Глава IV
Альбом

На Цветной бульвар мы отправились пешком, благо не очень далеко. К тому же мы хотели по дороге немного привыкнуть к своим ролям, так сказать, обжиться в них. Лучше всех с задачей справлялась Мотька, недаром мама говорит, что она прирожденная актриса. Поэтому мы решили, что рядом с Иришей будет именно она. Уж, конечно, Ирише будет не до какого-то мальчонки, который крутится рядом. А мы станем наблюдать с бульвара, так все-таки безопаснее. Мотьку мы снабдили фотоаппаратом, а сами вооружились биноклем. Наконец-то он нам по-настоящему пригодится.

– Внимание! Ирка! – прошептал Митя.

Мы трое прилипли к бульварной ограде. К сожалению, машины и автобусы мешали нам вести наблюдение. Но вот она поднялась по ступенькам цирка. Вид у нее был понурый и ужасно одинокий. Она как-то пугливо вглядывалась в прохожих. Мотьку мы не видели, но можно было не сомневаться, что она нашла удобное местечко. И вдруг к Ирине подошел какой-то мужчина.

– Что-то на романтического героя не похож, – заметил Митя.

– Да уж! – поддержал его Костя. – Хотя у женщин странные вкусы!

Действительно, он был малорослый, толстый и почти лысый.

Он что-то сказал Ирише, а та быстро ответила ему и покачала головой. Мужчина тут же отошел. Это явно был прохожий, который спрашивал что-то у Ириши. Я с облегчением вздохнула. Встреча с таким типом, на мой взгляд, могла означать только что-то криминальное, о любви тут не могло быть и речи.

– Смотрите, еще один! – сказал Костя.

По ступенькам поднимался мужчина высокого роста, с копной то ли белокурых, то ли полуседых волос. Лица его мы не видели. Ириша пока не замечала его, но вот он ее окликнул, она обернулась, по-видимому, хотела броситься к нему, но сдержалась и осталась стоять на месте. Он подошел к ней, обнял, потом отстранил от себя, отвел ее волосы со лба и пристально на нее посмотрел. У Ириши же был вид кролика, застывшего в ужасе перед удавом. И вдруг я увидела, как над ними, у дверей цирка, мелькнула Мотька и быстро сфотографировала парочку. Молодчина! Они ничего не заметили.

– Костя, дай бинокль на минутку!

Он протянул мне бинокль. Ириша с незнакомцем оказались передо мной как на ладони. Ириша была бледна, а мужчина повернулся в профиль. Очень привлекательное лицо! Он взял ее под руку, и они стали спускаться по ступенькам. Вот они исчезли из виду – их загородил троллейбус, а когда он проехал, я их не увидела. Куда же они могли деваться? И тут же я заметила, как через проезжую часть несется Мотька.

Мы бросились ей навстречу.

– Куда они делись? – быстро спросил Костя.

– Сели в такси!

– Ах, черт! Вот незадача! – проворчал Митя. – Ты их успела щелкнуть?

– Четыре раза!

– И на том спасибо!

– А о чем говорили, не слышала?

– Нет, я же не могла к ним подобраться. Но, по-моему, это все-таки любовь!

– Если бы нормальная любовь, она бы не боялась! – справедливо заметил Костя. – Я думаю, твоя сестра, Митяй, влюбилась в преступника. В этом-то все и дело. Отсюда страх. Может, она не его боится, а за него.

– Нет, если бы она за него боялась, то не бегала бы от телефонных звонков, а сама ему названивала, как он там! – заявила Мотька.

– Вам, девчонкам, виднее, – снисходительно заметил Костя.

– Так что будем делать? – спросила я. – Беремся за расследование?

– Беремся! – в один голос воскликнули все.

– Посидим? – предложила Мотька. – Погода уж больно хорошая, неохота домой.

Мы уселись на скамейке.

– Мить, ты что, волнуешься? – спросила я.

– Если честно, очень волнуюсь.

– Не стоит! Я на всякий случай номер такси запомнила! – скромно проговорила Мотька.

– Вот умница! – закричал Костя.

– Да, на худой конец это все-таки зацепка, и номер телефона есть, – пробормотал Митя.

– Ребята, у меня идея! – сказала я.

– Какая?

– Нам надо срочно сделать альбом.

– Какой альбом? – удивились все.

– Альбом наших достижений!

– Зачем?

– Как наглядное пособие. Понимаете, когда Митька рассказывает своей сестре про наши дела, она не очень-то ему и верит, что вполне естественно. А вот когда она возьмет в руки альбом…

– А в альбоме-то что будет? – с любопытством закричала Мотька.

– Как что? Фотографии. Не обязательно, чтобы все было правдой, просто он должен выглядеть посолиднее.

– Знаешь, Аська, в этом что-то есть, – задумчиво проговорил Костя. – Вроде ловли на живца. Мне твоя идея определенно нравится. Что у нас есть из подлинных материалов?

– Есть фотография Ненормы, Вальчика, Мокрой Курицы, благодарность от милиции…

– Жидковато, – насмешливо заметил Митя. – И все в одну кучу – и жертвы, и преступники.

– Да какое это имеет значение! – воскликнула Мотька. – Она что, проверять будет? Наклеим любые фотокарточки вперемешку с настоящими, а благодарность от милиции все прикроет, она-то самая настоящая. Главное – убедить Иришу довериться нам. Все остальное – неважно!

– Ты права, – поддержал Мотьку Митя. – И надо этим заняться сейчас же, чтобы сегодня, когда она вернется… если вернется…

– Да ты что, старик! Не смей даже думать так! – набросился на него Костя. – Правильно, давайте сейчас же возьмемся за альбом. И, кстати, надо бы нам еще завести настоящий дневник или журнал для наших дел. Очень может пригодиться в дальнейшем. А пока – пошли к Аське. У тебя чистая тетрадь найдется?

– Найдется, даже чистый альбом есть! Пошли скорее!

Через четверть часа мы уже сидели за столом у нас на кухне. Я принесла альбом для рисования и клей, достала тщательно спрятанную от родителей благодарность милиции и коробку со старыми фотографиями.

– Так, – сказал Костя, – на первую страницу наклеим благодарность. Это сразу должно убедить ее, что мы – люди серьезные! Мотька, а твоя благодарность где?

– Как где? Тут же. Дома я не могу ее держать, мама вечно делает генеральную уборку и обязательно на нее напорется, поэтому я держу ее у Аськи.

– Ах да, вот они обе! А вообще-то, Митяй, глупо получается – благодарность девчонкам, а мы вроде сбоку припека!

– Но ведь так оно и было! – напомнил Митя.

– А не переименовать ли нам наше сыскное бюро? Подумаешь, «Квартет», даже как-то неприлично – проказница мартышка, осел, козел да косолапый мишка! Предлагаю отныне новое название – «Матриархат».

– Легко же ты сдаешь мужские позиции, старичок! – засмеялся Митя. – Нет, я не согласен, мы еще скажем свое слово!

– Да, как же, с этими девчонками скажешь, – шутливо проворчал Костя, разглядывая фотографии из коробки. – Ась, а это кто?

– Это дедушка в молодости.

– Он что, был моряком? – удивился Костя.

– Да нет, это он в роли комиссара в какой-то революционной опере.

– Кошмар! Революционная опера! Вперед, мои матросики! На штурм чего-нибудь! – дурным голосом запел Костя. – Предлагаю наклеить эту фотку в альбом. У твоего дедушки вид тут здорово лихой. Вполне сойдет за главаря банды, ты уж не обижайся, Аська.

– Дурак! – закричала Мотька, обожающая моего деда. – Игорь Васильич – великий артист, а ты…

– Да ладно тебе, я пошутил!

Через полчаса альбом был готов. Кроме подлинных фотографий, мы наклеили туда еще пять из коробки, это были карточки каких-то дальних родственников, которых я даже не знала. Ничего, для Ириши сойдет.

Глава V
Степан или Виталий?

В воскресенье утром мы с Митей опять встретились во время собачьей прогулки в сквере.

– Ну как? – первым делом спросила я. – Она вернулась?

– Вернулась, и даже не поздно, – ответил Митя без особого пыла.

– А альбом?

– Я ей его дал. Но реакции никакой. Проглядела и вернула мне. Похоже, мы зря старались.

– А в каком настроении она вернулась?

– В лирическом, – проворчал Митя.

– Значит, это любовь и нам тут делать нечего?

– Похоже на то. Но все равно у меня нехорошие предчувствия.

– Предчувствия вроде бы не твой жанр, – удивилась я.

– Вообще-то да, но сейчас никак не могу отделаться от ощущения, что Иришка в беде.

– Значит, продолжим расследование. Понаблюдаем за девушкой. Кстати, ты не в курсе, какие у нее сегодня планы?

– Не знаю, я выходил, она еще спала. Как что-нибудь выясню, я с тобой свяжусь.

Когда я вернулась, мама уже встала и ждала меня с завтраком.

– Аська, не хочешь пойти сегодня в Большой?

– На что?

– На «Ромео и Джульетту».

– Хочу! Конечно, хочу!

– С Митей пойдешь или с Мотей? – не без ехидства спросила мама.

– С Мотей, мама, с Мотей! Ты же знаешь, как она на театре помешана. А Митя к балету равнодушен. Сейчас же позвоню ей.

– Да погоди, дай людям поспать в воскресенье!

– Они в это время не спят! Мотька с тетей Сашей уже небось квартиру драят.

– Ох, и нам бы не мешало как следует уборкой заняться, но времени нет ни на что! Если бы не Липа, и ты была бы беспризорницей, и квартира бы грязью заросла, – горестно вздохнула мама. – Тебе хорошо, скоро школа кончится, будешь жить на даче, дышать свежим воздухом…

– И помирать с тоски, – докончила я мамину фразу.

– А хочешь, я с Сашей поговорю, чтобы Матильда с тобой там пожила месячишко?

– Еще бы! Но только тетя Саша не разрешит. Она же на лето всегда Мотьку в деревню отправляет.

– А вдруг?

– Попробуй! – обрадовалась я. Если Мотька со мной поедет, это будет совсем другая жизнь. С Мотькой не соскучишься и на необитаемом острове. – Попробуй, мамочка! Давай сейчас же позвоним!

– Давай!

Я набрала номер. К телефону подошла Матильда.

– Мотька, у меня билеты на «Ромео» в Большой! Пошли?

– А то! Тетя Тата достала?

– Конечно! Слушай, Моть, тетя Саша в каком настроении?

– А что? Против театра она возражать не будет.

– Нет, дело не в театре! Понимаешь, мама предлагает тебе пожить месяц у нас на даче.

– Понятно, – вздохнула Мотька, – как всегда – безнадега. Даже и говорить не стоит.

– А вдруг ей надоело сопротивляться? Позови ее, мама попробует уломать.

– Позову, конечно, но это вряд ли… Мама! Тебя к телефону! – крикнула Мотька. – Наталья Игоревна! Иди скорее!

Я передала трубку маме.

– Добрый день, Саша! Сашенька, я хочу просить вас об одолжении! Нельзя ли, чтобы Мотя пожила недельки две-три у нас на даче. Аська одна ни в какую ехать не соглашается, а Липе необходим свежий воздух, у нее что-то с бронхами… Но вы же знаете, если Аська останется в городе, то и Липа будет ее тут караулить. А так девочки поживут на даче, на свежем воздухе… Саша, но ведь в деревню Мотя может поехать на месяц позже, что тут дурного?

«Ох и хитрюга моя мама! Сперва две-три недели, теперь месяц! Только бы тетя Саша согласилась!»

– Вы серьезно? А что, мне эта идея нравится! И Липа отдохнет, и Аська новых впечатлений наберется.

О чем это они? Какие новые впечатления?

– Да, конечно, обещаю! Вот и отлично! Я знала, что мы всегда с вами договоримся!.. Да, разумеется! Я очень рада. Будьте здоровы… Да, конечно, непременно созвонимся, время еще есть! Всего вам доброго!

Мама повесила трубку и с торжеством взглянула на меня.

– Все в порядке! Поедет с тобой Мотька на дачу!

– А что ты такое ей пообещала?

– Пообещала в августе отпустить тебя с Мотькой к ним в деревню.

– В деревню? Ура! Мотька говорит, что там полно грибов!

– Значит, ты рада? – не без удивления спросила мама.

– Еще бы! Я давно хотела побывать в настоящей деревне!

– Вот и отлично, – проговорила мама уже несколько рассеянно – это значит, что сейчас она скажет: мне пора в театр.

– Мне пора в театр! Помоешь сама посуду?

– Конечно! Мама, какая же ты молодчина! Просто великий дипломат!

– Не зря же меня твой дедушка в детстве звал «мадам Коллонтай». Я всегда любого могла в чем угодно убедить, если мне это было нужно. Теперь-то уж я не та… Но кое-что иногда мне удается. Ну все, я побежала! До вечера. После театра – сразу домой, никаких гулянок! Пока!

И мама унеслась.

Через десять минут мне позвонила Мотька.

– Аська, твоя мама просто гений! Как ей это удалось?

– Сама не знаю, но это здорово!

– А ты вправду поедешь со мной в деревню?

– Поеду, а почему бы и нет?

– Кайф!

В театр мы решили пойти пешком, уж больно хорошие дни стоят – солнечные и не слишком жаркие. Мотька, нарядная, хорошенькая, зашла за мной в пять часов.

– От Митьки никаких известий? – спросила она.

– Нет, я только утром его видела на сквере. Ириша еще спала, когда он уходил, а вчера вернулась, как он выразился, «в лирическом настроении».

– Давай на всякий случай звякнем ему, – предложила Матильда.

– Давай!

Но к телефону подошел Митин отец и сказал, что Митя уехал к бабушке.

– Ну и отлично! Хоть нормально в театр сходим, как люди! – обрадовалась Мотька. – Надеюсь, в этот раз никто никому бомбу не подложит!

– Да, и таможни в Большом театре нет, контрабандисты там только в «Кармен» водятся, а в «Ромео и Джульетте», слава Богу, одна любовь. Это по твоей части, Матильда! – веселилась я.

– Да, до утра можно жить спокойно, – подхватила Матильда. – Утром выяснится, что там с Людкой, а насчет Ириши я, понятное дело, маху дала.

– В каком смысле? – не поняла я.

– Но это же ясно – любовь у нее, и все дела. Сама же говоришь, она вернулась вчера в лирическом настроении.

– Это не я говорю, а Митя.

– Какая разница! Ладно, пошли, а то пешком не успеем.

Без двадцати семь мы уже были у Большого театра. Хорошо, можно не спеша зайти в буфет, выпить холодной водички, купить программку и найти свои места в амфитеатре. Только мы уселись и стали разглядывать нарядную публику, как вдруг Мотька шепнула:

– Ох, чертобесие! Нигде покоя нет!

– Ты про что?

– Разуй глаза-то! Видишь?

– Ничего не вижу.

– Да вон там, слева, нет, еще левее! Ага! Увидела?

– Увидела!

Там, куда показывала Матильда, в проходе между рядами, стояла Ириша со своим то ли белокурым, то ли седым кавалером. Она была очень нарядная, красивая и, кажется, здорово влюбленная в своего спутника, который сейчас был в элегантных темных очках.

– Что будем делать? – быстро спросила Мотька.

– А что нам делать? Спектакль будем смотреть!

– Это и козе понятно! Подходить, здороваться-знакомиться будем? Это ведь недурной шанс!

– А надо? Зачем мы будем ему глаза мозолить? По-моему, лучше держаться от них подальше, а после спектакля на всякий случай проследить…

– Ага! Они опять сядут в тачку и прости-прощай!

– Так что ты предлагаешь?

– В антракте понаблюдать за ними, подобраться поближе, послушать, о чем говорить будут…

– А если она нас заметит?

– По-моему, она сейчас и мамонта бы не заметила, не то что нас! Ну, а если все-таки узнает, подойдем, поздороваемся, как воспитанные девочки.

– А вдруг она начнет ему наши детективные подвиги расписывать?

– Жди, дожидайся! – расхохоталась Мотька. – В лучшем случае она нам кивнет. Не до нас ей, подруга.

– Матильда, а какого черта вообще следить за влюбленной парочкой, которая пришла на балет? Мы с тобой просто чокнулись уже! И Митька тоже.

– Ты права. Мы все уже, как говорится, готовые для дурдома. А Митьке скорее всего наши лавры покоя не дают, вот он и решил, что сестренка – жертва. А разве она на жертву похожа? Гляди, какая веселая, нарядная! Все, подруга, кончаем с этим делом! Вот, уже второй звонок! Скоро балет начнется, к чертям собачьим уголовщину. Да здравствует Шекспир!

– И Прокофьев! – добавила я.

Балет и в самом деле целиком захватил нас, хотя особых звезд в составе исполнителей не было, все больше молодежь, но дивная музыка Прокофьева и замечательный спектакль заставили нас позабыть о дурацкой истории с Иришей. Мы просто наслаждались. Иногда у меня мелькала мысль – зачем мы тратим время на всякую уголовщину, когда можно было бы гораздо чаще бывать в театре, на концертах…

Однако в антракте мы, не сговариваясь, едва зажегся свет, посмотрели туда, где сидела Ириша с кавалером. Они поднялись, и мы тоже. Наверное, это уже инстинкт. Парочка вышла в вестибюль. Только тут я смогла наконец разглядеть Иришиного спутника. Очень интересное лицо! Немолодое, с морщинами у глаз. И во всем его облике было что-то романтическое, напоминающее героев Джека Лондона.

– Наверное, у него кликуха Седой или Серый, – проговорила мне на ухо Матильда.

– Почему? – удивилась я.

– А у этих уголовников всегда блондины такие клички носят.

– Мотька, а как насчет Шекспира? – поддразнила я подругу.

– У Шекспира антракт! – отрезала Мотька.

– Значит, ты все-таки этого типа в чем-то подозреваешь?

– Не знаю, но раз уж мы здесь, лучше поближе познакомиться.

– Ты что, спятила?

– Да нет, я так, вприглядку! Не забывай все-таки, мы своими глазами видели ее реакцию на его звонок. Думается мне, это неспроста.

– Да ну тебя, Мотька, у тебя семь пятниц на неделе. То это просто влюбленная пара, то отделение «Коза ностры».

– Знаешь что, подруга, постой-ка тут, а я поближе к ним подберусь и послушаю, о чем они говорят.

Не дожидаясь моего ответа, Матильда юркнула в толпу и протиснулась к объекту наших наблюдений. Вскоре она уже отиралась совсем рядом с ними, ловко умудряясь не попадаться на глаза Ирише. Я тоже не сводила глаз с парочки. Они очень оживленно беседовали, Ириша вся сияла, а Седой глядел на нее ласково и чуть-чуть снисходительно. Но вот он что-то ей сказал, и в ней как будто выключили свет. Она погасла. Он достал из кармана носовой платок и вытер лоб. Тут же я заметила, что Матильда мгновенно нагнулась и что-то подобрала с пола. Интересно! Ни Ириша, ни Седой ничего не заметили. Седой явно в чем-то убеждал Иришу, и мало-помалу лицо ее прояснялось. Надеюсь, Матильда сумеет хоть что-то расслышать или хотя бы ухватить суть разговора.

Раздался первый звонок. Седой потушил сигарету, взял Иришу под руку, и они направились в зал. Тут же ко мне подлетела Мотька.

– Смотри, что я нашла, он из кармана выронил! – И она протянула мне визитную карточку. На ней значилось: «АО „Марал“. Виталий Павлович Люкин, генеральный директор». И, как полагается, телефон, факс и адрес. Телефон был указан другой – не тот, что был на определителе. Впрочем, это вполне естественно.

– Видишь, он не соврал, когда говорил, что звонит Виталий.

– Но ведь не обязательно, что это его карточка! Скорее даже не его.

– Почему? – удивилась Мотька.

– Свои визитки обычно не носят по одной в кармане пиджака. А носят целую пачку или в бумажнике, или в специальном футлярчике, а вот чужую чью-нибудь запросто могут сунуть в карман.

– Наверное, ты права. Ладно, пошли скорее в зал!

– А о чем они говорили? – на бегу спросила я.

– Потом расскажу.

– Ну, рассказывай скорее! – потребовала я, едва мы сели на место. Второй акт еще не начинался.

– Понимаешь, сперва он расписывал, какая она красивая и что она значит для него, а потом вдруг говорит: «Нельзя так долго карать за один неверный шаг. И уж тем более нельзя слушать, что говорят завистники. Для меня имеешь значение только ты! И только ты можешь сделать меня счастливым. Если согласишься, мы отныне будем всегда вместе, даже работать будем вместе». Но тут раздался звонок, и он ее увел.