультироваться…

– И что дальше? – поинтересовалась Саша.

– Он меня пропустит, а я сделаю вид, что ищу Кулакову, ну и что-нибудь о ней разузнаю…

С каждым словом в голосе Мани слышалось все меньше уверенности.

– Нет, наверное, это глупо, – сказала она.

– Молодец, сообразила, – улыбнулась Саша.

– Но как же быть?

– Надо попытаться по телефону…

– Нет, – решительно сказал Гошка, – пока не будем ничего делать, лишняя суета только вредит.

– Спятил, да? – покрутил пальцем у виска Шмаков.

– Я не спятил и не сбрендил, вечером мы с тобой все-таки пойдем в сквер, покажем Ксюхину бумагу, поглядим на реакцию, ну и вообще потусуемся там с ним. Да еще дождемся звонка Лидии Павловны, и там видно будет. Зачем зря тратить силы и время?

– Я согласна с Гошей! – заявила Саша.

Ее слова музыкой прозвучали для него. И Маня это заметила.

– Соглашаться с Гошкой можно, только очень осторожно! – выпалила она.

– Маня, хватит, – поморщилась старшая сестра.

Ксюша тем временем сбегала домой и принесла листок с записью партии в преферанс.

– Во! То, что надо! – обрадовался Шмаков.

– Только вы, ребята, изваляйте ее в грязи, – посоветовала Саша, – для правдоподобия.

– Точно! Я сейчас сбегаю, изваляю, пусть до вечера высохнет, мы же скажем, что нашли вчера… – затараторил Леха и, накинув куртку, выскочил на площадку.

В этот момент зазвонил телефон. Гошка схватил трубку.

– Это Гоша?

– Лидия Павловна? – сразу узнал ее голос Гошка.

– Да, я. Гоша, пока все в порядке. Они уезжают на каникулы в другой город.

– Отлично!

– А у вас никаких новостей?

– Есть кое-что. Наташа ушла в отпуск.

– Да? Странно вообще-то… Впрочем, я не знаю. Я попробую сегодня ей дозвониться, а если ничего не выйдет, завтра утром наведаюсь в мастерскую.

– Только не ходите одна, мы пойдем с вами! – закричал Гошка.

– Хорошо. Согласна. Мне одной было бы не по себе. Спасибо вам.

– Где и когда мы встретимся?

– Давай часов в десять, прямо там, у мастерской. Запиши адрес.

– Минутку!

Гошка записал адрес и простился с Лидией Павловной.

– Гошка, а почему бы нам самим сейчас туда не смотаться, а? – предложил вдруг Леха.

– Зачем? Мы ж все равно в мастерскую не попадем.

– Понимаешь, эта Лидия старая, она небось устала, вот и отложила до завтра, а нам-то чего сидеть сложа руки, если мы адрес знаем?

– Правильно, Леха! – поддержала его Ксюша. – Поехали прямо сейчас!

– Всей кодлой, что ли? – удивился Гошка.

– Ну и что? Меньше подозрений вызовем, если что.

– Поехали, поехали! – завопила Маня. – Вдруг эта Наташа дома…

– Кстати, что будем делать, если она дома?

– На месте сообразим! – сказала Саша.

И Гошка согласился.

– А где эта мастерская находится? – поинтересовался Леха.

– В Малом Кисловском переулке, – ответил Гошка.

– Где это?

– Я знаю! – сказала Саша. – Это недалеко от Арбатской площади.

Дом они нашли быстро. Проникнуть в подъезд тоже труда не составило, хотя там был и кодовый замок на первой двери, и домофон, но в подъезд вносили мебель, видимо, кто-то приобрел новый гарнитур, и двери стояли настежь.

– Повезло, – вздохнул Гошка. – Первая пруха в этом деле.

Они поднялись на последний этаж без лифта. Дверь нужной квартиры была на вид в полном порядке. Леха осторожно ее подергал. Она оказалась заперта. Только на не слишком новой обивке был прилеплен кусочек скотча.

– Ой, смотрите – записка! – прошептала Маня, нагибаясь.

Она подняла небольшой листок бумаги, на котором было написано: «Наташка, куда ты запропастилась? Я беспокоюсь. Позвони, не будь свинюхой. Рита».

– Значит, она все-таки куда-то пропала, – заключил Гошка и решительно позвонил в дверь.

Но, как они и предполагали, им никто не открыл.

Гошка отобрал у Мани записку и прилепил опять к двери.

– Мне все это не нравится. Надо не спускать глаз с нашего знакомого. Будем следить за ним все время.

– Легко сказать, а если он на машине?

– Машина у него есть, это точно, – вздохнул Гошка. – Но все-таки попробуем. Тем более он конспиратор, звонить по преступным делам ходит в автомат, помните, я тогда важный разговор подслушал? Авось и в этот раз что-нибудь удастся узнать.

– Но он же вас с Лехой знает как облупленных! – напомнила Ксюша.

– Да нет, как облупленных не знает, иначе он бы бежал от нас как черт от ладана. И потом, он знает Никиту, а не Леху.

– Но вы же собираетесь с ним сегодня встречаться, – заметила Саша. – Может, не стоит?

– Да нет, стоит. Надо только вечером одеться совсем иначе, не как обычно. Что-нибудь броское напялить, а потом вернуться к прежнему виду, и он не обратит на нас внимания.

– Интересно, между прочим, где такие броские прикиды взять, а? У меня лично ничего таковского нету.