3

Что особенно запало Маше в память о прошедшей субботе, так это, насколько радушно Анна Александровна с ней прощалась. Непонятно, что вдруг приключилось, но мать Стаса неожиданно подобрела, даже улыбаться Маше стала более естественно. Мужчины оставили их в какой-то момент, Маша только украдкой наблюдала за Стасом, который о чём-то с интересом беседовал с отцом и дядей, все трое устроились на веранде, и без женщин, по всей видимости, не скучали. Стас смеялся, Борис Николаевич улыбался чему-то, а Харламов… Маша видела только его ноги, которые он вытянул на сидение соседнего стула. Маша старалась не смотреть в сторону веранды часто, необходимо было уделить внимание будущей свекрови, да и Люсе, быть доброжелательной и заинтересованной в их беседе, и она старалась. Старалась, старалась, но то и дело вспоминала слова Дмитрия о том, что слишком стараться не надо. И дело было совсем не в сексуальности. Анна Александровна отнеслась к ней предвзято, это понятно, и Машины старания точно воспримутся ею не как должно. Хотя, с тоской подумала Маша, вердикт Анна Александровна наверняка уже вынесла, и изменить её мнение будет трудно.

– Маша, вы слушаете?

Она моргнула, поняла, что прослушала что-то важное, наблюдая то за Стасом, то за ногами Харламова в идеально начищенных ботинках. Поторопилась повернуться к женщинам, что сидели на диване напротив неё. Ещё не успела виновато улыбнуться, как Люся поспешила прийти ей на помощь. Поставила чашку с чаем на стол и спокойно улыбнулась.

– Аня, она с него глаз не сводит. Неужели ты не видишь?

Анна Александровна тоже посмотрела на сына. Маша заметила, что линия её рта немного смягчилась.

– Вижу.

– Анна Александровна, вы задали какой-то вопрос? Извините, я, на самом деле, задумалась.

– Я спросила, единственный ли вы ребёнок.

– Нет, у меня есть младшая сестра.

– Она тоже в нашем городе живёт?

– Нет, она с родителями. Она… учится на повара.

– На повара? Как интересно.

Интересно ей совсем не было, это точно. Но Маше ничего не оставалось, как притворяться, что ничего не замечает и всем довольна.

– А где учат на поваров? В какой-то кулинарной школе?

Маша не знала, что ответить. На Анну Александровну смотрела и понимала, что, несмотря на невинный взгляд, она задала этот вопрос намеренно. И Маша уже почти готова была сказать ей правду: в училище, на специализации повар-кондитер, но выручила снова Люся. Легко отмахнулась.

– Какая разница где учат? Главное, чтобы призвание к этому было, правда? Кормить людей – это очень важное дело. Уж точно не меньшее, чем защищать людей или судить. Или учить.

– Наверное, ты права, – проговорила Анна Александровна, отступая. Аккуратно поставила фарфоровую чашку с блюдцем на стол, помолчала, раздумывая, после чего спросила: – У вас уже есть планы? Идеи, насчёт свадьбы.

– Свадьбы… – Маша смущённо улыбнулась. – Наверное, нет. Стас сделал мне предложение неделю назад, кольцо подарил. Но какие планы за это время?

– Если девушка планировала выйти замуж… когда-нибудь, у неё должны быть планы. По крайней мере, мечты.

– Как странно, – проговорила Люся, – у меня вот не было.

Анна Александровна кинула на неё странный, задумчивый взгляд. Маша его перехватила, и всерьёз удивилась, но тут же решила, что не её это дело и сделала глоток чуть тёплого чая.

– Ты не пример, – тем временем сказала Анна Александровна. – Ты у нас минималистка.

Люся рассмеялась.

– Теперь это так называется! – Она на Машу посмотрела и пояснила: – Мы с мужем вполне осознанно много лет назад уехали из города в деревню. Он у меня человек набожный, и очень рукастый. Вот мы и поехали, по зову сердца, так сказать. Петя у меня помогает церкви восстанавливать. Он и строитель, и плотник, и плиточник. К излишествам мы не привычные, многого нам не надо. Бог даёт всё, что необходимо. И кров, и пищу, и детей, и работу по сердцу.

– Это замечательно, – проговорила Маша, немного удивлённая, но вполне искренно. Такие люди, способные отказаться от удобств и материальных ценностей, в наших реалиях встречаются очень редко. А Люся выглядела довольной своей жизнью, спокойной, даже умиротворённой. Этому тоже можно было позавидовать.

– А к Боре с Аней я в гости приезжаю, довольно часто. Всё-таки они мои единственные родственники. Никого больше не осталось, родители и мои, и его ушли. Нужно поддерживать друг друга. Семья – это самое главное. Маша, вы согласны?

– Да, конечно.

– А когда семья большая, это очень хорошо. И поэтому я рада, что Стас надумал жениться. Наконец-то.

– Люся, ему всего двадцать семь.

– Аня, когда Боре было двадцать семь, он уже отцом стал. Так что, самое время.

Анна Александровна не сдержала вздоха, но себя переборола и улыбнулась.

– Наверное, ты права. – Она даже кинула на Машу выразительный взгляд. – Но признать, что твой ребёнок стал совсем взрослым, очень трудно. Особенно, женщине. Боря спокойный, как танк, только посмеивается, а я… Господи, я совершенно не знаю, как сейчас устраивают свадьбы. Меня даже не приглашали на свадьбы очень давно. Наверное, нужно связаться с прессой, да?

Маша почувствовала, что напряжение её потихоньку отпускает. А на вопрос Анны Александровны она едва заметно пожала плечами.

– Я не знаю. Об этом я точно не думала. Может, стоит спросить у Стаса?

– Кстати, ты читала статью в «Star»? – живо поинтересовалась Анна Александровна. – Замечательно написана, и очень вовремя.

Улыбка на губах Маши несколько увяла. Припомнился список «побед» её будущего мужа, её он точно радовать не мог, а вот Анна Александровна казалась воодушевлённой. Надо же.

И с этим же воодушевлением она с Машей простилась, когда они со Стасом собрались уезжать. Пожала ей руку и заверила, что была рада с ней познакомиться. А ещё заметила, что им непременно нужно будет встретиться и обсудить всё, как следует. Правда, не утерпела и уточнила:

– Вы точно решили со свадьбой?

Стас рассмеялся.

– Мама, в конце концов!.. Сколько раз нужно повторить, чтобы ты поверила?

Анна Александровна приложила руку к груди, дыхание перевела.

– Не знаю. Больше десяти, это точно.

Стас наклонился к ней, поцеловал в щёку. Потом в другую, и даже обнял мать. Попросил негромко:

– Перестань переживать, всё хорошо. – Обернулся на Машу, скромно дожидавшуюся окончания трепетной сцены. – Посмотри, какая она замечательная.

– Да, замечательная, – проговорила его мать, окидывая Машу ещё одним внимательным взглядом. Затем потрепала сына по щеке, со всей материнской любовью. – Хорошо, поезжайте осторожно. Стас, ты ведь мне позвонишь, как доедете?

– Мама!

– В первую брачную ночь из-под одеяла он тебе тоже позвонит, – хмыкнул Харламов, выходя из гостиной. На ходу пиджак надевал, в какой-то момент они с Машей столкнулись взглядами, та поторопилась отвернуться. А вот Анна Александровна брата по плечу стукнула.

– Дима, что за пошлости ты говоришь?

– А ты что насела на парня? В чём ещё он тебе не докладывается?

Стас улыбался, стоя рядом, а Анна Александровна сверлила младшего брата негодующим взглядом. Правда, тот нисколько не смутился и не внял, вместо этого поцеловал её в щёку на прощание и пообещал:

– Я тебе позвоню. Хочешь?

– Не хочу. То есть, хочу, но когда у тебя настроение переменится.

– Договорились, позвоню через год.

– Дима!

Он снова сестру поцеловал, и настойчиво проговорил:

– Пока. – Мимо племянника прошёл, оставив его прощаться с матерью, а вот Машу к двери подтолкнул. – Пойдём, пусть он мамочку поцелует.

Маша на автомате последовала за Дмитрием на улицу, и за дверью замерла в некоторой растерянности. А Харламов остановился, разглядывал её, пользуясь возможностью.

– Ты чувствуешь, как тебе повезло со свекровью? – спросил он.

Маша разглядывала куст пионов на клумбе.

– Анна Александровна мне очень понравилась. Она замечательная мать.

– Это без сомнения. Но опыт мне подсказывает, что из замечательных матерей хорошие свекрови выходят редко. Но какое мне до этого дело? Хочешь, отвезу тебя в город?

Маша взглянула на него в недоумении.

– Я Стаса жду.

– Представь его реакцию, когда он выйдет, а тебя и след простыл.

– Я думала, я вам не понравилась, Дмитрий Александрович.

– С ума сошла? – Харламов обрисовал рукой в воздухе контуры её фигуры. – Меня, признаться, радует вкус племянника.

– Это был комплимент?

– На данный момент, это констатация факта. На комплименты мне нужно настроиться.

– До свидания, Дмитрий Александрович. Мне было любопытно с вами познакомиться.

– Любопытно? Не приятно?

– На «приятно» мне нужно настроиться.

Он усмехнулся.

– Что ж, думаю, у нас будет шанс, раз уж вскоре станем родственниками. Не забудьте на свадьбу пригласить, – громко проговорил Дмитрий, когда дверь открылась, и Стас вышел. Харламов направился к своей машине, а Маша ему вслед смотрела.

Стас рядом хохотнул, у него было на удивление хорошее настроение.

– Что тебе Диман втирал?

– Мы говорили о работе, – зачем-то соврала Маша.

– Да? Он предложил тебе работу?

Это предположение заставило Машу растеряться. За несколько часов знакомства с Дмитрием Харламовым ей подобная перспектива даже в голову не пришла. Хотя, ещё недавно, ещё вчера, она была склонна считать такую возможность редкой удачей. Но, пообщавшись с ним, посмотрев ему в глаза, она больше этого не хотела. Не представляла, как бы они смогли сработаться. Если Дмитрий Александрович станет бесконечно её подначивать и поддразнивать. И уж точно воспринимать всерьёз не будет. Чтобы добиться его одобрения, даже малейшего, ей придётся наизнанку вывернуться, а она к этому не готова.

Маша подхватила Стаса под руку.

– Нет. Мы говорили… о юриспруденции в общем. Кажется, наши с ним подходы совершенно различны. Не повезло мне.

Когда они подошли к машине Стаса, «Кайен» Харламова уже подъезжал к воротам.

– Не переживай, – решил успокоить её Стас, обнял и быстро поцеловал. – Ты найдёшь себе работу, которая тебя устроит. А Диман ещё пожалеет.

– Не сомневаюсь, – пробормотала Маша.

– А ты как?

– В смысле? – Автомобиль выехал за ворота, Маша убавила звук музыки, Стас по привычке включил магнитолу, как только двигатель завёл.

Стас на секунду отпустил руль, развёл руками.

– Всё закончилось! Ты так боялась субботы, и вот, она прошла. И я тебя спрашиваю: как ты? Счастлива, расстроена?

– Чем мне быть расстроенной?

– Мама поначалу даже не пыталась притворяться радушной хозяйкой.

– Ничего страшного. Я и не ждала, что она встретит меня с распростёртыми объятиями. К тому же, потом она успокоилась.

– Да, я заметил. Но я был уверен, что ты ей понравишься.

– Надеюсь, что это так. И папа твой мне понравился. И Люся. – Маша на сидении повернулась, чтобы на Стаса смотреть. – Слушай, она мне рассказала о своей жизни, это удивительно.

– Что именно?

– Ну, уехать из города, всё бросить… я имею в виду, цивилизацию. Посвятить жизнь служению людям. Ты бы так смог?

– Вряд ли. Но Люся особенная. Если честно, я не знаю человека лучше неё. Отец её очень любит.

– Они дальние родственники?

– Насколько я знаю, троюродные. Брат с сестрой. А вот муж у неё странноватый. Реально двинутый на вере.

– Правда?

Стас пожал плечами.

– Мне так кажется. Это он увёз её из города, вскоре после того, как они поженились. Сначала вообще куда-то к чёрту на куличики.

– Стас.

– То есть, только Бог знает в какую глушь. Потом ещё куда-то, и ещё. А лет десять назад они обосновались под Стёпанцево, там что-то вроде монастыря, а они там приютом для детей занимаются. И церковью, конечно.

– Так вот про каких детей она говорила.

– Да, своих у них нет.

– Печально.

– Она сама этого захотела, Маш. Замуж вышла за этого Фёдора, уехала… Мама говорила, что в молодости Люся очень красивая была, а как замуж вышла, так длинную юбку надела, платок, стала серая и незаметная.

– Я бы не сказала, что она незаметная. Она до сих пор красивая, просто…

– Верующая, – подсказал Стас.

– Да, наверное. Но если она мужа любит, если разделяет… его веру, то всё хорошо.

– Да, наверное. Сейчас приезжает довольно часто, отец рад. Он даже из-за неё благотворительностью занялся, приют их материально поддерживает. И Люсе хорошо, и детишкам её, подкидышам, и отцу… зачтётся где-нибудь там.

– Стас, ну что за цинизм. Дмитрий Александрович на тебя плохо влияет.

Стас засмеялся.

– А на кого он влияет хорошо?

Маша не ответила, отвернулась от него, стала смотреть в окно. Стас тоже о чём-то задумался, повисло молчание, которое Маша прервала. Спросила:

– Значит, ты думаешь, что всё прошло хорошо?

– Думаю, да. – Он руку протянул, погладил Машу по коленке. – Будем готовиться к свадьбе. Машка, ты рада?

Она улыбнулась ему.

– Рада. Я же тебя люблю.

– Замечательное заявление. Как сказал бы Дима.

– Он бы так сказал?

Стас усмехнулся.

– Я однажды слышал эту фразу в его исполнении. Кажется, после неё его жена на развод подала. Вот такие у меня замечательные родственники. Надеюсь, что твои более разумные люди.

– Не надейся, – пробормотала Маша, отворачиваясь к окну.

Выходные Маша провела в квартире Стаса. С Наташкой только по телефону поговорила, потому что той было безумно интересно, как всё прошло, настолько, что она подняла Машу телефонным звонком в воскресенье в девять утра. Наташке хорошо, она за час до этого с работы явилась, и спать только собиралась, а вот Маше пришлось подниматься с кровати, идти на кухню, чтобы Стаса не будить, варить кофе и докладывать подруге обстановку на линии фронта. Наташа была уверена, что Маша ввязалась в войну, и никаких возражений всерьёз не принимала.

– Всё только начинается, поверь мне. За такой приз, как Стасик, придётся побороться. Иначе это не реальная жизнь, а романтическое кино. А мы не в кино, Маш, поверь, я знаю.

– Всё-то ты знаешь, – проворчала Маша спросонья.

– А ты влюблённая дура.

На это возражений у Маши не нашлось.

– Наверное, ты права.

– Прекращай быть дурой, и со Стаса не слезай.

– В каком смысле?

– Во всех смыслах.

– Наташка, не знаешь, что за чёрт меня с тобой свёл?

– Какой ещё чёрт? Ангел-хранитель!

– Не бывает таких ангелов, если только окончательно падшие. Кстати, об этом. Как работа?

– О. – Наташа даже замолчала ненадолго, после чего призналась: – Круто. Но не в смысле, что всё круто. В «Клетке» всё куда серьёзнее и сложнее. Я пока разбираюсь.

– Уверена, что у тебя получится. Ты предводитель в юбке.

Стас был недоволен ранним звонком. Когда Маша вернулась в постель, проворчал, не открывая глаз:

– Кому что надо в такую рань?

Маша нырнула под одеяло, придвинулась к нему и обняла. Вытянулась вдоль его тела.

– Наташка. Любопытничала. К тому же, не так и рано, десятый час.

– Воскресенье же…

– Воскресенье, – согласилась Маша. Рядом со Стасом полежала, он снова уткнулся лицом в подушку, и просыпаться, кажется, не собирался, а вот ей уже не спалось. Она долго спать не умела, даже в выходные, в этом они со Стасом не совпадали. Он, по юношеской привычке, использовал любую возможность, чтобы выспаться. Долгие годы жил в насыщенном ритме – тренировки, учёба, соревнования, на сон времени не хватало, и Стас до сих пор добирал недополученное. В свои законные выходные спать мог до обеда. Маша в такие дни старалась оставить его в покое, и даже предпочитала воскресенья проводить дома, чтобы заниматься своими делами, а сейчас просто лежала рядом с ним и слушала его дыхание. Вот только мысли вернулись во вчерашний день, она по привычке принялась вспоминать детали, анализировать всё, что видела и слышала, и раскладывать по полочкам. И та картина, что у неё выходила, не слишком радовала. Анна Александровна, с её изначальным неудовольствием, которое у неё даже скрыть не получалось, как она ни старалась, и последовавшим за этим странным воодушевлением, и Дмитрий Александрович, который буквально препарировал её уличающими взглядами и намёками. Харламов всегда на что-то намекал, даже если просто молча на тебя смотрел. А к Маше он присматривался как к хитрому щенку дворовой породы, который всеми возможными способами хочет проникнуть в барский дом и в нём задержаться. Только задержаться, потому что найти в этом большом, красивом доме собственное место будет очень трудно. Это Маша осознала, и именно это её сильнее всего беспокоило. Успокаивала себя только тем, что жить с Анной Александровной под одной крышей ей вряд ли придётся. У Стаса есть своя квартира, да и жить под бдительным взором родителей он явно не пожелает.

– Ты не хочешь помочь мне проснуться? – поинтересовался Стас негромко.

Маша голову повернула, посмотрела на него. Улыбнулась.

– Я думала, ты спишь.

– Сплю. Предлагаю тебе меня разбудить.

Её улыбка стала шире, Маша снова к нему придвинулась, обняла, потом ногу на Стаса закинула. По груди погладила.

– И как ты хочешь, чтобы я тебя разбудила? – мурлыкнула она. Рука прогулялась по его груди, спустилась к животу. Палец зацепил резинку его боксёров и тут же отпустил, та мягким щелчком ударилась о его живот. Стас хохотнул.

– Примерно так, да. Но чуточку нежнее.

Она одеяло отодвинула, и сделала примерно то, о чём они недавно с Наташей говорили: перекинула через Стаса ногу и оказалась сидящей на нём. Наклонилась, чтобы поцеловать. Гладила Стаса по груди, а он руку её перехватил, полюбовался на колечко на безымянном пальце. Затем поцеловал в открытую ладонь. Маша играть с ним перестала, наклонилась и поцеловала крепко, с чувством.

– Я люблю тебя.

Он запустил пальцы в её волосы, чуть взъерошил их. Потом прижался лбом к Машиному лбу.

– А я тебя.

Она ещё секунду медлила, переживала этот момент, после чего озорно улыбнулась, натянула на них одеяло и нырнула под него. Стас рассмеялся, но потом откинулся на подушки и закрыл глаза.