Глава 7

Инасар Зейд эль Рошан

Солнце еще даже не окрасило верхушки гор, когда я открыл глаза, чувствуя, как сон улетает прочь. Привычка вставать до рассвета въелась в кровь. Только глупцы считают, что правители могут нежиться в постели до обеда. Тот, кто себе это позволяет, очень скоро может лишиться страны или жизни.

Прохладный воздух в покоях бодрил, заставлял кровь быстрее бежать по венам. Бросив короткий взгляд на свернувшуюся под одеялом наложницу, я встал и накинул халат. Пусть немного отдохнет, ночь выдалась жаркой.

На столе мягко светился бледно-голубой кристалл. Коснувшись его, я почти сразу услышал, как открылись двери в покои.

– Гадир. – Ариз, распорядитель и верный слуга уже много лет, склонился так низко, что пальцами рук коснулся пола.

– Завтрак через тридцать минут, – сообщил я коротко. – Через десять пришли сюда кого-нибудь из женского крыла, за Хадисой.

– Слушаю, гадир. Купальня готова.

Кивнул, взмахом руки отпуская Ариза. Купальня подождет несколько минут.

В спальне стоял прохладный полумрак, чуть золотистый от тяжелых портьер, что закрывали все окна, кроме одного – напротив постели. И в таком освещении безмятежно спавшая Хадиса на миг показалась мне той, которую я почти забыл. Той, которая иногда давала о себе знать тупыми болями в сердце.

Завязывая пояс, я подошел и присел на край постели. Хадису я выбрал за черные волнистые волосы, смуглую кожу и рост. За сходство с моей потерянной воительницей. Подобие, но не оригинал, заменить который не смогут и сотни женщин.

Обманываться всегда легко. Вот и сейчас на миг представил, что черные волосы принадлежат Арджане, что это она лежит, утомленная ласками. Что она ночью стонала подо мной и вскрикивала…

Увы…

Легко коснулся пальцами закрытого одеялом плеча, потянул легкую ткань вниз, обнажая смуглую кожу.

– Хадиса.

Проговорил негромко, так, чтобы разбудить, а не напугать. Хадиса появилась в гареме всего полгода назад, и я ее не замечал. Пока однажды не встретился с ней взглядами. И подумал, что она подойдет на время, для попытки обмануть самого себя.

Продолжая поглаживать плечо, смотрел, как Хадиса приподнимает голову, открывает глаза. Теплые, карие, с длинными ресницами. Припухшие от поцелуев губы, длинная шея. Такая может заставить мужчину желать ее.

Но внутри меня звенела пустота. Которую после ухода Арджаны не смогла заполнить ни одна женщина.

– Любимый! – чуть сонный взгляд Хадисы мигом прояснился.

– Вставай, – тихо проговорил в ответ, – вставай, Хадиса, сейчас придут служанки, проводят тебя обратно в женскую часть. Был счастлив видеть тебя ночью рядом со мной.

Смуглая кожа окрасилась едва заметным румянцем.

– Акиф, это я счастлива, что удостоилась вашего внимания.

– Придешь сегодня вечером, – велел я, поднимаясь. – Отдыхай сегодня, Хадиса. Вечером хочу увидеть твой танец. И ощутить твои губы.

Окрыленная Хадиса ушла в сопровождении служанок, даже под корфой было видно, как она широко улыбается, а глаза сверкают.

А день акифа Игенборга продолжился купальней, а затем и завтраком. К тому времени солнце уже согрело верхушки гор.

– Рассказывай, Сардар, – велел я своему главному осведомителю, присаживаясь на подушки перед столом.

Малый бирюзовый зал окнами выходил на восток и сейчас купался в солнечных лучах. Широкие двери на террасу были распахнуты, легкий ветер приносил с собой ароматы вейгелл, растущих где-то в предгорьях. В Игенборге о них ходила легенда: крохотные синие цветы, похожие на мириады крохотных звезд, на самом деле слезы Ирады. Легенда гласила, что Ирада попала к правителю Игенборга в давние времена. Попала невольницей, но смогла стать единственной его женой. Нареченной Звезд, как называли ее в народе. А когда погиб правитель, уйдя на войну, то Ирада так сильно оплакивала его, что звезды забрали их обоих на небо. А ее слезы превратились в цветы, как символ вечной любви.

Напиток в чашке исходил ароматным паром. Несколько трав, что росли лишь здесь, заваренные в определенной пропорции, дарили ясность ума и бодрость на весь день.

Сардар не спеша пересказывал мне, как прошла еще одна ночь в Игенборге.

Хороший правитель должен знать, что происходит в его стране. Не только в столице, но и в самых глухих уголках.

– Волнения в западной части страны, – говорил Сардар. – Два поселения вступили в конфликт из-за того, что семейство одного богатого агаси украло женщину у бедного гончара.

Я стукнул пальцами по гладкой поверхности стола, спросил:

– Зачем? Кто такой?

– Агаси Азир, владелец двух придорожных таверн и торговец зерном. Есть две жены, похитил женщину для того, чтобы сделать третьей.

– Она стала вдовой? – чуть приподнял я бровь.

Порой поступки жителей дальних селений отличались странностью. Неужели кто-то еще думает, что от меня можно скрыть даже мелочи?

– Они сделали все, чтобы она стала вдовой, – уклончиво ответил Сардар. – Но гончар выжил, его подобрали купцы, что возвращались с ярмарки. В тяжелом состоянии, но выкарабкается.

– Жену вернуть, – приказал я, – гончара вылечить, с агаси Азира стребовать четверть всего зерна и месячный доход с одной таверны для пострадавшей семьи. Предупредить, что при повторном похищении он лишится половины имущества.

Сардар кивнул и сделал пометки в бумагах. Затем продолжил рассказывать. Он приходил всегда рано утром, во время завтрака – сообщить о происшествиях за ночь. Неприметный на вид, он возглавлял службу государственной безопасности.

Еще пара мелочей, а затем Сардар перешел к новостям столицы.

– Драки в тавернах, – листал он бумаги, – пара нападений на честных граждан, тут стража подоспела вовремя.

Еще час я слушал отчет, то и дело уточняя детали и отдавая приказания. Наконец Сардар поклонился и исчез за дверями.

Почти сразу возник один из стражей женской части дворца.

– Гадир, акира Хаяла хотела видеть вас.

– Скажи, что она может поговорить со мной в саду минут через двадцать.

Сад в это время года поражал цветами и ароматами. Садовники постарались собрать здесь самые редкие и самые прекрасные растения Игенборга. А также изысканные образцы флоры с разных уголков континента.

Только теперь в саду не цвела абелия.

Это потом я испытал чувство сожаления за то, что не сдержался после отъезда Арджаны и велел срубить дерево. Но в тот момент пелена, смешавшая в себе ревность и ярость, затмила разум. Женщина, которой я открылся, предпочла другого. Обвенчалась с ним под эльфийским деревом, целовала его! Абелия благословила их союз. А я ее уничтожил.

Рана в сердце кольнула и притихла.

Халат сменился бирюзово-белым нарядом с широким поясом – подарком Хаялы, моей старшей жены. Ей сейчас будет приятно увидеть его на мне. Дань вежливости той, что рядом уже много лет.

Зелень листвы в саду смешивалась со всплесками синего и желтого, розового и белоснежного. Прохладное утро собиралось перерасти в знойный полдень.

– Господин!

Хаяла шла мне навстречу, облитая солнцем. Здесь, в саду, она не носила корфу, как и на женской половине. Темные волосы были уложены в строгую изысканную прическу, украшенную золотыми лентами. Такими же лентами мог похвастаться и ее наряд: длинное изумрудное платье с воротником-стойкой и многослойными юбками. Несмотря на рождение двоих детей, Хаяла сохранила стройную фигуру.

Мы чуть склонили головы друг перед другом. Давно прошла пора, когда Хаяла вызывала во мне страсть. Но она стала мне другом и отличным помощником в некоторых делах.

– Ты пришла поговорить о Замире? – поинтересовался я, когда мы не спеша пошли по одной из белоснежных тропинок. Пальцы Хаялы лежали на моем локте. От нее пахло сладкими духами, слишком сладкими, тяжелыми.

Запах Арджаны напоминал аромат яблоневого леса…

Я чуть мотнул головой, прогоняя непрошеные мысли. Спустя год уже относился к ним довольно спокойно. Хотя поначалу не мог точно определиться: продолжаю я любить женщину-воительницу или ненавижу за отказ стать моей.

Не стоило быть тогда с ней терпеливым.

– Она хочет посвятить себя учению Ирады.

Я вздохнул: Хаяла сейчас полностью посвятила себя женской половине дворца. Она находила учителей для девушек, помогала им вести себя, как положено тем, кто находится в гареме акифа, разговаривала, поддерживала. Многие попадали сюда как дар отцов, многие – потому что искали убежище. В свое время я рассказывал Арджане, что знаю далеко не весь гарем, насчитывающий несколько сотен девушек. И далеко не все из них попадали в мою постель. Но благодаря Хаяле я всегда знал новости женской части дворца.

– Она может делать это и во дворце.

– Господин моего сердца, Замира считает, что дальше ее путь лежит в один из храмов Ирады.

– Я очень рад, что ее здравомыслие пока перевешивает желание, – заметил я сухо. – Или ты убедила ее в том, что просить у меня о подобном – глупая затея?

Хаяла промолчала, а я понял, что попал в точку.

– Не гневайся, – проговорила первая жена мягко. – Увы, разум Замиры устремлен уже не на то, чтобы служить тебе. Ее захватило учение Ирады.

Я заставил себя говорить спокойно. Но видят боги Игенборга, мне уже надоели представления, которые устраивала вторая жена! Замира, та огненная, страстная Замира, подарившая мне детей, вдруг показала иную сторону своего характера. И мне такой расклад совершенно не нравился.

Со всей страстностью своей натуры она ударилась в религию. Учение Ирады призывало отказаться от всего лишнего. Учило смирению, покорности, помощи другим. Порицало высокомерие, алчность, зависть, но также осуждало похоть, призывая к духовности. Можно подумать, духовные отношения подарят мужчине детей!

Раньше, увлеченный делами, я не вмешивался в дела второй жены – чувства ушли давно, и меня только радовало, что она не высказывает претензий за редкие посещения ее спальни. Но за последние месяцы ее религиозность превратилась в большую проблему. Все свои драгоценности, мои подарки, она раздала бедным или пожертвовала храму. В еде стала неприхотлива, и будь ее воля, ходила бы в рубище. Лишь мой личный приказ заставлял Замиру на праздники одеваться в богатые наряды, соответствующие ее положению.

А теперь вот и вовсе вбила в голову, что должна уйти от мирской суеты в храм и все дни проводить в молитвах. Но как допустить подобное? Если жена правителя уйдет в храм Ирады, это вознесет верование на небывалую высоту. Своим поступком она покажет пример сотням женщин, и те потекут в храмы, а ко мне на стол потечет бесконечный поток жалоб от их мужей.

Год назад дворец встряхнуло мое желание взять себе третьей женой воительницу. Чужачку. Все как с ума сошли, даже придворные. После отъезда Арджаны мне стали преподносить в дар наложниц, преимущественно брюнеток, и гарем пополнился почти на сотню женщин. У Хаялы прибавилось забот, у меня расходов, а Замира решила уйти от мирской суеты.

– Хаяла, образумь ее, – попросил я старшую жену. – Я не против благотворительности, и так выделяю каждый месяц немалые суммы. Но у меня такое чувство, что скоро в Игенборг начнут стекаться все нищие из других стран, потому что их у нас бесплатно кормят и заботятся. При этом почему-то растут преступность и воровство.

И ладно бы старики и дети, но среди нищих полно молодежи. Я собирался выставить прочь из Игенборга всех тунеядцев. Стариков устроить в богадельню, детей – в приюты и военные школы.

– Учение Ирады учит помощи ближним, вот и пусть тебе помогает, привлекай ее к своим делам.

– Слушаюсь, мой господин, – склонила голову Хаяла.

Гнев сошел, но внешняя покорность жены не обманула. Я знал, что у Замиры не лежит душа управлять гаремом и помогать другим девушкам, попавшим туда. Раньше она ревновала к ним и не желала участвовать в их обучении, а теперь ее больше привлекает забота о нищих.

Скоро прибудет караван из Асдора, откроется ярмарка, праздники на носу. Хорошо бы часть девушек выдать замуж. Раньше они часто просили разрешения на брак, но последнее время прошений почти нет. Стараясь избавиться от душевной тоски по воительнице, запавшей в сердце, я почти каждую ночь менял женщин, и теперь каждая обитательница гарема надеялась, что мой взор упадет на нее или я приглашу в свою постель еще раз.

– Подготовь список девушек, кого можно выдать замуж. Укажи, если есть сердечные привязанности.

– Все девушки надеются на вашу любовь, мой господин. Вы осчастливили их своим вниманием.

Я предпочел не заметить едва уловимую нотку укора в ее голосе.

– Тогда я сам подумаю, кого из своих людей наградить.

Разговор с женой оставил неприятный осадок. Я ценил и уважал Хаялу, но она не имела права оценивать или осуждать мои поступки.

Расставшись с ней, я пошел в зал приема посетителей. Раз в неделю каждый житель Игенборга мог подать мне жалобу, уповая на милость своего повелителя, если считал, что лишь акиф способен решить его проблему.

Сегодня жалоб было особенно много, и добрая половина касалась нищих. Владелец модной ресторации жаловался, что у входа в его заведение дежурят попрошайки, выпрашивающие милостыню, и не дают прохода клиентам. Другой попрошайка устроился возле лавки уважаемого Хадиба и отпугивал клиентов своим внешним видом и громкими возгласами. Сидеть на улице не возбранялось, закона он не нарушал, и стража не вмешивалась, а лавочник терпел убытки. Попрошайка еще имел наглость требовать денег за то, что уйдет. Уважаемому Хадибу надоело платить ежедневную дань, и он пришел к акифу в поисках справедливости.

Что неприятнее всего, Хадиб был не единственным пострадавшим, что наводило на мысль об организованной деятельности попрошаек, а вот это нужно было решительно пресекать.

Наглых попрошаек-вымогателей я приказал отловить, выпороть на площади и через неделю тюремного заключения изгнать из города. Как раз и в себя придут, и над своим поведением подумают.

Но и общую проблему с нищими нужно было решать. Они стекались в Игенборг с караванами, и не только – и оседали.

Мальчиков стоит отправлять в закрытые школы, где из них выбьют дурь и вырастят воинов, или определять в подмастерья, учиться нужному в жизни мастерству. Девочек неплохо бы отдать в уважаемые семьи, где их обучат вести хозяйство или прислуживать. Да, будут работать за еду, но нормально одетые и с крышей над головой. По достижении шестнадцати лет смогут остаться в хозяйском доме, работая уже за жалованье, или уйти искать новую работу. Девочками как раз может заняться моя вторая жена, пусть отвлечется от мыслей о храме.

Раздраженный и озабоченный возникшими проблемами, я шел на обед, когда меня перехватил Сардар.

– Мой повелитель, у меня важное донесение.

– Что-то срочное? – нахмурился я.

– Это показалось мне достойным вашего внимания. Агенты передали, что сегодня в Игенборг въехал караван от эльфов.

– И что в этом странного?

Не часто, но бывало, что кто-то решал не дожидаться каравана из Асдора и приехать пораньше. Правда, эти рановато прибыли, наверняка хотят что-то просить или предложить, выторговывая льготы, будут добиваться встречи.

– С ними женщина в мужской одежде и…

– И?

Внутри все замерло, хотя и в этом не было ничего странного, некоторые мужчины разрешали своим женщинам дорожные брючные костюмы, да и воительницы в Игенборг приезжали. Тех же орчанок ценили как наемниц.

– И с ней ахана, – закончил Сардар.

– Где они? – Я сбился с шага и замер, напрочь забыв об усталости и голоде.

– Остановились рядом с базаром, на стоянке для караванов.

Поверить не мог! В висках бились слова: «женщина в мужской одежде», «от эльфов», «с аханой», и я сорвался с места.

– Гадир! – донеслось мне вслед, но я уже ничего не слышал.