Цитаты из книг автора «Екатерина Шульман»

Поскольку мозг наш склонен воспринимать привычное как вечное, то все трансформации наблюдаемой реальности он либо игнорирует, либо интерпретирует в русле уже привычного. Если вы привыкли всюду видеть авторитаризм, то любые изменения будут для вас «усилением авторитаризма», или «дальнейшей концентрацией власти», или «приближением к распаду».

Это звучит зловеще, если вспомнить, что изоляция имеет на политическом языке другое название – суверенитет.

Если пересмотреть все перечисленные критерии и факторы, ведущие к демократизации или, наоборот, к упрочению авторитарной власти, то список начинает напоминать известные «три признака, определяющие цену недвижимости» – location, location and location. На всех трех и тридцати трех указателях, ведущих к авторитаризму, на самом деле написано одно и то же: изоляция

наличие того, что демографы называют youth bulge – молодежного навеса, преобладания в поколенческой пирамиде страты 20–25-летних, коррелируется со склонностью социума к насилию, внешнему или внутреннему. С другой стороны, если в стране большинство населения старше 40 лет, то протест будет носить скорее

Практическая политология: пособие по контакту с реальностью сборник статей Екатерина Шульман

Но нравственная пермиссивность (терпимость ко злу – «Ведомости») в сочетании с перманентным страхом за свою жизнь и благополучие блокируют развитие как общества, так и индивидуума. Чувства базовой безопасности, которое, говорят психологи, должно сформироваться в ребенке на первом году жизни, чтобы он имел силы расти, рисковать и узнавать новое, российское общество по в

Наши ценности определялись отсутствием Реформации – нравственно-религиозного бунта низов против верхов – и, следовательно, несуществованием «русских пуритан» и соответствующей моральной системы. От Петра I нам досталось подчинение церкви государству, из-за чего религиозные деятели влиятельны ровно настолько, насколько они близки к правящей бюрократии, а не наоборот. В ценностном пейзаже доминирует наследство советской власти: атомизация, распад семейных связей, секулярность, тотальное вовлечение женщин в рынок труда и гиперурбанизация (или, в более романтических терминах, смерть аграрного общества и его уклада).

Что делает условный Юргенс, когда государственное солнце временно на него светит? Он осознает, что это временно и старается максимально использовать это внезапно открывшееся окно возможностей, чтобы внедрить свой взгляд на вещи. Проще говоря, он везде лезет. Участвует, где пригласили и не пригласили, сияет своим привлекательным лицом в разных президиумах, раздает интервью всем, кто попросит, и вообще мозолит глаза в официальной и неофициальной обстановке. Ибо государственная машина замечает только то, что находится в государственном контексте. Вы существуете ровно настолько, насколько вы кооптированы в управленческие структуры: прямо или косвенно.

В интересах стабильности политической системы и общественной безопасности было бы появление легальных националистических партий, как и в целом свобода политической конкуренции. Все, что загнано в подполье, склонно радикализироваться, всякий, чьи интересы не учитываются обществом, через некоторое время сочтет соблюдение закона для себя необязательным. Лучшие лекарства от экстремизма – легализация и открытое политическое участие, а не выращивание «управляемой бомбы» вне поля общественного внимания.

транслирует стилистику спецоперации, родную для победившего слоя правящей бюрокр