Дом был огромный, богатый, в глаза сразу же бросалось обилие стекла. С улицы оно было затемненное, это я еще чуть раньше поняла на примере соседнего дома, зато изнутри из некоторых коридоров виден был сад, залитый лунным светом, и звездное небо. Невероятно красиво! Даже лучше, чем изысканное убранство дома, хотя и оно меня впечатлило.

Отдельного восхищенного вздоха удостоились картины. Их было много и все будто жили своей собственной жизнью. Смотришь прямо – просто рисунок, не представляющий особой ценности и, скорее всего, нарисованный кем-то из членов семьи, но стоит лишь отвести взгляд, на полотне мерещится какое-то движение. Впрочем, поймать его мне ни разу не удавалось.

– Это лунная магия, я потом тебе объясню. – Адарине пришлось вернуться, обнять меня за плечи и так увлечь на кухню, потому что сама бы я шла еще долго.

– Вы рисуете? – еще до конца не справившись с впечатлениями, спросила я ее.

– Мои картины не оживают, я чистый лунный маг, даже внешность менять могу с трудом, – рассказала та, что называла себя моей бабушкой. – А вот моя другая внучка, Арабель, действительно очень талантлива.

Рисунки перестали казаться главным.

– У вас есть еще внучки?

– Кроме тебя, три, – улыбнулась пожилая женщина.

Мы наконец дошли. После увиденного кухня меня не слишком впечатлила. Разве только размерами. Она была огромная, больше маминой гостиной. Много самой разной техники, некоторую я вообще видела впервые, стол и десять стульев, полка с книгами по кулинарии, журналы и электронное устройство для поиска рецептов в сети. Сквозь прозрачную стену просматривался сад с качелями и домиком на дереве. Здесь же была дверь на небольшую терраску.

– То есть ваш сын… – назвать незнакомца отцом я не могла, – женат?

Наивная дурочка! А я чего ждала, собственно?

– Был, трижды, – печально вздохнула метаморфа. – Но ни один из этих браков счастья не принес, как и детей. Внучки у меня от старшей дочери, Риданы. Чудесные девчонки, но они принадлежат семье своего отца, а у Вайрисов так и нет наследников. Ты одна.

Вот и вариант ответа на вопрос, зачем я им понадобилась.

Адарина пояснила, что служанку пришлось отправить в дом дочери, иначе бы она непременно настучала сыну и испортила весь сюрприз. Пояснила и сама принялась за готовку. Кажется, планировалась каша с сухофруктами. Дома я всегда помогала маме и вообще неплохо умела готовить и с прочей домашней работой справлялась, у нас слуг не было, но здесь забралась на высокий стул и притихла. Внутри прочно засело стремление казаться как можно более незаметной.

Одновременно с готовкой она говорила, рассказывала обещанную историю взаимоотношений Норстона с моей мамой. Так и не решив для себя, верить или нет, я слушала.

У сына Адарины был чистейший дар метаморфа. У них это не так ценно, как на другой стороне города сильные способности проявителя, потому что у лунной части Блэкдорна есть и другие доходы, но работу вне города он получил. И неплохо с ней справлялся, был на хорошем счету. И вот через четыре года одно из его заданий пересеклось со стажировкой молоденькой проявительницы Элли.

Тогда Норстон работал для Блэкдорна, что случалось редко. Нужно было прикинуться кое-кем. Но задача усложнялась еще и тем, что прототип являлся магом-эмпатом. Нужно было выведать формулу одного сплава, по возможности, получить материалы и, если получится, заключить договор на поставки, это уже после разоблачения. При условии, что удастся найти надежных партнеров. У Орлгордов сеть ювелирных мастерских, и тогда они пытались наладить производство артефактов.

Девчонка была третьим проявителем, которому поручили его раскрыть. В итоге они одновременно вычислили друг друга, но вместо работы случилась любовь. Элли уступила, не стала его разоблачать, подождала, пока он заключит нужный договор. Потом они собирались вместе приехать в лунную часть Блэкдорна, но на этом этапе в ситуацию вмешалась Клер. Она курировала стажировку дочери, почуяла неладное и приехала. И обнаружив, как все обернулось, естественно, не обрадовалась.

Элли с позором отправили домой. Скандал удалось замять, все же моя бабушка довольно влиятельная дама в дневной части города. По официальной версии, девушка не справилась с заданием, метаморф вычислил ее первым и напал, в результате чего она потеряла дар.

Норстона было приказано убить, но ему удалось спастись и вернуться в город со всем необходимым. Дело было сделано, Орлгорды так ничего и не узнали. Он еще какое-то время строил планы по возвращению возлюбленной, но со временем все завяло. Правда, семейная жизнь так и не сложилась. Всех трех жен выбирала ему мать. Первая оказалась сумасшедшей и покончила с собой. Вторая родила ребенка от другого, что послужило поводом для развода. Третья бесследно исчезла три месяца назад, до сих пор ищут.

Решив, что таким образом судьба пытается сказать что-то важное, Адарина стала наводить справки об Элли. Поначалу думала, что былые чувства еще не остыли, а адепты лунной магии всегда были чувствительны к движениям души. Может, потому у Норстона и не складывается с другими. Но узнала она обо мне. Соотнесла даты и задумалась… Поиск нужных связей, слежка и экспертизы заняли больше месяца, а тут как раз случай с пленником подвернулся. В итоге на ее кухне грустит драгоценная внучка с потрясающим набором способностей.

– Да я даже не мечтала о подобном, когда все только началось! – восторженно восклицала коварная метаморфа.

Ниточки постепенно связывались в узелки. По крайней мере причина обиды бабушки Клер на маму и холодности ко мне стала ясна. И почему об отце меня просили не болтать, тоже теперь понятно.

Красивая и печальная история затронула что-то нежное в душе. Теперь мне хотелось, чтобы все оказалось правдой и этот Норстон был моим настоящим отцом. Все равно останутся сомнения, нужна ли им я сама или они ищут какую-то выгоду, но с вопросами проще разбираться постепенно.

Метаморфа поставила передо мной тарелку каши с орехами, изюмом и кусочками сухофруктов и тут же принялась варить кофе. А я взялась за ложку. Объявлять голодовку совсем расхотелось.

– Адарина… – позвала осторожно я.

– Да… никто и не ожидал, что ты сразу начнешь называть меня бабушкой, – не скрывая недовольства, проворчала она.

Я не могла. Просто не могла выдавить из себя эти слова. Так быстро люди родными не становятся.

– Извините, – произнесла я, не чувствуя, впрочем, за собой вины. – Просто мне правда очень надо домой…

– Зачем? – Она оставила в покое недоваренный кофе и повернулась ко мне лицом.

Говорить о личном было сложно, но я справилась.

– Мама вышла замуж за Крейстона, а он… он… он подлец!

– Деловой человек, – невозмутимо поправила вероятная родственница. – К тому же, насколько знаю, его намерения по отношению к Элли серьезны.

Это так, но…

– Он не любит ее! – сказала и сама поморщилась. Прозвучало как-то… не так.

– Лапушка, в их возрасте вся эта романтическая чепуха излишня, – уверенно заявила Адарина. – Виверд, насколько мне известно, уважает твою маму, заботится о ней, собирается хранить ей верность и планирует завести общего ребенка. Элли счастлива. По-моему, этого достаточно.

В душе дрогнула странная струнка. Адарина говорила все правильно, и в то же время я не могла с ней согласиться.

– А как же я? – Мой голос упал. – И то, как он поступил со мной? Неужели это останется безнаказанным? И мама никогда не узнает?

– Может, она в курсе? – Метаморфу мои страдания не слишком впечатлили. – А если и нет, тебя это больше не касается. Как я и говорила, назад пути нет. Привыкай к новому дому. Обещаю, тебе здесь будет хорошо.

С рассветом Адарина исчезла, и я опять осталась одна.

Попытки расспросить метаморфу о чем-нибудь еще пользы не принесли, она упрямо твердила, что рассказала для одной ночи достаточно, и мне требуется время, чтобы все переварить. Так что когда она растаяла прямо на моих глазах, я именно этим и занялась. Без особого, впрочем, толка. В голове прочно засела история родителей, а размолвка с Бэт вдруг стала казаться далекой и незначительной.

Больше всего мучило то, что Крейстон подложил мне такого скунса, а я ему даже отплатить ничем не могу. Сижу, как ценная птичка в золотой клетке. И мама осталась с этим негодяем… Интересно, что он ей наплел? Или она действительно была в курсе? Ну нет, мама бы ни за что на такое не согласилась! А он? С самого начала планировал избавиться от меня? Зачем тогда в «Золотой Скарабей» принял? Или я оказалась тут, потому что случайно услышала его разговор с Айзеком?

Голова, успокоившаяся после каши и кофе с куском вишневого пирога, снова начинала болеть.

Нет, так я точно ни до чего не додумаюсь. Если буду накручивать себя, ответов все равно не получу, разве только нервный срыв. А его мне не надо, и так проблем полно.

Договорившись с собой, я постояла еще немного у прозрачной стены и отправилась в выделенную мне комнату. Запрета выходить из дома не было, но я все равно не рискнула. Совершенно пустой город пугал. Даже на террасу высунуться не осмелилась. Казалось, что по улицам летают злобные привидения.

Комнату нашла без проблем. Память у меня всегда была хорошая.

Только заметила, пока шла, что жизнь с картин исчезла вместе с Адариной и другими метаморфами. Теперь на стенах висели просто рисунки. Даже не очень красивые.

Мо-бук за ночь успел зарядиться. Пользы от этого было мало – наша сеть сюда не распространялась. Зато я получила возможность просмотреть все то, что успело прийти, пока я еще оставалась в зоне доступа, но была в отключке.

Тьма пропущенных звонков от мамы. Из этого смело делаем вывод, что она не участвовала в подлостях Крейстона, и вздыхаем с облегчением.

Единственное сообщение от Бэтси. В духе «не звони мне больше, знать тебя не желаю», только более развернутое. Я прочитала его целиком и даже не попыталась заплакать. Однако прогресс.

Но самыми интересными, пожалуй, оказались те, что пришли от Джарса.

Их было всего три.

«Шалисса, что у вас там вообще происходит?!» – без четверти два ночи.

Это когда на меня Крейстон напал, получается?..

«Шал, ты в порядке? Только не думай, что я следил, но я случайно видел через окно, как Крейстон и еще один сделали с тобой что-то странное… Ладно, я следил. И мне плевать, что ты подумаешь. Шали, отзовись!» – в восемь утра.

Странное? Лично я запомнила укол в плечо…

Четыре укола.

Ладно, это было странно.

Третье сообщение Джарс написал сразу после полудня:

«Это уже даже не смешно. Я знаю, что я видел, и я не псих, хотя иногда и похоже. Все говорят такое… Если жива, напиши хоть что-нибудь».

От этих слов веяло отчаянием, я даже вздрогнула. С удовольствием бы рассказала ему… хоть кому-нибудь… что со мной произошло, но я осталась без связи с привычным миром. И что с этим делать, пока не знаю. Мо-бук превратился в бесполезную железку. Возможно, получится использовать что-то из местной техники, ее здесь много, но на то, чтобы научиться со всем этим обращаться, потребуется время. И желательно хороший учитель.

Просто засада какая-то!

Бедный Джарс. Представляю, каково ему… Хоть бы Крейстон ничего с парнем не сделал! Иначе получится, что он пострадает из-за меня. Пусть мне этот Вольстенгард сразу не понравился, но он, кажется, искренне беспокоится. Хоть бы у него хватило мозгов не сунуться к ректору!

Усталость с каждой минутой становилась все сильнее. Я отложила в сторону мо-бук и с сомнением покосилась на кровать. Уснуть точно не смогу, слишком дерганая вся. Но голова болит, все тело ломит, и на душе так погано, что скулить хочется. С этим надо было что-то делать. И срочно! Взгляд переместился на дверь в ванную. А почему бы и нет? В конце концов, в этом плену я не по своей воле. Стало быть, имею право пользоваться тем, что мне предлагают.

Сегодня договариваться с собой у меня получалось особенно хорошо.

Но решение было принято, и я направилась в ванную.

Все утро потратила на то, чтобы немного прийти в себя. Сначала стянула с себя одежду, имеющую теперь не слишком презентабельный вид, и обосновалась у зеркала. Но как я ни изворачивалась, ничего подозрительного на плече разглядеть не смогла. Даже красноватой точечки, которая обычно остается на несколько дней после анализа крови, и той не было. Укол существовал исключительно в моей памяти.

Джарс видел что-то, что его напугало. Про укол он не писал…

Пришлось сделать над собой усилие, чтобы отогнать лишние мысли. Если буду раз за разом прокручивать случившееся в голове, быстрее свихнусь, чем смогу в этом разобраться. Так что я глубоко вдохнула, медленно выдохнула и открыла краны. Далее в планах была горячая ванна.

В пенной воде провалялась около часа, даже расслабиться смогла. Самочувствие заметно улучшилось, и придумался план на ближайшее появление Адарины. Начну с главного и расспрошу ее про их часть города, дневные исчезновения метаморфов, лунную магию и Орлгордов. Интересно было бы послушать местную версию старой легенды. Также следует узнать, насколько опасно высовываться на улицу. Пока можно остановиться на этом.

Адарина в одном права: информацию лучше усваивать по частям.

Наличие хоть какого-то плана на ближайшее будущее внушало уверенность. Я почувствовала себя немного свободнее и, выбравшись из ванны, осмелилась немного похозяйничать на полках. Все баночки, тюбики и флаконы были запечатаны, но раз уж их купили специально для меня… или меня для них, я решила спокойно пользоваться необходимым.

В конце концов, я не просила меня похищать!

С теми же мыслями сунулась и в шкаф. Брюки и кофточка были порваны и нуждались в стирке, а ходить голышом не хотелось. Уж точно не в доме, где есть стеклянные стены, какими бы затемненными с улицы они ни были. Пришлось сразу позаботиться о нескольких днях, что мне придется здесь провести, и отобрать немного одежды, которую стану носить.

Вещи все были дорогие и очень красивые, это немного коробило. Приходилось постоянно напоминать себе, что я здесь не по своей воле и ничего не просила. Сами дали и выбора не оставили. Значит, надо пользоваться.

Итогом самоуговоров стала горка сорванных ярлыков. Не с ними же носить! Я взяла себе один из банных халатов и темно-синюю ночнушку с кружевами и лентами, а в качестве повседневной одежды – тонкие брючки из гладкой светло-серой ткани и летящий серый с серебристым топ с широкими свободными рукавами до локтей. Еще белье и туфли-балетки.

Стиль немного не мой, зато с размером они угадали. Конечно, следили же. И девушка, которую беспристрастно отразило зеркало, вовсе не была блеклой. Белоснежной, хрупкой и словно светящейся изнутри – да, но точно не блеклой. Это отражение я с трудом могла ассоциировать с собой, поэтому смело назвала незнакомку красивой. Цвет волос и бледность больше не казались неестественными.