Тимофей вошел в пустую квартиру и вдруг обрадовался, что жены нет дома. Он чувствовал себя вконец разбитым. Сбросил с ног ботинки, снял куртку, повесил в шкаф. Сброшенные ботинки нарушали идеальный порядок прихожей. Ну и пусть! Неохота сейчас наклоняться, ставить их на специальный коврик. В конце концов я приехал на машине… В одних носках он прошел в гостиную и с размаху плюхнулся на диван. Подумал со смехом – будь Юлька дома, я бы уже заработал как минимум три замечания. Особенно за бросок на диван! Он встал и опять же в носках отправился на кухню. Налил себе виски, взял лед и орешки. Поставил все это на маленький поднос, отнес в комнату, поднос поставил на пол рядом с диваном, нарочно разбежался и опять прыгнул на диван. Задрал ноги на спинку, дотянулся до стакана с виски, отпил глоток и произнес вслух:

– Ах, хорошо!

Но тут же подумал: мне почти сорок, а веду я себя как глупый школяр, оставшийся дома без строгих родителей! Лежать, задрав ноги на спинку, было неудобно. Он поменял позу, поставил себе на живот вазочку с орешками.

Зазвонил телефон. Мама!

– Тимошенька, у тебя все нормально?

– Да, мамочка! А у тебя?

– Я была сейчас в театре, но спектакль такой скучный, что я ушла. И знаешь, кого я там встретила?

– Неужто Юльку с подружкой?

– Вот именно, с подружкой!

– Что ты хочешь сказать?

– Ничего!

– Мама, ты что, хочешь сказать, что Юлька в театре с каким-то мужчиной?

– Да не с каким-то, а со знаменитым писателем, Леонтием Зноем!

– Как ты сказала?

– Леонтий Зной!

– Ни фига себе! Сроду о таком не слышал! И что, хороший писатель?

– Тим, я не понимаю!

– Мам, ну даже если… Я в театр ходить не люблю, художественную богему не перевариваю, а Юлька молодая, красивая, пусть…

– Ты же, по-моему, любишь свою жену? – растерялась Ольга Варламовна.

– Мам, я что, похож на мавра?

– Тимоша, у тебя есть женщина?

– Да бог с тобой, мама! Я просто не ревнив в принципе… А ты зачем мне позвонила? Испортить на ночь настроение?

– Нет, ввести тебя в курс дела! Тебе не пойдут рога, мой мальчик, ты слишком коротко стрижешься, заметны будут даже крохотные рожки! – рассердилась Ольга Варламовна и в сердцах швырнула трубку.

Тимофей кривил душой, говоря что совсем не ревнив, интересно, что за история? Надо посмотреть, как поведет себя Юлька. Он набрал номер матери.

– Мам, а Юлька тебя заметила?

– Понятия не имею! Специально ей на глаза я не лезла. Все-таки тебя проняло, Тимоша?

– Да нет, но иметь такой козырь в рукаве вовсе не плохо! Так, на всякий случай!

Ольга Варламовна была довольна. Может, наконец, ее сын проснется… Что это за жена? Хотя, казалось бы, придраться не к чему. Красивая, великолепная хозяйка. Детей не хочет? Ну и пусть, Ольга Варламовна вовсе не жаждала иметь внуков. И уж тем более от этой Юльки…

А Тимофей, хладнокровно спрятав козырь в рукав, включил телевизор и через несколько минут задремал. Стоявшая на животе вазочка с миндалем упала, орешки просыпались на диван и ковер.

– Тима, проснись! Что это за свинушник ты тут устроил!

– А? Что? А, привет! Я уснул!

– Но почему надо разводить свинство? Посмотри, какая гадость! – На красивом лице жены была написана явная брезгливость.

– Подумаешь, большое дело! Ну, как спектакль?

– Спектакль классный! Просто суперский!

– Я очень рад! Ладно, я пойду спать.

– А кто будет убирать эту пакость?

– Какая уж такая пакость? Орешки? Так их завтра Алена уберет!

– Алена должна поддерживать чистоту, а не убирать за тобой грязь!

Тимофей очень внимательно посмотрел на жену. Она не часто устраивала скандалы.

– Знаешь, я не так уж мало ей плачу, может в кои-то веки и за мной убрать! Да и ты тоже не слишком обременена делами! – Он пошел к себе в кабинет и громко хлопнул дверью.

Что это с ним, испугалась вдруг Юля. Все это совсем на него непохоже. Тимофей человек мирный, добродушный, а тут… Скорее всего, неприятности на работе. Ничего, завтра будет просить прощения. А я даже рада, пусть ночует в кабинете…

Тимофей тоже удивился. Сам себе удивился. Что это со мной? Неужто ревность? Как глупо… С чего вдруг я взъелся? Или дело в Янине? Да нет, она мне совершенно не нравится, категорически не мой тип! В этот момент зазвонил его мобильник. Кто это? А, Мишка!

– Привет, Мишаня!

– Здорово, Тим! Рад, что застал! Не разбудил? – Нет, что ты! Ты откуда звонишь?

– Из Москвы, представь себе. Я в Москву надолго, дела! Ужасно хочу тебя видеть! В твоем плотном графике найдется просвет для меня?

– А как же! Сейчас посмотрю… О, в семь вечера, завтра. Годится?

– Вполне! А где?

– Приходи к нам… Хотя нет, давай где-нибудь на нейтральной почве…

– Давай! – заметно оживился старый друг. – Тогда в семь у мамы. Ее сейчас нет, она в санатории, по крайней мере спокойно выпьем и до дому тебе два шага.

– Ох, Мишка, обо всем подумал, молодчина! Жутко хочу тебя видеть! Не женился еще, бродяга?

– Да нет, знаешь ли…

– Ну и правильно.

– Тим, ты ли это?

– Поверь, это я! – засмеялся Тимофей.

– Ну, тогда до завтра?

– Ага!

Мишка Дунаевский, старый друг, еще с пятого класса. Тимофей тогда перешел в новую школу и его встретили не слишком приветливо, дразнили, задирали, он не очень умел защищаться: несколько раз ему разбили нос и вдруг Мишка, который долго болел и не знал Тимофея, вернулся в школу, оценил ситуацию и неожиданно для всех взял Тимофея под свое покровительство. Он был самым сильным в классе, его боялись и уважали. Однажды он сказал подопечному:

– Значит так, сейчас ты под моей защитой, но должен и сам научиться за себя постоять, если надо будет. Даю три месяца, пойдешь заниматься каратэ или боксом, что больше нравится, но советую каратэ…

– А что будет через три месяца? – заинтересовался Тимофей.

– Ты наберешься сил, войдешь во вкус и тогда сможем общаться на равных. Сечешь?

– Секу!

Тимофей упросил мать отдать его в секцию каратэ, которое тогда уже становилось легальным. Он оказался очень способным. Через три месяца Мишка устроил ему проверку и остался доволен его успехами. Пожал ему руку со словами:

– Молодчина, я в тебе не ошибся! Теперь у тебя голова дружит с телом! И отныне мы друзья!

Вспоминая эти слова пятиклассника, Тимофей рассмеялся. Мишка всегда был взрослее своих сверстников и то, что он признал Тимофея равным себе, чрезвычайно польстило мальчишке. Ближе друга у Тимофея до сих пор не было.

Утром Юля кормила его завтраком. Стол как всегда был накрыт в столовой. В серебряном кольце лежала крахмальная салфетка бледно-фисташкового цвета, в тон скатерти. Жена держалась как ни в чем не бывало… Он решил тоже с утра не обострять отношения, хотя его безумно раздражали эти потуги на светский тон. Поначалу он еще боролся с ними, потом привык, перестал обращать внимание, а сегодня раздражение вдруг вернулось, но он изо всех сил сдерживал себя.

– Какие планы на вечер? – поинтересовалась Юля.

– Встречаюсь с Мишкой!

– О! Он в Москве?

– Да.

– Надолго?

– Еще не знаю, а что?

– Надо же пригласить его к нам. Он еще не женился?

– Нет.

– Тогда надо познакомить его с Ариной. Она должна ему понравиться.

– Сильно сомневаюсь! Он терпеть не может эмансипе.

– А кого он вообще может терпеть? На него не угодишь! – обиделась за приятельницу Юля.

– Просто не надо ему угождать! Он большой мальчик, сам найдет себе девочку.

– Да вот не нашел же…

– Значит, ему не надо, – едва сдерживая раздражение, сквозь зубы процедил Тимофей.

Юля сочла за благо ничего не заметить.

– Ну, тогда, пожалуй, я сегодня встречусь с Инкой. Она давно приглашала меня к себе на новую квартиру.

– Ради бога!

– Только, пожалуйста, постарайся не напиться с Мишей, у нас завтра с утра бассейн!

«Непременно напьюсь!» – решил про себя Тимофей.

Рабочий день оказался насыщенным и тяжелым, к вечеру голова уже раскалывалась. Ничего, поеду к Мишке, увижу его славную добрую морду, сразу станет легче. Тимофей купил по дороге бутылку виски, хотя знал, что у Мишки всегда есть выпивка, он вообще был довольно хозяйственным мужчиной. «Я все сам умею, зачем мне зависеть от баб?» – говорил старый друг, хотя женщинам он очень нравился. А еще Тимофей купил две банки шпрот, любимого лакомства Мишки. Его мамы, Нелли Яковлевны, сейчас нет, значит, цветов не нужно. И слава богу! Он терпеть не мог покупать цветы, Юлька давно объяснила ему, что у него нет вкуса, он в цветах ничего не понимает, а покупать готовые букеты – дурной тон. Поэтому в некоторых случаях он поручал это своей секретарше, ничуть по этому поводу не расстраиваясь.

– О, Тимоха! – воскликнул Мишка.

Они обнялись.

– Мишка, ты что-то растолстел!

– Понимаешь, курить бросил, вот меня и разнесло.

– А тебе, как ни странно, идет! Ты такой какой-то уютный стал! Я тут тебе шпроты принес!

– Ну надо же! – растрогался Мишка. – Пошли на кухню, я мясо приготовил, по новому рецепту.

На кухне был накрыт стол. Чего на нем только не было!

– Это на двоих? – ахнул Тимофей.

– А то! Думаю, два мужика под хорошую выпивку и не такое смолотят. Садись, дружище, я здорово соскучился!

Они пили, ели, болтали обо всем на свете, им было хорошо.

– Скажи, Тимоха, а как твой Олег поживает?

– Олег? Умер Олег.

– Да ты что? Прости, не знал. Давно?

– В прошлом месяце.

– Значит, ты теперь богатый наследник?

– Ну, кое-что мне и вправду перепадет… Но дело не в этом. Он меня напоследок здорово удивил… Миш, ты способен выслушать сентиментальную историю, даже не очень хорошего вкуса, прямо-таки из мелодраматического сериала?

Глаза Мишки загорелись любопытством.

– История подлинная?

– От начала и до конца.

– Валяй! Авось пригодится что-то… Знаешь, я ведь теперь начинающий писатель…

– Мишка! Я всегда говорил, что это твое… Ты уже что-то написал?

– Более того, уже издал! Но про меня потом, расскажи!

Тимофей рассказал.

Мишка слушал очень внимательно, хотя не задал ни одного вопроса.

– Знаешь, я испытал такое облегчение, когда отдал ей все эти дары…

– А она тебе совсем не понравилась?

– Понимаешь, я однажды уже встретился с ней, – он рассказал о первой встрече с Яной, – тогда она мне глянулась, а потом… Нет. Не мое. Она для меня слишком… ломкая какая-то.

– Ты хотел сказать хрупкая?

– Хрупкая, да.

– Она одинокая?

– В каком смысле?

– Ну, муж, дети…

– Нету.

– А любовник?

– Понятия не имею, но не похожа она на бабу с любовником.

– Тимоха, друг, познакомь меня с ней!

– Зачем?

– Зачем знакомятся с женщинами! Она меня заинтересовала…

– Но как ты себе это представляешь? Я выступлю в роли сводника?

– Погоди, что она преподает?

– Скандинавские языки.

– Супер, то что надо! Ты позвонишь ей и скажешь, что твой друг хочет изучать шведский… И если она согласится, ты дашь мне ее телефон!

– Миш, если б я тебя не знал как облупленного, мог бы подумать, что ты польстился на Олегово наследство…

– Тимоха, так и в рыло схлопотать недолго! Мне даже в башку такое не вскочило! Надо же, как вас тут капитализм испортил… Совсем мозги набекрень! Подумать такое про старого друга… Фу!

– Ладно, ничего я не подумал! Она, кстати, тоже удивилась, что я ее не обокрал… Ну бог с ней, расскажи, что ты там пишешь?

– Детектив накропал!

– Да ты что! Обалдеть! С чего это вдруг?

– Сам удивляюсь. Вообще-то я на спор… Но мне вдруг так понравилось… Показал одному типу, тот говорит: здорово и отдал начинающему издателю, а тот, даже меня не спросив, послал рукопись на конкурс и вдруг выясняется, что мне дали первую премию. Конкурс, правда, не слишком заметный, но все же… Ну и вот издали… Даже самому неловко… – смущенно засмеялся Мишка.

– Эх, Мишка, до чего ж ты талантливый, собака! – восхищенно проговорил Тимофей. – А книжку подаришь?

– У меня еще нет экземпляров, а как только, так сразу…

– Так за это надо выпить! Да, скажи, а ты слыхал про такого писателя Леонтия Зноя?

– Как, прости?

– Леонтий Зной.

– Нет, не слыхал, а что?

– Да я тоже вчера первый раз услышал.

– От кого?

– От мамы. Ну, раз не знаешь, так и черт с ним. За начинающего писателя!

– Нет, Тима! Вот когда книжка в руках будет, тогда мы специально это дело обмоем, а пока давай за нас, все-таки несмотря ни на что мы столько лет дружим… Это дорогого стоит!

– Кто бы спорил!

Они ополовинили уже вторую бутылку, когда Тимофею позвонила жена.

– Тим, ты же обещал не напиваться! Ты домой вообще собираешься?

– А как же… Но не сегодня!

– Ненавижу эти пьяные загулы! Нам же завтра в бассейн!

– А ты полагаешь, я нуждаюсь в тотальном контроле? – вдруг взбесился Тимофей.

– Полагаю, да! Ты вообще с тех пор как умер Олег, невесть кем себя вообразил…

– Что? – мгновенно протрезвел Тимофей.

– Думаешь, богатый наследник, так теперь тебе все можно? – истерически выкрикнула Юля.

– Ну, милая, это ты поспешила посчитать мое наследство, а я вполне могу предположить, что Олег все завещал кому-то другому, завещание будет оглашено только через год, так что… особо не мылься! – уже кричал он. – Даже если я что-то и унаследую, меня это не колышет, я и сам себя прокормлю и тебя заодно… А вообще, не нравится, скатертью дорога, ты ж теперь любишь знойных мужчин. Я не прав?

– Ты пьян, и я не желаю разговаривать в таком тоне!

И Юля швырнула трубку.

– Что это с тобой, дружище? Ты вроде не очень пьяный, чего так завелся?

– А, ладно, разберемся… Не хочу я об этом говорить. Блин, так хорошо сидели, а она…

– Естественно. Никакой бабе не нравится, когда мужик пьянствует со старым товарищем. Вот потому я и не женюсь.

– А зачем тогда хочешь с Яниной знакомиться?

– Да просто поглядеть на женщину, способную вызвать такие чувства. Хотя скорее всего, там не столько чувства были, сколько сознание вины. Ну бог с ней, не стану я с ней знакомиться. Глупость одна!

– Правильно, Мишка! Вообще вязаться с бабами – чистой воды глупость… И про любовь это всё литературные выдумки, а руководит нами только инстинкт, как считается, основной. Ты вот, Мишка, любил кого-нибудь? Так, чтобы с катушек слететь? Я лично никогда.

– А я любил… – неожиданно, после некоторой паузы, произнес Мишка.

– Почему не знаю? И где же она?

– Она… умерла…

– От любви?

– Да нет, от заражения крови…

– Расскажи!

– Тебе в самом деле интересно?

– Конечно!

– …Это было семь лет тому назад. Я тогда жил в Париже, она была моей соседкой по площадке…

– Парижанка?

– Нет, полурусская, полукиргизка, звали ее Наташа, но она называла себя Джамилей, она… была моделью… внешность у нее такая экзотическая… Красивой не назовешь, а в гриме – чудо, а вот карьера у нее не задалась. Она работала, но, что называется, во втором эшелоне. Уставала страшно, моталась по городам и странам, падала в голодные обмороки. Я ее жалел жутко, она иногда приходила ко мне, вываливала на меня все свои горести. «Хорошо с тобой, Миша, спокойно, и поговорить по-русски можно…» Иногда спрашивала: «Миша, скажи, чего во мне не хватает, почему другие девчонки только приедут и уже на вершине, а мне не везет…» У нее мечта такая была – стать супермоделью. Родители ее развелись, но отец оплачивал ее крохотную квартирку. Она была страшно одинока… Я звал ее замуж, но она говорила: я не для того в Париж приехала… Дурочка… Приехала в Париж, чтобы умереть.

– А она тебя… любила?

– Нет, просто иногда спала со мной… она была одержима своей дурацкой мечтой… Ей стукнуло уже двадцать три года, а в их бизнесе, если ты к этому возрасту ничего не достигла, так уже и не достигнешь. Я ей пытался объяснить, что по общечеловеческим меркам она очень молода, вся жизнь у нее впереди. Я вынужден был на два месяца уехать в Аргентину, звал ее с собой, но она ни в какую, ее пригласили на очередной второразрядный показ… Я звонил ей, слал эсэмэски, а потом вдруг она перестала отвечать. Ну, когда я вернулся, в ее квартире жил какой-то парень, он ее не знал, а консьержка сказала мне, что она умерла от заражения крови. Стерла ногу, всего лишь… Вот такая история, вот такая любовь.

Тимофей задумчиво смотрел на друга.

– Нет, Миша, это не любовь.

– Много ты понимаешь…

– Если бы она не умерла, ты через год или два просто возненавидел бы ее, потому что когда женщина одержима такой идиотской идеей и все приносит ей в жертву, вплоть до своей и твоей жизни… Но она умерла, история получилась жутко печальная… К тому же, как я понял, девушка была хороша собой… Наверное, каждому человеку в жизни нужна печальная история…

– Тима, а ты умный малый! – вдруг улыбнулся Мишка. – Я иногда сам себе что-то подобное говорил. У тебя, как я понял, такой печальной истории еще нет?

– Какие наши годы! – засмеялся Тимофей.

– Это правда, брат! Какие наши годы!

– Мишка, тебе надо жениться!

– Жениться? Ты вот давно женат… Много у тебя счастья в жизни?

– Еще месяц назад я бы ответил – да! А сейчас…

– Знаешь что, дружище, давай-ка иди домой! Зачем напрягать отношения в семье? Мы с тобой еще свое возьмем!

– В семье? Где она, семья? Я сам себе семья, по Вознесенскому – во мне как в спектре живут семь «Я»…

– О, Тима, ты набрался, пожалуй, я тебя провожу!

– Да ты что, Мишка, я сам!

– Нет уж, мне так спокойнее будет, а то еще в какую-нибудь драку ввяжешься, я тебя знаю!

Утром Юля разбудила его как ни в чем не бывало.

– Тим, пора в бассейн!

– Юль, езжай без меня, голова раскалывается!

– Ерунда! Вот тебе бульон, выпьешь и оклемаешься! Давай, давай, после бассейна почувствуешь себя человеком, проверено! А сейчас ступай в душ!

Тимофей подчинился. Но под душем он вдруг вспомнил вчерашний вечер, телефонный скандал, который она ему закатила, хотя вовсе не была скандалисткой. Он с величайшим трудом подавил глухое раздражение. Зачем обострять отношения?

Яне было грустно. И страшно. Эти драгоценности в квартире… Надо бы их и вправду положить в банковскую ячейку. Но пока ювелир их не посмотрел, наверное, не стоит. Да и боязно идти с ними в банк. Попрошу Пашку пойти со мной, но когда? По будням он на работе, а по выходным банки скорее всего закрыты. Мысль о новой квартире уже не казалась такой заманчивой. Это ж сколько хлопот… А сил нету… И вообще… Как-то не умею я быть богатой… Меня непременно облапошат… Правда, тетя Рита и Пашка всегда готовы помочь, но кто знает… Ведь одно дело помочь бедной-несчастной и совсем другое богатой наследнице…

– Янка, что за кольцо? – спросила приятельница и коллега Вета. – Как красиво, глаз не оторвать! Богатый поклонник завелся?