Глава 7. Сторонний наблюдатель

По традиции, спустя месяц после начала учебного года на Студенческом Острове объявлялась родительская неделя, в течение которой родители имели право наносить визит своим отпрыскам. Подобная перспектива кого-то из студентов радовала, кого-то огорчала, кого-то откровенно напрягала.

Нельзя сказать, чтобы Джудит скучала по маме и папе – она никогда не была близка с родителями. Так было устроено в семействе Мэллори: отец занимался финансами, мать посвящала себя светской жизни, за детей отвечал нанятый персонал. Родители олицетворяли власть, закон и порядок и обычно их появление в сознании детей было связано с наказанием.

Джудит не нравилось, что Джеймса распределили на «Чёрный» факультет. Ещё больше ей не нравилась компания, в которой брат оказался. Не нужно было отличаться наблюдательностью, чтобы рассмотреть, кто в ней верховодил. И, – спойлер, – это был не Джеймс, а проклятый Райли!

После инцидента в аудитории напрямую с последним она не сталкивались. Эдвард Райли даже не смотрел в её сторону, будто Джудит была пустым местом. И от этого он только больше не нравился ей.

То, что между её братом и этим безродным котом завязалась тесная дружба, вызывало в неё тревогу и неприятие. Каждый раз, как Джудит собиралась поговорить с Джеймсом о недавнем инциденте в кабинете Алхимии, ей обязательно что-то, да мешало.

А потом прошло время и – вроде стало как бы уже и ни к чему? К тому же и Джудит в той истории не выглядела безгрешным ангелом. Так что к чему будить лихо?

За столь короткий период Райли успел показать характер не только Джудит. Хуану Моривару переварить публичное унижение оказалось не по плечу и он классическим образом заставил свою «свиту» подстеречь Райли и хорошенько избить, причём, самым «нищебродским» способом – кулаками. Возможно, то была своеобразная форма унижения. Мол, магия для равных, а тебе, убожеству, мы кости голыми руками переломаем. В лазарет парень попал снова, на сей раз с травмами посильней поверхностных ожогов. Осмотр показал двусторонний перелом рёбер со смещением, но пневмоторакса не случилось и преподавательский состав посмотрел на инцидент сквозь пальцы. Дело обошлось без огласки.

Сам Райли заявления на обидчиков не подавал. Лекарей на Эльхарде хватало, так что, при помощи целебной магии здоровье страдальца поправили за пару суток. На этом вроде бы всё успокоилось. Жизнь вошла в своё русло и пошла привычным чередом.

Джудит пристально следила за тем, что происходит, и писала письма отцу, тщательно редактируя всё, что видела. А видела она следующее.

Факультет некромантов – это даже не факультет, а государство в государстве. Причём, государство военное, где организация деятельности структурирована, а лидеры – негласные. И таким негласным лидером стал Райли. Остальные парни, далеко не белые пушистые одуванчики, смотрели ему в рот со смесью восторга и ужаса. И верили ему, кажется, безоговорочно.

«Чем? – задавалась вопросом Джудит. – Чем ты цепляешь их?».

Притаившись, она изучала своего врага и, наблюдая, с удивлением понимала, что люди по отношению к Райли делились на две части: те, кто его боготворит и те, кто ненавидит. Равнодушных не было.

Этому Райли каким-то образом удавалось будить в людях сильные чувства.

Вскоре Джудит заметила и ещё одну закономерность, которая взбесила её сильнее: большей частью ненавидели Райли именно те, у кого не получилось с ним сблизиться. Они стремились мстить – неуклюже, гротескно. И это могло бы быть смешно, если бы не заставляло задуматься: а её ненависть к Райли имеет ту же природу?

Как часто мы становимся яростным и упорным преследователем того, чью благосклонность изначально хотели получить?

Ненависть – оборотная сторона любви. Мы не ненавидим тех, кто нам безразличен; мы ненавидим тех, кого хотели бы, но не можем любить.

А ещё ненависть сестра зависти. Оба этих чувства рождают острую зависимость. Чтобы избавиться от зависимости перед человеком, нужно перестать его ненавидеть – рецепт прост, но, как всегда в таких случаях, при всей простоте действий сложно их исполнить.

Как запретить ветру дуть? Как запретить себе реагировать на определённый раздражитель?

Сообразив, что попала в зависимость, Джудит решила лечиться. Она решила для себя, что перестанет ненавидеть этого Райли. Для этого нужно приучить себя смотреть на него, как, скажем, на выдуманного персонажа из книжки? Ну, да, привлекает, цепляет, раздражает, но его нельзя получить, потому что он не существует.

Беда в том, что проклятый Райли существовал! И вокруг слишком много говорили о нём, а взгляд и ухо Джудит норовили подсмотреть и подслушать. И что было делать? Оставалось только влюбиться – влюбиться в кого-нибудь другого.

На мгновение подумала, почему бы и не в Хуана Моривара? Её встречи с Хуаном привлекут внимание сначала её брата, а уж потом и предмета её почти беспрестанных дум.

К слову о новой влюблённости – этот чёртов Райли и тут опередил Джудит! Когда Джудит услышала от Абигайль о том, что у Райли к Робинсон появился любовный интерес, она не поверила – Ребекка казалась заурядной серой мышкой, невзрачным ботаником, погрязшем в книжках. Представить красавца Райли с Робинсон, очень умной, но занудной, было как-то несерьёзно.

Но вскоре Джудит сама стала свидетелем тому, что Абигайль не сошла с ума и не страдает галлюцинациями.

***

Они с девчонками валялись на шезлонгах у бассейна.

Абигайль листала книжку, лёжа на надувном матрасе, плавающем в ярко-синей воде. Её тело успело озолотиться солнцем. Глаза от палящего солнца она спрятала за солнцезащитными очками.

Заметив, что подруга спустила очки на нос и внимательно смотрит поверх них, Джудит тоже обернулась.

– Это ведь твой брат там с компанией, да? – протянула Аби.

Джеймс, Леджер, Тирри и Райли сидели неподалёку на лужайке. Кто-то из парней уткнулся в книжку и что-то зубрил, кто-то лениво перебрасывался словами

Особой энергии в этот изнуряюще-жаркий день взяться было не откуда, поэтому всё делалось с ленцой.

И тут Робинсон, втянув голову в плечи, подошла к честной компании, к которой и записные красотки подкатывать стеснялись. Вся такая серенькая, с её вечным пучком на затылке и строгим видом.

Хорошенькой девушку было назвать сложно, хотя в её лице и было что-то интересное. Наверное, было, просто Джудит, привыкшая к другим стандартам красоты, этого не находила. Большие глаза и тонкие скулы Ребекки, пожалуй, единственное, что в её облике можно было найти привлекательным. Ни задора, ни кокетства, ни остроумия – серый чулок, да и только. Или мышь – серая.

Да ещё эта манера одеваться во всё мешкообразное! То растянутые свитера, то майки какие-то с непонятным принтом? Из аксессуаров только простенькие заколки на волосы. Это если не считать очков, конечно.

Что говорила Робинсон, отсюда было не слышно, но было видно, что Райли смотрел на девушку с интересом. Потом он плавно поднялся с земли, и они куда-то пошли, озарённые яркими лучами полуденного солнца.

– Ну, надо же! – охнула Эми. – Райли и Робертсон – два РР, переплетённых розами! Нет, серьёзно? Он не боится, что его засмеют за такой странный любовный интерес? – продолжала изощряться в остроумии Эми.

– Полагаю, что бесстрашный мистер Райли ничего не боится, – протянула Джудит, изображая крайнюю степень интереса к глянцевым страницам. – Что ему терять?

– Все будут знать, что у него нет вкуса, разве это не страшно? Нет, ну, правда? К нему клеилась эта, как его… с юридического факультета. Яркая такая брюнетка?

– Шерол Говард, – любезно подсказала Абигайль.

– Вот-вот! – потянувшись, подхватила коктейль со льдом Эми и глотнула его через соломинку. – Шерол! Мозгов у неё, по общему признанию, ещё меньше, чем у нас с вами, но зато она красивая. И грудь аж третьего размера.

– С каких это пор тебе интересует грудь Шерол? – засмеялась Джудит, и Абигайль последовала её примеру.

– Да не интересует она меня, – невозмутимо отмахнулась Эми. – Просто слышала, как парни восхищались её необъятным бюстом. И всё это могла принадлежать Райли.

– Каждому – своё, – хмыкнула Джудит, доставая крем для загара – кожа начинала сохнуть. – Кому-то нужны сиськи, кому-то – мозги.

– Обычно чужие мозги нужны тем, у кого своих нет. У Райли же вроде как таких проблем не наблюдается? Он нищеброд, это – да! Но нищеброд с мозгами.

– Хватит злословить о Ребекке. Она этого не заслужила, – строгим голосом потребовала Абигайль. – Она, на самом деле, очень милая. И если вы не прекратите сплетничать о ней, мы с вами поссоримся.

– Как ты меня напугала! – закатила глаза Эми.

***

Может, Ребекка и была «милая», но Джудит она раздражала – раздражала всякий раз, как она встречала эту парочку.

С одной стороны, ничего странного в сближении этих двух не было, всё как раз по классической схеме: они с одной социальной прослойки, оба обучаются по благотворительной программе, оба обладают незаурядным умом. И дополняют один другого, как всякий абьюзер и потенциальная жертва.

Естественно, что они оказались вместе. Кто ещё отважится вызвать на себя родительский гнев, начав встречаться с таким, как этот Райли – с парнем без положения в обществе, без гроша за душой, зато с большими амбициями?

Ясно, что он в будущем либо будет искать себе невесту с приданным, чтобы выбиться за её счёт в люди, либо пойдёт нарушать закон. Иначе из низов не выйти. А пока он точит коготочки об эту простушку, которую остаётся лишь пожалеть.

Но жалеть Ребекку Робинсон не получалось, зато злиться – сколько угодно. Пару раз, подсмотрев, как этот Райли смотрит на свою Ребекку, Джудит засомневалась в собственных выводах. То, с каким открытом и жадным интересом Райли рассматривал простенькое личико Робинсон – её глаза, губы, – невольно заставляло краснеть.

Она часто натыкалась на них, гуляющих по пляжу, неподалёку от набегающих друг на друга, волн. Несколько раз даже видела, как они целуются. Это было не особенно сложно – они не особенно-то и прятались.

Джудит записалась на занятия по вольной борьбе и регулярно их посещала. Результаты, по её меркам, были более, чем скромными.

От природы она была та ещё торопыжка, хотела всего и сразу, да как можно быстрее. Но учитель подходил к делу основательно. Начинал с предварительной подготовки, с долгих вступительных речей.

В какой-то момент захотелось плюнуть на всё и всё бросить – пустое времяпровождение! Но отступать она не привыкла, всегда добиваясь своего. Так что продолжала ходить и заниматься.

Джудит покорно выполняла все скучные и сложные упражнения на растяжку, на отработку стоек, прыжки со скакалкой – прочую, по её мнению, чушь.

Если драться научиться не получится – что ж? Хоть для фигуры полезно. И симпатичных парней здесь вокруг было много. Правда, они снисходительно посмеивались над начинанием Джудит, но по-дружески, не агрессивно.

Соблюдая режим, который прописал ей тренер, Джудит вставала каждый день на час раньше, чтобы совершить пробежку.

– Это же мазохизм какой-то! – закатывала глаза Эми. – Зачем так над собой издеваться? Если пришла охота носиться по беговым дорожкам, то почему бы не делать это днём?

– Потому что днём ещё жарче, чем с утра, – отвечала ей Джудит.

По началу все упражнения казались мукой, но вскоре стали приносить удовольствия. Когда дыхание перестало сбиваться на первом же кругу, а мышцы – мучительно ныть, земля упруго запружинила под ногами.

Ветер ласково касался разгорячённой кожи, и она чувствовала каждую мышцу, каждый нерв в своём теле! Пальмы хлопали листьями вверху, как раскрывающиеся зонтики, а тени на песке были удивительно тёмными и чёткими.

После пробежки – плавание в пустом бассейне, принадлежащем только ей. Впереди – целый день, целая жизнь и день этот выглядел солнечным и привлекательным.

Потом Джудит целый день чувствовала прилив энергии и с удовольствием шла на занятия. А после занятий – снова в тренировочный зал, отрабатывать удары.

Сначала на груше. Бить полагалась руками – резко, так, чтобы отскочивший снаряд не травмировала тебя самого.

Бьёшь и уходишь от удара – снова, снова и снова.

И снова ничего не получается. И снова учитель прячет усмешку.

Но, сцепив упрямо зубы, Джудит отрабатывала подачу снова и снова, раз за разом, заходясь потом, злобой и упрямством.

– Знаете, мисс Мэллиор, – после очередного занятия, удовлетворённо кивнул наставник, – я определённо ошибался на ваш счёт, приняв вас за «куколку». В вас определённо есть стержень. Вы мне нравитесь.