Придворные лизоблюды услужливо гнули спины пока я уныло волокла свой длинный шлейф по мраморным плитам дворца, направляясь к порогу царской опочивальни. Мне казалось, иду я не на брачное ложе, а на плаху.
Тускло светили свечи. В их неровном свете лица людей походили на бледные луны, круглые до однообразия. Резные балконы, карнизы с позолоченными листьями, одежда, драгоценности – всё зловеще сверкало.
Гвардейцы, охраняющие вход во внутренние королевские покои, при моем появлении опустили пики и распахнули двери, сразу же затворив их за моей спиной, отрезая от бестолково гомонящей толпы.
Центральное место в опочивальне, как и полагается по законам жанра, занимала огромная двуспальная кровать, с наполовину снятым серебристым покрывалом за приоткрытым пологом. На подушках меня дожидалась красивая ночная сорочка, такая тонкая, словно её сплели из лучей Летаса. На трёх окнах висели тёмные, тяжёлые портьеры, отделанные богатой серебряной вышивкой.
Фрейлины приветствовали меня реверансом.
Я не сопротивлялась, когда они принялись снимать с меня многочисленные одежды, одну за другой, словно листья с капусты. Безучастно терпела все их ритуальные массажи-притирания. Даже когда они принялись трясти кадилом по всей комнате, распространяя резкие благовония, воскрешающие ненавистные воспоминания о Доме Теней, я продолжала хранить терпеливое молчание.
Договор есть договор. Всё честно. Мне дали пять лет передышки, подарили возможность жить жизнью, о которой я всегда мечтала, а теперь принесли счёт. Остаётся честно расплатиться. Что ж? Я найду в себе силы стерпеть Дик*Кар*Стала и его ненавистную корону, ведь стерпела же я предательство Эллоиссента?
Но, Слепой Ткач мне свидетель, эта темница из власти и золота не навсегда. Придёт время, я обязательно найду способ отсюда вырваться.
Выполнив свою работу, фрейлины ушли.
Несмотря на высокое пламя в камине плечи обнимал холод. Уют не радовал, а роскошь – не восхищала. Тюрьма, выложенная из золотых слитков – все та же тюрьма, а кандалы из платины – те же цепи.
Наконец входная дверь распахнулась, свидетельствуя о том, что час, которого я дожидалась и страшилась, пробил.
Дик*Кар*Стал, пока шёл (кстати, не ко мне, к маленькому столику со спиртным) отражался в зеркалах размытой тенью. Белым пятном в полумраке вспорхнули его руки, зазвенела стеклянная пробка графина, донёсся тихий шёпот жидкости, скользнувшей в хрустальный стакан из хрустального горлышка.
Король резким движением опрокинул рюмку.
Хм-м? Кажется, не одна я сегодня нервничаю, да?
Что, боитесь, сударь, не сдюжить первую брачную ночь? По летам – не юноша, да и в предпочтениях, по слухам, у вас мальчики…
Хоть бы скорее начинал уже! И заканчивал. С неприятностями лучше не тянуть.
– Вот, значит, какая ты… Литуэль? – со смешком протянул он.
– Меня зовут Одиффэ. Увольте меня от этого бреда про воплощённых Темных Богов.
– Это не бред. Нравится тебе или нет, но ты – вместилище огромной силы. Сама по себе мощнейшее оружие.
– Я – не оружие, – ощетинилась я, – а человек. Да будь я в самом деле наполовину столь могущественна, как вам представляется, поверьте, я бы не оказалась бы здесь.
– Хочешь знать, как всё начиналось? Как мы впервые встретились?
По лицу Тёмного Короля плясали огненные блики, одновременно и искажая, и преображая его черты.
Странный все-таки у этого типа взгляд. Так на меня ещё не один мужчина не смотрел. Совершенно бесстрастно, открыто, без тени вожделения. Словно я не женщина, не человек даже, а какой-нибудь редкий сосуд с ядовитым содержимым.
Дик*Кар*Стал был не просто бесстрастен – он словно бы в скалу превратился, в холодный чёрный камень.
– Демона я впервые вызвал, – продолжил он, – когда мне было тринадцать. В ту ночь все во дворце сладко спали, окутанные тишиной. Ни одна из лун ещё даже не появилась на небосводе, а я, подстегиваемый азартом и нетерпением, уже рисовал пентаграмму вызова. Помню, сила так и текла из пальцев, словно ей не терпелось так же, как не терпелось мне. Линии, прорисованные по полу мелом, засветились ядовитой зеленью. С Той Стороны откликнулись почти сразу. Ты когда-нибудь видела демонов? – взглянул он на меня.
– Только низших.
– Красивые они, – задумчиво сощурился Дик*Кар*Стал. – Похожи на драконов, какими их рисует молва.
В памяти воскрес недавно убитый на болоте демон. Белая, бесконечная, зубастая глиста. Не была она похожа на дракона.
– Я знаю, что большинство людей не находят демонов привлекательными, – усмехнулся Дик*Кар*Стал, – но демон, явившийся мне в ту ночь, был не просто хорош – он был великолепен! Похож на золотую змею, весь в огненных всполохах. Плоть его словно переливалась; сияя, менялась ежесекундно, будто лава в жерле вулкана. Узкую хищную голову венчали не рога, как обыкновенно бывает – широким, сверкающим ореолом её окружал капюшон, как у атакующей кобры. В глазах твари царил мрак, такой глубокий и беспросветный, холодный и убийственный, что кровь леденела в жилах.
Демон прошелестел, тихо, почти невесомо, как шуршит ледяная крошка по насту от ветра. Холодный такой, безнадёжный звук.
«Зачем?.. Зачем ты позвал меня, маленький человечек? Что побудило тебя взломать оковы с Врат Бытия и потревожить тех, кого не называют?»
Я проблеял со всей смелостью, которую сумел тогда в себе отыскать:
«Хочу получить власть. Хочу стать великим королём».
«Власть, говоришь? Королём стать желаешь?».
«Очень сильно желаю», – подтвердил я.
«Предположим, соглашусь. Чем заплатишь?».
«Душой?», – предложил я.
Будто десятки крохотных колокольчиков растревожило неосторожной рукой. Казалось, нежной мелодией сочился сам воздух – демон смеялся:
«На что мне твоя жалкая душонка, маленький человечек? Я не Собиратель Душ».
«Чего же ты хочешь?», – растерялся я.
Дик*Кар*Стал смолк.
Пауза грозила затянуться.
– Что же потребовал с вас демон? – вежливо поддержала разговор я.
– Демон потребовал, чтобы я женился. На тебе.
– Чтоб Бездне разверзнуться! – вскочила я с кровати, выпрямляясь во весь свой не слишком внушительный рост. – Что за безумные сказки вы мне тут рассказываете, маэстро?! Зачем, скажите на милость, высшим демонам потребовалась устраивать мою личную жизнь? Какая им, к Ткачу, разница, замужем я или нет?! Хотите сказать, что там, в Преисподней, кроме как глупым сватовством, заняться больше нечем?
Хотя, если подумать, в преисподней знают толк в мучениях. Воистину, этот брак для меня – преддверие Ада.
– Демона не интересовала чужая жизнь, – покачал головой Дик*Кар*Стал. – Демон, явившийся мне в ту ночь, была сама Литуэль. Это с ней я заключил сделку, согласно которой получил трон моего отца и безраздельную власть над Фиаром сроком на тридцать лет. В оплату же обязался помочь демону выбраться из Бездны, воплотиться в человеческом теле и воцариться на земле. По истечению тридцати лет я должен был жениться на воплощенной Литуэли, иначе Сторожевые Псы Преисподней исторгнут мою грешную душу и навеки предадут её Бездне.
– Вы мне весь местный фольклор пересказали? – делано засмеялась я. – Что же получается?.. Согласно вашей теории, я сама?.. Сама потребовала, чтобы вы женились на мне?!
Он кивнул. Коротко. Бесстрастно. Без всяких эмоций.
Ну это ж надо ж так
О проекте
О подписке