Читать книгу «Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!» онлайн полностью📖 — Екатерины Вильмонт — MyBook.
image
cover

– Выходить замуж или жениться, по крайней мере официально, следует тогда, когда люди уже пожили друг с другом, притерлись, привязались, проросли друг в друга… Вот тогда… И детей тогда надо рожать, осознанно. А то выскакивают девчонки замуж, лишь бы выскочить, детей рожают, не перебесившись… Это хорошо, когда есть кому за ребенком присмотреть, а то растут зачастую никому не нужные дети, как трава. Конечно, есть и масса исключений, но все же… Ну выйдешь ты замуж за этого своего итальянца, ну родишь ребенка… А потом вдруг начнешь задыхаться. А выход какой? Развод в Италии штука почти немыслимая… И это в Москве можно жить гражданским браком, рожать детей, а тут фигушки. Тут это неприлично, насколько я понимаю. Знаешь, если бы на мой вопрос ты бы сразу выпалила: да, люблю, умираю от любви, поверь, я бы и слова тебе не сказала. А так… Извини, конечно, что я так горячусь, но ты мне и вправду небезразлична. Короче, чтобы не разводить турусы на колесах: если захочешь вернуться в Москву, твое место в журнале тебя ждет…

– Как? – обалдела я.

– А так. Я назначила на твое место Вишнякову, она жаждала карьерного роста. Но она вчистую завалила все уже через месяц. Я нашла девушку со стороны. Ее за месяц сожрали наши. В журнале черт знает что творится. Возвращайся, Фаинчик! На дворе кризис, надо выживать. Но я подниму тебе зарплату.

– Анита, это невозможно… – произнеся эту фразу, я вдруг почувствовала, что сердце больно сжалось.

– У тебя еще есть время подумать. Кстати, ты сдала свою квартиру?

– Нет, не успела… Я думала, вот выйду замуж и съезжу в Москву, улажу все дела…

– Тем лучше!

И она занялась весьма изысканным салатом.

– Анита, – тихо спросила я, – а ты не знаешь, как там Шахрин?

Она подняла на меня глаза.

– Краем уха слышала, что живет на две страны. Две недели в Москве, две недели в Мюнхене.

– Значит, там у него все хорошо?

– По-видимому. А ты в курсе, кто у него там?

– Нет, – мне не хотелось больше говорить о той истории. Ему хорошо, и слава Богу.

Встреча с Анитой повергла меня в смятение. И я решила пойти домой пешком. А заодно и навестить Цицерона, невероятно смешного бродячего кота, которого папа прозвал Цицероном за удивительную способность беседовать с кормящими его людьми. Огромный, черно-белый котище разбойного вида обитал неподалеку от Виа-Маргутта и в определенный час всегда сидел в ожидании визитеров. Подходишь к нему. Протягиваешь бумажку или пластиковую тарелочку с кормом.

– Привет, Цицерон.

Причем отвечает он только на итальянскую речь.

– Мау, – низким, даже гортанным голосом произносит он и нюхает подношение. Ест он далеко не все. Например, сухой и вообще специальный кошачий корм он в рот не берет, фыркает и мотает головой. Я давно с ним знакома и подаю ему любимое лакомство: мелкую свежую рыбешку, купленную в магазинчике за углом. Это ему нравится. Но он не набрасывается на еду, а вежливо благодарит. – Мау, мау, мау!

Всегда три раза. И всегда через «а». «Я» у него никогда не бывает. Он принимается за еду. Ест аккуратно, без жадности. Я убираю тарелочку, чтобы не оставлять мусор. И тут Цицерон толкает целую речь. Начиная с низких нот, он постепенно переходит во все более высокий регистр. Причем эту, по-видимому, благодарственную речь необходимо выслушать до конца, иначе он может даже укусить, такое бывало. Но я люблю слушать это кошачье красноречие. Вот и сегодня его благодарственный спич длился положенные две минуты. Причем голос у него не истошный, а красивый. Я чешу его за ухом, и он отвечает мне громким мурлыканьем, больше всего напоминающим звук трактора. Затем он начинает мыться и моется очень тщательно. После этого можно уходить. Познакомил меня с Цицероном отец, и он же не без некоторой ревности утверждает, что ко мне Цицерон относится куда лучше, чем к нему. Впрочем, смеется папа, это естественно, ведь я существо женского пола, а Цицерон истинный джентльмен.

После общения с котом мне стало немного легче. Глупости все эти разговоры о Москве. Что и кого я там забыла? Гнусную слякоть? Серые дождливые дни? Хмурые лица? Одиночество?

Я достала из сумки телефон и позвонила Серджио. Я звонила ему крайне редко. А почему и сама не знаю. Он откликнулся. Тут же.

– Дорогая, что-то случилось?

– Да нет, просто вдруг захотелось услышать твой голос. Ты занят?

– Я, разумеется, занят, но не настолько, чтобы не поговорить с моей невестой.

– Да нет, я просто так…

– Может быть, мы вечером куда-нибудь сходим?

– Можно.

– Тогда я в половине десятого заеду за тобой.

– Хорошо, договорились.

– Дорогая, мне не нравится твой голос. Ты где сейчас?

– Я встречалась с одной знакомой из Москвы. А потом навестила Цицерона.

– Хм.

Я очень ясно увидела брезгливую ухмылку Серджио.

– Только не трогай его, мало ли что можно от него подцепить.

Не знаю, как сложилась бы моя дальнейшая жизнь, не произнеси Серджио этой фразы. Я вдруг отчетливо вспомнила слова Медуза: «Леля, зачем ты позволяешь Фаине брать Леночку на руки? Девочка в таком возрасте живет одна, мало ли чем может заразиться…»

Что я делаю со своей жизнью? Совсем мозги отшибло, замуж собралась… За кого? Я и знать о нем ничего не знаю. А хочу знать? Да пошел он. Хотела бы, уже все узнала бы… А я не хотела. Так зачем, чего ради? Права, тысячу раз права Анита. Как будто можно убежать от себя. Я же буду несчастной… Мой ребенок, если он родится, будет итальянцем. Он будет говорить по-итальянски, ведь его отец по-русски ни в зуб ногой… Зачем я согласилась на предложение Серджио? Просто я была как в анабиозе… Совершила, что называется, «подвиг любви», отдала любимого мужчину какой-то неведомой «селедке» и впала в ступор. Замуж? Не хочу я замуж больше. Хватит! Серджио не мой человек. Ну и что? Сколько женщин выходят за не своих… А что в этом хорошего? Они же, как правило, несчастны… Несчастных в браке женщин так много! И я не желаю пополнять их ряды. Не желаю. Уж лучше одной… И как я живу последние пять месяцев? На иждивении отца, а потом перейду на иждивение нелюбимого мужа? Тьфу! Это я-то, самостоятельно всего добившаяся! Хотя чего уж такого особенного я добилась? А мне особенного не надо. Мне просто надо жить там, где жила, общаться с теми, с кем общалась, делать то, что я умею и люблю… Анита нуждается во мне, журнал без меня разваливается… И я хочу жить в своей квартире, а не в полном антиквариата доме Серджио. И я не желаю лететь на Мальдивы, чтобы трахаться с Серджио на законных основаниях. НЕ ЖЕЛАЮ!

Мне вдруг стало так легко, как не было уже очень, очень давно. Первым делом я позвонила Аните. Телефон был заблокирован. Но я оставила сообщение на голосовой почте: «Анита, ты права. Я возвращаюсь».

И, набравшись храбрости, я отправилась домой. Дома была только Карлотта.

– Что, Фаина? Почему у тебя такой воинственный вид? – улыбнулась она.

– Карлотта, милая, ты знаешь… Ох, трудно… Я надеялась, что скажу это папе, а он уж подготовит тебя…

– Ты хочешь сказать, что намерена отменить свадьбу?

– Как ты догадалась?

– Я все время этого боялась.

– Ты осуждаешь меня?

– А Серджио уже знает?

– Нет. Я только что приняла решение…

– Что-то произошло?

Я пожала плечами. Как объяснить ей, что подтолкнул меня к этому решению Цицерон?

– Я все время ждала чего-то подобного…

– Ты осуждаешь меня? Я возмещу все расходы… Не сразу, но со временем…

– Какие расходы? Ты о платье?

– Нет, ну ведь на подготовку к свадьбе… И вам с папой и Серджио… Я рассчитаюсь… Обязательно. Но я вдруг поняла, что не смогу… И я возвращаюсь в Москву. Первым же рейсом, на какой найдется билет.

– Это твоя начальница тебя сбила с панталыку? – Карлотта обожала такие русские выражения.

– Нет. Я вдруг сама прозрела.

– Тогда надо сообщить Серджио. Он вправе узнать об этом в первую очередь.

– Да, да, конечно… Я сейчас…

Я видела, что Карлотта недовольна. Надо как можно скорее возвращаться домой. И сначала я позвонила в аэропорт. Билет был только на завтрашнее утро. Вот и отлично. Наконец, я набрала номер Серджио. Его телефон тоже был заблокирован. И я опять оставила сообщение на голосовой почте.

«Серджио, дорогой, прости меня, я понимаю, что поступаю черт знает как, но я завтра улетаю в Москву и больше не вернусь. Дело не в тебе, а во мне. Я поняла, что из нашего брака ничего не выйдет. Все издержки я со временем возмещу. Прости меня».

Какое счастье! И пусть я вызвала недовольство Карлотты, кажется, впервые за долгие годы, но это ведь моя жизнь, и я вправе сама ею распоряжаться.

Я принялась собирать вещи. Потом вдруг сообразила, что надо привезти какие-то сувениры девчонкам в редакции, и побежала по магазинам. Уходя, я слышала, что Карлотта с кем-то говорит по телефону. На площади Испании есть знаменитый магазин перчаток Сермонета. Там можно купить абсолютно любые перчатки. Правда, внутри магазина всегда давка, продавцы говорят на всех языках и не слишком вежливы. Они просто швыряют на прилавок кипы перчаток. Но мне было все равно. Я сразу купила двадцать пять пар, всех цветов и видов. Это недорого, но перчатки там действительно отличные. Выскочив наружу, я отдышалась. И вспомнила, что надо позвонить Федяке, пусть встретит меня. Тетя Соня расстроится. Они собирались всей семьей приехать на мою свадьбу…

– Федяка!

– О, сеньора Фаина! Как дела?

– Федь, скажи родителям, все отменяется.

– Что отменяется? – перепугался он.

– Свадьба. Я отменила свадьбу.

– Почему?

– Объясню завтра утром. Ты сможешь меня встретить?

– Само собой. А что случилось?

– Потерпи до завтра. Расскажу.

– Мама как чувствовала.

– Что?

– Сегодня утром сказала: что-то мне не верится, что эта свадьба состоится…

Милая, родная, любимая моя Соня! Она чувствует меня как родную дочь. И я точно знаю, что сейчас они втроем помчатся приводить в жилой вид мою заброшенную квартиру. Как же я по ним соскучилась… И тут же позвонила Анита.

– Фаинчик, это правда? – голос у нее был ликующий.

– Правда. У меня уже билет на утро.

– Круто! Ты молодчина, Фаинчик! Я вернусь послезавтра, и тогда увидимся. Пока не говори никому ничего. Я сама всем все объявлю. Договорились?

– Конечно. Да я и не успею ничего.

– Короче, жди моего звонка.

Когда я вернулась, отец был уже дома.

– Ну ты и учудила! – покачал он головой.

– Папа!

– Да ладно, – шепотом произнес он и подмигнул мне. – Я, как ты знаешь, не слишком верил в этот брак.

– Значит, ты не сердишься? – тоже шепотом спросила я.

– Чего мне-то сердиться? Я хочу только, чтобы ты была счастлива. Нет, в данном случае лучше сказать – чтобы ты не была несчастна. Но Карлотта рвет и мечет. Ты и вправду утром улетаешь?

– Да. Уже позвонила Федяке.

– А что с работой? Тебя твоя Анита поманила?

– Если честно, да. Но последним толчком послужил Цицерон.

И я рассказала отцу о разговоре с Серджио.

– Да пошел он куда подальше! – таково было папино резюме.

– Папочка, я тебя обожаю!

– Да, и забудь эти глупости с возмещением ущерба.

– Но я не хочу…

– Тебя это вообще не касается.

– Папа!

– Бамбина! Кстати, у тебя есть в Москве деньги?

– Есть, не волнуйся. И еще Анита мне поднимет зарплату.

– Ей можно верить?

– Да. Я ее за язык не тянула. И она очень во мне нуждается.

Он ласково потрепал меня по волосам.

– Бамбина, я рад… Я опять узнаю свою дочку. А то бродила тут по дому какая-то бледная копия моей девочки… К черту! Найдешь себе мужа в России, а если не мужа, то мужика, от которого родишь. И к черту всяких мужей. Родишь и подбросишь деду, а я уж воспитаю! И зачем нам какие-то чужие противные дядьки?

– Папа, а как же достоинства, которые можно открыть?

– А ты запоминаешь все глупости, которые я говорил в жизни?

Я очень боялась, что Серджио примчится и будут долгие мучительные объяснения. Но он даже не позвонил. Или просто не получил еще моего сообщения? Как бы там ни было, но утром отец отвез меня в аэропорт. Карлотта держалась со мной довольно сухо и не звала приехать при первой возможности, как обычно. Ну и ладно! Меня огорчало только то, что я не простилась с Цицероном. Но рано утром у него не приемные часы.

Встречали меня Федяка и тетя Соня. Она обняла меня, расцеловала.

– Маленькая моя, как хорошо, что ты сбежала из-под венца. Я, конечно, твоего жениха видела только на фотках, да и то в компьютере, но он мне не понравился. Красивый, но какой-то холодный, чужой… Ну его! Мы у тебя прибрались. А что с работой?

– Возвращаюсь в свой журнал.

– Здорово! Ох, как я по тебе соскучилась!

– Но я сорвала вам поездку в Рим.

– Да почему? Мы непременно поедем, просто будем чувствовать себя там легко и непринужденно.

– Ой, Финик, – вмешался в разговор Федяка, – мама так тут психовала…

– Из-за чего?

– Ну как же, там светское общество, а в чем я пойду на свадьбу? Я же не знаю, как там у них принято, боюсь показаться чумичкой…

– Сонечка, родная, – я обняла тетку.

– Вот, а теперь мне все равно. Виталик меня во всякие светские места и не водил никогда, а просто потаскаться по Риму – милое дело. Так что я даже испытала облегчение, когда Федька сообщил, что свадьбы не будет. А ты мне потом все подробненько расскажешь, почему ты так решила.

– Обязательно! А что тут у вас нового? Меня засыпали новостями.

Когда Федяка втащил в квартиру мои чемоданы, Соня заявила:

– Сейчас ты разбирайся тут, а в три мы ждем тебя к обеду. Я приготовила все твое любимое.

И они ушли.

Я принялась разбирать чемоданы, и через полчаса квартира имела уже такой вид, словно я и не уезжала. Господи, какое счастье! Я открыла ящик комода, где у меня лежал маленький фотоальбом с фотографиями Родиона. Вот он один, такой загадочный… Вот мы с ним на каком-то приеме, вот в парке, а вот с моей последней машиной, он помогал мне ее купить… И вдруг странное ликование поднялось в душе. Я его больше не люблю! Я смотрю на эти фотографии спокойно, может быть, с легкой грустью, но и все. А я ведь достала альбом, чтобы выкинуть его, чтобы забыть о нем, а оказалось, что можно и не выбрасывать, не забывать. Я успокоилась, я излечилась! И при этом не поломала свою жизнь. Почему-то я была уверена, что жизнь Серджио я тоже не поломала, сбежав из-под венца. То есть все к лучшему в этом лучшем из миров. И я начну с новой строки. Но теперь в истории моей новой жизни уже не будет девиза «Во что бы то ни стало замуж!» К черту, все равно все будет так, как должно быть. Если не суждено мне быть женой и матерью, что ж…