Глава 8

Снова уйдя со службы пораньше, Алексей мчался по Приморскому шоссе и размышлял.

Итак… Дарькин сбежал из родной Эстонии, где не преуспел в бизнесе. В России мужчина знакомится с Юлей и женится на ней. Юля красива, не глупа, любит перебивать собеседника, а сама не проговаривается о том, чего говорить не хочет. У них рождается сын, однако перед самым появлением ребенка на свет Герман Валерьевич уходит к другой, которая моложе Юли и, вполне быть может, симпатичнее ее, хотя и круглая дура. С Илоной Дарькин живет четыре года, затем выгоняет ее, выплатив, как водится, материальную компенсацию. Теперь третья жена, услышав о его смерти, вероятно, намерена забраться в сейф, о котором ей наверняка хорошо известно, как и то, что в нем хранятся крупные суммы.

На подъезде к поселку Алексей позвонил участковому и, сказав, что приехал за забытой личной вещью, попросил его подойти. Участковый обещал подскочить через полчаса.

Гречин постоял немного на крыльце. Посмотрел на опечатанную дверь, подумал немного и направился к гаражу, который почему-то опечатать забыли. Зашел в гараж, из него проник в прихожую особняка, заглянув зачем-то в котельную. Проскочил просторный холл, взбежал по лестнице, стараясь не прикоснуться случайно к перилам. Оказавшись в кабинете, майор набрал на клавиатуре электронной панели пароль и отворил тяжелую дверцу. Денег в сейфе, разумеется, не было. А вот плоские коробочки с дисками так и остались лежать внутри. Гречин начал распихивать их по карманам. Но поместились не все. Небольшую стопку пришлось вынести в руках.

Мысль о том, что Жору могли убить из-за диска, прихваченного из дома Дарькина, не давала покоя Алексею. Он понимал: если это улики, то изымать их без понятых нельзя. Без протокола они не будут приняты к рассмотрению в су-дебном заседании, если это потребуется. Если же на дисках нет ничего интересного для следствия, то все равно это чужие вещи, хотя и копеечной стоимости, он сам же не позволил Коровину их забрать. Если, конечно, Коровин и в самом деле хотел их забрать. Хотя зачем они ему? Стоит ли сейчас искать понятых, составлять протокол, тратить время, которого всегда не хватает на более важные дела, чтобы потом убедиться – все это зря? Но если Круглов в самом деле погиб из-за диска, то посмотреть фильмы стоит.

Едва он уложил диски в полиэтиленовый пакет и спрятал его в багажнике своей «Камри», подъехал «Мини-Купер», в котором прибыла бывшая супруга Дарькина. Алексей направился к ней, увидел, как женщина вылезает из салона, – и обомлел. На вид Илоне было лет семнадцать. Хотя если вспомнить, как она общалась по телефону, то можно было бы предположить, что ей на самом деле не больше одиннадцати.

– Это вы мне звонили? – не скрыв удивления, задал вопрос майор.

– Да, – пропищала третья супруга почившего в бозе мультимиллионера. – Я знаю, что выгляжу очень молодо, такая уж у меня конституция.

Она была тонка в талии, и ножки у нее были как спички. Но огромные детские глаза внимательно изучали Гречина, словно Илона уже строила планы, как бы облапошить дядю-милиционера.

– Сейчас я еще пополнела, а когда познакомилась с Германом Валерьевичем, была совсем как пушинка, – продолжала лепетать третья жена бизнесмена. – На экзаменах в институт на меня смотрели как на пятиклассницу, которая зачем-то хочет стать студенткой. Поэтому, вероятно, и не приняли. Я сидела на скамеечке и плакала, а он как раз мимо проезжал.

– Кто? – спросил Гречин, глядя на приближающуюся к ним машину участкового.

– Герман Валерьевич. Он подъехал, и мы познакомились.

– Вот так просто?

Илона растерялась и напряглась.

– Именно так, – твердо заявила она. И вдруг спросила со злостью: – А вы что хотели услышать?

– Ничего, – не глядя на нее, ответил Алексей и протянул руку подошедшему участковому.

Когда втроем оказались в холле, Гречин показал участковому на авторучку, лежащую на столе, и произнес громко:

– Вот она. Я-то дома обыскался…

Майор спрятал ручку во внутренний карман пиджака.

– Это «Паркер» с золотым пером, – сказала неожиданно Илона, – у моего мужа, Дарькина, точно такая же есть.

Алексей достал из кармана ручку и продемонстрировал дурочке.

– «Монблан», – поправил он. – С гравировкой, между прочим.

На позолоченном колпачке стояла надпись «Любимому».

Бывшая жена Дарькина прочитала и промолчала.

– А вам, девушка, сколько лет? – включился в разговор участковый. – На вид вам меньше, чем моей дочке.

– Мне двадцать шесть лет скоро исполнится.

Участковый потребовал показать документы. Посмотрел в приставленный к его носу паспорт и удивился.

– Бывает же! Дочке четырнадцать, а она в некоторых местах старше вас выглядит.

Поднялись на второй этаж, вошли в спальню. Илона вдруг замялась.

– Мои вещи в гардеробной, я хотела бы сама их отыскать. Не будете же вы смотреть, как я в белье роюсь?

– Но вы ведь будете рыться в мужском белье, – парировал участковый. И тут же пресек возможные возражения: – Или вы хотите в сейф залезть?

– В какой сейф? – изобразила непонимание Илона и густо покраснела.

Гречин отодвинул висевшее на перекладине кашемировое пальто в полиэтиленовом футляре и продемонстрировал незапертую дверцу сейфа.

Бывшая жена Дарькина стояла красная и молчала.

– Что вы хотите взять из него? – спросил Алексей. И добавил: – Если это не деньги и не драгоценности, то я отдам вам любую вещь под расписку.

– Там должны лежать мои диски, которые Герман попросил у меня, чтобы посмотреть.

– Названия фильмов помните? – поинтересовался участковый.

Илона напряглась и еле слышно ответила:

– «Золушка», «Гостья из будущего», «Красная шапочка»… Всех не помню, их много было.

Услышав названия фильмов, участковый хмыкнул и, посмотрев на Гречина, покрутил пальцем у виска. Дескать, у девочки не все в порядке с головой.

– Про сейф в кабинете вам что-нибудь известно? – обратился к Илоне Гречин.

Бывшая супруга Дарькина покачала головой. И тут же встрепенулась:

– Конечно! А диски там?

Они прошли в кабинет. Гречин попросил Илону открыть сейф, но та крутила головой, пытаясь его обнаружить. Тогда Алексей отодвинул фальшивый стеллаж и показал ей на дверцу:

– Набирайте код.

– Я забыла комбинацию цифр, – призналась она, – так разволновалась, когда узнала о смерти родного человека.

Гречин набрал ключевую фразу, открыл дверь сейфа и, не заглядывая внутрь, сказал:

– Берите ваши фильмы.

Рот Илоны открылся, а потом она с трудом выдавила:

– Там нет ничего. Вообще пусто.

Алексей заглянул в сейф, удивился:

– И правда…

Потом обернулся к участковому:

– Но ведь диски были.

– Так точно, – согласился участковый. – Сейф вскрывали при нас, они там лежали вместе с деньгами.

– Точно, и деньги еще были, – опомнилась третья жена Дарькина. – Не помню сколько, но были.

Участковый взял Алексея за рукав и отвел в сторону.

– Послушай, майор, может, мы пойдем отсюда? Ведь санкции нам никто не давал, а мы залезли в дом, сейф открыли. Вдруг потом скажут, будто мы что-то взяли?

– Успокойся, – ответил Алексей, – там были копеечные фильмы. Кто о них вспомнит? А вот уходить и в самом деле надо.

Участковый сел в свою «шестерку», завел двигатель, но не уезжал. А Гречин не дал Илоне Крошиной даже открыть дверку ее «Мини-Купера».

– Гражданка Крошина, – произнес он со скрытой угрозой, – следствию хорошо известно, что вы после развода здесь ни разу не были. А сегодня в присутствии двух представителей власти вы говорили о каких-то деньгах, хотели унести, то есть похитить личное имущество погибшего…

– Я не…

– Знаете, сколько дают за попытку ввести следствие в заблуждение? Вы о статье, в которой говорится об ответственности за дачу ложных показаний, слышали когда-нибудь? Статья триста седьмая предусматривает очень серьезное наказание, вплоть до лишения свободы на длительный срок.

– Но я…

– Что записано на тех дисках?

– Фильмы, – еле слышно произнесла Илона.

– Какие?

– Там домашнее видео. Мы сами с Германом Валерьевичем снимали. Поймите, оно не для посторонних. Я не хочу, чтобы его кто-нибудь видел.

Алексей задумался, потом открыл дверцу машины и заговорил шепотом:

– Отпускаю вас. Садитесь и уезжайте. Советую никому не говорить, что вы здесь были. К сожалению, есть еще один свидетель… – майор покосился на машину участкового, – он все видел. Но я постараюсь его убедить.

– Да-да, пожалуйста, очень вас прошу, убедите его как-нибудь, – испуганно зашептала третья супруга бизнесмена.

Илона уехала. А следом на своих автомобилях и Алексей с участковым. У развилки «шестерка» поморгала фарами. Гречин остановился и вышел на дорогу. К нему подошел участковый. Вдвоем они посмотрели, как уносится навстречу заходящему солнцу маленькая серебряная машинка. Потом участковый достал из кармана пачку папирос.

– Тебе свое курево не предлагаю, майор, – усмехнулся он. – У тебя такая тачка, что ты, по всей видимости, сигары смолишь.

– Мне от бабушки дом в Сочи достался, – принялся объяснять Алексей. – Только зачем он мне? Вот я и…

– У меня тоже бабушка умерла два года назад, – вздохнул участковый. – От нее тоже много чего мне осталось: два ордена Славы, орден Красной Звезды и шесть медалей. Она на войне военфельдшером была. Избенка у нее тоже была, но развалилась. Не в Сочи, разумеется. Я каждый год за свои ремонтировал, да только домишко снова набок съезжал, гнилой весь был. Бабку я к себе, как водится, взял. А у меня смежная двушка в хрущевской пятиэтажке и детей двое: дочка, как я говорил, и сын. И еще мать моя. А бабушку потом еще парализовало, последние полтора года она и пошевелиться не могла, говорила с трудом, плакала только. А чем я помочь мог? Прости, майор, но ты когда-нибудь задумывался о том, какой правопорядок мы охраняем? Вдруг голодные и злые люди пойдут громить дворцы вот таких вот бизнесменов… И что, мы с тобой должны будем их дубинками лупить, газом травить и резиновыми пулями в них стрелять?.. Эта пацанка еще… «Ой, дяденьки, хочу свое кино забрать!» А что ж ты раньше не приезжала, когда твой муженек еще живым был? Замуж за него сходила и теперь, поди, всю жизнь работать не будет. Вон машина какая у нее – мне, чтоб заработать на такую, лет пять вкалывать надо, причем ни пить, ни есть. И золота на ней – полкило, не меньше. Тьфу!

Участковый плюнул на дорогу, а потом погасил папиросину о подошву своего ботинка.

– Ладно, майор, не обижайся. Но все-таки реши для себя, с кем ты. С народом или с этими. А то приехали, спектакль учинили…