Глава 8
Паша

Мама что-то колдует у плиты, папа увлеченно читает книгу за столом.

– Миш, ну, сколько тебе можно твердить, не читай, когда ешь! – всплеснув руками, начала терроризировать моего отца мама.

– Да-да, дорогая. Сейчас уберу, – не отрываясь от книги, бросил отец.

Я в это время собираю пазл на полу. Внезапно звонит телефон, мама берет трубку. С каждой секундой выражение ее лица становится грустнее и грустнее. Потом она кладет трубку и идет ко мне. Она целует меня в лоб, нежно проводит тонкими пальцами по щеке.

– Милый, нам с папой нужно уйти. Мы тебя очень-очень любим.

Я непонимающе смотрю на нее. Зачем уйти? Куда уйти? Я не хочу этого!

– Нет, мам, пожалуйста! Я не хочу, чтобы вы уходили! Останьтесь!

По моим щекам катятся слезы, голос дрожит. Папа берет маму за руку, и они выходят из дома. Я наблюдаю за этим в окно. Я хочу сорваться с места и броситься к ним, но какая-то сверхъестественная сила держит меня.

– Мама, папа, вернитесь! Прошу вас, вернитесь! – кричу я, бешено колотя стекло кулаками.

Но силуэты родителей удаляются все дальше и дальше…

«Не-е-е-ет!!!» – я просыпаюсь в холодном поту.

На крик прибегает бабушка. Она пытается меня успокоить, но я реву как девчонка, даже не пытаясь остановить это. Бабушка вливает в меня успокоительное, я даже не сопротивляюсь.

Становится легче.

* * *

– Пинай мяч Егору, он редко промахивается!

– Ваня, держи ворота!!!

– Черт, да откуда же у вас ноги растут!

– Не поверишь, из жопы!

– Действительно…

Вы спросите меня – как же я стал лидером своей компании и натравил ребят на Тимура? Очень просто. Я просто сказал им, что Тимур является очень опасным для нас. Он – как свой отец. И что если мы не будем держать его в ежовых рукавицах, то он, следуя по стопам своего отца, убьет и их родителей. Наивные ребятишки, безумно любящие мамочку и папочку, сразу встали на мою сторону.

А, и еще я раздарил им всю свою коллекцию солдатиков. Вещи играют важную роль в этом мире. В мире, в котором все продается и покупается.

Боковым зрением замечаю движение в стороне. Оглядываюсь.

Опаньки, что за пчелка вылетела из своего улья? Рад тебя видеть, Тимур Гришко. Куда направляешься?

Я поманил за собой ребят пять. Тимур зашел в магазин. Хорошо, подождем. Спрятавшись за углом, мы начали поджидать его.

* * *

– Бей его, ребята, бей!

– Пинай жестче, чего как девчонка!

Мои верные псы долбят бывшего друга ногами, не давая ему даже подняться. Тимур смотрит на меня взглядом котенка, которого злой хозяин вышвырнул на улицу.

– Тимур, ты такой жалкий. Как червяк. А знаешь, чем питаются червяки? Правильно, землей…

– Оставь меня в покое, пожалуйста. Что я тебе сделал? – голос Тимура дрожит, будто кленовый лист на ветру. Еще немного, и он заплачет навзрыд.

– Что ты мне сделал? Ты родился. В тебе течет кровь убийцы, значит, ты такой же, как он, – с этими словами я набираю горсть земли в руку. Земля неприятно набивается под ногти.

Кто-то из ребят испуганно спрашивает:

– Паш, может не надо? Это уже как-то слишком.

– Егор, помнишь девиз нашей группы?

– Бей первым или станешь добычей. Убивай или будешь убит, – покорно замолкает парень.

С полной ладонью земли я сажусь на одно колено рядом с Тимуром. Он смотрит на меня щенячьим взглядом, до сих пор не веря в происходящее. Наверное, ему кажется, что это все несерьезно, в шутку. На секунду мне даже становится жалко это существо. А, нет, показалось.

– Ну, что? Давай как в детстве? Открой рот, закрой глаза, – моя улыбка становится все шире и шире, в то время как глаза Тимура все круглее и круглее.

– Паш, тебе нужен психолог, серьезно. Давай скажем взрослым, они помогут.

– Ты, кажется, меня не понял, балбес. Повторю для особо одаренных. Открывай пасть, иначе я запихну в тебя это силой.

Бедняга уже открывает рот, чтобы сказать что-то в свою защиту, но я, пользуясь моментом, засовываю в него землю, прикрыв рот рукой. Однако, закашлявшись, Тимур выплевывает земляную кашу в сторону.

– Неправильный ход, – говорю я, доставая свой перочинный нож из кармана, – Следующая попытка.

Я снова набираю землю в руку. Подношу ее к лицу Тимура. Вторая рука с ножом рядом с первой.

– Выбирай, правая или левая?

– Паш…

Тимур не верит, что я способен на такое. А я способен. Друзья ошеломленно смотрят то на него, то на меня.

Надоело ждать, демон во мне хочет веселья. Резко задираю Тимуру футболку, чиркаю ему ножом по спине. Тимур вскрикивает.

– Стой, хватит, не надо! – жалобно просит Тимур, ища глазами поддержки. Но все лишь отводят взгляд в сторону, показывая тем самым, что никакого отношения к этому делу они не имеют.

Внезапно я понимаю, что он нереально бесит меня. Бесит также, как бесит скрежет ногтей по металлической поверхности, как противные заусенцы на пальцах, как отсутствие второго носка в стиральной машинке…

Человек – странное существо, не имеющее ничего рационального.

Буквально несколько дней назад мы вместе играли с Тимуром, бесились. Теперь же я ненавижу его каждой частичкой своего тела. Стоит мне посмотреть на него – перед глазами сразу всплывает Монстр…

Я протягиваю Тимуру ладонь с землей, при этом широко улыбаясь. Он понимает, что ситуация безвыходная, и берется за дело. Ребята заворожено смотрят на него. Действительно, не каждый день видишь человека, жующего землю. Фу!

Дико кашляя и захлебываясь слезами, Тимур набирает в рот оставшуюся землю. Взъерошенные волосы, черные зубы, порванная одежда – новый образ Тимура.

– Молодец, хороший мальчик. Свободен, – говорю я, заливаясь демоническим хохотом.

Глава 9
Тимур

Дебил. Идиот. Ненормальный.

Сую два пальца в рот, чтобы вызвать рвоту. У меня получается.

Беру планшет, забиваю в гугле «Что будет, если съесть землю». Результаты меня немного удивляют:

«Ничего особенного, если съесть землю, не будет. Если, конечно, не кило заглотить. Земля состоит в основном из оксида кремния, оксида алюминия, их смешанных соединений, оксидов железа, некоторых соединений кальция и магния, продуктов разложения растительности, живых и мертвых микроорганизмов. Ничего ядовитого обычно в ней нет, большая часть этих соединений в принципе не усваивается организмом и пройдет, так сказать, насквозь».

«У меня знакомая ест. Как землю (особенно чернозем), так и штукатурку. Говорит, что периодически возникает сильная тяга. Девушка психически здорова, имеет два высших образования, работает в преуспевающей юридической компании. Сама объясняет нехваткой кальция и других микроэлементов. Аптечные препараты не признаёт, так как потребности они почти не удовлетворяют».

«Употребление земли в пищу достаточно популярно в теплых и тропических странах. Но также подобные факты были обнаружены по всему миру, включая и США. Большинство людей с «жаждой земли» даже не допускают этого. Было предложено несколько гипотез о том, почему некоторые люди едят землю, хотя единой точки зрения найдено не было».

Чего только не встретишь в мире… Ну, ладно. Исходя из данной информации, жить я все-таки буду.

Вам, наверное, интересно, какова земля-матушка на вкус? Хорошо, расскажу. Представьте, что вы забросили в ротик штук так шесть таблеток активированного угля. Только не глотайте их, а жуйте. Вот, примерно такого вкуса и она. Звучит не очень аппетитно, правда? Бр-р!

* * *

Теперь я стараюсь меньше выходить на улицу, я стал больше замкнут в себе. Хорошо, что сейчас лето. Можно сидеть дома целыми днями. А что будет, когда начнется школа? Может, перевестись в другую? Хотя этот тринадцатилетний психопат достанет меня даже на дне Тихого океана, вытащит с преисподней и продолжит свои пытки.

* * *

– Тим, как там Паша, не узнавал?

– Вроде держится, мам, – с дрожью в голосе произношу я. Теперь только от одного его имени меня колотит.

– Кстати, помнишь бабу Нюру, которая жила напротив дома Пашиной бабушки? Так вот, она переехала, продав квартиру семье Станиславских. Юра Станиславский – мой бывший одноклассник, мы сидели с ним за одной партой в школе, представляешь?

– Здорово, мам, – я не совсем понимаю, к чему она клонит.

– Так вот, к чему я все это, – говорит мама, будто прочитав мои мысли, – я испекла вишневый пирог, отнеси его Станиславским, если не трудно. У меня куча дел, завтра к вечеру постараюсь сама к ним зайти.

– Мам, а может ты сама завтра и отнесешь? – господи, ну за что мне такое наказание…

– Тимур, не глупи. Я уже испекла пирог, и отнести друзьям вчерашний будет невежливо.

М-да. Если мама чего-то хочет, то бесполезно с этим спорить. Ты проиграешь заранее. Поэтому я накидываю кофту, зашнуровываю кроссовки, зову маму:

– Мам, я уже оделся. Тащи пирог.

– Секундочку. Кстати, у Юрочки есть премилая дочка. Ева. Обязательно с ней познакомься! – глаза мамы светятся, как у ведущей телепередачи «Давай поженимся».

* * *

Ну, вот и улица Мирная. Для меня это теперь роковое место. Именно здесь начались все мои неприятности.

Ага, а вот и дом Станиславских. Кирпичный домик, коричневая крыша, желтый заборчик. Мне всегда нравился этот домишко: он словно из сказки про Белоснежку. Домик, в котором жили семь гномов. Правда, я никогда не видел гномовский домик, но мне почему-то кажется, что он выглядит именно так.

Тук-тук. Все, меня услышали. Кто-то идет в мою сторону. Дверь открывается, на пороге стоит девочка моего возраста. Ее белокурые волосы заплетены в два хвостика, одета она в голубое платьице, в руках – фломастеры:

– Привет, это ты Тимур, да? – она внимательно осматривает меня с ног до головы, мне немного неловко. Я киваю. – Мама сказала, что ты должен зайти сегодня. Проходи, не стесняйся! Кстати, я Ева.

Я очень редко общался с представительницами прекрасного пола, поэтому эта встреча застала меня врасплох. Я не знаю, как вести себя с девочками, что говорить, что делать.

Я прохожу в дом. Внутри он даже милей, чем снаружи. Ее родители сидят за столом и пьют чай.

– О, а вот и гость пожаловал! Садись за стол, будь как дома! – говорит мне миниатюрная тетенька со светлыми как рожь волосами.

– Ух ты, с чем пирог? Ирочка сама пекла? Пусть рецепт мне запишет, будет жена по праздникам такой печь! – говорит дядя Юра, мужчина с небольшой бородкой и светло-голубыми глазами.

– С вишней, дядь Юр. Куда поставить? – спрашиваю я.

– Клади на стол, – отвечает мне Ева, наполняя еще одну кружку душистым чаем.

Семья Станиславских мне нравится, они милые и дружелюбные. Немного завидую Еве. Как же ей повезло с родными. Наверное, у них никогда не бывает ссор, а атмосфера в доме наполнена только миром и любовью.

* * *

– Уже темнеет, мне пора, – говорю я, пытаясь достать из чая намокшую печеньку. Я слишком передержал ее, отчего она сильно намякла и, сломавшись, пошла на дно…

– О, посиди с нами еще немножко. Уверяю тебя, от пяти минут ничего не изменится! – отвечает мне дядя Юра. – Хочешь, я тебе еще чаю подолью? Или какао? Уж прости, ничего покрепче пока предложить не могу…

* * *

Я прощаюсь со своими новыми знакомыми, Ева проводила меня до самых ворот. Прохожу метров десять. Черт, развязались кроссовки. Нагнувшись, начинаю завязывать.

Стоп, на своем плече я ощущаю прикосновение чьей-то руки! Неужели я что-то забыл у Станиславских, и эта милая девчушка догнала меня, чтобы отдать?

Вздрагиваю, мгновенно поворачиваюсь. Только не это…

Позади меня стоит Паша. Как он так бесшумно дошел до меня? Лучше бы это был какой-нибудь маньяк-педофил или серийный убийца, но не он…

– Идем за мной. Без лишних звуков. Иначе хуже будет, – в правой руке он держит тот самый ножик, который я не так давно уже попробовал на вкус.

На ватных ногах я встаю и иду вслед за бывшим лучшим другом.

Бывший лучший друг – звучит так грустно…

Куда он ведет меня? Что со мной сделает? Буду ли я вспоминать этот вечер как худший из всех в моей жизни?

Так, он заводит меня в свой двор, закрывает ворота. Весь путь он держал нож у моего живота.

– Погоди-ка, а как же бабушка? – спрашиваю я, хотя примерно догадываюсь, каков будет его ответ.

– Бабуля ушла трещать со своими бабками-подружками. Они практически каждый вечер собираются всем своим бабским коллективчиком. Не волнуйся, дорогой, нас никто не потревожит.

Мой мучитель достает из кармана зажигалку. В голове я уже вижу картины своей мучительной смерти. Он то зажигает пламя перед моим носом, то выключает его. Он играет со мной, как кот с мышкой.

– Когда ты перестанешь издеваться надо мной? – я пытаюсь не показывать страх, но, кажется, у меня это плохо получается.

– Когда мне надоест. А мне никогда не надоест, это вошло в привычку, – и снова его жуткий смех, – Знаешь, одни люди предпочитают плавание, другие любят книги, а мое хобби – превращать твою жизнь в ад на Земле.

Мое лицо от огня буквально в сантиметре. Я чувствую этот жар. Я не знаю, на что способен человек, сидящий рядом. Знаю только, что на многое.

Внезапно мы слышим звук приближающихся шагов и голос, с некоторых пор знакомый мне.

– Вон там, пап! Скорее, ну же! Он повел его туда! У него был нож в руках, я видела!

Паша явно не ожидал такого поворота событий. Бежать ему некуда. Мысль о том, что я спасен, прошмыгнула в моей голове. Паша достает нож из кармана, откидывает его в сторону. То же самое он делает с зажигалкой. После этого обряда он злобно шепчет мне в ухо: «Сболтнешь лишнее – убью к чертям собачьим. Ты меня знаешь».

Ворота открываются, в них забегает Ева, отчаянно тянущая за руку своего папу. Позади них плетется ее мама.

– Так, что здесь происходит? Показывай нож, живо, – голос дяди Юры звучит очень грозно.

– Какой нож? Вашей дочке, наверное, показалось. Никакого ножа у меня нет. Я просто сижу и разговариваю со своим другом. Правда, Тимур? – он смотрит на меня таким взглядом, что ясно можно прочесть: если не сделаю, как он хочет, то жизнь моя будет недолгой.

Я киваю.