– У меня не встанет. – категорично заявляю я.
Батюшка рычит, Лекс смущенно кашляет и утомленно так прикрывает ладонью глаза. Они оба очень хотят быть цивилизованными, важными и аристократичными как эти вот Валле. Ну а я не хочу! Я родился волком, волком и сдохну. И если не встанет – так и говорю – не встанет!
– Что, тут нежные девичьи уши у кого-то? – начинаю я звереть.
– Постарайся воздерживаться от таких выражений, когда будешь разговаривать с невестой, Рей. Она все таки девушка из очень приличной семьи. – деликатничает Лекс. Я знаю, что отец руку бы отдал, чтобы сильнейший волк достался Лексу – хитрому, умному, любящему шелковые рубашки и колкие улыбки. Почти человеку…
– Да плевал я из какой она семьи. Я к ней и близко не подойду! Сам разбирайся со своей невестой.
– Это теперь твоя невеста и разговор окончен. – отрезает батюшка. Ну тут уж меня накрывает. Я рычу, он рычит и все угрожает перейти в драку.
– Успокойтесь оба. – ледяным тоном осаждает нас Лекс, единственный кто еще умудряется сохранять самообладание в этой комнате.
Зря я столько тянул с поединком, ой зря. Был бы сейчас альфой клана, а папочка уже отдыхал бы в загородном доме. Мы уже не способны с ним нормально разговаривать, мой зверь внутри скалиться, и его наверняка тоже.
– У Виолетты есть зверь, она из именитого рода, да она может быть… не слишком привлекательна…– я выдаю резкое «Ха!». – Но тебе не кажется это странным? Зверь должен лечить ее, но не лечит. С ним что-то не так. Я не смог разобраться, что именно. Оборачиваться она отказалась наотрез, хотя повод был вполне миловидный – общая охота. Откровенностей от этой ледяной принцессы ждать не приходится – я совершенно не пришелся ей по душе. В свадьбе она не заинтересована и принимает ее как необходимое зло. Почему бы тебе не попробовать, Рей? Просто попробовать. Может быть она понравится тебе, а ты понравишься ей.
Я молчу не в силах собрать свое возмущение в слова.
– Довольно быть щенком, Рейнар, пора взрослеть. Нам нужны хорошие отношения с Валле… – властно давит отец.
– Зачем?! Зачем тебе их тайны и артефакты? У нас что мало силы чтобы защитить себя? К чему это все?
– Ты просто наивный идиот! – взрывается батюшка. – И когда ты станешь альфой клана, я буду вынужден наблюдать, как все это – он обвел обстановку- уйдет с молотка!
Я уже не в силах сдержать рык. Я – позор стаи?! Это я-то пущу клан с молотка?!
– Пожалуйста, не драматизируй, отец. У него все таки есть я. – Лекс одаривает отца своей фирменной улыбкой. Так он улыбается плохим шуткам друзей и последним словам врагов.
Я с трудом сдерживаюсь, но разжимаю кулаки.
– Во сколько по-твоему обходится содержание нашего имения, ? Поддержание репутации? Сколько стоит две недели кормить тридцать волчат с которыми ты возишься? Считаешь это все возникает из воздуха? Сколько стоят твои камзолы, развлечения и подарки белому Сиру?
Я не краснею. Не дождутся. Да я раньше бывал в гнезде белого сира. И что? Она любила волков, а меня особенно. Ночи в Белом Замке – как в шутку называли ее усадьбу – многие двуликие вспоминали с трепетом.
– Хочешь сказать, мы – нищие?
– Хочу сказать, что клан заботится о тебе и пришло тебе время ответить взаимностью. Валле получили контракт на благоустройство фонарного освещения города и на строительства чего-то там на горе. – отец мотнул рукой. – Они скупят город, а мы и глазом моргнуть не успеем. И все это – она! Виолетта Валле. Ах, она такой талант! Получила Государственный грант, призер международной выставки артефакторов.
– Что же она не уедет в столицу раз такая талантливая?
– Хороший вопрос, сын! Отличный вопрос. Может быть поднимешь задницу и найдешь на него ответ?!
– Прекрасно! – рычу я. – Пойду и сообщу невесте чудную новость, что вместо нашего лощеного Лекса у нее теперь я! Вот уж она обрадуется!
Лекс выдает вздох гранитного терпения.
– Не думаю, что ее это сильно тронет, Рей.
В бесчисленный раз за вечер роняю челюсть.
– В брачном контракте, обсуждение которого ты неблагоразумно проспал, восемьдесят восемь пунктов, касающихся только личного магического имущества невесты: ее магические побрякушки перечислены там в точности до последнего камушка и колечка. А в графе «супруг» указано «на усмотрение главы семьи Хардман». Мы можем отдать ей какого-нибудь вдовца, можем женить на инвалиде без зверя или молокососе лет десяти. Ей абсолютно все равно.
Эта информация меня немного смущает.
– Но почему? Как девице может быть настолько все равно с кем связывать свою жизнь?
– Это жест доброй воли, братец. Семья Валле показывает нам, что доверяет, полагаясь на нашу порядочность. И если мы отдадим лучшего волка, разумеется они смягчат и прочие условия. А наш лучший волк – ты.
– Лекс, не пудрим не мозги! Лучший жених для этой девчонки это точно не я! Да я… Сам знаешь! Ты вот ей подходишь. Все эти…штуки там твои, бриолины, письма-цветочки. А я не такой.
– Мои галантные ухаживания, подарки, вежливые беседы, вся вот эта, как ты выразился, «лощеность», ничем не помогла растопить этот айсберг, дорогой брат. Так может поможет твой… – он шутливо стреляет взглядом мне в пах. – опыт и животный магнетизм?
Я три раза моргаю, прежде чем раскрыть пасть и уточнить:
– Ты надеешься, что я трахну ее и она растает?
– И ЭТО ты хочешь предложить Виолетте Валле? – отец снова вспыхивает и я понимаю что они с Лексом договорились за моей спиной. Ну, шкуры!
– Кто знает, – продолжает увещевать нас Лекс. – Может быть Виолетта Валле просто не в курсе, что есть разница за кого выходить замуж? Она же невинная девочка. Вот и покажи ей что волк волку рознь. Хотя бы попытайся. У нас есть еще три месяца чтобы вписать в контракт любое другое имя, если это будет так уж для тебя невыносимо.
– Неделю. – отрезаю я.
– Прости?
– Я поиграю в ее жениха неделю и если мне не понравится ты возвращаешь все как было.
Брат с отцом переглядываются и я снова морщу нос. Что-то там у них на уме, чего я как обычно не могу понять.
– Рейнар, нельзя завоевать сердце приличной девушки за неделю. – качает головой Лекс.
– Я не завоевываю сердец приличных девушек.
– Месяц. Только до июля. Если после этого ты захочешь уйти, мы вернем Лекса. – отрезает отец. – Устраивает тебя?
Я зашел в этот кабинет двадцать минут назад очень счастливым и очень свободным волком. А выхожу…женихом какой-то полумертвой девицы. Зря я тянул с поединком…Ох, зря.
-–
Привет, мои дорогие читатели. Эта история будет короткой, яркой и совершенно бесплатной. В ней присутствуют элементы мира Двуликих Светланы Субботы так что я сделаю пару сносок.
*примарх – самый сильный и старый оборотень определенного вида. Есть примарх волков, змей и т.д.
* Вампирский Сир – вампир который уже создал несколько последователей "птенцов". Гнездо – дом вампира и его птенцов. Белые вампиры питаются эмоциями восхищения и вожделения.
Глава 2. "Счастливая" невеста
Счастливый брак – это брак, в котором муж понимает каждое слово, которого не сказала жена.
А. Хичкок
С неприятными обязанностями предпочитаю не тянуть. Надеваю приличный сюртук и беру один из наших кебов. Мы держим конюшни для частных извозчиков, одна из многочисленных статей нашего дохода, исчезание которых так волнует отца.
Еду в поместье Валле сообщать своей невесте радостные известия. Так неуверенно себя не чувствовал со дня отъезда матери, когда еще был совсем молокососом. Отец бесится, что я пошел в нее и характером и манерами, зато ничего не имеет против силы. Я сильнейший в стае не только потому, что отец – альфа, но еще и потому что меня он сделал с правильной волчицей. Остальные его дети от второй жены не так удались. Матушка не выдержала городской жизни и ушла сразу после моего первого оборота. Вернулась к себе в горы, там в глуши, совсем дико и обособленно, жила ее крохотная деревня.
На улицах темнеет и зажигаются фонари. Высунувшись из окна кеба смотрю как они вспыхивают гирляндами круглых шариков тянущихся в даль.
Раньше у нас были газовые, каждый день фонарщики бродили и зажигали все вручную. Куда не дошли – там была темень. Многие эту темноту считали удобной – всякое происходит на ночных улицах. В местной полиции служили в основном выходцы из нашего клана так что я уж знал.
А потом Виолетта Валле пришла со своим проектом, получила одобрение мэрии (мой папочка и старший Валле там имели некислый вес) и модернизировала городское уличное освещение. Насколько я слышал от отца – отдали ей это, чтоб отстала и занялась чем-нибудь общественно полезным. Вроде как дали девочке поиграть. Я особо-то не вникал как она это сделала, но разница была очевидна. Теперь все фонари города зажигались и гасли все вместе, одной слаженной волной, и всем фонарщикам пришлось искать себе новую работу.
По мне – отличная штука. Улицы освещены, а значит и безопаснее и приятнее гулять в ночные часы. Не плохо и для полиции и для спешащих на ночной вызов лекарей. Да и если ночью пьяное тело свалится поперек дороги есть шанс, что кеб его таки не переедет.
С этим проектом малышка Валле и попала на международную выставку артефакторов и взяла даже какой-то грант. Что-то она там сделала с этими фонарями растакое, вроде для такого эффекта чего-то не хватало в привычной логике работы всех артефактов, а она изобрела. Я естественно в подробностях не разбирался, но слышал что она прослыла самородком.
Но мне-то этот самородок зачем? Мне не артефакты с женой создавать, а жить и волчат делать.
Приезжаю к их поместью и соскакиваю с подножки, взмахом руки по-свойски отпускаю кучера. Валле живут в старом особняке и по-хорошему надо было о визите заранее предупредить, но сегодня у меня нет настроения церемониться.
Хочется пощупать их и разнюхать что происходит. Лекс, мой умный брат, частенько говорит, что мне не достает воображения. Да, с этим у меня туго. А вот с чутьем – более чем порядок, и я чую что с волчицей этой Валле творится что-то очень нехорошее.
Иду вдоль забора. Улица пустынна и тиха, ярко освещена фонарями этой Валле. Выбрав местечко поудобнее, варварски перепрыгиваю забор и оказываюсь в их саду.
Да, денег у них точно куры не клюют. По дорожкам выхаживают курлыкающие павлины, каждый кустик подстрижен по моде, а скамеечки из мрамора украшены изящной резьбой.
С ума бы сошел хоть день я проведи в такой вот чистоплюйской выверенной западне.
Не таясь прогуливаюсь по саду в сторону дома. На первом этаже дома панорамные окна-двери в разные кабинеты и комнаты. Дом стоит тихий, и только в из одном кабинетов первого этажа горит свет. Тихонько подхожу, прячась в тени кустов.
Маленькая мисс Валле сидит и что-то пишет за столом. Портьеры раздвинуты, комната ярко освещена – ее видно отлично, а вот я в тени. Можно постоять и поглядеть на нее,. Напротив стола еще один стол и на нем какой-то макет, с такого расстояния я не вижу что там изображено. Валле такая как была у нас, только платье на ней попроще – никакой тебе тесьмы и вышивки – плотная материя, практичные серебряные пуговицы. Больше походит на наряд какой-то гимназистки или служащей, чем важной аристократки.
Пару минут смотрю себе, гадая что не так с ее зверем и чем она болеет. Потом решаюсь и иду к дому.
Панорамные двери призывно открываются сами по себе. Я застываю.
Так, значит. Все-то она знала и позволила сидеть в кустах и пялиться. Забавно.
Вхожу в комнату, вежливо постучав по косяку.
– Мисс Валле, вы позволите?
– Прошу входите, мистер Хардман. Я освобожусь через минуту.
Ее рука продолжает летать над бумагой. То ли что-то рисует, то ли пишет письмо . Я подхожу к макету и рассматриваю его. У нас тут есть гора, а на ней плато. Там стоят несколько крупных поселков, которые давно бы стоило объединить с городом, но рельеф никак не позволяет. Добраться туда можно или в объезд по дороге – путь в четыре часа с лишним, или два часа скакать по узкой горной козьей тропке – что не каждому под силу, были случаи что там люди и шеи ломали, или совсем уж не удобно – оплыть гору по реке и снова ехать вверх по узкому серпантину.
На макете между плато и нашим городом прямо по горе идет странная почти вертикальная железная дорога. Будь я проклят если поезд может влезть в такую гору.
Я недоверчиво кошусь на девчонку – умом она что ли тронулась?
Она дописывает, убирает бумагу в конверт.
– Желаете чаю? – спрашивает вежливо. Я пожимаю плечами. Лекс частенько меня за это ругает – это же не вежливо не отвечать на вопросы. Валле остается невозмутимой. Я не вижу чтобы она трогала что-то или звонила в колокольчик, но дверь открывает служанка.
– Принесите нам с мистером Хардманом чаю, Мира.
– Да, мисс. – меня меряют быстрым любопытным взглядом и дверь закрывается.
Виолетта Валле встает, обходит стол и подходит к макету, явно стараясь держаться от меня подальше.
– Вам нравится? – она кивает на макет.
– Поезд ни за что не влезет в такую крутую гору.
– Это не поезд, это фуникулер. В Лоусоне успешно прошел испытание такой механизм.
– Хотите сделать у нас такой же?
– Хочу.
Звучит довольно твердо, для девчонки которая по виду вот-вот упадет от истощения.
– Как он будет работать? – становится мне любопытно. Артефакты и магия дело непостижимое, а вот механизмы меня интересуют. Валле осторожно открывает заднюю крышку маленького игрушечного в реальности еще не существующего здания, что на макете стоит на горе в конце рельсов.
– Модифицированный двигатель, как у мобиля будет приводить в движение эти колеса, они будут тянуть трос, а он – вагон. Я думала о паровом котле, но расчеты вышли неутешительными. Слишком дорого.
– На такое тоже прорва магии понадобится.
– Мы сможем существенно сэкономить с автоматическими стоп-рельсами. Вагон не будет находится в свободном состоянии, то есть держать его не придется, только поднимать. Спуск занимает минимум ресурсов, и полностью безопасен. Подъем разумеется по затратам артефакторной энергии не дешев, но я смогла доработать лоусоновскую модель и добиться снижения затрат на сорок процентов, с помощью перераспределения артефактов по пути следования. С нашей системой бессвязной зарядки, как в уличных фонарях, это становится возможным.
Она умолкает и кажется ждет от меня какой-то реакции.
– М. – выдаю я. – Не лень вам было делать это? – тычу пальцем в макет, где у огромных расположенных горизонтально колес даже краской покрашены дуги.
Она закрывает нутро задания.
– Чтобы получить содействие от властей, приходится наглядно демонстрировать что именно будет сделано. У политиков зачастую очень плохо с пространственным мышлением. – она отходит к другому столику, где накрытый тканью похоже живет еще один макет. Осторожно поднимает и отбрасывает ткань.
Я усмехаюсь. Не потому что хочу ее обидеть, просто видя еще более точный и крупный макет нашего города, вопрос про макет фуникулера звучит глупым.
Она прикасается к какой-то кнопочке и по всему городу волной бегут огоньки. Точно… именно так и расположено у нас сейчас фонарное освещение.
Я подхожу и любуюсь.
– Ха, вы сделали лавку Дейви. – тычу пальцем на знаменитую лавку мясника с косой вывеской в самом центре. Вся мэрия хочет его выжить, центр давно перестроился, блистает в камне и свежей штукатурке, а старик не сдается, и вульгарная обшарпанная мясная лавка торчит посреди облагороженной площади как бельмо.
Валле пожимает плечами. Я ловлю этот ее жест и внимательно гляжу на девчонку. Это же невежливо не отвечать людям. Она спохватывается.
– Да, я старалась поддержать максимум достоверности.
Я прослеживаю по макету привычные пути. Вот особняк Валле, а вот улица Колоколов вдоль реки. А вот и наш дом. По сравнению в остальными зданиями волчье логово сделано заметно небрежнее. На вывеске мясной лавки даже оставлены приметные красные брызги, наш же особняк стоит невнятным квадратом папье-маше.
Я смотрю на Валле несколько осуждающе, но девчонка не отвечает на взгляд.
Открывается дверь и служанка звеня фарфором расставляет нам чай.
– Прошу вас, – Валле указывает на кресло. Вздохнув, иду к нему. На мгновение мы на расстоянии вытянутой руки и меня скручивает от ярости моего волка. Я давлюсь рыком. Что за… Какого черта?! Мой волк никогда так не реагировал на волчиц, а эту кажется ненавидит. Агрессии столько, сколько не было в иных моих боях. Я давлюсь воздухом, схватившись за спинку кресла, унимая зверюгу. Да что такое черт побери?! Это же самка! Да страшная и ущербная, но самка! С трудом сажусь. Болезненная Валле устраивается напротив. На мгновение мы сталкиваемся взглядами. У меня тяжелеет дыхание и кружится голова – так неистово бесится волк. Беру чашку – тоненький изящный фарфор – и осушаю в два глотка. С отчетливым «дзинь» ставлю обратно на блюдце. Валле смотрит на меня не осуждающе – нет для этого тут все слишком хорошо воспитаны, но с обидной снисходительностью.
Волк требовательно, неспокойно просит обернуться. Еще чего! Под ее холодным взглядом сам наливаю себе еще и снова выпиваю. Все эти чаепития меня не слишком радуют, а вопрос «чего приперся?» все явственнее висит в воздухе.
– Не хотите спросить зачем я пришел?
– Разве это не очевидно? – она поднимает одну бровь.
Я по привычке хмурюсь.
– И зачем же?
– Вы пришли объявить мне решение вашего отца. Полагаю он сменил кандидата в мои супруги. А раз пожаловали вы лично, значит это вы.
– И что вы по этому поводу думаете? – ее догадливость конечно забавляет, а вот холодный безразличный тон – немного задевает. Не так я представлял себе реакцию женщины, которой посчастливиться стать моей женой.
– Что у вас ничего не выйдет.
Я искренне таращусь на нее.
– В каком смысле не выйдет?
В этот момент распахивается дверь и в комнату врывается младший Валле.
– Виолетта! – он запыхался, кудри не в порядке, а на лице ярость. Не знаю что он там себе вообразил, но застать нас за чаем явно не думал.
– Что вы здесь делаете, Хардман?
– С невестой беседую. А вы, Валле?
– Это мой дом! – он с яростью хлопает дверью и подходит к нам.
– Да, но что вы делаете именно здесь.
– Иди к себе, Виолетта!
И моя будущая женушка тихо ставит чашку и встает из кресла. Она собирает бумаги на столе и это очень не нравится мелкому Валле.
– Оставь их! Уйди немедленно!
Девушка не попрощавшись покидает комнату.
– Вам запрещено приходить в этот дом. Я запрещаю вам! – шипит маг. Цокнув языком, встаю. В такие моменты мне остро не хватает воспитания, самообладания, терпения. Не могу я стерпеть когда какой-то прыщ указывает мне что делать.
– Послушай, как там тебя, Кристофер?
– Кристоф!
– Кристоф, твоя сестра…
– Она не моя сестра! У нас нет кровного родства!
И тут меня пронзает осознание. Ах вот оно что! Маленький Валле влюблен в эту замарашку?
– Кем бы она ни была – она теперь моя невеста. И если ты будешь мешать мне с ней видеться я тебя… вразумлю. Ты понял?
О проекте
О подписке