Глава 1.

Я спрыгнула с высокой ступеньки электрички на сырой асфальт Санкт-Петербурга. Платформа Ладожского вокзала встретила мои замшевые сапоги здоровенной грязной лужей, не имеющей ничего общего с предновогодними сугробами.

Питер тридцать первого декабря вообще пока мало походил на зимнюю столицу, красиво описанную в брошюрках туристических агентств.

Из ярких красок тут было только мое красное пальто. Из снежного – разводы на спортивной сумке, привезенные еще из Москвы.

– За пределами вокзала наверняка начинается зимняя сказка, – уверенно сказала я себе, натягивая шарф как капюшон на свои распушившиеся в дороге кудряшки.

На платформе вокзала с каждой секундой усиливалась необъяснимая суета. Люди точно в муравейнике спешили во все стороны, толкали друг друга локтями и бежали невесть куда.

Я давно не была на вокзалах, так что порядком удивилась и даже растерялась.

После пары серьезных столкновений, потирая ушибленные бока, я отошла в сторону. Лучше пережду несколько минут, пока толпа разойдется, и спокойно пойду в здание вокзала.

Торопиться мне некуда. Признаться честно, я вообще не имею ни малейшего понятия, куда мне идти после того как пройду зону досмотра.

– Девушка, ну аккуратнее! – в очередной раз я получила толчок в спину от какого-то молодого парня. И даже возмутилась, потому что именно он толкнул меня!

– Попробуйте смотреть под ноги, говорят, помогает! – крикнула я ему вдогонку.

Через десять минут платформа была пустой. На ней стояла только я, и лениво расхаживали работники вокзала в ожидании следующего поезда.

Наконец-то можно было пойти в здание вокзала.

По пути я чуть не заплутала несколько раз. Народу уже не было, а поворотов в подземном переходе было так много, что я не сразу понимала, куда именно мне свернуть, чтобы выйти на волю, а не забрести в какое-нибудь логово хищника.

– Добрый день! – забирая сумку с ленты металлодетектора, я поздоровалась с работником охраны.

Это был высокий мужчина в объемном зимнем пуховике. Он кинул на меня усталый взгляд красивых голубых глаз и улыбнулся так, как будто к нему подошла маленькая заплутавшая девочка.

Я была влюбчивой, признаюсь. Настолько влюбчивой, что за несколько мгновений для себя решила, что именно этот большой страж порядка и является моим суженым. Я встретила его накануне Нового года, а уже к следующему мы сыграем свадьбу и родим двух детей.

Нет, лучше трех или сразу пять! Потому что у мужчины с такими чудесными глазами непременно должно быть много детей. Все под стать ему: высокие, красивые, голубоглазые…

Мечтала я ровно до тех пор, пока мужчина не вытащил правую руку из кармана и не приложил ее к голове, блеснув обручальным кольцом на безымянном пальце.

– Капитан Морковкин. Чем могу помочь?

Я сдержалась, чтобы не хихикнуть от противоречивости сурового внешнего вида мужчины с его милой фамилией.

Хотелось ответить, что от него мне уже ничего не нужно, потому что где-то далеко отсюда существует капитанская жена. Некая счастливая Морковкина, обладательница пятерых детей с чудными голубыми глазами.

– Как мне в город выйти? – вздохнув, спросила я.

– Если к метро, то направо. Если к автобусу, то налево, – мужчина показал мне на автоматические двери в другом конце коридора, и я поблагодарила его за отзывчивость.

Выход я нашла быстро. Уже через несколько минут стояла на сыром асфальте центральной части Санкт-Петербурга, и ловила своими кудряшками мокрые предновогодние снежинки.

Город все еще мало походил на зимнюю сказку. Я бы охарактеризовала его как иллюстрацию поздней осенней депрессии или декорации для весеннего упадка сил. Но никак не зимняя сказка, нет.

– Может быть, в центре картина будет приятнее?

Наверное, стоит представиться и рассказать, кто же я такая и почему сюда попала.

Меня зовут Людмила. Фамилии моей знать не обязательно, она не сыграет здесь никакой роли. Мне двадцать семь лет, родилась и живу в Москве.

После школы по наставлению матери я пошла в самый обыкновенный столичный институт, не входящий в топы и не имеющий завидных рейтингов.

Три года я училась на почвоведа. Ненавидела эту специальность, но, стиснув зубы, училась.

Почему так было? Я росла без отца. Он ушел из семьи, когда мне было семь. Из моей жизни, нужно сказать, он не уходил. Всегда был рад увидеться, поговорить, провести вместе выходной или позвать к себе в гости.

Но моя мама была обижена на отца за уход, который считала предательством. А мне было семь. Я не имела своего мнения, а точнее не имела права на свое мнение, значит тоже была обижена на отца…

Они с мамой много и долго спорили, но, в конце концов, ее взяла. Отцу пришлось уйти и из моей жизни на долгие пятнадцать лет.

С тех пор мама считала, что всюду меня подстерегает опасность, все хотят обидеть ее маленькую ненаглядную девочку. И меня непременно нужно защищать: от людей, от мужчин, от ошибок и поспешных решений.

Мама была взрослой, она прожила сорок лет своей жизни, и знала как поступать лучше. Как мне поступать лучше.

Вот так я и росла в гиперопеке, поступая так, как хотела мама, туда, куда хотела мама и с тем, с кем хотела мама.

Этакая Рапунцель Московского разлива.

Продолжалось все до двадцати одного года, пока жизнь не дала мне возможность влюбиться.

Нужно сказать, до двадцати одного года я и не строила ни с кем отношений… Пару раз гуляла с сыновьями маминых подруг, но ничего серьезнее не было, потому что они мне не нравились. А мой выбор никогда не нравился маме.

Поэтому с Павликом я ее знакомить не стала. Мы встречались тайно вместо моих пар, болтали ночами напролет, пока мама спала и даже сбегали гулять.

Павлик учился на психолога. Психологом он был на тот момент посредственным, но его знаний хватило, чтобы раскрыть мне глаза на мир.

Он показал, что за пределами маминой юбки тоже есть жизнь. И в двадцать один год нужно наслаждаться этой жизнью.

Тогда я поняла, что он прав, и нужно начинать новую главу с обновленной мной.

Первым делом я бросила Павлика, он мне порядком надоел со своими психологическими догмами и анализами. Потом втайне от мамы я забрала документы из ненавистного института и вместо пар начала ходить на мастер-классы по изготовлению парфюма.

В общем, через месяц я максимально тактично сказала маме, что отпочковываюсь от ее юбки и начинаю новую жизнь.

Мама театрально рухнула в кресло, изображая сердечный приступ, но уже через пять минут была со мной в комнате и читала нотации о том, что я даже вещи свои в сумку сложить не могу. Какая уж мне самостоятельная жизнь?

Но так или иначе, за год мы смогли пройти с ней тот самый этап взросления каждого ребенка, который происходит обычно в пятнадцать или шестнадцать лет. У меня он произошел в двадцать один.

С тех пор я живу отдельно от мамы, начала строить отношения с отцом, избавляться от своих установок в голове и варить парфюм ручной работы.

Я зарабатываю на жизнь тем, что делаю свечи, мыло и приятные ароматы для дома. Это приносит неплохой доход, а главное – удовольствие.

Вот только с мужчинами мне так и не везет. Иногда кажется, что, бросив Павлика, я навсегда перекрыла этот канал Вселенной, по которому она посылает кандидатов на роль моего спутника жизни.

Серьезных отношений за шесть лет у меня так и не было, а мимолетные романы заканчивались так же быстро, как начинались.

Именно поэтому две недели назад, совершенно отчаявшись, по советам подруг я пошла к одной знаменитой московской гадалке.

Всем как одним она предсказывала счастливое будущее, богатого жениха и успех. И у всех всё сбывалось!

Вот и я решила попытать судьбу. Именно поэтому сейчас стою на привокзальной территории Ладожского в Санкт-Петербурге.

За шесть лет я сильно изменилась, выросла как личность, научилась любить себя и наслаждаться жизнью. Теперь очень хотелось разделить внутреннюю гармонию с кем-то милым душе.

Глава 2.

Я не представляла, в какую сторону мне ехать. Дома я посмотрела только то, что дом с таким же адресом как у меня есть в Санкт-Петербурге. А вот способов до него добраться не запомнила. Кажется, можно на метро…

Холодными пальцами я пыталась набрать название улицы в поисковой строке навигатора, но сделать это мне так и не удалось. Когда оставалось ткнуть на последнюю букву, над ухом раздалось громкое:

– Здравия желаю, гражданка! Полковник Сидоров.

Я так перепугалась, что кое-как одной рукой удерживала телефон, а другой сердце, готовое вырваться из груди.

Не сразу я отдышалась и подняла глаза на нарушителя своего спокойствия.

– Добрый день, – наконец смогла сказать я, глядя на рослого мужчину в зимней шапке, натянутой почти что на самые глаза.

– Документы предъявите, девушка.

– Что? – не сразу осознав, что обращаются все еще ко мне, я с недоумением подняла взгляд на мужчину.

– Паспорт покажите, будьте добры. Стоите здесь уже столько времени, подозрительно. А тридцать первого декабря все подозрительные личности выглядят еще подозрительнее.

– И что во мне подозрительного? – удивилась я, попутно залезая в карман пальто, чтобы достать паспорт. – Стою себе, никого не трогаю. Да куда же он делся…

Карманы моего пальто были настолько большие и глубокие, что порой я теряла там и ключи, и телефон, и даже флакон парфюма на двести миллилитров.

Вот только сейчас было уже не до шуток, потому что, поставив сумку прямо на асфальт, обеими руками я шарила по карманам, но так и не могла обнаружить злополучный документ.

– Девушка, или показывайте паспорт, или проедемте со мной.

– Да что Вы! Я сейчас его найду. Вот ведь с электрички выходила, он у меня в кармане был…. – тут я осеклась и на секунду задумалась. – Стащили! Нет, ну точно стащили! Это тот парень, который меня со спины пихнул. Вот как знала, не понравился он мне!

Я судорожно осматривалась по сторонам в поисках своего пропавшего документа. Вдруг он просто выпал у меня из кармана или воришка стащил его по ошибке и выкинул где-нибудь на привокзальной площади?

Но паспорта в поле зрения ожидаемо не было. Да даже если и был, то в Питерских лужах за считанные секунды он бы превратился в комок мокрой бумаги.

– Что за город у Вас? Не успела приехать, уже обокрали!

– И зачем кому-то красть Ваш паспорт? Может Вы что-то от меня скрываете?

– Приличная девушка скрывает только свои вес и возраст. А украли, потому что в карманах у меня больше ничего не было. Телефон внутри пальто, деньги на карте, карта убрана. Я ж не дура какая-нибудь. А вот он, конечно, облажался… Что ему с моим паспортом теперь делать? Разве что кредит у метро взять…

Мужчину, похоже, моя душещипательная история не впечатлила. Он посмотрел на меня как на сумасшедшую и кивнул куда-то в сторону.

– Поедемте со мной в отделение, гражданочка.

– Конечно, поедем! – бодро отозвалась я. – Надо же мне заявление о краже написать. А-то я, знаете ли, чужие кредиты потом выплачивать не намерена.

Полковник снова странно посмотрел на меня и кивнул, чтобы я шла за ним.

В свете случившихся обстоятельств я толком и не успела рассмотреть, что за мужчина. Может он и есть моя судьба, предсказанная гадалкой?

Я попыталась, не вызывая лишних подозрений, поравняться с мужчиной и глянуть на его лицо. Но удалось мне только вызвать всевозможные подозрения.

– Вы, наверное, мне еще тест на запрещенные вещества сдадите.

– Я последний тест еще в школе на географии сдавала… У меня пятерки, кстати, всегда были. Ладно Вам, я нормальная, просто ситуация странная.

– Все ненормальные так говорят.

– И нормальные тоже, – легко парировала я. – Но я правда адекватная. Согласна сдать тесты, дыхнуть куда надо. Меня, кстати, Людмила зовут, можно просто Люда.

– Мне как-то привычнее по фамилии.

– Да бросьте, не для протокола же. Вас вот как зовут?

Я все-таки обогнала мужчину и сделала поворот, чтобы невзначай посмотреть на него.

В зимней шапке по самые брови и в пуховике, горловина которого прикрывала даже нос мужчины, я могла сказать лишь то, что ему от двадцати до семидесяти лет. Плюс-минус.

По голосу, конечно, я бы дала сорок с хвостиком. Староват для моего суженого…

– Сергей, – сухо пробормотал мужчина.

– Очень приятно! Мне кажется, настоящая судьба, что я Вас встретила. Понимаете, я в городе первый раз. Приехала, что называется, налегке.

Продолжала свой рассказ я уже из салона полицейской машины.

И хоть полковник хотел посадить меня за решетку, где возят преступников, я с размаху плюхнулась на пассажирское сидение, не переставая говорить.

– Мне нужно найти здесь один адрес и познакомиться с человеком. Со своим суженым. Мне гадалка нагадала, что я с ним познакомлюсь как в «Иронии судьбы», понимаете?

– Тесты ты мне все-таки сдашь, – сказал мужчина, заводя мотор.

Я только хмыкнула и согласно кивнула. И сама понимала, что со стороны, наверное, выгляжу как минимум странно. Не зная всей истории, можно принять меня за сумасшедшую или за отъявленную наркоманку.

– А до отделения далеко ехать? Я просто в туалет хочу…

– Недалеко, – шумно выдыхая, произнес мужчина и снял шапку.

Я разочарованно вздохнула.

Под ушанкой Сергей скрывал ободок редких седых волос с красующейся посередине лысиной.

Густая паутинка морщинок на лице выдавала его немаленький возраст, и под расстегнутой курткой оказалось сухенькое худое тело бодрого старичка.

Будем думать, что это не мой суженый, а добрый Дедушка Мороз, который поможет мне отыскать любовь в этом зимнем городе.

До отделения мы и впрямь добрались быстро. Этой праздничной ночью Сергей был дежурным по району, так что небольшой кабинет участкового сейчас находился в полном нашем распоряжении.

– Не грустно Вам в Новый год дежурить? – поинтересовалась я, присаживаясь на старый полуразваливающийся стул времен Советского Союза.

– Да чего грустно? У меня семьи нет, друзья все по домам встречают. Лучше уж на работе, чем в пустой квартире.

– Что правда, то правда… Я вот тоже Новый год планировала в одиночестве встречать. Я вообще люблю одиночество, знаете ли. Раньше не любила, а теперь люблю. Научилась одна путешествовать, гулять. Оказалось, что и одной бывает ничуть не скучно.

– Гражданочка, давайте разговоры по делу. Фамилия, имя, отчество, будем проверять по базе, кто Вы такая.

Пока я писала заявление о краже паспорта, полковник что-то проверял в допотопном компьютере.

Одновременно с этим мужчина кипятил воду в старом электрическом чайнике со слоем накипи на дне и искал в кабинете вторую кружку. Для меня, судя по всему.

– Всё, заявление написала.

– Вижу, вижу. Ну что, Людмила Ярославовна, к Вам у меня вопросов больше нет. Я, по правде говоря, подумал, что Вам восемнадцати еще нет. У нас тут сбежавшие подростки – не редкость.

– Мне и восемнадцати нет? – от приятного удивления мои щеки зарделись, а на лице появилась глупая улыбка. – Приятно слышать в мои-то сорок три! Ладно, шучу. В двадцать семь, конечно, тоже приятно, но в сорок три было бы приятнее…

– Свободны Вы. Не стойте больше подозрительно, а-то в новогоднюю ночь без документов Вы поздравление президента из обезьянника слушать будете.

Я хотела пошутить в ответ и покинуть отделение, но мне почему-то стало по-человечески жаль полковника.

Он был со мной добр, даже несмотря на то, что привез в отделение. Обходился хорошо, не скрутил, в камеру не посадил.

И грустно стало оставлять его здесь в праздник одного.

В самом деле, кого я найду сейчас в незнакомом городе перед праздником, да еще и без документов? Разве что приключения на свою пятую точку!

А тут с человеком надежно, весело. К тому же тепло и наверняка сытно.

А если мне и впрямь предназначено судьбой кого-то встретить, так все равно встречу.

– А можно я тут с Вами останусь? Я мешать не буду. Встретим праздник вместе.

– Ты ж судьбу свою искать собиралась?

– Ой что я тут найду? И вообще, мне, что, больше всех надо? Он, в конце концов, мужчина, вот сам меня пусть и ищет.

Полковник хмыкнул, достал откуда-то из тумбочки смешную кружку с дурацкой надписью и выставил передо мной на стол.

В полицейском участке запасов провизии к празднику обнаружено не было. Сергей быстро сходил в магазин за вафельным тортиком и соком, чтобы встречать Новый год не за пустым столом.

А пока, не брезгуя, отмыла кружки чистящим средством и отскоблила многолетнюю накипь со стенок чайника.

Не банкет в Москва-сити, конечно, но и мы звезд с неба не хватали.

– В общем, неделю назад я решила, что поеду в Питер. Купила билеты и приехала, – закончила я свой рассказ о предпосылках этого дивного путешествия из Москвы в Петербург.

– Вот ты непутевая, конечно… Ни о жилье не подумала, ни о еде.

– Так крыша над головой есть, стол накрыт, – усмехнулась я. – Вселенная меня любит.

– И где же Вы, Надежда, собирались искать своего Евгения?

– Абрикосовая улица, дом пятнадцать, сороковая квартира.

– Не любит тебя Вселенная, дуреха, – с жалостью произнес Сергей, глядя на меня так, будто я маленькая глупая девочка. – Нет в Санкт-Петербурге такого адреса.

– Как это нет? Я проверяла!

– Четыре дня тому назад снесли.

Я ушам своим не поверила. Так и застыла на месте с кружкой крепкого чая в руках.

Думала, что Сергей шутит, но мужчина выглядел очень серьезным. Ему было немного жаль меня, но во взгляде я читала обсуждение моего нелогичного поведения.

– Барак там старый стоял, из него в прошлом году жильцов выселили. А тут и снесли. Уже и завал разобрали и щебнем все засыпали. Парковку платную сделают.

Только представив, что по любви всей моей жизни проехались катком и собирались сделать там платную стоянку для автомобилей, я чуть сама не бросилась под колеса этого самого катка. Фигурально выражаясь, конечно.

Это как же так? Неделю назад дом был, а сейчас нет. И где мне искать моего суженого? На парковке?

Честное слово, я чуть не плакала. Казалось, что Вселенная посмеялась надо мной очень зло и неприятно.

Что делать дальше я не представляла. Без пятнадцатого дома по улице Абрикосовой мне в этом городе делать нечего…

– Полковник Сидоров! – раздался приглушенный голос откуда-то со стола.

Я даже вздрогнула, но быстро сообразила, что говорили из рации.

– Полковник слушает.

– На левый вход Аничкина моста. Массовые беспорядки.

– Буду через полчаса, – поставленным голосом ответил мужчина. – Собирайся, Людмила. Домой тебя повезу.

– В Москву? – удивилась я.

– В Санкт-Петербург. Квартира у меня там рядом. Завезу. Встретишь Новый год с племянником моим, все лучше, чем по городу разъезжать с алкашами.

– Да мне неловко как-то, – промямлила я, накидывая пальто.

– Да брось. Он у меня тихий, даже не заметите друг друга.

Уже представляя, как проведу ночь с незнакомым парнем в одной квартире, я почему-то нервно дернулась.

Полковника я, конечно, тоже знала не дольше, чем один час, но он казался мне добрым, понимающим. Да, в участке было грязно и холодно, но меня это не отталкивало, я как-то уже привыкла.

А квартира рядового российского полицейского почему-то виделась мне старой хрущевкой, если не многосемейкой. С ободранными обоями, старой мебелью и чинно вышагивающими по коридорам тараканами.

И племянник наверняка какой-нибудь прыщавый подросток или сорокалетний мужлан, протирающий штаны на шее у родственников.

– Вы же говорили, что семьи у Вас нет, – уточнила я уже в машине.

– Семьи нет. Один племянник есть. Но он уже взрослый, я его своим присутствием в праздник смущать не хочу.

– А меня, значит, ему подбросить решили!

– Ты – вынужденное обстоятельство, – пожимая плечами, сказал мужчина. – Хоть проконтролируешь, чтобы он поел. А-то я знаю, перехватит бутербродов и спать ляжет.

– Хорошо, – нехотя согласилась я.