Почему папа ушёл?

– Я всегда думала, почему же мой отец ушёл из семьи. Мне было семь, я только пошла в школу. Как сейчас помню первую линейку, я в новенькой форме, с большими белыми бантами, стою вся опухшая и зарёванная. Накануне отец ушёл от нас. Они с мамой долго ругались, а я плакала в своей комнате. Он со мной даже не попрощался…

– Я тоже помню ту линейку. Увидела тебя и подумала, какая странная девочка. Вроде прилично одета, а вид такой, будто родители-алкаши её бьют.

– Да уж… И знаешь, он пришёл тогда, под самый конец линейки. Запыхавшийся, потерянный, словно не в себе. Поздравил с началом учёбы в школе. А у самого прям лица нет, мы как два чужих существа перекинулись парой фраз и всё. Потом он стал приходить ко мне раз в неделю, я сидела и молчала, даже не смотрела на него. И так полгода, не меньше. Учёба у меня не шла, само собой. Ещё от стресса начался какой-то диатез. Мать прыгала вокруг меня, по врачам водила, но я видела, что ей и самой ничем не лучше. Когда отец приходил, она уходила на кухню и не заглядывала к нам.

Потом он вдруг пришёл с очень красивой куклой, в то время попробуй достань такую! И почему-то на этом я оттаяла, ну что взять с ребёнка. Отец держал её в руках и так нежно на меня смотрел. Я не выдержала, расплакалась и обняла его. Долго мы так сидели, обнявшись, оба плакали. Я ему тогда всё высказала, как скучаю, как мне одиноко, как маме плохо, как я хочу чтобы он вернулся…

Он тоже очень скучал по мне и переживал, что мы никогда уже не будем близки, я перестану быть его другом и доверять ему. Но эта встреча всё изменила, мы стали чаще видеться, смеяться, гулять. Мне кажется, мама злилась на нас за это. Может, ей тоже хотелось вернуться к нам, но мне тогда в силу возраста было не понять, кто из них больше этому препятствовал. Мне было достаточно того, что у меня снова был папа. Я возвращалась домой и всё рассказывала маме, а она молчала и мыла, мыла посуду, с такой яростью, что казалось раздавит руками на осколки.

Когда мне исполнилось пятнадцать, отец позвонил и сказал, что не сможет больше приходить, теперь мы сможем видеться только у него. Я ещё переживала, куда это он пропал на две недели.

Он после развода жил в небольшой комнате в коммуналке, его устраивало, а я боялась туда ходить, меня пугало количество людей и шум. Я пришла в тот же день. Отец лежал в постели и был непривычно бледным. Сказал, что ему сделали операцию на сердце две недели назад, и надо соблюдать постельный режим. Он мне даже не сказал сразу, не хотел, чтобы я волновалась, приходила к нему в больницу.

Я стала ходить к нему домой, варила бульоны и кисели, кормила его с ложки, ему почему-то не становилось лучше. Я умоляла его поехать в больницу, чтобы проверили, в чём дело, ведь он уже должен был отойти от операции! Но он ни в какую не соглашался. Говорил, что нужно время на восстановление.

В тот вечер я была у него, он был совсем плох. Подозвал меня ближе и сказал: «Дочка, ты уже большая, и пока я жив, должен сказать тебе, почему я тогда от вас ушёл. Чтобы ты не думала, что я не люблю тебя или ушёл к другой женщине. Я всегда любил только твою маму. Когда тебе было семь, мама забеременела вторым ребёнком. Знала бы ты, как я был рад! Мне казалось, у нас всё хорошо, просто прекрасно. А мама через два дня вдруг сказала, что сделала аборт. Это было ударом для меня, я не знал, как реагировать! Честно сказать, я еле сдержался, чтобы не ударить её. Но я никогда не поднимал на неё руку. Я ушёл, я не мог иначе. Как я мог жить дальше с этим человеком?! Я боялся, что ты не простишь меня, что отдалишься. Но и её видеть просто не мог. Почему она это сделала? Что было у неё в голове? Она просто сказала мне, что не хочет рожать больше…»

После этих слов отец заплакал. Спустя столько лет ему было всё ещё больно. Я была поражена тому, что отец прочувствовал эту ситуацию намного глубже, чем мать, что он так хотел ребёнка, а она нет, хотя это в ней жил тот маленький, родной нам с папой человек!

Я вызвала скорую. Какая я дура, надо было давно её вызвать, не слушать его! Мне было пятнадцать и я была уверена, что он знает, что делает! Это сейчас я понимаю, что должна была пойти против него. Скорая приехала быстро, его забрали.

Через два часа он умер в больнице. Тромбоэмболия лёгочной артерии. Не успели.

Я была совершенно не готова к такому повороту. Я рыдала в коридоре часа два, пока меня не забрала мама. Как я пережила это, я до сих пор не знаю, папа стал мне таким близким, таким родным, куда ближе, чем мама.

А она, напротив, была спокойна, причём не на показ, а на самом деле, ей было всё равно!

И тогда я поняла – она просто его не любила. Потому и рожать больше не хотела и не хотела, чтобы он был мне отцом.

Ты знаешь, мы с мамой сейчас не слишком близки. С годами она стала мягче, тянется ко мне, хочет чаще общаться. А мне это не надо. Я привыкла к ней такой – холодной, равнодушной, иногда впрочем ненавидящей отца.

Мне не хватает его…

Эхо нашей встречи

– Никак не могу отойти, всё перед глазами его лицо стоит. Смотрит на меня как живой, будто упрекает в чём-то. Я и себе и ему говорю, что выбора не было, иначе никак было не поступить, но легче не становится.

– Тебе бы поспать, трое суток уже сидишь как статуя, вот и мерещится всякое. Нет его больше, что теперь думать?

– А знаешь, как всё началось? Садись ближе, я тебе всё расскажу с начала. Уснуть всё равно не смогу. Мы ведь много лет знакомы с Борисом, ещё до того как он с Лилей познакомился.

Встретились мы на пруду, когда мне было семнадцать. Я приехала тогда к бабуле в гости, молодая ещё, глупая и наивная. А он проездом был, дорогу спутал и в пруду решил искупаться, отдохнуть, прежде чем дальше двигаться. Я только искупалась, из воды вышла, а тут он стоит на берегу, смотрит на меня во все глаза! Я испугалась, закричала, а он мне: «Ты чего, малая, мужиков не видела?» и смеётся. Так и вижу его таким…

Поговорили мы тогда ни о чём, а он и пообещал: «Приеду за тобой сразу как с делами управлюсь. Ты подрастай пока».

Я всегда о нём помнила. Ну что взять с девчонки? Я оставила ему свой адрес в городе и у бабули. Да только он нигде не появлялся. Я думала только, что он адрес потерял, ведь обещал же приехать.

Но когда мне исполнилось двадцать два, я перестала ждать. Влюбилась в Ромку, всё у нас было серьёзно, мои родители одобряли. Поехали мы с ним знакомиться с его родителями, а они живут в пригороде. Стоим, ждём электричку. И в толпе я вижу его… Бориса. Я бы его ни с кем не спутала. Он меня заметил, долго смотрел на меня. Потом его девушка окликнула, и он стал с ней прощаться, провожал. Мы зашли в электричку и я смотрела на него в окно. Его лицо не выражало ничего вроде «прости, что так и не приехал» или «наконец-то я тебя снова встретил». Он смотрел на меня как на человека, с которым он общается каждый день. Свободно, открыто, без намёков и лишних эмоций.

Я не могла перестать думать о нём. Мы вернулись домой, стали готовиться к свадьбе. И в один из самых обычный дней он пришёл… я была дома одна. Он ничего не сказал, мы словно животные набросились друг на друга, я даже не успела ничего подумать, мы будто были теми же людьми, что стояли на берегу, свободные и влюблённые.

Мы стали встречаться… вот так, украдкой, без слов, без обсуждений, без планов на будущее. Я чувствовала себя с одной стороны полной дрянью, а с другой – такой дерзкой и свободной, что дух захватывало.

Удивительно, что мой жених ничего не замечал. Вёл себя как обычно. А Борис жил со своей Лилей, как ни в чём ни бывало.

Ну а на днях сама знаешь, что произошло… Мы шли с ним по улице, даже не держались за руки, просто шли рядом. И ему стало плохо. Я отвела его в сторону, а он прошептал: «Лиля, смотри, там Лиля идёт…» – по улице, с которой мы только что свернули, шла Лиля, та самая девушка, которую он провожал. Он попросил отвести его дальше во двор, чтобы она их не увидела.

Он потерял сознание, а у меня зазвонил телефон, это был мой жених. Я ответила… Он говорил: «Ты где сейчас? Я видел, что ты свернула с улицы куда-то вправо, но сейчас тебя не вижу, я иду к тебе».

Я не могла повесить трубку, не могла остаться с Борисом, я была в таком ужасе… Я быстро побежала навстречу Ромке, не бросая трубку. В голове была каша, я думала, надо вызвать скорую, но как? Что я скажу Роме? Что там просто лежит мужик и ему плохо? А вдруг он видел нас вдвоём? Он всё поймёт! У меня сердце стучало как бешеное, я выскочила навстречу Роме и заулыбалась, делая вид, что всё хорошо. Я никуда не позвонила.

Мы дошли до кафе, попили кофе, а я всё придумывала предлог, чтобы сбежать. Но, к счастью, ему самому позвонили и вызвали в офис. Я побежала обратно к Борису, но его там уже не было… прохожие обсуждали что-то про молодого парня, которого забрала скорая.

Потом мне позвонила Лиля. Откуда у неё был мой номер? Она сказала: «Ты думала, я ничего не знала? Да он бы не остался с тобой. Ты дура. Могла бы хоть скорую вызвать! Он умер, у него был разрыв аневризмы головного мозга. И кстати, думаешь, мы вас не видели? Мы с Ромой шли прямо за вами».

Он стоит у меня перед глазами, как живой…

Рома, само собой, разорвал помолвку. Но я бы и не смогла выйти за него после всего, что было…

Чадо

– Ты слыхала, в соседнем доме девка удавилась? – пытаясь говорить тише, обратилась баба Люся к Олесе. – Помнишь, та, что сына из города привезла на каникулы?

– Да что вы, баб Люсь! Это Марина-то, городская? А что стряслось?

– Всякое говорят. Сын-то у неё всё лето у бабки, смотрю, и муж приехал, вот уж неделю с ним жил. А она что, приезжала только привезти да увезти его. Оно и понятно, не к матери родной же едет, а к свекровке. В этот раз приехала, да в тот же день скандал у них с мужем вышел, все соседи слыхали. Мальчишка их на улицу убежал, чтоб не слышать. Долго сидел под старым тополем, глазёнки свои вытирал да ждал, что бабка за ним придёт.

Чего ругались, так это слышно было – завела она себе мужика, Марина эта. Кричала, что тот настоящий мужик, не то что муж у неё, тряпка да ничтожество, как только его не обозвала. Хотела сына забрать и в город уехать, а после на развод подать.

Потом притихли чего-то. Сначала думали, может он её того… Да бабка сходила проверила – сидят, говорит, разговаривают. Ну она тихо в чулане села и слушать стала, мало ли чего, вдруг кулаками махать начнут, так пойдёт разнимать. И вот что рассказывала она мне потом.

Кричали они, кричали, да потом муж к ней подошёл и что-то тихо сказал, она сразу успокоилась, он её за стол усадил и говорит:

– Марина, ты не всё знаешь. Я думал, и не узнаешь никогда, но раз уходить собралась, то садись и слушай.

Глеб тебе не родной. Да и мне тоже. Я в себе, ты не переживай. Вспомни как мы его ждали! Три года ни одной беременности, ни намёка, а потом наконец случилось! Ты так светилась, так радовалась, я и сам расцвёл, глядя на тебя. Наверное, то было самое счастливое наше время. Ожидание.