Глава 14

Ниса

Мне хочется разнести все к чертям. И самолет этот, и страну, и Омара Аль Мансури. Он подонок и трус. И чего я от него ожидала? Чего я вообще могла ожидать от этого короткого приключения? Ведь с самого начала было ясно, что между нами не может быть никаких отношений. Тогда какого черта я сейчас схожу с ума?

Крепко сжимаю кулаки и стону практически беззвучно, чтобы стюардесса, которая крутится возле кабины пилота, меня не услышала. Но не успеваю я толком успокоиться, как в самолет так же, как меня несколько минут назад заталкивал Омар, заводят моего брата, усаживают на кресло и сваливают.

– Какого черта, Ниса? —тут же начинает рычать Мал, пристегиваясь.

Я испепеляю его взглядом, щелкая своим ремнем безопасности.

– Это я должна тебя спросить, Мал! Какого черта?! – срываюсь я.

Дайте мне только повод для драки. Да, с собственным братом, которого нежно люблю. Но сейчас во мне клокочет столько ярости, что хочется щедро ею делиться с окружающим миром. Если бы не Малоун, я бы никогда настолько близко не познакомилась с Омаром и сейчас не сходила с ума от того, что уезжаю от него. Несмотря на его обидные слова, я все равно думаю о нем как о мужчине, с которым могла бы завязать отношения.

– Ты же знаешь, что сейчас у нас сложные времена! Нахрена тебя понесло на другую сторону острова?!

– Я всегда там рисую!

– Ты знала! – снова кричит он.

– Хватит на меня орать! Ты накосячил, а теперь пытаешься на меня сбросить свою вину!

– Это еще что за хрень? – Мал хватает меня за руку и переворачивает ее так, что теперь может рассмотреть синяк на запястье. – Что это, Ниса? Что они с тобой делали?

– Ничего не делали, – чувствую, как загораются щеки, а поэтому натягиваю рукав платья сильнее, чтобы скрыть отметины, и отворачиваюсь к иллюминатору.

– Ниса, какого черта, я тебя спрашиваю? – не унимается Малоун.

– Отвали! – я выдергиваю руку из его хватки. – Лучше бы ты вообще не приезжал сюда!

– О чем ты? – хмурясь, спрашивает он, а я уже готова впасть в истерику. Кричать, требовать, чтобы меня вернули назад. Отчаяние усиливается с набором высоты. – Тебя обидели? – спрашивает Мал, смягчая тон.

– Нет! – отвечаю резко, чтобы отцепился.

– Тогда что?

– Тогда все, Мал! Мы наконец летим домой.

– Мы летим в Бахрейн, моя дорогая. А потом ты летишь домой, – со вздохом отвечает он, и внутри меня загорается дурацкая, совершенно неуместная надежда.

– А зачем в Бахрейн?

– Мне нужно забрать домой жену, – спокойно отвечает брат и откидывается затылком на подголовник кресла.

Пока он задумчиво пялится в окно, я умираю ста смертями. Все же надежда, которая еще несколько секунд назад зародилась внутри, гаснет, так и не обретя силу. Мал ни за что не позволит мне вместе с ним вернуться в Эмираты.

В Бахрейне Малоун прощается со мной и покидает самолет, а уже спустя двадцать минут я снова взлетаю в воздух. Здесь я наконец позволяю себе отпустить чувства. И, пока стюардесса занята приготовлением чая для меня, рыдаю, сжавшись в комочек на своем сиденье. Знаю, что не смогу позволить себе дома так открыто выплескивать свои эмоции, поэтому беру от этого момента все, что могу.

Я оплакиваю свое приключение, которое, как мне казалось утром, способно перерасти в нечто большее. Раздражающий, напыщенный, чрезмерно серьезный и закрытый Омар Аль Мансури пробрался мне под кожу. Я сама виновата, что допустила это, но и он мог бы остановить меня. Наверняка он, со своим опытом, прекрасно видел, что я уже на следующий день начала смотреть на него другими глазами. Точно видел! Мой кулак летит в подлокотник, а истерика разгорается с новой силой.

– Мисс Ниса, вам помочь? – участливо спрашивает стюардесса, но я отсылаю ее одним взмахом руки. – Мисс, может, воды?

– Нет, – выдавливаю из себя, заходясь рыданиями. – Оставьте меня.

Я не вижу и не слышу, как она отходит, но благодарна, что стюардесса оставила меня в покое.

Я переживу этот эпизод моей жизни. Прикладываю все усилия, чтобы убедить себя в этом. Но услужливая память – старая злобная карга – подкидывает мне все новые и новые картинки того, как я чувствовала себя рядом с Омаром. Как спокойно и тепло мне было в его объятиях. Как он криво усмехался на мои шутки. Как мы катались на лошадях. И это ощущение, когда я неслась по пустыне. Чувство свободы, которое овевало каждый волосок на голове, запускало мурашки по шее и заставляло колени слабеть. Так я чувствую себя, когда становлюсь на доску. Словно покоряю какую-то невероятную вершину. И могу обуздать стихию, усмирить которую человеку не под силу. Но я могу. А еще вспоминаю пустыню, которая навсегда останется в моем сердце.

– Гребаная куча песка, – цежу сквозь зубы. – Ненавижу.

Ближе к посадке я умываюсь в туалете, прикладываю влажное холодное полотенце к глазам и сижу так до самого аэропорта, настраиваясь сойти с трапа прежней Нисой: беззаботной и веселой. Потому что уже завтра утром я встану на доску, и все печали пройдут, словно их и не бывало. И Омара Аль Мансури я забуду, как только ступлю на родную землю. Надо было полететь к брату в Ирландию. Посетить пару замков, выпить с Райаном не одну пинту пива, пройтись по улице, крича песни, пока не сорву голос. От отчаяния я сжимаю кулаки. Да, поездка к Райану помогла бы мне залечить душевные раны.

Я была уверена, что полностью пришла в себя и могу держать свои эмоции под контролем, но ровно до того момента, пока не вижу родителей, встречающих меня у трапа самолета. Бросаюсь к маме на шею и снова начинаю рыдать.

– Ниса, что случилось? – спрашивает папа, поглаживая мою спину. – Тебя обидели? Заид заверил меня, что тебя приняли как принцессу. Если он что-то сделал, то я…

– Все хорошо, – выдыхаю я, отстраняясь от мамы. – Я просто рада быть дома.

– У тебя такие опухшие глаза, – замечает мама, касаясь моей щеки. – Ты плакала в самолете?

– Немного. Это от облегчения. Мам, пап, можно я полечу к Райану?

– Он у нас дома, – отвечает мама. – Но разве ты не хочешь домой? Почему к Райану?

– Просто хотела погулять по Дублину.

– О, милая, придешь немного в себя, отдохнешь, а потом можешь полететь.

Изнутри меня разрывает на части. Если бы Райан сейчас тоже был здесь, я бы, наверное, затащила его в самолет и скомандовала пилоту немедленно лететь в Дублин. Конечно, я понимаю, что что это невозможно, потому что подготовка к взлету обычно занимает немало времени, но помечтать-то ведь можно.

Глава 15

Омар

– Доброе утро, отец.

– Доброе, – отзывается он, закрывая ноутбук, и поднимает на меня взгляд. – Присаживайся.

Я располагаюсь в кресле напротив, осматривая кабинет отца в новом офисе.

– Здесь слишком современно, – усмехаюсь я.

– Кальян нашел свое место, а это главное, – отвечает он и встает.

Спрятав руки в карманы брюк, он поворачивается лицом к панорамному окну и смотрит на раскинувшийся у его ног город. Город, одним из хозяев которого является. Сейчас, когда мы находимся на высоте птичьего полета и я смотрю на мощную спину своего отца, то в полной мере осознаю власть, которой он обладает. Это впечатляет.

– Ты какой-то задумчивый сегодня, – произношу, становясь рядом с ним в такой же позе.

– Тебе пришло время жениться, сын, – говорит он, и я перестаю дышать. Я давно был готов к тому, что рано или поздно наступит такой момент, но прежде мне удавалось его оттягивать, а теперь, кажется, уже не отвертеться. – На девушке из хорошей семьи. Покладистой, спокойной, уважающей наши веру и традиции. На той, которая сможет сделать тебя счастливым и станет достойным партнером по жизни, каким стала для меня твоя мама.

– Я так понимаю, у тебя уже есть кто-то на примете.

– У меня уже даже есть договоренность с ее родителями.

– И кто она?

Меня это совсем не интересует. Тем более, если от меня потребуется лишь заниматься сексом с женой раз в неделю ради продолжения рода и обеспечивать ей достойную жизнь. Конечно, хочется, чтобы она оказалась красивой, и чтобы мы понимали друг друга. Почему-то вспомнилась Ниса, совершенно не к месту. У нас с ней не было никакого взаимопонимания. Между нами вообще, кроме секса, ничего не было. Но почему-то я до сих пор не могу забыть эту ведьму, хоть с нашей последней встречи и прошел не один месяц.

Через неделю после ее отъезда мне отдали ее рисунки. Я зачем-то до сих пор храню их в ящике стола в своем домашнем кабинете. На них пустыня и… я. Не знаю, зачем она рисовала меня, но сходство слишком очевидное, чтобы я мог перепутать нарисованного человека с кем-то другим. Ниса, на самом деле, невероятно талантливая художница, если даже одним черным грифелем смогла передать характер пустыни.

– Яра, – отец вырывает меня из мыслей.

– Яра? Какая Яра?

– Дочь Валида и Инас.

Мои брови съезжаются на переносице, когда я впиваюсь взглядом в отца.

– Отец, ей едва исполнилось шестнадцать.

– Я в курсе, – кивает он. – Мы должны были породниться в результате брака Амиры с Мустафой, но вышло как вышло.

– И поэтому козлом отпущения сделали меня?

– Контролируй свой тон, – строго говорит он.

– Отец…

– Омар, это не обсуждается.

– Отец, она еще ребенок! Я не прикоснусь к ней!

– Ты прекрасно знаешь, что девушка в шестнадцать уже вполне способна стать женой и родить ребенка.

– Да она еще в куклы играть должна! – я начинаю мерить шагами кабинет. – К тому же со смерти Мустафы не прошло и трех месяцев.

– Достаточно, чтобы оплакать сына-предателя, – сквозь зубы цедит отец.

– Не думаю, что Инас оправилась.

– К счастью, у нее такие же принципы, как и у ее мужа. Предавший семью заслуживает смерти.

– Отец, – остановившись, снова смотрю на него, – представь себе, если бы тебе пришлось меня убить.

– Знаешь, почему я дорожу своими детьми, Омар? – Отец тоже поворачивается лицом ко мне. – Потому что я знаю, что они преданы семье. Потому что знаю, что никогда не предадут. Потому что вы не Мустафа. Этот парень всегда был немного странным.

– Ты так говоришь, потому что мы твои дети.

– Я так говорю, потому что так оно и есть, Омар. Если бы кто-то из моих детей предал семью, вряд ли он дождался бы от меня пощады.

Я молчу о предательстве Амиры. Не хочу лишний раз напоминать об этом отцу и бередить рану, которая еще не до конца зажила.

– Ваша свадьба состоится через две недели.

– Так быстро?

– Нечего затягивать. Нам нужно укреплять связи и семью. Яра родит тебе здоровых детей, наш род продолжится, а ты, уверен, воспитаешь этих детей достойными нашей фамилии.

Конец ознакомительного фрагмента.