Глаз у Сета задёргался и Птах убрал кружку, невольно перепроверяя таймер – уже пора или это Сет подкрутил время, чтобы поиздеваться над творцом в его законную пору первейших настроек прототипов?

Капсула с шипением раскрылась, раздвигая створки импровизированной раковины и всасывая остатки морозильной жидкости куда-то в глубь аппаратуры, а гибкое и красивое тело Сета напружинилось, одним изящным движением перемещаясь за дублирующий штурвал.

– Позёр, – без выражения сообщил Птах, давая понять, что осуждает, но без нажима.

– Зануда, – с радостной готовностью откликнулся Сет, всегда готовый к дружеским пикировкам. Заглянув в текущий отчёт, он без паузы добавил, – ну-с, что тут у нас? Хорошенькая планетка?

– Тебе понравится, но я уже начал сеять, а твоя эпоха ещё не стартовала, дорогой мой Сет.

– Ага, – флегматично кивнул Сет, продолжая изучать простыню показателей, – так я и знал. Хорошенькая. Прототипы приживутся сразу, но с рептилиями надо что-то делать.

– Уже. Заодно и всю флору и фауну подчистим. Знатный будет ба-а-бах! – Птах изобразил, как слегка подбрасывает и выпускает камень и тот плюхается вниз. – Недолго займёт.

– Мне нравится это твоё «мы». Берёшь в команду?

Птаха передёрнуло, но он вежливо возразил:

– Только если ты обещаешь не искажать основной сценарий. Как в последний раз на Тамиле.

Сет нарочито издевательски поднял ладони вверх, показывая, что сдаётся.

– Просто на подхвате, дорогой мой Птах, просто на подхвате. Итак, что ты заложил?

– Миролюбивые племена. Охота, собирательство… Ах да! Музыка. Ты это любишь, как я помню.

– Ну спасибо, – Сет поклонился, – а с чего ты взял, что нашим сородичам понравится такая ванильная жизнь? Ты бы стал пробуждаться из вечной спячки, чтобы спеть песенку и прихлопнуть комара где-то на лужайке, пускай даже такой симпатичной?

– Опять хочешь героев?

– Хочу добавить эстетики борьбы. Душа должна быть чистой!

– Когда семена вызреют и будут готовы, о рептилиях все давно забудут. С кем они будут бороться? Друг с другом? Это варварство.

– Согласен. Есть идея получше.

Изначальный проект райских кущ с треском повалился и даже расстроенный Птах не мог этого не признать. Завалить при таких вводных – пятно на безупречной репутации творца, а тоже получивший красноречивые отклики Сет рассеянно мурлыкал одобряющий мотив и как объевшийся сливок кот ждал своего часа. Сородичи заклеймили поляну: скучно, пресно. Не хотим.

Птах зашвырнул кружку в утилизатор и та бесследно растворилась в его недрах, не оставив ни единого осколка на память.

– Тебе же нравилась эта кружка. Подарок Исиды.

– Не напоминай! – Птах обречённо стиснул виски. – Ладно. Вижу, ты полон свежих вариантов. Выкладывай.

Сет энергично крутанулся и заговорил о деле, словно только и ждал отмашки:

– Этих твоих… плюшевых уже ничего не спасёт. Долой их! Нужна совершенно новая раскладка генов. Добавим к прототипу капельку агрессивности, а то эти еле ползали, как сонные мухи в нафталине. Им бы честолюбия, они же горы свернут!

– Ну да. Потом долбанут сами по себе и… адью! Ты повторяешься.

– Не совсем. Ключ не в агрессивности, а в исключительной тяге к выживанию. Они не остановятся, пока не займут всё доступное пространство. Достигнут пика формы, возможно, даже научатся покидать поверхность планеты… Представь, какая будет славная драка в масштабах популяции?

– И в чём прелесть? Это же гадко. Такое никому не нравится. Исида часто лепит таких монстров, а потом гасит звёзды от отвращения к своим озверевшим игрушкам.

– Именно. Пожалуйте плохие условия и отчаянную борьбу за каждый вздох? Они злые. Пожалуйте хорошие, да почти идеальные условия? Ещё хуже. Они ленивые и глупые. Новизна в том, что в нужный момент мы отберём самых жизнеспособных и обнулим их достижения, заставив не конкурировать друг с другом, а защищать всё оставшееся потомство. Да это будут самые умные и заботливые существа во вселенной!

– Да ну? С чего бы?

– С того, что им больше не за что будет бороться, кроме как за шанс иметь будущее. Они не смогут думать ни о чём другом. Представь, как они будут изобретательны? Да у нас отбоя не будет от желающих побыть в шкуре спасителей! Это так благородно! Исида будет в восторге.

– Чушь! – Птах сфокусировал визор на любимой мониторинговой точке, неглубокой пещере с обширными сводами и дырой в потолке от провалившегося когда-то размытого грунта, куда тянуло дым от костра. – Смотри, мои прототипы умеют заботиться о слабых. Они очень добрые. Им просто чуть-чуть не хватает характера.

– Добрые, – легко согласился Сет, присматриваясь к беззубому старику около тридцати орбитальных лет, мирно посапывающему около огня и укрытому шкурой когда-то пойманного животного, которую никто и не думал отнимать, хотя старик уже не дал бы отпор и ребёнку, – и скучные. Кстати, а ты знал, что Исида прилетала посмотреть на твою любимую планету?

– Когда? – встрепенулся Птах.

– Ты спал, – пожал плечами Сет, – и я не стал тебя будить. Тем более, что она разругала тут всё в пух и прах. Ты бы огорчился ещё сильнее.

Птах рефлекторно потянулся за отсутствующей кружкой, но пальцы сомкнулись вокруг пустоты.

– Это невыносимо. Я хотел создать светлых существ.

– Так исправь тут всё. Порази древнюю. Создай настоящих воинов света.

– И кто гарантирует, что они станут защищать слабых?

Сет фыркнул.

– Ты сам, своими руками. Выбери тех, кто будет. Остальных убери, чтобы не мешали. Это будет лучшее место в целом мире. Исиде понравится.

Птах вскинул подбородок.

– Я не из-за неё стараюсь.

– Ага. Я так и понял. То-то все существа женского пола так похожи на неё. Серьёзно думал, что она оценит? – Сет понизил голос. – Она довольно громко возмущалась, что ты этих тюфяков рисовал с неё. Сделай новых похожими на Хатхор. Исида взбесится и будет тебе счастье.

Птах хмурился, но руки его сами собой начали новый танец над размороженной колбой с базовыми образцами. Задумчивое лицо вдруг приобрело озорное выражение, а Сет услужливо отвернулся к завораживающей панораме голубого шарика.

Оба сделали вид, что не заметили предупреждающий сигнал, что с прототипов сняты все ограничения.

Малыши смогут творить и бросать вызов самим богам. Если им позволят.

Бородатый Митяй ругался как чёрт, когда узнал, что парочку притащили прямиком к их нынешнему основному убежищу, чудом выстраданному за годы непрерывных скитаний и охраняемому так, как ни одному особисту из прошлой жизни и не снилось. Даже если принять, что выпускать залётных голубков живыми никто и не собирался, то всё равно риск был слишком велик – возмущённый шепоток пробежался среди ребят, охраняющих вход в бункер, замаскированный под провал на краю берёзовой рощи.

Говоруну и Червю тут доверяли без вопросов, конечно, но даже накрепко сцепленные запястья для идущих под прицелом имитаторов – чепуха, скорее для самоуспокоения. Каждый из присутствующих прекрасно знал, на что они способны, и по вытянутым лицам охотников отчётливо читалось осуждение, хотя поперёк Червя никто и слова сказать не смел, кроме их бессменного коменданта Митяя, а уж тот в выражениях не стеснялся.

Катя безуспешно старалась обхватить живот вытянутыми руками и всё втягивала голову в плечи, ёжась под колкими взглядами, а Рома шёл вперёд стиснув зубы, словно понимал, что терять уже нечего, выбор сделан, и не выпускал беременную жену из поля зрения.

– Куда этих? – бросил курносый парень в камуфляже, избегая смотреть прямо в глаза пленникам.

– Пока давай в лабораторию, а там поглядим, – будто случайно скользнув по Катиному животу, Митяй повернулся к маячившей за спиной Червя Зине, явно недовольной таким холодным приёмом, – одеяла там вроде бы есть. И пожрать им что-нибудь сообразим.