Эти мысли и предложения звучали уже не первый раз и даже не один год, но, к сожалению, до сих пор так и оставались мечтами. Потому что совместить никак не удавалось. Я ехала в такси по направлению к любимому торговому центру и невесело раздумывала о том, что всё-таки что-то идёт в нашей женской доле не так. Я, Маринка и Наташка вместе учились, закончили один факультет. Мы с Маринкой были из «понаехавших», Маринка вовсе из какой-то сибирской глубинки, мне хоть ехать так далеко до Москвы не пришлось, всего пару-тройку часов с учётом пробок. А вот Наташка была москвичкой, но особой ценности прописка ей не несла. Всю жизнь она с родителями прожила на периферии, оттуда до центра было добираться куда дольше и проблематичнее, чем из моего родного города до Москвы. Мы все втроём были, в принципе, на равных условиях, на последних курсах снимали квартиру на троих, одновременно работали, и даже виделись чаще на лекциях в институте, чем дома. Может, из-за этого никогда не ругались, не скандалили и ничего между собой не делили. И после окончания института постарались сохранить отношения, не знаю уж, можно ли их назвать настоящей дружбой, раз виделись мы порой не чаще одного-двух раз в год. Но думала я сейчас не об этом. А о том, что при нашей с ними занятости, у всех троих никак не складывалась личная жизнь. Мы вечно были в разъездах, вечно в командировках, больше думали об отелях, в которых работали, чем о мужчинах. Многокомнатные каменные коробки, которым нужно было придать привлекательный вид и заманить в них постояльцев всеми доступными путями, заменяли нам всех возможных принцев на белых конях. Мы строили карьеры, были вполне успешными женщинами, объехали каждая если не половину, то треть мира, встречались с людьми и получали похвалы от начальства за усердие. А вот женское счастье нас почему-то обходило стороной. Маринка, правда, вышла замуж сразу после института, я помню, как мы гуляли на её свадьбе, и старались с Наташкой поймать букет невесты, уверенные, что и наши замужества не за горами. Обязательно всё случится. Спустя пару лет Маринка без всякого сожаления развелась, и после этого над нами троими будто навис венец безбрачия. Встречаясь, мы обсуждали личную жизнь, поклонников и любовников, но с каждым годом скептицизма в наших рассказах становилось всё больше. Это удручало. Однажды Наташка во время работы в ОАЭ даже с арабским шейхом встречалась, по её рассказам, целых полгода, он даже замуж позвал, кольцо с огромным бриллиантом подарил, вот только ей надлежало стать третьей женой, и она не согласилась. Я бы тоже не согласилась, кстати. По мне, есть большая разница, в какой очереди стоять за женским счастьем. Ждать своё и родное, либо третьей к постели мужа, пусть и осыпанной бриллиантами. Ещё более тоскливо, честное слово. Так хоть чувствуешь, что сама себе хозяйка.

Вот такие у меня были подружки. Виделись мы редко, но зато каждая встреча становилась радостным событием, в течение которого мы никак не могли наговориться, хотя созванивались по скайпу минимум раз неделю, стараясь не упускать друг друга из вида. Но видеозвонки – это всё равно не личное общение, кто поспорит?

И вот спустя несколько часов я сидела на удобном диванчике итальянского ресторана в центре Москвы, у моих ног несколько пакетов с логотипами известных брендов, я успела себя порадовать, в руках бокал красного вина, и слушала Маринку. Она с воодушевлением рассказывала мне об открытии нового эко-отеля в Подмосковье. Подружку пригласили на работу управляющей, зарплату пообещали феноменальную, но и обязанностей навесили на неё столько, что впору было ещё и премию попросить. И Маринка лишь на один вечер приехала в Москву ради меня, но то и дело отвлекалась на официантов, на барменов, на интерьер, даже на салфетки на столе, которые были сложены, как ей казалось, несколько небрежно. Я, с тихой грустью, в её ажиотаже узнавала себя, у меня тоже случаются такие периоды, когда я принимаюсь за новый проект с нуля. Когда всё, вплоть до салфеток на столах, зависит от меня. В такие моменты очень легко ни о чём не думать, занятость и увлечённость перекрывают любую депрессию, лишь бы было, во что окунуться с головой, куда растратить все свои силы.

Я слушала подругу и одновременно разглядывала её. Марина не была признанной красавицей, но всегда привлекала к себе внимание яркостью и искрой во взгляде, своей живостью. Всё это и по сей день в ней сохранилось. Только она стала более зрелой, более уверенной в себе, знающей себе цену. Ухоженная, стильно одетая, знающая себе цену молодая женщина. Мужчины обращали на неё внимание, и я считала, что недостатка в поклонниках у Маринки быть не может. Его и не было. Вот только интересовалась Марина мужчинами во вторую очередь, на первом месте всегда была любимая работа. Как и у меня. И сейчас я смотрела на подружку, слушала её, понимая и поневоле заинтересовываясь её рассказами, и вдруг мне пришло в голову:

– Марин, нам по тридцать два года.

Маринка замолкла на полуслове, глянула на меня не то что непонимающе, а с какой-то настороженностью.

– И что?

Я сделала глоток вина, пожала плечами.

– Ничего. Просто иногда думаю: может, мы что-то делаем не так?

– Что мы делаем не так? – переспросила Марина с явным недовольством. – Не бегаем за мужиками и не вешаемся им на шею, в надежде, что замуж позовут?

– Знаешь, некоторые не бегают и не вешаются. И их зовут. Может, у нас с лицом что-то не так?

Маринка возмущённо фыркнула.

– С моим лицом всё так. А с твоим не знаю. – Она прищурилась, рассматривая меня через стол. – Ты замуж захотела? Я там была, повторю для тебя ещё раз: ничего хорошего там нет.

– Дело не в том, что я захотела, – отказалась я. – Просто как-то неправильно жизнь проходит. Я знаю, что я сейчас выплачу кредит, могу даже через год ипотеку закрыть, если сильно постараюсь, соберусь и опять куда-нибудь уеду. А оттуда ещё куда-нибудь. Меня нигде ничего не держит, даже то, что у меня теперь вроде как есть свой дом, меня в нём ничего не держит. А мне уже за тридцать.

Марина вздохнула напоказ, осушила свой бокал, принялась за пасту. Ела с аппетитом. Потом кинула на меня проницательный взгляд.

– Что, у Виталика в гостях была?

От её обличающего тона стало не по себе, я даже поёрзала. Затем созналась:

– Была. Точнее, у родителей.

– Понятно. И у Виталика всё супер в жизни.

– Не всё. У него проблемы с работой.

– Но в остальном всё зашибись? – Кивнула, подтверждая свои слова. – Я так и думала. А для тебя его проблемы, и вовсе не проблемы, потому что где и как заработать ты отлично знаешь.

– Но он же не хочет! – возмутилась я.

– Не хочет, – подтвердила Марина. И тут же на меня многозначительно зыркнула. – И пусть не хочет. Пусть загнётся в своих розовых очках. А ты как съездишь туда, на всю эту утопию посмотришь, сразу хандрить начинаешь. Кроме Виталика мужиков море, Томка. Ну и фиг бы с ним, что они для семейной жизни негодны. Иногда нужно побыть просто бабой. Не думать за Виталика, где ему заработать, и что ему нужно для этого сделать. – Маринка повела рукой вокруг и довольно громко сказала: – Вон сколько мужиков вокруг.

Я глаза вытаращила после её бестактности. Шикнула:

– Тише.

– А что? Я же их мужиками назвала, а не как-то по-другому. Вон тот, кстати, на тебя уже час таращится.

Я машинально повернула голову, отыскала взглядом предлагаемый подружкой объект для обсуждения. За большим столом у стены, в довольно обширной компании, в основном мужской, на самом деле, сидел мужчина, и, когда я повернула голову, мы невольно столкнулись взглядами. Годам к сорока, темноволосый, с тяжёлым взглядом из-под чёрных бровей, весьма характерная линия переносицы, прямая и с горбинкой, присущая кавказским чертам лица. Но на истинного кавказца мужчина не походил, наверное, потому, что казался излишне спокойным, даже холодным. Но он, без всякого сомнения, меня разглядывал. Точнее, кидал оценивающие взгляды поверх бокала с коньяком. Мужчины порой любят посмотреть, поиграть в «гляделки», как Наташка говорила. В большинстве случаев, дальше ничего не происходит, многие категории мужчин удовлетворяются молчаливым флиртом на расстоянии, это тоже поднимает их самооценку, когда женщина начинает отвечать им взаимностью, проявляет заинтересованность. Некоторые намеренно заводят женщину возможностью свести дальнейшее знакомство, а потом просто уходят. Особенно женатые мужчины этим грешат, не осмеливаясь на большее или не желая напрягаться попусту. Поэтому я подобную игру не уважала, да и времени у меня на неё не было. И сейчас я проявила любопытство, взглянула на мужчину и тут же отвернулась. Взяла бокал с вином, сделала пару глотков, а Маринке сообщила расслабленным тоном:

– Наверняка, женат, наверняка, в поиске приключений.

– А ты не хочешь приключений?

– А ты хочешь? Не в нашем возрасте за приключениями гнаться, тебе не кажется?

– Том, я иногда тебя ненавижу. Ты как скажешь, так хоть не живи на свете. Я ещё в нормальном возрасте, вполне себе молодом.

– Ладно, я пошутила, – подобрела я. – Ты красавица.

– Знаю. А мужик всё равно на тебя пялится.

– Пусть пялится, – отмахнулась я.

– Не понравился?

– Я не грешу случайными знакомствами, ты же знаешь. Мало ли кто пялится.

– Кто знает. Дорогой ресторан, приличный мужик, галстук вон шелковый, я даже отсюда вижу, итальянский, наверное, осанка барская…

– Взгляд наглый, – подсказала я.

– Чем чёрт не шутит, – закончила Марина с лукавой улыбкой и подняла свой бокал. Предложила: – Давай выпьем.

– За что? За дьявольские замыслы?

– И за это грех не выпить. Всё же приятно хоть в чьих-то замыслах участвовать.

Мы чокнулись, выпили вина и рассмеялись друг над другом и этим разговором.

– Всё-таки здорово иногда вот так увидеться, посидеть, поболтать…

– Да, жалко Наташки нет. В отрыв пойдём? – Маринка мне откровенно подмигнула. «Уйти в отрыв» означало для нас отправиться танцевать на всю ночь и постараться не думать о работе, как можно дольше. После её предложения я печально вздохнула.

– Я бы с удовольствием, но никак. Завтра утром мне нужно быть на важном совещании, Совет директоров встречается. Будут о чём-то договариваться.

– И тебя пригласили? Ого. Поздравляю.

Я насмешливо скривилась.

– Пригласили, конечно же. Меня пригласили на встречу региональных руководителей. Посидеть вместе со всеми, подержаться за руки, в надежде, что какие-нибудь статьи расходов не сократят, и, по крайней мере, мой отель останется с тем же финансированием, что и раньше.

– Понятно. Надеемся и верим.

– Ну да.

– Я, кстати, тоже с утра занята. Только вспомнила, что у меня назначена встреча с подрядчиками. Хотим привести в порядок соседний участок, обустроить там теннисные корты. Или поле для гольфа, как думаешь? – Маринка сверкнула на меня глазами.

Я скептически хмыкнула.

– А кто у нас играет в гольф?

– А вдруг начнут?

– Ага. Вдруг.

Мы с Маринкой допили вино, доели заказанные горячие блюда, и заказали десерт. Такие встречи, дружеские посиделки случались довольно редко, и мы каждый раз старались насладиться вечером по полной. Особенно, если не получалось пойти танцевать, то позволяли себе всякие вкусности и излишества. Помнится, только однажды насладиться не удалось, когда Наташка заманила нас в закрытый китайский ресторан, и мы с Маринкой большую часть вечера пытались с тревогой разглядеть и понять, что же перед нами в тарелке лежит. Азиатская кухня – это, явно, не наша с ней тема.

Время от времени я всё же кидала быстрый взгляд в сторону, из банального любопытства, честно. Мужчина так же, как и мы, не торопился покидать ресторан, сидел за столиком, общался, и, как мне показалось, его интерес ко мне иссяк. Только однажды я не вовремя повернула голову, и мы снова столкнулись взглядами. Мне в последний момент хватило ума не отворачиваться от него в спешке и смятении, оказавшись пойманной за наблюдением за ним. Я встретила его взгляд, хотя меня от неожиданности будто обожгло, после чего я обратила своё внимание на картину на стене за его спиной. Потом ещё на что-то. И, в конце концов, смогла вернуть своё внимание подруге. На лице невозмутимое выражение, настолько, что даже Маринке не пришло в голову меня в чём-то заподозрить. К тому же та уже разговаривала по телефону, обсуждала с кем-то перспективу обустройства поля для гольфа, мне делала всяческие знаки и строила рожицы, в попытке извиниться. Я, в конце концов, махнула рукой и из-за стола поднялась, решив прогуляться.

Из ресторанного зала был выход на небольшую открытую веранду, правда, особого покоя и тишины на ней не было, внизу шумел проспект с большим потоком автомобилей. В годы студенчества, живя в Москве, я в какой-то момент перестала замечать шум и суету, привыкла, а сейчас мне снова стал казаться сумасшествием столичный темп жизни. Я смотрела вниз на автомобили, как на нечто чуждое, хотя, Москву любила, городская суета и многолюдность это чувство во мне не убили. Есть в Москве места, старые улочки, парки и скверы, в которых было тихо и зелено, и я любила там гулять. Когда-то. Некоторые из этих укромных мест мне, в своё время, показал Виталик. Мне показал, а сам забыл. Когда он был в последний раз в Москве? Наверное, и сам не помнит.

Я едва расслышала шаги за своей спиной и от неожиданности вдруг испугалась, обернулась и, к своему удивлению, увидела того самого мужчину. Он остановился неподалёку, стоял, сунув руки в карманы брюк, и меня разглядывал. Я нахмурилась. Терпеть не могу, когда ко мне со спины подкрадываются, да ещё и разглядывать начинают совершенно нахально.

Он, наверное, заметил моё недовольство. Примирительным тоном проговорил:

– Мне знакомо ваше лицо. Весь вечер к вам присматриваюсь, а вспомнить не могу.

Я невольно пригляделась к нему. После чего сказала:

– Мне ваше незнакомо. Так что, вряд ли мы с вами где-то встречались.

Мужчина усмехнулся.

– У вас такая хорошая память на лица?

– Да, – не стала я отказываться.

– Везёт. А я порой мучаюсь, вспоминаю. Меня зовут Марк.