Инга Зерчанинова была красавицей. И хорошо это знала. И люто ненавидела свой заштатный уральский городишко. Что ее там ждет? Убогая нищая жизнь, как у ее матери. Мать тоже была красива, но во что превратилась к сорока годам? Но у матери не было никаких амбиций. Она еще в школе влюбилась в соседа, молодого технолога с трубопрокатного завода. Вышла за него замуж, родила четверых детей, правда, один ребенок умер в возрасте двух лет. Инга была младшей. Отец ее обожал. Их семья считалась в городе чуть ли не образцовой. Отец, Вячеслав Иванович, почти не пил, на заводе был на хорошем счету. Мама, Елизавета Игнатьевна, работала медсестрой на том же заводе. Не буду я так жить! Не желаю! Я буду артисткой! После школы она хотела податься сразу в Москву, но отец потребовал, чтобы она сперва поступила в театральное училище в Свердловске. Все-таки ближе к дому. Там дочка будет под каким-никаким присмотром – в Свердловске жила ее родная тетка по матери.
– И всяко лучше у родных жить, чем в общежитии! – рассудила мать.
Но Ингу в училище не взяли.
– Все, дочка, кончай дурью маяться, не выйдет из тебя артистки. Поступай-ка в политех.
– Нет, папа, я буду артисткой! Просто тут не понимают… А в Москве знаешь, сколько театральных институтов, уж в какой-нибудь да возьмут! А еще есть киношный институт…
– А тебе не жить не быть в артистки выбиться? А вдруг у тебя таланта нет?
– Есть, папочка, есть, я чувствую!
– Ладно, попытайся! – развел руками отец. – Вдруг да прославишь нашу фамилию.
Родители собрали ее в дорогу и посадили в поезд Серов – Москва.
В поезде она познакомилась с молодым геологом, парень вскружил ей голову, наобещал с три короба и с вокзала повез к себе. Он жил один в крохотной однушке у станции метро «Молодежная». Москва ошеломила Ингу. Парня звали Виктор, он оказался вполне приличным человеком, показал ей город, за ручку отвел в школу-студию МХАТ, Щепку, Щуку и ГИТИС, куда ее в результате и приняли, на отделение музыкальной комедии. В своем городишке она ходила а музыкальную школу, и у нее был неплохой голосок. Счастью не было пределов. Впереди московская жизнь, театральная карьера и, вдобавок, перспективный парень. Он собирался защищать кандидатскую. И даже общежитие ей не понадобилось. Правда, Виктор не звал ее замуж, но это еще успеется, решила Инга, жадно вбирая все, чему ее учили, и все, что видела вокруг. А вокруг она видела всякое. Вот, к примеру, сокурсница Лена Орлецкая, с виду, можно сказать, замухрышка, а в нее были влюблены все лучшие парни в институте, и не только первокурсники. А яркая красота Инги их как-то отпугивала, что ли… Зато на нее явно положил глаз немолодой преподаватель актерского мастерства. Но она считала его безнадежным стариком, хотя ему было всего-то тридцать шесть.
Так шло время, она уже перешла на третий курс. Виктор защитил диссертацию и на банкет по этому случаю взял с собой Ингу. Деньги на банкет прислали родители Виктора, жившие во Владивостоке. И еще прислали денег отдельно для Инги, на новое платье. В прошлом году они были в Москве, и красавица Инга очень им понравилась. Она умела нравиться, если хотела.
– Вить, я не пойду на банкет! – заявила она.
– Почему это?
– А в качестве кого я там буду светиться?
– В качестве моей девушки.
– То есть в качестве твоей подстилки?
– Что за глупость? Это все-таки Москва, а не твой Задрищенск! – рассердился он.
– Но ты же взял к себе в дом девушку из Задрищенска…
– Тебе необходим штамп в паспорте?
– Да!
– Хорошо. Завтра утром пойдем и подадим заявление, – пожал плечами Виктор. Он все-таки любил эту красавицу. – В качестве невесты прийти на банкет ты в состоянии?
– Ой, Витечка, я так тебя люблю! – возликовала Инга.
– Только ведь завтра утром никак не получится в ЗАГС…
– Почему?
– Так защита же… Некогда будет. Но на следующей неделе – железно!
– Ну хорошо… – скрепя сердце ответила Инга. Ей так хотелось надеть новое платье, купленное у одной девчонки с театроведческого, которой отец привез его из Австрии, а оно оказалось мало. Зато на Инге сидело как влитое. Она не пошла на защиту. Что она там понимает в этой его геологии? Пришла, когда все уже поздравляли Виктора с удачной защитой. При виде ее он ошалел.
– Ну ты и выглядишь… Королева…
Она обняла его на глазах у всех, поцеловала, поздравила.
– Друзья мои, прошу любить и жаловать, это Инга, моя невеста!
Она просияла. Он сдержал слово. Банкет был заказан в небольшом, вполне задрипанном советском кафе, но по случаю праздника его очень мило и даже уютно украсили. А Инге так и вовсе показалось, что там просто роскошно. И вдруг она заметила, что с нее не сводит глаз один мужчина. Не старый, лет тридцати, как и Виктор, одетый во все заграничное и очень даже приглядный. Она смутилась. Чего он так откровенно на нее пялится, и не стыдно ему? Он ведь слышал, что Виктор аттестовал ее своей невестой.
– Валя, а кто это? – спросила она шепотом у жены лучшего Витиного друга Сергея.
– Это? Леша Тверитинов, большой ученый, сын академика Тверитинова… – с завистливой усмешкой сообщила Валя. – Они с Витей в одном классе учились. Он биолог. И папашка у него тоже биолог, чуть было Нобелевку не огреб. Хорош, верно?
– Да ну… Нахальный какой-то…
– И есть с чего! Виктор твой еще только кандидатскую защитил, а у Лешки уже докторская на подходе! И вообще перспективный товарищ… Еще бы, с таким папой…
– Ну и пусть! – огорчилась Инга. – Зато Витя сам, без папочки свою кандидатскую защитил!
А когда уже начались танцы, куда ж без них, Тверитинов пригласил Ингу.
Танцевал он хорошо, музыку слышал, а Витя вовсе умел только топтаться на месте.
– Вы здорово танцуете, – не удержалась Инга.
– А ты здорово красивая! Говорят, в артистки метишь?
– Учусь.
– В кино еще не звали?
– Нет.
– А хотелось бы?
– А вы что, кинорежиссер?
– Нет. Но у меня друзья есть в этом мире. Могу познакомить…
– Ага, знаю я эти дела! Познакомите с каким-нибудь прохиндеем… Думаете, я такая глупенькая? Дурочка с переулочка? А потом что? Аборт?
– О, какое знание жизни! – засмеялся Тверитинов. – А что, уже такое было?
– Да вы что! Я, если хотите знать, замуж выхожу!
– Да выходи! Как говорится, была бы честь предложена, не волнуйся!
Он отвел ее к Виктору, а вскоре и вовсе ушел.
В самом деле через несколько дней Инга с Виктором подали заявление. А вскоре Виктор объявил:
– Ингуля, мы с тобой в субботу идем на день рождения к Лешке Тверитинову.
Инге вдруг стало страшно, а почему она и сама не знала.
– А что дарить будем? – поинтересовалась она.
– Есть у меня для него подарок! – засмеялся Виктор.
– А какой?
– Да Лешка воблу до смерти любит, а мне тут Серега целый ящик из Астрахани припер.
– Да кто ж такие вещи дарит? – возмутилась Инга. – Стыдоба просто!
– Ничего ты не понимаешь! Самое оно! Это такой дефицит даже для академиков! Не волнуйся, Ингуля, все нормально!
Ну что ж, решила Инга, в конце концов, Виктору виднее. А вот что надеть в такие гости?
– Валя, – позвонила она подружке. – Слушай: твой совет нужен. Нас к Тверитинову позвали…
– Шикарно!
– Слушай, я не знаю, что надеть…
– Так у тебя ж синее платье отпадное.
– Да я в нем на защите была…
– Ну и что?
– Как-то неохота…
– Поняла. Дам бесплатный совет – поясок надень… Или шарфик. Ни одна собака не опознает… На защите другая публика была, и, как говорит моя тетка, даю гарантику, что из баб у Лешки никого не будет…
– Как это?
– Я имею в виду, что тех баб, что на защите были.
– А! Это хорошо… – обрадовалась Инга.
Ей ужасно хотелось пойти в гости. Она никогда еще не бывала в квартирах академиков! И потом, может, и не обманул Тверитинов, может, будут там какие-то киношники… Я ведь такая везучая – ехала в Москву, чужую, огромную, в ту, которая слезам не верит, готовилась на вокзалах ночевать, а мне в поезде Виктор встретился, сразу к себе привез, а теперь вот у меня скоро муж будет – кандидат наук! Это же уму непостижимо! И в ГИТИС я поступила; так чем черт не шутит, может, и в кино возьмут. С такой-то внешностью обязательно возьмут… Фигурка – что надо, талия, бедра, ноги, грудь – просто Голливуд! И лицо – глаза синие, большие, носик точеный, зубы как на подбор, без единого изъяна. Виктор все удивляется, как это я такая выросла рядом с трубопрокатным заводом… А вот выросла же! И говорят, я самая красивая девушка в ГИТИСе. Но все почему-то носятся с Ленкой Орлецкой, а что в ней? Замухрыга замухрыгой… А вот поди ж ты! Талант большой, говорят. Так и у меня талант есть, не зря ж меня в институт-то приняли, без всякого, между прочим, блата…
В субботу она с утра выгладила костюм и рубашку Виктора, начистила его ботинки, сам он это все терпеть не мог, вечно ходил в ковбойках… Накрутила на бигуди свои золотые волосы, наложила на лицо макияж, как учили, – чтобы все достоинства подчеркнуть, а недостатки скрыть. Только не было у нее никаких недостатков. Надела синее платье, попыталась чем-то его украсить, но все только портило его. Ну была я в этом платье на защите, подумаешь, большое дело! Я ж пока не кинозвезда, мне можно в одном и том же… А заграничное платье само за себя говорит и фигуру здорово подчеркивает. Да, не зря я за него столько денег отвалила!
– Ох, какая ж ты у меня красавица! – привычно восхитился Виктор и обнял ее.
– Витя, помнешь все, – высвободилась она.
– Думаю, ты там произведешь фурор! Эй, а что это за коробка?
– Да вобла твоя дурацкая! Я ее в божеский вид привела, не нести же эту коробку драную…
В самом деле, она купила в писчебумажном зеленую гофрированную бумагу, завернула в нее весьма неприглядную коробку, да еще сделала два бумажных цветка и прикрепила сверху.
– Ну, ты даешь! – расхохотался Виктор. – Ты только знаешь что… – слегка замялся он. – Там публика такая, с юмором… Они будут потешаться… Ты не обижайся, ладно?
– Над чем они потешаться будут? Над твоей вонючей воблой?
– Нет, над воблой как раз не будут, а вот над бантиками твоими… могут. Так ты посмейся с ними вместе, это, мол, шутка такая…
– Вить, а ты, что ли меня стесняешься?
– Что за глупости! Просто компании разные бывают. Не хочу, чтобы ты себя неловко чувствовала.
– Ладно, поняла, – сказала Инга, а сама подумала: это он заливает, сам небось застеснялся своего дурацкого подарка.
Однако подарок привел в восторг всю разношерстную компанию, а на упаковку просто никто внимания не обратил. Оказалось, что один из друзей Лешки добыл два ящика чешского пива, тоже дефицит будь здоров, и веселье пошло… Пока с воблой и пивом не расправились, никто не обращал внимания на шикарно накрытый стол. Расстелили на просторной кухне газеты, уселись на пол и стали лупить воблой кто по подоконнику, кто по полу, кто по холодильнику, и девчонки тоже. Словом, сплошное свинство…
– Инга, а ты чего? – удивился Леша. – Садись с нами!
– Да нет, спасибо, я воблу не люблю, и пиво тоже… – поджала губы Инга. И пошла в комнату. Не рассказывать же им, этим богатеньким деткам, как в родном городишке ее до печенок достало уже пьяное свинство.
– Что, милая, не нравится тебе это безобразие?
Инга обернулась, в коридоре стояла невысокая аккуратная старушка, уютная, похожая на Ингину бабушку.
– Не нравится, – кивнула Инга.
– Ничего, девонька, они сейчас свое пиво-то вылакают, что им эти бутылочки, на один зуб. А потом уж нормально за стол сядут. А ты чья же, девонька, будешь? Что-то я раньше тебя тут не видала?
– А я невеста Виктора Железнова, меня Ингой звать.
– Да, я слыхала, Лешка говорил, что у Витюшки невеста красавица. Не соврал. А Витюшка парень золотой, ты держись за него… Ты сама-то не московская?
– А что, заметно? – огорчилась Инга.
– Ну по одежке и не скажешь, а так… Но это хорошо, я вот мечтаю, чтобы Лешка наш на такой девушке женился. А то ходят тут эти девки расхристанные, курят, пьют, матом ругаются, кого, скажи на милость, такая родит? А у тебя подружки, такой как ты, нету?
– Да вроде нет… А вы кто?
– А я, девонька, тетка родная Лешкиной мамы, Тамары Васильевны. Она у нас ученая, профессорша. А муж ее, Дмитрий Захарович, большой человек, академик, значит, так им не до мальца было, вот меня в Москву-то и выписали, а я раньше в деревне жила, бедовала, а тут как у Христа за пазухой, своих-то детей Бог не дал, так мне Лешка заместо сынка. И очень охота внучков еще понянчить. А он тоже умнющий парень, скоро доктором наук будет, говорят, а жениться никак не хочет.
– Ой, а как вас зовут?
– Меня-то? Аглая Степановна я.
– А я Инга.
– Инга? Имя какое-то чудное…
О проекте
О подписке