– Вы улыбаетесь! – заметил Габриэл, неспешно провожая меня по анфиладе. Огромные окна выходили в оранжерею, где буйствовала цветочная жизнь: под стеклянным куполом порхали бабочки, цвели розы, пионы, гортензии и всевозможные растения.

– Это же обалд…

Обалдеть как сложно выражать эмоции красивым языком без жаргона!

– Это восхитительно, – поправилась, наслаждаясь видом. – Но знаете, что мне любопытно? Вот вы говорите, что КпЗП защищает пришлых от злых людей и при этом смело заводите меня через главный вход. Как же они в живых-то остаются?

– Вы же не пришлая, – подмигнул он, и меня пробрало на сардонический смех.

Едва сдержалась, честное слово! Жестом попросила секундочку, чтобы справиться с эмоциями. Это ж надо! Товарищ из отдела поимок и поиска вводит через центральный вход попаданку и не знает, что она попаданка? Это я такая крутая или он так себе профессионал?

– Прошу прощения! – ответила, посмеиваясь. – То есть, все так просто?

– На самом деле – очень сложно и первый год мы тщательно оберегаем инкогнито своих пришлых. И входят они через сеть специальных ходов, о которых вам знать не положено, – строгий голос, профессиональная улыбочка, а я, слушая в оба уха, понятливо киваю. – Как вы знаете, через год их магический фон выравнивается и становится трудноотличимым от нашего. Они теряют привлекательность и не годятся для темных ритуалов. Поэтому известные вам пришлые спокойно существуют среди обычных людей.

– Известные мне пришлые?

Остановка. Выразительный взгляд.

– Да ну, не может быть! Ксавье?!

Почему-то сразу подумала на него. У меня не так много знакомых в новом мире, но только он разительно отличается от всех.

– Его нашли четыре года назад, совершенно случайно. Его, судя по всему, занесло по ошибке, зацепило с кем-то из пришлых. Родину Ксавье определить не удалось, – Габриэл облокотился о мраморную колонну и смотрел перед собой, будто обращаясь в прошлое. – С ним странная история произошла, вероятно, переход сильно повлиял на его сущность, и поэтому он стал…

Сообразив, что разговаривает с маркизой, а не коллегой по цеху, Габриэл улыбнулся и тряхнул головой, отчего его белоснежные кудри весело подпрыгнули.

– Впрочем, это не важно.

– Важно! – выпалила поспешно, но тут же сбавила интонацию. – То есть, важно. Мне любопытна эта тема и, раз уж я оказалась внутри КпЗП, страстно хочу получше все узнать. Та женщина с третьим глазом, она узница? Ее пытали? Может, применяли запрещенные заклинания? Она вообще такая или стала жертвой экспериментов?

Габриэл посмотрел на меня как на леди со странностями.

– Откуда в вашей голове такие глупости?

Пожала плечами, начиная догадываться, что рыжая и господин, желавший меня умыкнуть, могли действовать заодно.

– Откровенно говоря, я бы хотела прояснить один момент. Мне подруга рассказала, что в действительности вы не защищаете пришлых, а используете их.

– Вы действительно так считаете? – уточнил мужчина, глядя на меня с легким укором.

– По незнанию считала, но теперь изменила мнение.

Скорее, это своеобразный островок безопасности для таких как я. С момента попаданства произошло столько всего, что до сих пор в голове не укладывается. Из привычного мира меня окунуло в водоворот чужих страстей, с тайнами, обязательствами, какими-то темными историями, и я не представляю, что со всем этим делать. А Габриэл и другие специалисты КпЗП, кажется, представляют.

– Это место не похоже ни на камеру пыток, ни на исследовательский полигон. Думаю, вы делаете хорошее дело.

Из конца анфилады донесся душераздирающий детский крик.

– Асилия!!! – грозно прокричали в ответ.

– Ни за что! Не дамся живой!!! Не позволю над собой издеваться!!! Не-ет! – вопила девочка.

С укором посмотрела на Габриэла и кинулась на выручку ребенку. Не издеваются, говорит! Не ставят экспериментов, говорит!

– Асилия, живо ко мне!

– Изверги!!! – завопила девочка и снова завизжала.

– Маркиза, постойте, – донеслось вдогонку. – Да постойте же! Не открывайте ту дверь!

Куда там? Я ускорилась и, когда с ноги распахнула двери, чтобы ворваться в комнату и спасти малышку (кстати, комиссар отчего-то не спешил броситься ей на выручку, а нехотя плелся за мной следом), озадаченно застыла.

– Я же предупреждал, но вы не послушали.

– И-и-изверги!!! – пропищало волосатое нечто, покрытое пеной и, распахнув крылья, с визгом кинулось на меня.

Габриэл среагировал первым и выпустил магическую сеть, а я так и стояла с открытым ртом, наблюдая, как бьется в истерике иноземное мохнатое животное с детским голоском.

– Асилия, это всего лишь ванна! – причитала женщина, похожая на горничную. Во всяком разе, черное платье с белым фартуком и воротничком красноречиво намекало на положение слуги. – Простите, мсье де Перон, Асилия не желает мыться.

Рекс только к этому моменту доплелся до нас и, плюхнувшись на попу, лениво почесал лапой за ухом. По комнате словно ураган прошел, всюду островки пены, вода и даже клоки шерсти, а у Асилии, уж не знаю, кто она, но похожа на смесь водолаза и летучей мыши, этой шерсти столько, что хватит одеть в носки небольшую сибирскую деревню.

– Л-лютоз-зверь? – пропел монстрик, заметив моего найденыша. Чудовище преобразилось до неузнаваемости: перестало вырываться, замурлыкало, зачванилось. Кажется, Асилия нагло клеила моего Рексика.

Парень замер с поднятой к уху задней лапой, мол, «это вы мне, госпожа чудовище?», а потом на меня посмотрел, словно переспрашивая.

– Она тебе, милый, тебе. Не поможешь этой очаровашке помыться? Вы, похоже, снюхались.

Рекс вздрогнул, икнул, шерсть на его загривке встала дыбом. Бочком, бочком и щенок спрятался за подолом моего платья, намекая, что сегодня у него не приемный день.

– Асилия, приказом комиссара все пришлые обязательно проходят процедуру очистки. Лайла будет нежна и осторожна. Продолжайте, Лайла, мы не будем вам мешать. Вы обязательно справитесь…

– Но, господин де Перон…

– Справитесь, – улыбнулся он, и поспешил закрыть двери.

Какое-то время мы шли молча, но все же совесть сделала свое дело.

– Извините. Я подумала, что там…

Габриэл усмехнулся:

– Издеваются над пришлым?

Виновато пожала плечами и остановилась.

– Маркиза, жизнь людей и нелюдей, волей случая или сознательных ритуалов попавших в наш мир – под угрозой. Наша задача найти их раньше… других, – уклончиво произнес он. – Попытаться выяснить откуда они и вернуть домой. Это наша цель.

Значит, рыжеволосая девушка та самая «другая», поэтому она с таким восторгом приняла новость, что я пришлая. Наверное, прикидывала, сколько сможет на мне заработать и побежала сообщить подельникам? Недаром она мне не понравилась.

– А это возможно? Можно вернуться домой? Ну, в смысле, пришлому обратно в его мир?

Габриэл посмотрел на меня с интересом, и я поспешила натянуть на лицо глупую улыбку, изображая восторженную и недалекую девицу.

– Страшно любопытно и увлекательно!

– Да, маркиза. В этом нет секрета. Иногда нам удается выяснить, из какого мира попал пришлый. Если нет данных об опасности той вселенной, и пришлый не против, мы пытаемся произвести возврат. Получается редко, честно говоря.

Но шанс, значит, все-таки есть!

– А, если не получается вернуть?

– Тогда мы обучаем их и адаптируем к жизни в Арделии. Та леди, с глазом во лбу, прибыла к нам из Делирии пять лет назад. Вернуть ее домой не получилось, выходить за пределы здания она отказывается, так и живет здесь, помогает по мере возможности, другим пришлым адаптироваться к новым условиям. Вам, наверное, сложно это понять, но люди при переходе теряют память, а иногда и одежду.

– Да что вы?

Память при мне, да и одежда тоже. Вот только тело мое где-то запропастилось! Наверное, при переходе что-то пошло не так…

– Поэтому они становятся легкой добычей. Голого дезориентированного человека в два счета находят наемники, некроманты и…

Габриэл упорно о ком-то молчал. И так страшно молчал, что с этими «И» мне повстречаться не захочется, а потому я решила признаться.

– Мсье де Перон! – воскликнула молодая леди.

– Я пришлая! – наши голоса слились в один, но меня услышали.

Габриэл усмехнулся и погрозил мне пальцем:

– У вас специфическое чувство юмора, маркиза. Да, Ренни.

– Комиссар вернулся. Есть новости и доставили трель-птицу, только допросить ее вряд ли получится, потому что… эм…

Девушка бросила на меня многозначительный взгляд, испрашивая молчаливое согласие у руководства говорить в моем присутствии.

– Поступим так. Ренни, ты помоги маркизе устроиться на третьем этаже, в зоне отдыха и составить заявление в жандармерию, а я разберусь.

– Конечно, мсье!

– И, маркиза. Думаю, вы понимаете, что мы не сможем выпустить вас без печати.

Ну, началось!

– Печати?

– Ренни все объяснит, мне нужно к комиссару. Будь гостеприимной, чтобы маркиза навсегда выкинула из очаровательной головки глупости про КпЗП.

– Думает, мы изверги и ставим над ними темные ритуалы?

Габриэл с усмешкой кивнул, подмигнул на прощание и оставил меня на попечение высокой темноволосой девушки. На вид ей лет двадцать, не больше. Румяная, круглолицая, с чуть вздернутым носиком, она провожала мсье де Перона влюбленным взглядом и теребила рюшки на фижмах. Платье из темно-красного сатина ей удивительно шло, а еще напомнило мне о втором по счету незнакомце. Его камзол цвета темного вина не желал выходить из головы. Да ладно камзол! Проникновенный взгляд, полный уверенности голос и надежные объятия. Меня впервые торкнуло так, что до самого сердца! Вокруг полыхал ад, а я стояла в кольце его рук и понимала, что в полной безопасности. Лучше было, пожалуй, только в объятиях отца.

– Маркиза? – переспросила девушка.

– Простите, я задумалась.

– Я спрашивала – вы голодны? В зоне отдыха великолепный ресторанчик. Я могу заказать нам еду. Там так готовят мидий, створочки оближешь! – восторженно произнесла она.

Створочки оближешь? Серьезно или прикалывается?

По самым скромным подсчетам, в моей муфте сумма, которой хватит на небольшую забегаловку, не говоря уже о хорошем обеде. Чего уж там, и мидиями можно побаловаться, и лютого подкормить.

– Я не против. Но я ем довольно много…

Под много я подразумевала не семь мидий и кусочек лимона, а потому вслед за первой тарелкой пошла тарелка супа, а еще второе с поджарочкой и да, салатик с местными овощами. Разумеется, я не побрезговала и десертом из булочной напротив, все это запила крепким аналогом кофе. Корсет, конечно, пытался выпихнуть съеденную еду обратно, но я этому всячески препятствовала.

Лютый позабавился стейком с кровью. Ренни заверяла, что лютозвери едят исключительно живую еду с неостывшей кровью, но мой найденыш не жаловался. Смачно отрыгнул и лег дрыхнуть.

– Маркиза, у вас отменный аппетит. Вы, случаем, не в положении?

Я подавилась. Кусок бисквита перекрыл дыхательное горло и решил окончить мой иноземный путь. Пришлось вульгарно кашлять и перекинуться через ручку дивана, чтоб спасти себя от преждевременной смерти. Ренни переполошилась, подоспели официанты и пара мужчин в штатском. Я откашлялась и поспешила всех успокоить. Непривычно! В нашем мире на подавившегося человека и внимания не обратят. Ну, разве что он будет лежать и издавать предсмертные хрипы. Хотя, и тогда вряд ли помогут. Скорее все потянутся за айфонами и запостят происшествие в Инстаграм и Ютуб, сопроводив имоджиками. Вырождается русский человек!

– Вы уверены, что лекарь не нужен? – на всякий случай убедился незнакомый мужчина.

– Точно не нужен? – с нажимом переспросила Ренни, намекая на интересное положение маркизы.

– Нет, благодарю. Все хорошо.

Став местной знаменитостью, я несколько поумерила аппетиты, хотя на блюдце уже остались только крошки. Допила кофе и постаралась обойти тему с беременностью, но девушка ждала ответа. Вот только… я понятия не имела, беременна ли маркиза! А что, если да? От того самого мужа, большого, толстого и любвеобильного?

– Не думаю, Ренни, – мы условились, что, как и все, я буду обращаться к ней по имени. В КпЗП не любят титулы и официоз. – Твой вопрос прозвучал неожиданно, поэтому…

– А вот я очень хочу детей! – мечтательно произнесла она.

– От мсье де Перона, – сорвалось с языка.

Ренни залилась краской и прикрыла рот ладонью.

– Неужели так заметно?

– Заметно. И что с того? Всегда считала, что женщина имеет полное право открыто выражать эмоции. Любовь не заразная болезнь, чтобы ее стесняться.

Девушка смотрела на меня с восхищением.

– Вот и я так считаю! И какая разница, что он брат главы КпЗП и руководитель отдела поимок и поиска?

Хорошо, что торт закончился и кофе тоже, а то бы я опять подавилась, и на этот раз смертельно. Серьезно?! Из всех людей этого мира я натолкнулась на брата главы КпЗП? На главу отдела поимок и поиска? Ничуть не удивлюсь, если и с ним я успела перекинуться парочкой словечек.

– Да хоть король! – произнесла, все еще переваривая информацию.

– Ну, нет. Король Лайонел крепко женат, да и стар, – сморщилась она и отставила пустую кружку. – По поводу печати…

Оказалось, все посетители КпЗП обязаны принять печать от комиссара. Это некое вмешательство в сознание. Товарищ вторгнется в мой мозг и заблокирует определенную информацию, чтобы я не проболталась об увиденном, даже если захочется. Уверяют, что это не больно и абсолютно безопасно. От себя добавлю, что невероятно удобно, мы, женщины, едва ли способны держать язык за зубами.

Знакомство с Ренни оказалось полезным. Мы обсудили местную моду, завидных холостяков (с несколькими меня познакомили в ходе экскурсии по третьему этажу), содержание пришлых (с парочкой я даже пообщалась), составить заявление в жандармерию (немолодой жандарм усиленно строил мне глазки, поэтому я рада, что сбежала).

Да, в КпЗП имеется собственный жандарм «по делам общим и специфическим», что удобно, по словам Ренни. В отношении пришлых нередко совершаются преступления сразу по их прибытии в Арделию и это строго карается. Есть даже закон о повышенной ответственности за причинение увечий заведомо пришлому. Надо сознаться. Как возьму, как признаюсь! Только сначала уберусь от странноватого жандарма.

– Комиссар Рекс, идем! Скорее! – добавила нервно, убираясь из кабинета. – До свидания, мсье Кури.

Так и подмывало сказать «прощайте!» но больно вид у мужика был потрясенный.

– Как ты назвала лютозверя?! – переспросила побледневшая Ренни, беря меня под локоть. Мы условились, что и ко мне она будет обращаться по имени.

Господа за столами в общей зоне тоже в изумлении подняли головы, рассматривая нас с лютозверем. И вовсе не мой потрепанный наряд их привлек.

– Комиссар Рекс. А с этим какие-то проблемы?

– Ты специально его так назвала? – переспросила она полушепотом.

– Да.

Неужели в этом мире смотрели комиссара Рекса? Хотя, если смотрели, чему тогда удивляются?

– Ты невероятно смелая женщина!

Не замечала за собой такого. Подумаешь, дала собаке имя киношного героя.

– Не думаю. На самом деле я та еще трусиха. И, если уж совсем откровенно, еще и недалекая.

Ведь красочная вывеска того павильона как бы намекала: «вход только для оленей». Но нет же… поперлась. Взяла кредит и… Ай, все!

– Нет-нет, – хихикнула Ренни. – Наш начальник, конечно, любит необычных женщин, но ты – самая необычная. Думаю, он оценит. Не сразу, но оценит. Только вынуждена предупредить – если он проявит к тебе интерес, не обольщайся. Женщины в его жизни не задерживаются дольше недели. Это я по-дружески. А то начинаются потом плачи Артехидовы, заверения в вечной любви и угрозы свадьбой. Он жуть как не любит всего этого.

– А вы с комиссаром…

– Нет, что ты! У меня другой интерес. Я жду чистой и светлой любви, а не интрижек на пару ночей.

Она мечтательно вздохнула.

Почему комиссар должен оценить кличку моего животного и почему я могу попасть на удочку его обаяния, не узнала, потому что мы подошли к его кабинету на четвертом этаже. За перегородкой из матового стекла, отделенный от общей зоны, располагался кабинет начальника КпЗП. Ни таблички на двери, ни чего-то выдающего, что бы отличало кабинет начальства от кабинета того же жандарма, я не заметила. Должно быть человек простой и непритязательный. Мне предстояло получить печать и инструкции по дальнейшему поведению после посещения КпЗП.

Ренни постучала, вошла первой, чтобы, так сказать, подготовить товарища к моему появлению, задачу поставить и все такое, а потом вышла и, смешливо глядя на комиссара Рекса, произнесла:

– Ну, желаю удачи! Только не зови лютозверя по кличке, ладно? Комиссар немного не в настроении.

– Хорошо, не буду.

И я честно не собиралась, но лютый ворвался в кабинет с такой прытью, что я вбежала следом, не успев даже представиться, предупредить о своем появлении и двери закрыть. Точь-в-точь как обычная человеческая собака, он стал принюхиваться, выискивая местечко, где бы справить нужду и решил, что коврик под столом – лучшее место. Пока комиссар занимался бумагами и стоял к нам спиной, пыталась жестами вразумить лютозверя, но тот уже пристроился, поэтому…

– Комиссар Рекс, не вздумай нассать под стол начальника! – упомянутый повернулся, пришлось извиняться. – Простите, он у меня парень воспитанный, но сегодня что-то… Вы?

«Воспитанный» парень уже вовсю демонстрировал великолепные манеры, и вряд ли представлялось возможным его остановить.

А передо мной стоял незнакомец номер два. Я не сразу узнала его без красного камзола, который небрежно валялся на кресле возле книжного шкафа, а сам обладатель камзола остался в белоснежной сорочке, провокационно обтягивающей сильное тело. От каждого его движения под матовой тканью перекатывались мышцы и зрелище, скажу я вам, завораживало похлеще текущей воды и горящего огня вместе взятых. Чего уж там, на то, как работают другие, и вполовину не так приятно смотреть, как на это великолепие.

– Здравствуйте, – опомнилась, поднимая взгляд чуть выше – к мощной шее, широким плечам, волевому подбородку, чуть тронутому щетиной. – Снова…

– Как вы назвали лютозверя? – строго спросил он, игнорируя приветствия и прочую лабуду со вводными обстоятельствами. Вот это я понимаю – сразу к делу. А что, собственно, такого-то? Подумаешь, еще один комиссар, только на четырех лапах и с хвостом!

– Комиссар Рекс.

– Издеваетесь? – переспросил мужчина после некоторой паузы.

– А похоже?

– Очень. Объяснитесь, маркиза, зачем вы назвали монстра моим именем?

Теперь настала моя очередь изумляться. Он стебется или серьезно? Прыснула со смеху, но оказалось – зря. Не стебется.

– Серьезно? Вы комиссар Рекс? – сложно не хихикать, знаете ли, в такой ситуации, но я честно пыталась.

– Серьезней некуда. Это звание я получил от жителей утеса Рекс. Сомневаюсь, что лютозверь удостоился той же чести.

Что вы, что вы! Ну и сноб! Он бы видел себя со стороны, с каким выражением говорил! Прямо прижизненная статуя самого себя: грудь колесом, мышцы бугром, выражением лица можно лед плавить. Хотя, нет, наоборот, водопады замораживать.

– Он мне жизнь спас, как и вы. Не делайте из мухи слона.

– Что вы имеете в виду?

Замечательно. Кого здесь нет – мухи или слонов? Или выражения?

– А я за печатью пришла! – решила выкрутиться и все же закрыла двери, потому что общая зона изображала стадо жирафов и честно пыталась не ржать. Теперь понятно, почему хихикала Ренни. Не могла, блин, предупредить? Неловко получилось.

– За печатью, значит, – отмер комиссар Рекс и бросил на стол кожаную папку. – Жандарм принял ваше заявление?

И про похищение знает? Откуда? Габриэл донес?

По мне прошлись внимательным взглядом, задержавшись на оторванном рукаве, потрепанном кружеве и помятом подоле. И кто у нас тут еще жандарм?

– Принял. Пожалуйста, не кипятитесь. Подумаешь, лютозверя вашим именем… назвали… – взгляд комиссара потемнел. – Ладно. Молчу.

Вот так любовь с первого взгляда превращается в неприязнь со второго. Между нами прошелся холодок. Но что-то мне подсказывает, кое-кто слишком остро реагирует или я попалась под горячую руку. Вон у них попаданка из-под носа сбежала, конечно расстроились тут все.

– Маркиза, я надеюсь, вы понимаете, что лютозверя в любом случае придется сдать?

Упомянутый вскинул морду, жалобно заскулил и виновато (по-кошачьи) заскреб лапками, пытаясь зарыть конфуз.