Признаться честно, сама задавалась этим вопросом. Чем думал мой муж, когда просто так менял меня на первую встречную девушку?

За десять лет я тоже встречала разных мужчин: красивых, молодых, обеспеченных, харизматичных. Возможно, к некоторым из них была симпатия на определенном уровне.

В конце концов, нормально замечать вокруг себя людей противоположного пола. Но ведь я не влюблялась в этих людей, не бросалась в объятия того, кто моложе и красивее. Так почему мой муж решил, что он не в состоянии держать себя в руках?

Видимо, я все же злилась на него. Как бы не уговаривала себя не делать этого, все равно злилась.

– И что теперь? Развод, скандал и раздел имущества?

– Я поставила условие: месяц до подачи заявления. Этого времени Борису должно хватить, чтобы наиграться в любовников.

– Так ты собираешься вернуть его?

– Галина Яковлевна, я ничего не знаю, – мой голос становился совсем грустным, и я боялась, что не смогу сдержать эмоций. – Главное для меня сейчас сохранить нервы. А все остальное – дело десятое.

– Сынок, сынок… Сколько дров ты наломал!

Женщина театрально вскинула руки к небу и пустила по щеке одинокую слезу.

Я бы тоже с удовольствием закатила показательную истерику, но была куда более сдержанной, нежели моя пока что свекровь.

– Борису сейчас нелегко, я чувствовала, что он переживает не меньше моего и очень волнуется. Пожалуйста, не осуждайте его, мы не можем быть в ответе за свои чувства. Вы же мать, поддержите своего сына, ему это нужно.

– Я постараюсь, Оленька, но ничего тебе не обещаю. Если он приведет в наш дом эту молодую потаскуху… – я осуждающе посмотрела на женщину, хоть и понимала сейчас ее эмоции. – Знаешь, мужчины в сорок лет все такие. Мой муж тоже в сорок наломал дров.

– Изменял?

– Нет, слава богу до этого не дошло, – Галина Яковлевна погрузилась в свои старые воспоминания и будто бы оказалась где-то не здесь. – Он был несносным. Скандалы, ругань, претензии без повода, постоянное недовольство – мы не жили и дня без ссоры.

– Думаете, у мужчин так проявляется кризис среднего возраста?

– Я не знаю, Моя хорошая. Они и сами порой не знают. Сначала делают, а потом думают и жалеют. Так что ты права. Боренька вернется к тебе. Он очень любит тебя, вашу семью. А эта девочка – временное наваждение, которое очень скоро пройдет.

– Не уверена, что я буду настолько великодушна, что прощу его.

Галина Яковлевна понимающе кивнула и по-матерински обняла меня за плечи.

К обсуждению вопросов, касающихся проекта, возвращаться было трудно, но работу никто не отменял, даже если от тебя ушел муж спустя десять лет брака.

Мой кабинет был далеко от центрального здания холдинга. Я любила работать в филиале в спальном районе города, где было не так шумно и людно. Никто не мешал, никто не тревожил, в моем распоряжении был просторный кабинет и приемная, в которой обычно сидела Настя.

– Ольга Владимировна, я забронировала для Вас столик в ресторане на первом этаже. Сходите на ужин.

– Я и так сыта по горло.

– Если не пойдете на ужин, я останусь у Вас в кабинете и буду расспрашивать, что случилось, – подняв усталый взгляд на свою помощницу, я все-таки сдалась.

Поесть и впрямь было нужно. Каким бы сильным не был стресс, на трех чашках чая и овсяной каше на завтрак я далеко не уеду.

– Я возьму оставшуюся работу домой. Закроешь кабинет? И составь график на завтра, пожалуйста.

– Да, я все сделаю. Хорошего вечера, – Настя как всегда очаровательно улыбнулась и процокала на тонких каблуках за мной до самого лифта.

Я не любила готовить, хотя делала это вполне сносно. Просто после работы не хватало сил и времени, чтобы часами стоять у плиты. Так что я была завсегдатаем гостем ресторанчика с французской кухней на первом этаже бизнес-центра.

Казалось, здесь меня в лицо знал уже каждый официант, а я могла безошибочно сказать, кто ходит на ужин в одно время со мной.

Однако сегодня был необычный вечер, потому что ресторан посетил тот, кого я здесь обычно не наблюдала.

Я ела привычную пасту с морепродуктами и пила фирменный клюквенный чай, когда из-за моей спины вышел молодой мужчина.

– Ольга Владимировна, здравствуйте. Разрешите присесть?

Я подняла глаза и столкнулась с Кириллом Корневым, генеральным директором главного конкурента нашего холдинга.

Кириллу едва исполнилось двадцать семь, когда он встал у руля семейного бизнеса. Дизайнер по образованию и призванию стал управлять крупной строительной фирмой.

За полгода в этом бизнесе он успел продемонстрировать стальную хватку настоящего профессионала, вывел холдинг на новый уровень и стал одним из самых обсуждаемых людей в нашей сфере.

Как рекламщик я не была знакома с ним и его работой, мы лишь изредка пересекались на мероприятиях. Однако у моего пока что мужа буквально кровь в венах стыла от одного упоминания фамилии Корневых.

– Добрый вечер. Чем обязана?

– Не знаю, насколько уместными покажутся мои слова, просто я сам прошел через это два года назад и знаю, как тяжело дается развод.

Позабыв, что пережевывала креветку, я уставилась на мужчину во все глаза.

Он смотрел на меня совершенно серьезно поверх тонкой оправы стильных очков. В голубой радужке отражалось сочувствие, а на лице читалось искреннее сожаление.

Я пыталась вспомнить, когда мы стали друзьями и как он мог узнать о ссоре в моей семье. Но припомнила лишь нашу встречу пару месяцев назад, где мы обменялись дежурным «Добрый вечер».

– Вы очень сильная женщина, красивая, интересная. И я уверен, что встретите свое счастье. А Ваш муж просто дурак, раз упустил такую женщину.

– Вы были правы, когда говорили о том, что слова будут неуместны, – произнесла я ровно, откладывая приборы в сторону.

Нужно было не подавать виду, что он каким-то образом попал в самую точку.

Откуда он узнал про развод? Про то, что именно Борис его инициатор?

Впрочем, это сейчас не так важно как то, что вокруг нас десятки высокопоставленных людей, которые могут услышать об этом.

– С чего Вы взяли, что я развожусь с мужем?

– Я?.. – мужчина на секунду растерялся. – Боже мой, простите, я не подумал, что это может быть лишь провокацией журналистов! Просто газета написала об этом…

– Какая еще газета? – я судорожно сглотнула, а когда услышала название, скорее стала открывать онлайн-издание. – Боже мой…

Первая полоса пестрила громкими фразами и нашем разводе. Для обложки выбрали старую фотографию, которую эта же газета печатала рядом со статьей «Самая крепкая пара».

От волнения у меня перехватило дыхание. Я не стала даже вчитываться в текст.

– Простите, мне нужно бежать!

К большому счастью в кошельке оказалась тысяча налички. Оставив деньги на столе, не глядя по сторонам, я устремилась вон из ресторана.

Нужно было успеть в редакцию газеты. Они закрывались с минуты на минуту, но я ожидала застать там кого-то, чтобы задать пару вопросов.

Гнала по Москве на бешеной скорости, думая только о том, какой урон моей репутации и репутации холдинга может нанести эта статья.

А главное как! Как они узнали? Не знал никто. Борис рассказать не мог, это бы нанесло удар по его бизнесу, Галина Яковлевна никогда бы не стала подставлять ни меня, ни своего сына.

Вездесущие папарацци! От них нигде нет покоя!

Бросив свою машину прямо у дверей редакции, я скорее помчалась на третий этаж, где в окнах горел тусклый свет, а значит кто-то еще был на рабочем месте.

– Девушка, Вы кто и к кому?! – на этаже меня попыталась остановить совсем юная девчонка с папками бумаг в руках, но я пролетела мимо нее, даже не заметив.

В кабинете редактора, склонившись над клавиатурой ноутбука, сидела женщина моих лет. В ней я узнала главного редактора газеты. В силу профессии я знала многих из этой сферы в лицо.

– Добрый вечер. Напомните Ваше имя, пожалуйста.

– Вы кто такая и почему я должна говорить Вам свое имя? – я удивленно изогнула бровь, потому что давненько главные редакторы успешных изданий не спрашивали моего имени. – Ах, Вы…

Женщина, имени которой я не знала, сняла очки и устало потерла переносицу. Судя по всему, понимала, что я сюда не поздороваться пришла.

– Если Вы касательно статьи о разводе, информацию нам сообщил проверенный источник.

– Я хочу знать источник. А еще искренне рекомендую печатать опровержение, потому что иначе суда вашему изданию не избежать. Уж поверьте, фамилия Миролюбова и мое упорство в этом деле сделают свое.

– И за что Вы нас, стесняюсь спросить, судить собрались? Мы новостное издание. Прикажете нам теперь не работать? Или публиковать только то, что нравится Вам?

– Частную жизнь каждого человека в нашей стране защищает закон. Статьи о клевете тоже имеются. Давайте не будем ссориться, хорошо?

Редактор желтой газетенки наверняка была человеком, привыкшим к таким как я. Уверена, что судом ей угрожают чаще, чем в печать выходит новый выпуск.

Однако она знала кто я такая и знала, что я слова на ветер бросать не стану, так что не хотя дала мне контакты журналистки, из-под чьего пера вышла статья.

– Завтра же напишете, что слухи о разводе не были подтверждены ни парой, ни их официальными представителями. И больше никаких комментариев на этот счет.

– Сначала никаких комментариев, а потом у него новая девушка из моделей, а она закрутила роман со своим инструктором по йоге.

Я хотела что-то ответить этой наглой женщине, которая не стеснялась в моем присутствии делать себе чай, но не стала.

В конце концов, через месяц она и впрямь скорее всего будет печатать статью о нашем официальном разводе. Не буду давать ей повода потанцевать на своих костях.

– Спасибо за содействие. И всего доброго.

Выйдя из редакции уже под покровом ночи, я первым делом набрала номер журналистки.

Час был поздний, я не надеялась на ответ. А томительно-долгие гудки только подтверждали мои опасения.

Но девушка все-таки подняла трубку.

– Алёна, добрый вечер. В издательстве мне дали Ваши контакты, я бы хотела обсудить статью, которую Вы сегодня пустили в печать.

– Кто это? – сонно раздалось на том конце.

– Поверьте, Вы не хотите этого знать. Мы можем обсудить все сейчас?

– Я не буду разговаривать по телефону. Если хотите поговорить, приезжайте к десяти в редакцию, я буду там.

– В половине десятого по адресу, который я сейчас вышлю сообщением. Не придешь или опоздаешь – создам тебе проблемы, – отчеканила я, сбрасывая звонок.

Почему была такой раздраженной? Сама не знаю.

Обычно я не общалась с людьми в подобном тоне, хоть и имела привычку быть излишне властной и требовательной.

Наверное, виной тому вчерашние новости и вытащенная на всеобщее обозрение моя частная жизнь.

Я еще не готова принять тот факт, что через месяц мне придется быть разведенной тридцатисемилетней женщиной. И тем более пока что я не хочу слышать, как каждый второй обсуждает мой развод.

Сейчас я была слишком уязвима, несмотря на то, что умело держала себя в руках.

В тот вечер спасала только работа, в которую я погрузилась до самой полуночи.