– Споткнулась. – Ненавидя себя за то, что делает, захромала к будке, сняла туфлю и принялась разглядывать каблук, даже покачала его. А сама то и дело косилась вправо, на мужчин. Замечать ее никто не желал, и это выводило из себя. Нина знала, что через минуту развернется и уйдет, унижаться и кидаться под колеса автомобиля Шохина она не станет. И вечером схлопочет за это от Греты. Но что делать-то?

– Кость, два месяца. Нужно сдать к октябрю, понимаешь?

– Не пудри мне мозги, а? Ты помнишь, о чем договаривались? Декабрь!

– Надо, Кость.

Нина продемонстрировала охране туфлю, исподтишка наблюдая за Костей, который шел мимо в компании незнакомого коротышки с сердитым лицом.

– Мне не надо, я иду по графику.

– Да? То есть, к приезду премьера тут по-прежнему будут голые стены?

– Свози его в перинатальный центр, а не сюда.

– Ты лег поперек паровоза, когда тендер разыгрывали, ты хотел строить детский центр, а теперь хочешь в сторонке постоять, когда будут тумаки раздавать?

Они остановились неподалеку, и Нина даже забыла разглядывать поврежденный каблук, уставившись Косте в затылок и с интересом прислушиваясь к чужому разговору.

– Сень, хватит меня шантажировать. – Он повернул голову и посмотрел прямо на Нину. На нее будто ушат ледяной воды вылили. Сначала окатило холодом, а потом сразу закололо миллионом иголок, вызывая жар. Будто со стороны себя увидела, стоящую на одной ноге, с туфлей в руке и едва ли не шевелящей ушами от любопытства. Стало невероятно стыдно, поспешила надеть туфлю на ногу, и замялась, не зная, уходить или еще есть шанс.

– А ты перестань меня в этом подозревать, – сказал Шохину коротышка и сел в машину. Открыл окно и попросил: – И подумай о моих словах.

Костя лишь отмахнулся в раздражении. Автомобиль выехал за ворота, Нина отступила в сторонку, ожидая, когда можно будет пройти, послала короткую улыбку Шохину, вроде бы извиняющуюся, и остановилась, заметив, что тот не торопясь направился к ней. Кинул взгляд на примолкших охранников.

– Что ты тут делаешь?

Нина не придумала ничего лучше, чем продемонстрировать ему свою руку с трехдневным маникюром.

– Маникюр делала, салон здесь за углом.

Костя ощупывал ее взглядом, едва заметно усмехался, а Нина разглядывала его костюм-тройку и стильный галстук в полоску, с чуть ослабленным узлом на шее. Потом кивнула на здание за его спиной.

– А ты?

– Работаю.

– Ты это строишь? Что здесь будет?

– Да чего здесь только не будет, но первые три этажа отдадут под детский центр. – Он сделал паузу, после чего предложил: – Хочешь, покажу?

Нина с сомнением посмотрела на бетонное страшилище, не понимая, что там можно смотреть, даже окон еще нет, но отказываться было глупо, пришлось изобразить интерес и соглашаться. Прошла мимо любопытных охранников с приклеенной улыбкой, а когда почувствовала руку Константина на своей спине, напряглась не на шутку и едва удержалась оттого, чтобы не развернуться и не убежать. Понимала, что совершает ошибку, возможно, самую большую в своей жизни.

– Кость, в общем, крутись как хочешь, а у меня времени в обрез, у меня через полчаса совещание.

– Давайте, бегите все, – чуть презрительно проговорил он, подходя к ожидавшим его мужчинам.

– Ты себе уже дело, смотрю, нашел, – усмехнулся какой-то рыжий.

– Да, экскурсии вожу. От вас-то все равно никакого толка.

– Я договорюсь с Уваровым на следующую неделю, устроим твоему детищу смотрины.

Нина стояла рядом с Константином, смотрела себе под ноги, слушая разговоры людей, имена которых раньше слышала только в городских новостях. И самое странное, что ее отсюда никто не гнал и не удивлялся ее присутствию.

– Давай, только пусть время с моим секретарем согласуют, а не как в прошлый раз. В обеденный перерыв, наскоком…

– С девушкой-то познакомишь?

– Нет. Не заслужили.

Нину с любопытством разглядывали, а она не знала, стоит улыбнуться в ответ или лучше скромно постоять в сторонке. Да и что могла бы сказать этим людям, даже просто знакомясь с ними, не знала. Не правду же, в самом деле?

– Что-то не так? – спросила она Шохина, когда они остались вдвоем, наблюдая, как разъезжаются представители городской администрации.

Костя удивленно взглянул, после чего пожал плечами.

– В этом бизнесе не бывает легких путей. Поэтому проблемы – это как раз признак стабильности. – Он поднял голову, посмотрел на здание. – Пойдем?

– Внутрь пойдем?

– Боишься?

– Да нет. – Нина внимательно смотрела под ноги, боясь споткнуться и окончательно испортить туфли. Если бы знала, чем ознаменуется ее встреча с Шохиным, не стала бы слушать Гретку, наряжаться, а надела бы привычные джинсы и кроссовки. В них куда удобнее по стройке лазить. А сейчас на ней выходное платье и туфли на шпильке. Или он специально ее проверяет? Ну вот, еще и каску ей выдал, чтобы и от прически следа не осталось. Нина повертела каску в руках, огляделась, а Шохин хмыкнул.

– Зеркала нет.

– Очень смешно, – пробормотала она и водрузила пластмассовое уродище себе на голову. А Костя подал ей руку, когда они поднимались по ступеням крыльца.

– Это президентская программа, центр планирования и развития семьи, – начал рассказывать он. – Здесь будут работать специалисты, врачи и психологи, будут проводиться групповые занятия для родителей и детей. На третьем этаже будет большой зал для собраний, просторные помещения для игр; второй этаж займут сотрудники, а на первом общие комнаты для встреч и занятий. В принципе, меня не слишком волнует, как, в итоге, здесь все будет устроено, мое дело построить. – Они поднялись на второй этаж, Нина не без интереса оглядывалась, хотя, кроме серых бетонных стен и гор мусора, смотреть здесь было особо не на что. Но на стройке она впервые, и проявить любопытство не грех. Мимо прошел мужчина в запачканном раствором комбинезоне, глянул на них исподлобья, и поторопился исчезнуть с глаз. А Нина едва заметно усмехнулась, наблюдая за Шохиным, который смотрелся совершенно неуместно в своем костюме-тройке, рядом с неаккуратной кучей кирпичей.

– Видишь, главный коридор пойдет по круговой, одна стена будет полностью стеклянной. Вид – закачаешься.

Нина сделала несколько осторожных шагов к краю, глянула вниз.

– А что будет выше?

– Выше детского центра? – Она кивнула. – Офисы.

– Это тоже президентская программа?

Костя понимающе усмехнулся.

– Почти.

– Ясно. – Нина отвернулась от него, глядя вдаль, на новостройки. Осторожно втянула в себя воздух, когда почувствовала, что Костя приблизился к ней. Остановился за спиной, вроде бы тоже смотрел на дома, но на самом деле разглядывал ее, Нина чувствовала его взгляд.

– Как ты меня нашла?

– Я не искала. Шла мимо.

– Серьезно? И зачем ты шла мимо?

Наверху кто-то громко и от души выругался, и пообещал кому-то, что похоронит его прямо на этой гребаной стройке. Нина подняла глаза к потолку, а Шохин многозначительно хмыкнул.

– Петрович зверствует.

– Кто это?

– Прораб. Лютый мужик.

– Я слышу.

– Ты так и будешь ко мне спиной стоять?

Легко ему говорить, а Нина и стоя к нему спиной нервничала ужасно, а повернуться и посмотреть в глаза, было попросту страшно. Наверное, с ней что-то не так, потому что флиртовать у нее совершенно не получается. По крайней мере, вынужденно.

Заставила себя повернуться, в лицо ему взглянула и внутри все опустилось. Шохин смотрел на нее с усмешкой, сразу становилось понятно, что все понимает и обо всем догадывается.

– Тебя Витя прислал?

Она покачала головой.

– Понятно.

– Что понятно?

Ответить он не успел, по лестнице сверху кто-то спустился, жутко топая и что-то в гневе бормоча. Нина голову повернула и увидела мужчину тщедушного телосложения, он был настолько худой, что странно было, как его ноги носят. Невысокий, еще и сутулый, в потрепанных старых джинсах и клетчатой рубашке, он походил на ложный опенок в лесу, в ярко-оранжевой строительной каске, которая на его маленькой голове смотрелась, как шляпа. Но как только он заговорил, заметив их, Нина к своему удивлению поняла, что это именно он несколько минут назад орал басом на рабочих.

– Константин Михалыч, ты новый план видел? Это какой же идиот придумал?

Шохин повернулся к нему, прикрыв Нину плечом.

– Петрович, сбавь обороты. Мне тоже порой условия ставят.

– Это не условия, это нож к горлу. Где я им людей найду, чтобы к октябрю закончить? Кто им платить будет? Губернатор из своего кармана?

– Очень в этом сомневаюсь.

– Вот и я сомневаюсь! И без того идиот на идиоте и идиотом погоняет. Бригада не вышла, крановщик дубина, а этот Черкасов еще права качает и профсоюзом грозит. Профсоюзом! – закончил он со злым сарказмом, плюнул с досады, и прежде чем Шохин успел его заткнуть, махнул рукой и устремился вниз по лестнице.

Нина с интересом посмотрела ему вслед.

– Кто такой Черкасов?

Костя головой покачал.

– Понятия не имею. – Он повернулся к ней. Обеспокоенным проблемами Петровича, совсем не выглядел. Усмехнулся, разглядывая ее в каске. – Тебе идет.

– Не выдумывай. – Но как истинная женщина, кокетливо поправила выбившиеся волосы.

– Так зачем ты пришла?

Нина усердно разглядывала узел его галстука, затем взгляд опустился ниже, скользнул по линии пуговиц на жилетке.

– Я подумала… – Говорить было очень трудно. – Я вчера повела себя неправильно.

– Ты передумала насчет вечера?

– Я так не сказала. Но у меня остался неприятный осадок. Кажется, я тебе нагрубила.

– Не помню такого. Я тебя понял и даже не обиделся.

– Правда?

Он пожал плечами. Стоял совсем близко, и этим Нину беспокоил. От него пахло дорогим одеколоном, о стоимости костюма и обуви было страшно помыслить, а взгляд такой, что до глубины души пробирает. Не смотря на то, что Костя говорил, будто не обиделся на ее вчерашний отказ, судя по самодовольному взгляду, это было не так, и сейчас он получал удовольствие, наблюдая ее мучения.

– Значит, все в порядке? – уточнила она. И чуть не добавила: «Мы друзья?». Друзья, как же, он смотрит на нее, как кот на сметану.

– Ужин в семь.

Если честно, Нина все-таки удивилась.

– Ты хочешь, чтобы я пошла?

– Да.

Секунду помедлив, она кивнула:

– Хорошо.

– Прозвучало безумно радостно.

– Я просто не понимаю, почему ты все еще настаиваешь. Ведь момент все-таки был неприятный.

– Правду сказать? – Она кивнула. – Приедет мой приятель, хочу его уесть.

– Чем это? Что придешь с девушкой?

Костя ухмыльнулся, потом приподнял пальцем ее подбородок, заставляя смотреть в глаза.

– Он умрет, когда тебя увидит.

Нина нервно сглотнула под его изучающим взглядом. Чувствовать себя пусть и красивой, но безделицей в руках обеспеченного мужчины, было неприятно. Но выбора у нее, кажется, нет.

Осторожно отступила на шаг, вынуждая его опустить руку, улыбнулась, скрывая смятение.

– У вас состязание? У кого женщины красивее?

– Можно и так сказать. Еще со студенческих времен.

– Замечательно.

Он хмыкнул.

– Да не бойся ты. Просто ужин: разговоры о бизнесе, хорошая еда. Или предпочитаешь еще один вечер в «Тюльпане»?

Нина отвернулась, не ответив. Посмотрела на часы: пора было ехать за дочерью.

– Где и в каком часу ужин?

– Я за тобой заеду.

– Зачем? Я приеду на такси.

– Нина, – вроде бы укоризненно начал он.

– Я прекрасно доберусь сама, не стоит переживать.

– Ладно, – сдался он после недолгого обдумывания. Они прошли к лестнице, Шохин снова спускался первым, а Нина за ним. На последней ступеньке зацепилась каблуком за выбоину, опасно покачнулась и машинально схватилась за его плечо. В следующее мгновение ее талию обвила мужская рука, и со ступеньки ее сняли, легко приподняв.

– Каблук сломала?

– Кажется, нет, – тихо проговорила она, пряча от него глаза и чувствуя чужое дыхание на своей щеке. Отпускать он ее не торопился, они замерли у лестницы, в гулком захламленном помещении, которое в скором будущем должно было стать вестибюлем огромного офисного здания. Где-то наверху голоса, механический шум, до первого этажа только пыль доходит, у Нины даже в носу защекотало. Но все сразу прошло, как только Костя ее взгляд поймал. Он до сих пор обнимал ее, прижимал к себе и на какую-то долю секунды Нине показалось, что обнюхает, как волк волчицу.

– Только будь добра, сегодня вечером будь поласковее.

Нина нервно усмехнулась и опустила глаза, чтобы оценить степень их близости.

– Если ты просишь.

– Я прошу.

– Ты собираешься обмануть своего друга, – в шутку пожурила она его.

– Ни в коем случае. Я собираюсь поразить его воображение. – Он отпустил ее, отряхнул рукав пиджака и недовольно глянул наверх. Вышел вслед за Ниной из здания. – Я позвоню Вите, предупрежу.

Прозвучало не слишком прилично, но Нина заставила себя смолчать. В ее положении спорить и возражать было глупо. Она сощурилась на солнце, потом сняла с головы каску и взбила волосы. И тогда уже поняла, что Шохин за ней наблюдает.

– Как ты оказалась в «Тюльпане»? – неожиданно спросил он.

– Пришла, – коротко ответила она, всем своим видом давая понять, что обсуждать это ей неприятно. Мужчина за ее спиной, который собирался купить ее время на этот вечер, спорить не стал, даже не разозлился на ее скрытность.

– Скажу водителю, чтобы отвез тебя.

Нина спустилась по ступенькам, ступая осторожно и проверяя каблук, которому сегодня досталось, на прочность. Ступив на землю, обернулась на Шохина.

– Ты еще не понял? Я вполне самостоятельная. Увидимся вечером, – пообещала она. – Адрес я запомнила.

– Буду ждать, – отозвался он с усмешкой и, не дожидаясь, пока она уйдет, вернулся в здание.

В этот день она впервые побывала у Греты в гостях, точнее, практически напросилась, придя к выводу, что раз уж та всю эту кашу заварила, то просто обязана помогать. Это ей Нина и сказала, появившись на пороге ее квартиры, и вызвав своим заявлением массу неудовольствия.

– Вот так всегда, – заворчала Грета, запахивая шелковое кимоно на пышной груди. – Дай человеку палец, он руку по плечо откусит. Я теперь уже обязана.

– Не ругайся, – попросила ее Нина, с интересом осматриваясь. – К кому еще мне обратиться, как не к тебе?

– Конечно.

– К тому же, ты сама сказала, что если я не знаю как, то спросить у тебя.

– А ты и рада, да? – Грета привалилась к стене, на Нину посмотрела, потом все-таки притянула ту к себе, обняла, сменив гнев на милость. – Ладно уж, проходи.

Нина прошла через светлую комнату, посмотрела на пушистый ковер под своими ногами.

– Хорошо у тебя, – искренне похвалила она. – А сын дома?

– Он у моих родителей живет. Там его контролируют, а мне когда?

Комментировать Нина не стала, права лезть или обсуждать чужую жизнь у нее нет, а чтобы давать советы мудрости не хватает, со своими бы проблемами разобраться.

– Так что ты хочешь?

Вопросу Нина удивилась.

– Платье. У тебя же полно одежды. А насколько я поняла, вечером намечается торжественное пускание пыли в глаза друзьям и соперникам. Нужно что-то особенное.

Грета присела на край разобранной постели, закинула ногу на ногу и потянулась за сигаретами.

– Красное?

– Почему красное? Хотя, не знаю, нужно посмотреть.

– Тебе пойдет красное.

– Грет, нужно что-то элегантное. И желательно дорогое.

– Да? – Грета вызывающе изогнула бровь. – Если Костику нужно дорогое, сам бы и купил.

– Ну, Грет. – Нина просительно взглянула на нее. – Не ворчи, лучше помогай. Ты же знаешь, у меня для такого вечера ничего нет. А у тебя есть.

– Не забудь напомнить мне, чтобы я тебе рассказала, откуда все это берется.

– Не уверена, что хочу знать, – проговорила Нина в сторону, но эти слова были заглушены звуком отъезжающей в сторону двери шкафа-купе.

На выбор наряда потратили час. Грета сначала настаивала на красном длинном платье с открытой спиной, потом ей приглянулось на Нине темно-синее с узкими рукавами, но, в конце концов, сама Нина остановила свой выбор на черном с ажурными вставками платье на тонких бретельках. Ничего вызывающего, даже длина более чем скромная, до середины колена, зато сидело, как влитое, подчеркивая все изгибы фигуры и будоража воображение легкими складками на груди. Открытые плечи и зона декольте, забранные наверх волосы и высоко поднятый подбородок – вот и все украшения, которые, по сути, требовались. Правда, Грета уговорила взять висячие переливающиеся серьги, а туфли Нина выбрала сама – открытые, с лакированными ремешками.

Грета безастоновочно курила, разглядывала Нину, обходя по кругу.

– Повезло же тебе, что у нас один размер, – проговорила она, после чего с некоторой досадой добавила: – Оно на тебе смотрится лучше, чем на мне.

– Правда?

Грета небрежно шлепнула ее по заду.

– На мне оно здесь болтается.

– А я, по-твоему, толстозадая?

– Ты конфетка. Можно поминать Костика, как звали. Обомлеет.

Нина небрежно пожала плечами.

– Мне нужно произвести впечатление не на него.

– Как раз на него и нужно. Совсем, что ли, сдурела? Ради чего мы тогда стараемся? У тебя есть красная помада? Сюда нужно именно красную, темную.

– Тебе бы стилистом быть, Грет.

– А я и есть стилист. Витька понавезет дур деревенских, в салатовых кофтах до пупа, а я потом с ними мучаюсь, учу, как одеваться надо, чтобы мужики с запросами не шарахались. Так есть помада?

– Есть. – Нина улыбнулась своему отражению. Грета заметила, приблизилась и ущипнула за щеку.

– Конечно, у тебя есть, – обличающим веселым тоном проговорила она. – Ты же знаешь, что тебе идет. Только строишь из себя дурочку.

Нина рассмеялась. Провела ладонями по бокам, наслаждаясь тем, какая нежная ткань у нее под пальцами. Сколько лет прошло с тех пор, как она дотошно выбирала себе наряды, собираясь покорять чужие сердца? Правда, тогда боролась за медаль, а сейчас за свое настоящее и будущее.

Ресторан, в котором должен был состояться ужин, носил название «Аристократ». Хоть смейся, хоть плачь, думая о чужих амбициях и самомнении, но войдя в вестибюль, Нина невольно замедлила шаг, впечатленная интерьером. Будто и правда попала на пару веков назад. Дубовые панели, картины, в золоченых рамах, огромные зеркала и мебель на гнутых ножках. У входа ее встретил не охранник, а швейцар в ливрее, вежливо поклонившийся при ее появлении. Прямо-таки захотелось дать ему чаевые.