Глава 3

Полицию вызвал Карсавин. Удивительно, почему только он сообразил, что надо делать. Максим растерялся сразу, Марина стояла испуганная, а обе подружки банкира были вовсе на грани истерики. Иван Андреевич подъехал, вышел из автомобиля, посмотрел на тело и приказал:

– Всем отойти!

А потом позвонил в полицию. Как раз залпы салюта смолкли. С площади потянулся народ.

Марину начало трясти, писатель набросил на нее свою куртку и, стоя возле своего автомобиля, начал разговаривать с Максимом. Но компьютерный гений сказал, что сам ничего не видел, потому что смотрел в другую сторону, и вообще уже начинало смеркаться.

Подошел Вадим Катков, на мертвое тело он смотреть отказался, и тогда Карсавин попросил его отвезти домой женщин.

– Какой из тебя сейчас свидетель, – объяснил он Марине, – а девушки наши тем более ничего не видели.

Рэпер помог Марине забраться в салон, где на заднем сиденье уже находились Люба и Виолетта.

– Откуда хоть стреляли? – поинтересовался Вадим у писателя.

Тот показал рукой в сторону от дороги и пояснил:

– В ста метрах отсюда небольшой гаражный городок виднеется… Да какой там городок – полтора десятка гаражей. Один фонарь всего, да и тот не горит. Судя по всему, убийца поджидал вас именно там. Подъезд к той площадке вообще непонятно откуда. Вряд ли кто-то видел там убийцу: все же на празднике были. И видеокамер там наверняка нет.

Максим тоже попытался забраться в салон, но Катков его удержал.

– Я же не видел ничего, – сопротивлялся тот, – мне вообще весь обзор Марина своей спиной закрывала, к тому же я вообще смотрел в другую сторону.

Лужина закрыла глаза, потому что ей не хотелось во всем этом участвовать. Не хотела здесь находиться, не хотела беседовать с полицией, давать показания. А ведь наверняка ее допрашивать будут с особым пристрастием, ведь она ближе всех находилась к банкиру в момент его убийства.

Машины, припаркованные на обочине, разъехались, мимо проходили веселые люди – никто даже не догадывался о том, что здесь только что произошло.

Катков сел за руль. Автомобиль развернулся, потом набрал скорость, а она так и ехала, зажмурившись, пытаясь прогнать от себя воспоминание о случившемся. Но это не удавалось – перед глазами все время стояло одно и то же: Панютин медленно опускается на колени, а потом валится головой вперед, в салон своего внедорожника.

Когда проехали шлагбаум, она наконец взглянула в окно, посмотрела на кирпичные заборы и немного успокоилась. Сейчас она войдет в свой дом, к которому, правда, еще не успела привыкнуть, включит телевизор, чтобы отвлечься.

Раздался сигнал ее мобильника. Это звонил муж.

– Ты где? – спросил Валентин. – Просто я переезжаю железную дорогу и теперь не знаю, куда дальше: в поселок поворачивать или на ваш праздник.

– Праздник закончился, – ответила Марина, – я уже возле дома.

Через несколько секунд автомобиль остановился. Люба и Виолетта вышли. А Катков повез ее дальше.

– Муж дома? – поинтересовался Вадим. – Я почему интересуюсь, потому что, если дом пуст, могу побыть с вами, чтобы не так страшно было.

Зачем-то она кивнула.

Во двор заезжать не стали. Прошли через калитку, а когда поднялись на крыльцо, то ворота разъехались, и показался «Блейзер», из окна которого неслась музыка, и голос Каткова читал рэп:

 
– Любо бы полюбывал, любо бы полюбывал чу-вих, чу-вих,
Или бы голубил бы, или бы голубил бы чу-жих, чу-жих…^[4]
 

Песня смолкла, из машины вышел Валентин и помахал им обоим рукой.

– А я как раз вашу песню слушал, – сказал он Вадиму, – про тетерева. Интересный текст.

– Это не мой текст, – признался Катков и посмотрел в сторону.

Валентин поднялся по ступеням и поцеловал жену.

– А что вы такие грустные оба? – улыбнулся он, словно пытался развеселить. – Праздник, что ли, не удался?

– Леонида Ивановича убили, – объяснил Катков и выдохнул.

– Какого Леонида Ивановича? – не понял Валентин.

– Банкира Панютина.

– Как это?

– Застрелили. Но я сам при этом не присутствовал, – начал объяснять Вадим. – Пришел, когда уже он…

– Прекратите, – не выдержала Марина, – я не могу слушать.

И проскочила в дом. Поднялась в свою комнату и легла на кровать. И опять перед глазами встала та ужасная картина. Через приотворенное окно было слышно, как о чем-то разговаривали мужчины на крыльце, но слов было не разобрать. Потом отъехал автомобиль Каткова.

Бесшумно поднялся на второй этаж муж и присел на кровать.

– Жаль, – произнес он, – жаль, что у нас здесь нет ни успокоительного, ни снотворного. Может, сто граммов виски примешь?

Марина помотала головой, а потом встрепенулась:

– А виски откуда?

– Мне новый клиент еще вчера презентовал. Рассчитывал, очевидно, что вместе разопьем, отметим контракт. Но я за рулем, вот он и всучил.

– Чего вдруг выпивать сейчас? – не поняла Марина. – Тут такое произошло. Почему вдруг его убили? За что?

– Банкир, – спокойно ответил муж, – сколько их уже… Может, это конкуренты?

– А где тогда его заместители – мужья Любы и Виолетты?

Валентин пожал плечами: он не знал обеих женщин. Даже не видел ни разу. А потом ответил:

– Вадим мне сказал, что они на Кольском полуострове рыбу ловят. Как раз сейчас начинается лицензионный лов. Так что у них обоих алиби, если ты об этом.

– Странно все, конечно. Сегодня в Ветрогорске со сцены читали стихи местного поэта, которого убили непонятно за что. А он тоже был патриотом Северной Ингрии. Банк Панютина называется «Ингрия» – как-то все складывается не очень хорошо.

– Просто так совпало. Сколько их тут – местных патриотов, – и что же, всех убивать за эти их убеждения? Требуют независимости, и что с того: это ведь как забава для местного населения.

За окнами послышался звук проезжающего автомобиля. Машина остановилась.

Муж прислушался.

– Кого это черт принес? – шепнул он.

Поднялся, чтобы подойти к окну. И тут прозвенел звонок, и прогремел он так громко, что Марина вздрогнула.

– Что это?

– Так у нас возле калитки звонок, – объяснил Валентин, – ты разве не заметила?

Он вышел из комнаты и начал спускаться вниз.

Поднялась и Марина. Подошла к окну и посмотрела на двор и на дорогу, где стоял полицейский «уазик».

Самого автомобиля видно не было, а только его крышу с мигалкой.

Муж открыл калитку и впустил во двор нескольких мужчин, среди которых был Карсавин, один полицейский в форме и еще двое в гражданской одежде, но по тому, как они уверенно двигались к дому, понятно было, что они тоже из полиции.

Валентин не хотел их впускать в дом и даже показал на окна второго этажа, пытаясь объяснить, что уже поздно и жена спит. Но потом его, очевидно, переубедили, и вся толпа прибывших поднялась на крыльцо.

Надо было спускаться. Ее попросили присесть за стол – попросили так осторожно, словно принесли известие, от которого она может упасть. Извинились, что в неурочный час, но надо действовать быстро, потому что большая часть преступлений раскрывается по горячим следам.

– Разве? – не поверил Валентин.

– Конечно, потому что потом у свидетелей вдруг отшибает память, они не являются по повесткам, а время идет, и все это на руку преступникам, – объяснил полицейский в форме.

– Задавайте ваши вопросы, – сказала Марина.

Сначала ее попросили рассказать, как это все произошло, где находилась она, а где убитый Панютин. Слышала ли выстрел, или, возможно, заметила что-то подозрительное. Известно ли ей о каких-либо конфликтах соседа.

– Мы здесь менее двух суток проживаем, – напомнил Валентин.

Но его не слушали.

– С убитым в каких отношениях вы были лично? – спросил следователь, как будто не слышал замечания хозяина дома.

– Вчера с ним познакомилась и в отношения вступить не успела, – ответила Марина, – тут все наши соседи, как я заметила, очень приятные и милые люди. Не преступники. Живут дружно, ссор нет.

Судя по всему, ее ответы полицейских удовлетворили.

Только один, что был в штатском, продолжил:

– Вы сообщили, что были от него шагах в трех. А не могли стрелять в вас, а не в него?

– Что за глупости! – возмутился Лужин.

– Всякое бывает. Возможно, с кем-нибудь ваша жена в ссоре, кто-то ей завидует. А может, ей стало что-то известно такое… Ну, вы понимаете…

Тут Марина вспомнила о своих подозрениях по поводу организации, поставившей целью своей деятельности провозглашение независимости трех областных районов. Но говорить ничего не стала. Просто покачала головой.

– То есть вам ничего не известно? – настаивал полицейский.

– Ничего, – сказала она и посмотрела на мужа, ища у него поддержки.

И Валентин подошел к ней и положил руку на плечо.

– Господа, – произнес он, – я не знаю методов разыскного дела, но проверьте для начала граждан из числа лиц, находящихся в данной местности, кто прежде был осужден за убийства и другие подобные преступления. Я, например, знаю одного из таких, кто в момент совершения преступления был где-то рядом.

Полицейские переглянулись.

– И кто же это? – спросил полицейский в форме.

– Некий Николай… Он работает тут. То есть в этом ТСЖ. Я знал его прежде: учился со мной в одной школе. И он тогда уже совершил убийство из корыстных побуждений.

– Фамилия у вашего знакомого есть?

– Николай Зимин.

Полицейские ушли. Только перед самым выходом из дома один из них попросил Лужину никуда до окончания следствия не уезжать, телефон не выключать, а лучше всего находиться в доме.

– И долго мне в доме сидеть? – поинтересовалась Марина.

– Я же сказал, – удивился ее непонятливости следователь, – до момента окончания следствия.

И после этих слов удалился, очевидно, уверенный в том, что убийцу отыщут очень и очень быстро.

Валентин проводил полицейских до калитки и, когда вернулся, сказал, что бо́льших дураков, чем эти, он в жизни не видел.

– Зачем ты про Колю сказал? – обратилась Марина к мужу.

– Просто облегчил им работу. Они и так на него вышли бы: тут особого ума не надо.

Она не стала спорить. Хотела вообще не обсуждать эту тему, но муж не унимался.

– Люди нашего круга не могли этого сделать. Ты согласна?

Марина кивнула.

– Посторонним на банкира наплевать, – продолжал излагать Валентин, – если киллер действовал по заказу, то он не мог сидеть за каким-то гаражом, не опасаясь того, что его обнаружат. Следовательно, кто-то выследил Панютина, знал, куда он поедет, где будет находиться. Не писатель же его. И не Вадим Катков, известный многим как рэпер Окатыш. Или другие соседи, которые долгие годы шли к успеху, к благополучию. Я про всех кое-что знаю. Специально интересовался в интернете, чтобы знать будущих соседей. Издатель Буховцев с приятелем начинал с того, что торговал книгами у метро. Договаривались с мамой приятеля, которая тогда работала на складах «Союзкниги», загружали багажник дефицитными тогда зарубежными детективами, и – к станциям метро. Книга стоила трешку, но в магазинах детективов днем с огнем не найдешь, и они отдавали каждую по двадцать пять. Еще и очереди к ним выстраивались. Потом наняли себе других студентов, ларьки открыли. Естественно, попали под бандитов. А потом кто-то сдал бандитов милиции. Подозревали, что это сделал Буховцев. Пришлось ему из страны уезжать на какое-то время. А музыкальный продюсер…

– Ты про всех все знаешь? – удивилась Марина.

– Все не все, конечно, но знаю. Так это не тайна. Это только ты такая доверчивая, а у них у всех за спиной что-то такое может быть… А мне важно было знать, кто рядом живет. Проверил: люди достойные, уважаемые. Про Панютина убитого молчу. Только когда у нас в стране банкира убивают, то никто даже не спрашивает, за что. Значит, было за что. Соседи, конечно же, ни при чем: никто к убийству банкира отношения не имеет. Я в этом убежден. Так что следствие с самого начала пошло по неправильному пути. За Панютиным никто не следил. Кто-то наверняка знал, что он собирается на праздник города.

– А он и не собирался. Никто туда не собирался. Это я узнала о празднике и всех позвала. То есть не всех. Сначала Карсавина, а тот уж Панютину сообщил, тот Любу и Виолетту в свою машину посадил. Про Каткова ничего сказать не могу, потому что он своим ходом добирался – не с нашей компанией. А потом все время рядом был. Только во время убийства не был…

Марина сказала об этом и вдруг поняла, что подозреваемый уже есть. Скорее всего, полицейские, которые наверняка рассуждают так же, как и Валентин: об их планах знали только участники поездки в Ветрогорск. На виду были все, кроме писателя Карсавина и рэпера Каткова. Но у писателя наверняка алиби: он ездил в Куйвози, и это может подтвердить некий Вася, известный производитель домашнего виски. А если он не был там?..

– Ладно, – произнес муж, – пойдем спать, а то на тебя смотреть страшно: ты так запугана этим всем.

Спать легли в разных комнатах. Марина лежала и вспоминала, пытаясь понять, кто мог застрелить соседа. Она читала книги Карсавина, книги ей нравились, и автор их не мог быть убийцей. Песни Каткова она не слушала, то есть слышала несколько и не была поклонницей, однако сегодня он вполне проникновенно исполнил романс собственного сочинения. И вряд ли человек, сочиняющий стихи и музыку, будет убивать кого-то просто так. А почему просто так? Может быть, у банкира с кем-нибудь были неприязненные отношения, которые тщательным образом скрывались? Но, с другой стороны, тот самый сотрудник ТСЖ, который подключал в их доме газовый котел, тоже знал о цели их поездки. Видел, как они выезжают, понял куда… Валентин ведь говорил, что этот Зимин уже убивал прежде. Значит, это сделал Николай, больше некому…

Марина не хотела думать обо всем этом, но заснуть не удавалось. Она перебирала в памяти весь прошедший день. Потом стала вспоминать день позавчерашний, с которого все и началось. Думала о всем произошедшем в эти дни, выстраивала последовательность событий, почти уверенная в том, что разгадка где-то рядом – где-то на поверхности, прячется, незаметная за каким-нибудь более ярким воспоминанием. Достаточно обернуться и посмотреть внимательнее.