Глава 6. Высокомерный студент

– Сиан, – позвала я, когда мы вышли во дворик, – а что это значит – адепт темной стороны луны? Это плохо?

Повернувшись ко мне, он улыбнулся – вроде бы, как ни в чем не бывало, но его улыбка показалась мне неискренней.

– С чего ты решила?

– Ты расстроился.

Чуть отведя взгляд в сторону, он ответил:

– Фаза «темная сторона луны» встречается очень редко. Кроме того, она достаточно непредсказуема и с ней трудно работать.

Улыбка незамедлительно вернулась на его лицо.

– Но тебе не о чем переживать. Все будет хорошо.

Положив руку мне на плечо, он попросил:

– Подожди, пожалуйста, здесь. Я договорюсь насчет того, чтобы тебя определили в женское общежитие при академии.

Я кивнула.

«Чем чаще ты повторяешь, что все будет хорошо, тем больше я начинаю нервничать. Интересно, почему?» – провожая Сиана взглядом, когда он повернулся ко мне спиной и двинулся дальше по галерее, подумала я.

От размышлений меня отвлек громкий вскрик и последовавший за ним звон, словно что-то разбилось вдребезги. Повернув голову, я увидела, что возле одного из арочных проходов столкнулись парень и девушка. Парень, видимо, вышел из-под арки, а девушка вынырнула из-за угла здания, и оба торопились, поэтому и не заметили друг друга.

Подняв глаза на парня, девушка громко ахнула:

– Прости! – воскликнула она, вжав голову в плечи. – Прости, пожалуйста, это я виновата!

Парень бросил на нее взбешенный взгляд.

– Разумеется, это твоя вина! – процедил он сквозь сжатые зубы. – Смотри, куда идешь и не смей приближаться ко мне!

– Прости, – проблеяла виновато девушка и, словно заметив что-то на униформе парня, снова ахнула и бросилась к нему.

Мне не удалось заметить, откуда в ее руке взялся платок, но она яростно принялась тереть ткань униформы на груди парня.

– Прости, я испачкала твою одежду!

По наитию я опустила взгляд и обнаружила растекшуюся у ног парня темную лужицу с осколками стекла вокруг. Судя по всему, девушка несла сосуд с чем-то жидким, и часть жидкости при столкновении выплеснулась на одежду парня.

Его лицо тем временем исказилось от отвращения. Схватив девушку за кисть, он с силой оттолкнул ее. Девушка вскрикнула и, не удержавшись на ногах, упала на камень, которым был вымощен двор.

Парень шагнул в ее сторону и, глядя на девушку сверху вниз, одарил ее взглядом, полным презрения.

– Я сказал, – отчеканил он в ярости, – не смей приближаться ко мне, ничтожество.

Тут у меня в голове что-то громко щелкнуло, в ушах загудело, а ноги сами понесли вперед.

– Ты что себе позволяешь, грубиян?! – приближаясь к парню быстрым шагом, громко сказала я, чем тот час привлекла к себе его внимание.

С недовольным видом он повернул ко мне голову, и на его лице я точно видела намерение поставить на место еще одно зарвавшееся «ничтожество» – то есть меня. Но стоило его взгляду задержаться на мне лишь немногим дольше, как выражение его глаз резко изменилось.

И если до сих пор надменное поведение этого наглеца меня не пугало, то сейчас я струхнула. Кажется, я уже видела сегодня что-то подобное: равнодушное высокомерие, молниеносно сменившееся потрясением и даже ужасом.

– Ты… – глядя на меня так, будто я была его ожившим кошмаром, выдавил из себя парень.

Мне хватило лишь одного взгляда на несчастную девушку, униженно сидящую прямо на брусчатке дворика, чтобы возмущение возобладало.

– Как ты можешь так вести себя с девушкой?! – строго упрекнула его я, подойдя ближе и остановившись.

Высоко подняла подбородок и, хмуро глядя на него, решительно потребовала:

– Извинись.

– Что?

Парень смотрел на меня широко раскрытыми глазами, на его скуле нервно подергивалась мышца и, похоже, он в прямом смысле не слышал, что я ему говорила. На миг его лицо показалось мне смутно знакомым: синие глаза, каштановые волосы, правильные черты лица – красивый, негодник.

– Извинись, говорю, – стараясь добавить своему голосу нотку убедительности, повторила я.

Парень мазнул по девушке рассеянным взглядом, как будто не мог вспомнить, какое она вообще имеет к нему отношение, потом снова повернулся ко мне. Неуверенно покачав головой из стороны в сторону, произнес, окинув меня ошеломленным взглядом снизу вверх.

– Как ты?..

Я так и не узнала, что он хотел спросить, потому что позади меня раздался звучный женский голос, который я, к собственному удивлению, сразу же узнала.

– Что здесь происходит?

Обернувшись, я увидела направляющуюся в нашу сторону статную женщину в кофейном платье. Это была Ирдана Селенант – ректор академии Драголун и, если верить Сиану… мать Наис.

Пока парень таращился на меня, а я пристально смотрела на Ирдану Селенант, мысленно ставя под сомнения слова Сиана, первой пришла в себя злополучная студентка.

– Ох! Ректор! – воскликнула она, живо поднявшись на ноги и замерев с виноватым выражением на лице.

Она боялась поднять глаза на женщину в кофейном платье, лишь беспокойно косилась в ее сторону.

Ирдана Селенант тем временем окинула взглядом участок дворика, где мы стояли, заметила лужицу и осколки стекла, разбросанные тут же книги в кожаных переплетах.

– Соберите книги, – холодно велела она, не уточняя, к кому обращается, но девушка тотчас бросилась выполнять указание.

Ректор повернулась к парню и, спокойно кивнув ему, сказала:

– Ты можешь идти, Маар.

Я насупилась. Она даже не выскажет ему за грубость по отношению к такой же студентке, как он? С досадой глянув на парня, я заметила, что он все еще не отводит от меня ошеломленного и одновременно тяжелого взгляда, который словно внушал мне исчезнуть, растаять в воздухе, как будто меня никогда и не было.

– Маар! – настойчиво обратилась к нему еще раз Ирдана Селенант.

Тот наконец услышал. Повернул голову в сторону ректора, но почти не задержал взгляда на женщине – снова повернулся ко мне. Край его рта дернулся будто бы с досадой и недовольством, потом губы сжались в тонкую линию. Тряхнув головой, будто ему приходилось заставлять себя, парень повернулся ко мне спиной и пошел прочь.

В этот момент мне показалось, что Ирдана Селенант едва заметно выдохнула с облегчением. Однако ее внимание тотчас переключилось на злосчастную студентку.

– Впредь будьте осторожны, – холодно сказала она. – Рассеянность для мага – нежелательное качество. Если вы хотите продолжить обучение в Драголуне, вам стоит поработать над этим.

С этими словами она повернулась к нам спиной и двинулась в сторону противоположную той, куда ушел парень по имени Маар.

Так и не удостоив меня даже взглядом.

Девушка рядом со мной выдохнула так громко, будто только что чудом избежала смерти. Глянув на нее с неодобрением, я подумала: чего она радуется? Ей фактически только что намекнули, что могут исключить из академии, если подобное повторится. Какие-то возмутительные здесь порядки: этого высокомерного хама чуть ли не по головке погладили, а девчонке ни за что досталось.

– Не понимаю, почему этому наглецу даже выговор не сделали? – не сдержалась я, чтобы не высказать вслух свое возмущение.

Девушка грустно улыбнулась мне.

– Он может себе это позволить.

– Что ты хочешь сказать? – нахмурилась я. – Кому это позволительно быть таким наглым и грубым?

Девушка пожала плечами.

– Думаешь, ректор Селенант вмешалась случайно? Если тебя зовут Маар Селенант и ты сын ректора Академии Драголун – тебе позволено многое.

До меня не сразу дошел смысл ее слов – с заминкой. Однако все-таки дошел. По словам Сиана, Ирдана Селенант – мать Наис. Если этот наглец тоже ее сын, то, выходит… он брат Наис. А раз уж я сейчас Наис… Мой брат?

Я почувствовала, как внутри меня завязался тугой узел обиды. Обиды не за себя – за Наис. Какова бы ни была причина, почему меня принимают за нее, этой девушке явно не повезло с родными. И мать, и брат смотрели на меня так, словно я была их худшим кошмаром. Впрочем, прямо сейчас Ирдана Селенант вообще не пожелала на меня смотреть.

За что Наис так не любила ее собственная семья? И действительно ли эти люди – ее семья? Верилось в это с трудом.

– Меня зовут Лерика, – приветливо улыбнулась мне девушка. – А тебя? Ты тоже на первом курсе? Я – да. Если хочешь, давай держаться друг друга. Учебный год только начался, я еще не успела ни с кем здесь познакомиться. А ты?

Неудачливая студентка внезапно оказалась болтушкой, однако меня это почему-то заставило улыбнуться. В конце концов, если мне предстоит задержаться в этом месте – я еще подумаю, где же все таки оказалась, – то я не против завести подругу.

– Ой! – вдруг вскликнула Лерика. – Пойду сбегаю за совком – надо убрать осколки!

Не успела она убежать в сторону галереи, как меня окликнули:

– Наис!

Повернув голову, я заметила спешащего ко мне Сиана. На ходу он с тревогой поглядывал куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, я заметила, что Ирдана Селенант все еще здесь. В дальней стороне внутреннего дворика она разговаривала с какой-то растрепанной женщиной, чьи подернутые сединой волосы напоминали распустившееся вязание.

– Что-то произошло? – приблизившись, спросил меня Сиан; его брови были чуть сведены на переносице.

Я задумалась, прежде чем ответить.

– Скажи, а… – Мое колебание длилось пару мгновений, потом я все-таки спросила: – Ирдана Селенант действительно моя мать? Просто… она смотрит на меня, как на пустое место, и…

Сиан вдруг обнял ладонями мое лицо и, пристально заглядывая мне в глаза, горячо произнес:

– Они тебе не нужны, Наис. – Он твердо покачал головой из стороны в сторону и, твердо добавил: – Тебе никто не нужен.

Я удивленно округлила глаза, не ожидая, что мой вопрос вызовет такую реакцию, а Сиан добавил:

– Потому что у тебя есть я.

Глава 7. Профессор-чудачка

Кажется, пора признать, что место, куда я попала после своей смерти, не загробный мир. По крайней мере, загробный мир я представляла себе, мягко говоря, иначе.

Однако на перерождение это тоже не похоже. Иначе придется поверить в то, что люди перерождаются в новую жизнь в зрелое тело, причем, не переодеваясь – прямо в одежде из прошлой жизни. Слишком заковыристо.

Но одно я могу сказать точно – меня выкинуло в чью-то чужую жизнь. Все здесь меня принимают за девушку по имени Наис. Видимо, я выгляжу, как она. Вдобавок к тому, этот Мантимор обнаружил во мне способности к лунной магии, которая, похоже, здесь в ходу.

Даже не предполагала, что послесмертие может быть таким… любопытным.

Общежитие для студенток, куда привел меня Сиан, располагалось в одной из высоких квадратных башен, которая входила в сложный комплекс строений академии Драголун.

Благообразная пожилая дама с чопорно закрученной вокруг головы длинной косой и в платье мышиного цвета велела следовать за ней. Мы поднялись по лестнице на третий этаж. Она нырнула в один из темных арочных проемов, который почти сразу упирался в закрытую дверь. Открыв ее, дама кивком головы пригласила меня внутрь.

Я оказалась в небольшой уютной гостиной: камин, два маленьких диванчика, часы с боем. Здесь было две двери с разных сторон гостиной.

– Эта комната уже занята другой студенткой, – неприятным скрипучим голосом произнесла дама в мышином платье, указав рукой влево. Потом кивком головы указала на дверь справа: – А эта будет ваша, мисса. Правила проживания в общежитии простые, но вам лучше их усвоить. За нарушение порядка студентов в Драголуне исключают сразу, второго шанса не дают. В общежитие нельзя приводить посторонних. Особенно молодых людей.

Тут она зыркнула на меня таким неодобрительным взглядом, как будто подозревала во мне такую склонность – приводить молодых людей.

– Общежитие запирается на ночь – если не успеете до полуночи, придется коротать ночь на улице. Правил общежития это уже не касается, но для вашего же блага скажу: студент, замеченный в ночное время на улице без сопровождения кого-то из педагогов, из академии сразу же исключается. В общежитии не приветствуются склоки и скандалы – живите мирно и тихо, и будет вам счастье. Часы в гостиной бьют дважды в день – во время пробуждения и во время отхода ко сну. Имейте это в виду. Вот, собственно, и все правила. Хорошо вам устроиться, мисса.

Когда она вышла, оставив меня одну, я выдохнула и посмотрела на дверь комнаты, которая, по словам комендантши женского общежития, была занята какой-то студенткой. Выходит, у меня будет соседка. Интересно, мы с ней поладим? Очень хотелось бы.

Однако. Я до сих пор не могла прийти в себя от того, что во мне обнаружились магические способности. Не ошибся ли этот Мантимор? Вспомнив о господине Распределителе, я машинально посмотрела на свой перстень.

В янтаре переливались и искрились солнечные блики падающего из окна света. Крошечный неподвижный мотылек после слов Мантимора казался мне немым укором. Запечатывание души… И впрямь жутко звучит. Зачем Мантимор сказал мне об этом, если сам тотчас же добавил, что ничего особенного это не значит?

Повинуясь безотчетному порыву, я осторожно сняла перстень с безымянного пальца. Снялся он легко, и я ничего не почувствовала, хотя уже навоображала себе, что в этом перстне заключена моя собственная душа, и как только я сниму его – со мной случится что-то ужасное. Хотя что ужасного может случиться с человеком, который уже и так умер?

Впрочем, на этот счет меня уже начинали терзать сомнения. Странная у меня была смерть и еще более странное послесмертие – поневоле начнешь сомневаться абсолютно во всем.

Погрузившись в раздумья, я вертела перстень в руках, когда рядом внезапно раздалось громкое хлопанье крыльев и раскатистое «Кар-р-р!». Дрогнув всем телом от испуга, я вскинула голову, и одновременно перстень выпал из моих рук.

На миг мой взгляд выхватил сидящего на подоконнике открытого окна большого белого ворона, который смотрел на меня красными глазами, а уже в следующий миг птица сорвалась с подоконника и ринулась в мою сторону. Закричав, я закрыла лицо, однако ворон бросился мне в ноги. Я машинально отскочила, почувствовав, как его крылья ударили по моим коленям, а когда раскрыла лицо, увидела, как белая птица вылетает в окно.

Несколько мгновений я стояла ошеломленная, и тут меня осенило. Опустив глаза, я беспокойно рыскала глазами по полу. Перстень исчез! Белый ворон украл его!

Не раздумывая ни секунды, я бросилась из комнаты.

Когда я выбежала из башни во двор, белого ворона увидела почти сразу же. Он сидел на ветке ближайшего ко мне дерева, а в клюве держал перстень с янтарем.

Я медленно, боясь спугнуть, направилась к нему. Птица-воровка смотрела на меня красными глазами – они совсем не были похожи на налитые кровью глаза упырей в разрушенном особняке, были скорее розовато-красные и словно водянистые.

– Птичка-птичка, – очень тихо и очень ласково сказала я, продолжая приближаться, – отдай колечко. Нехорошо чужое красть.

Ворон мигнул красными глазами, но не пошевелился.

Эх, будь я действительно лунитом, то мне бы сейчас пригодился один из сосудов Мантимора с концентрированным лунным светом, чтобы создать из него ароматный и соблазнительный кусочек сыра для этого крылатого подлеца, как Сиан создал для меня яблоко. Как же заставить ворона открыть клюв, чтобы он выронил перстень, а?

Перстень мне надо было во что бы то ни стало вернуть. Это моя единственная связь с прошлой жизнью. И единственная зацепка, которая может помочь мне разгадать тайну моей смерти. А я внезапно ясно осознала, что непременно хочу знать, кто меня убил и за что.

– Ну зачем тебе мой перстень? – спросила я вкрадчиво, не прерывая зрительного контакта. – Что ты с ним будешь делать? Надеть тебе его не на что, а вот проглотить случайно можешь. А перстень большой – застрянет у тебя в животе, и помрешь. И найдут тебя в кустах бездыханным. Очень глупая смерть – подавиться перстнем. Тебе не кажется?

Ворон на мою провокацию, однако, вестись и не собирался. Сидел на ветке и равнодушно продолжал моргать водянисто-красными глазами.

– А ты приметный, – сощурив глаза, угрожающе произнесла я. – Белые вороны встречаются редко. Поэтому как только освою лунную магию – легко тебя найду и все перья повыдираю, если прямо сейчас перстень не отдашь.

Угроза моя, конечно, ничего не стоила. Ни на миг я не верила в то, что смогу освоить лунную магию. Однако ворона отчего-то проняло. То ли испуганно, то ли возмущенно он проорал: «Кар-р-р-р!» – и перстень из его клюва тотчас полетел вниз, а я рванулась к нему, чтобы успеть подобрать быстрее, чем крылатый вор опомнится и захочет вернуть свою добычу.

Однако я не успела.

Когда я была уже в двух шагах от перстня, кто-то наклонился над ним и подобрал с земли.

Передо мной стояла странного вида женщина – ее взлохмаченные и сильно вьющиеся волосы, напоминающиеся распустившееся вязание, были прорежены сединой, однако лицо, которое они обрамляли, принадлежало не старухе, а вполне еще молодой женщине.

Глаза за стеклами очков из-за тяжелых верхних век казались полуприкрытыми, что придавало женщине вид сонный и отсутствующий. Она держала на ладони мой перстень и смотрела на него ничего не выражающим взглядом, как будто уснула стоя.

– Простите, – обратилась я к ней, – этот перстень… не могли бы вы вернуть его мне?

Странная женщина обратила на меня свой «сонный» взгляд.

– Твой? – неожиданно мягким, детским голосом спросила она.

Я кивнула.

– Его ворона украла, а я ее догнала и… похоже, мне удалось заставить ее выронить перстень из клюва.

Странная женщина снова перевела взгляд на перстень и издала протяжный и усталый выдох. Выглядело так, будто именно перстень был виновником ее усталости.

– Твой, говоришь? – как-то рассеянно произнесла она своим детским голоском.

Я кивнула, но она уже не обращала на меня внимания, как будто погрузившись в свои мысли. При этом перстень она мне отдавать почему-то не торопилась. Продолжая смотреть на него сонным взглядом, произнесла:

– Только один человек в этом мире носит такой же перстень.

У меня словно вмиг сжались все внутренности. Уставившись на странную женщину широко распахнутыми глазами, я воскликнула нетерпеливо:

– Кто?!

Ее «сонный» взгляд нашел меня и, глядя мне прямо в глаза, она произнесла таинственным голосом:

– Лунный дракон.

Тут она взяла мою руку и вложила перстень в ладонь, после чего, не говоря ни слова, медленно побрела по брусчатой дорожке прочь.

Я смотрела ей вслед и никак не могла прийти в себя, как вдруг услышала:

– О! Это же ты!