Вечером Глеб вернулся в школу в прекрасном настроении и вывалил на стол подарки. Пакет из «Макдоналдса» с картошкой и клубничным коктейлем – для Дины. Гадость, конечно, но что делать, если Динка обожает еду из «Макдоналдса». Вот и сейчас, едва завидев угощение, она радостно завизжала и кинулась Глебу на шею. Обрадовать ее легко. Не то что Александру и Северина. Им Глеб привез пирожных, и реакция одариваемых оказалась далеко не столь бурной и непосредственной. «Углеводы. Спасибо!» – заметил Северин, целиком запихивая в рот небольшой эклер. Саша промолчала и даже не притронулась к угощению. Глебу казалось, что в последнее время она замкнулась еще сильнее, чем обычно.
Просиживает целый день над бумагами из толстой папки, переданной Евгением Михайловичем. Глеб только один раз отвлекся, поехав на встречу с Ольгой, а теперь вот наткнулся на острый, словно клинок, взгляд Александры. Девушка тут же отвела глаза, но Глеб едва подавил в себе желание оправдаться, объяснив свое отлынивание от важного дела.
«Неужели для Александры действительно нет ничего, кроме чувства долга?» – снова подумал он, глядя в ее спокойное лицо. Она снова не смотрела ни на него, ни на принесенные пирожные, уткнувшись в документы, но даже линия плеч, даже зависшее над бумагами запястье изящной руки говорили об отрешенности, отгороженности. Казалось, будто девушка закована в непроницаемую ледяную броню.
«А способна ли она влюбиться?» – спросил себя Глеб, и Александра, словно поняв его мысли, еще ниже склонилась над столом, а щеки вдруг едва заметно окрасились румянцем.
– Удалось найти что-нибудь? – задал вопрос Глеб, чтобы прервать это ставшее неловким молчание.
– Пока ничего особенного. Больше недомолвок и предположений, чем реальных фактов. Меня удивляет, как часто, едва взявшись за поиски, их останавливали. Так было и в тысяча семьсот двадцать четвертом году, когда Конон Осипов написал прошение государю, ссылаясь на сведения, полученные им от дьяка Макария о существовании под Кремлем тайных комнат, доверху заставленных сундуками с книгами. И в тысяча восемьсот девяносто четвертом году, когда князь Щербатов, увлеченный идеей, словно Шлиман нашедший золото легендарной Трои, отыскать Библиотеку, вдруг легко отступил от, казалось бы, сжигавшего его желания. И позже, уже в наше время, когда в тысяча девятьсот восемьдесят девятом году инженер Апалос Иванов опубликовал в журнале «Наука и жизнь» статью, рассказывающую об обнаруженных им под храмом Христа Спасителя подземных ходах. А ведь там находилось здание царской опричнины. Иванов и не сомневался, что ход к Библиотеке начинался именно из опричнины! И что же? Опять ничего! Поиски остановлены и объект законсервирован.
Александра говорила много и быстро, словно тоже старалась словами заполнить эту странную неловкость между ними.
И Глеб, конечно, поддержал девушку.
– Ты тоже веришь в так называемое проклятье Библиотеки? – спросил он, усаживаясь в кресло напротив.
– Я понимаю, что это звучит дико. – Александра коротко взглянула на Глеба, но тут же вновь уставилась в бумаги. – Но мне кажется, дыма без огня не бывает.
– То есть Софья Палеолог, привезшая на Русь большую часть книг, составивших так называемую Библиотеку Ивана Грозного, все-таки была колдуньей и наложила на Библиотеку проклятье?
Глеб поудобнее откинулся на спинку и улыбнулся. Разговор получался занятный.
– Я не знаю. Возможно, проклятье не имело искусственной формы, но что-что с Библиотекой все же не так. Возможно, это связано с книгой, о которой рассказывал Евгений Михайлович. Кстати, сведения о ней и вовсе носят фантастический характер. Это не мешает тебе пытаться ее отыскать?
– Туше![5] – засмеялся Глеб, выставляя вперед раскрытую ладонь. – Мы действительно в самом начале пути, а в этом деле полным-полно всего странного. Кстати, давайте соберемся сегодня вечером и обговорим все, что удалось уже найти. Полезно проговаривать все вслух, это порой дает самые неожиданные и блестящие результаты.
– Согласна, – кивнула Александра. – И давай пока не будем обсуждать наши позиции в отношении Библиотеки – до вечера совсем немного времени, а я не разобрала еще уйму документов, – она указала рукой на лежащую на столе пачку.
«И все же не смогла не уколоть за то, что я шляюсь где-то и трачу время зря», – подумал Глеб и решительно придвинул к себе свою долю бумаг:
– Не могу поспорить. Тогда за дело.
Вечером все четверо собрались в гостиной.
Глеб подвинул свое кресло поближе к центру, Александра, наоборот, подальше отодвинула свое, укрывшись в углу, почти у занавесок, Дина и Северин разместились на диване, причем Дина залезла на него с ногами и уютно устроилась, обхватив себя за коленки.
– Наверняка все уже знают суть дела, но я все же поясню ее буквально несколькими словами, – заговорил Глеб, едва все расселись. – Что мы ищем? Собрание книг, называемое Либерией – Библиотекой Ивана Грозного. Часть этой коллекции образовали тома, привезенные невестой Ивана Третьего Софьей Палеолог, часть, по легенде, перешла еще от собрания Владимира Мономаха или, по другой версии, из библиотеки, собранной известным мистиком, владыкой над духами царем Соломоном. Если говорить о так называемой Велесовой книге, версия с Владимиром Мономахом представляется мне интересной.
– Ты правда веришь в визардов эпических уровней? – поинтересовалась Динка и, послюнявив палец, принялась тереть какую-то царапину на коленке.
– Этот вопрос мы оставляем за скобками, – улыбнулся Глеб. – Наше дело – попытаться найти библиотеку и Велесову книгу, разбирать ее, по счастью, не наша задача. Итак, давайте посмотрим, что у нас есть на данный момент. Александра?..
Все взгляды обратились к девушке. Она вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и официальным тоном сообщила:
– Я прочла отрывки из мемуаров некоего Теодора Фридриха Эймена. Это был наемник, швейцарец, офицер. Приехал в Россию еще при Федоре Иоанновиче. Служил ему, Борису Годунову, Лжедмитрию Первому. После покинул службу, вернулся на родину. Оставил довольно подробные мемуары, в том числе и о Московской Руси. Они никогда не издавались и дошли до нас в первоначальном рукописном варианте. Сейчас рукопись находится в частной коллекции и недоступна широкому кругу исследователей. Здесь факсимильная копия отрывков, относящихся к нашей теме, справка об авторе и о рукописи, а также перевод. Первое упоминание Библиотеки я встретила, когда Теодор пишет про Лжедмитрия и иезуитов: «Тогда они, отчаявшись, просили царя, чтобы он дал им собрание старых книг, оставшихся от его отца. Даже эту просьбу он отклонил, сказав, что эти книги сейчас находятся не в Москве…» «Я много слышал об этих книгах, – пишет он далее. – Люди говорили, что один из русских царей получил их в приданое». Это он о Софье Палеолог и Иване Третьем, – пояснила Саша.
Динка зевнула. Исторические подробности не слишком ее интересовали.
– Между прочим, – Александра бросила в сторону девочки укоризненный взгляд, – дальше начинается фантастика, просто как в твоих играх. «Говорили также, что в этом собрании содержатся книги, принадлежавшие некогда царю Соломону и позволяющие управлять духами и предсказывать будущее. Так или иначе, это собрание книг представляет большую ценность и сколь отрадно то, что иезуиты не сумели его получить, столь же печально, что оно находится в руках народа столь дикого, как московиты».
– Вот урод, – буркнул Северин. – «Дикий народ», а служил он почему-то у нас и жалованье, наверное, брать не стеснялся, и в глаза совсем другое говорил.
– Не спеши с выводами, – возразила Александра. – Это нормально для европейца того времени. То, что мы сейчас называем двуличием: умение подстраиваться под обстоятельства, говорить людям то, что они хотят услышать, считалось тогда скорее положительным качеством. Дальше самое интересное: «Говорят, что царь Иоанн поручил эти книги заботам Бориса Годунова, который тогда еще был одним из придворных и пользовался его доверием, а тот, став царем, нередко обращался к ним. Когда же Дмитрий, ныне именующий себя царем, вошел с войском в пределы Московии, Борис, предвидя печальную свою участь, спрятал книги где-то в московском замке. Но это странно: правление Бориса было отмечено многими бедствиями и неудачами. Едва ли, имея возможность повелевать могущественными духами, царь не воспользовался магией». Дальше наш наемник пишет, что сомневается, что книги у царевича Дмитрия. Мол, приезжал один провинциальный дворянин, болтавший, будто знает, где Библиотека. Дмитрий приказал схватить его и посадить под стражу, а арестованный возьми да помри на третий же день заключения. Наш швейцарец считает: болтуна отравили, боясь, что тайна Соломоновой книги будет раскрыта…
– И с тех пор никто Библиотеку не видел… – мрачно произнесла Динка, мусоля кончик косы.
– А разве книги не искали? – спросил Северин.
Глеб улыбнулся: ну, сейчас начнется! Похоже, Александра всерьез прониклась темой мистической тайны, связанной с Библиотекой.
– Конечно, искали. И в Москве – вблизи Кремля и Коломенского, и вне ее пределов – в Александровской слободе, любимой вотчине царя Ивана Грозного, и в Вологде. – Саша, забывшись, подалась вперед и действительно выглядела взволнованной. Ее глаза блестели, а на бледных щеках появился легкий румянец. – Но нигде дело не доводили до конца и, едва обнаруживали что-либо, поиски сворачивали. А еще известно, что многие, искавшие Библиотеку Ивана Грозного, либо погибли до срока, либо ослепли. Вот отсюда и пошла легенда о проклятии Библиотеки.
– Ага! Могу подтвердить, сама много об этом разыскала, – согласилась Динка. – Кстати, наткнулась я тут на описание одной легенды. Я, понятно, судить о ней не могу, – девочка хмыкнула и искоса взглянула на Глеба, – потому как часть мозга, отвечающая за гуманитарное развитие, вообще атрофирована…
– Глупости, – прервал ее Глеб, – ладно, поняли мы, какая ты непризнанно-одаренная, давай к сути.
Динка пожала худенькими плечиками:
– А что. Суть проста. Прочитала я об одной былине. Правда, полного текста там нет, только короткое описание, но уже интересное. Речь идет о некой Голубиной книге, в которой обо всем на свете написано. Не то ли, что вы ищете?
– Может, и то, а может, и нет. – Глеб, откинувшись на спинку кресла, наблюдал за товарищами. Динка еще совсем ребенок. Гениальный, конечно, но все-таки ребенок. Все для нее кажется забавной игрой. Не рано ли брать ее в настоящее дело? Но как же без нее? Пусть в ней еще много детского, это даже хорошо. Повзрослеть она всегда успеет, но вот вернется ли эта непосредственность? Навряд ли. Северин насторожен, похож скорее на дикого зверя, недоверчивого, всегда готового к прыжку. На него можно положиться – достаточно взглянуть в чистые синие глаза. Он из тех, кто не предаст товарищей, кто, если потребуется, жизни за них не пожалеет. Александра… Глеб знал ее дольше других, но в то же время понимал меньше других. Сдержанная, спокойная, строгая. Спина ровная, руки спокойно лежат на коленях. И только легкий румянец выдает внутреннее волнение. Она молодец, специалист по языкам и культурам многих народов. Вот только что скрывается за ее сдержанностью? Там же определенно есть что-то… Только вот нужно ли лезть туда? Хотел бы Глеб, чтобы кто-то залез в душу к нему? Конечно, нет. Вот и Александра, давний надежный товарищ, имеет право на тайну.
На следующий день вся команда решила съездить в Коломенское.
– Это хорошее, древнее место. Там до сих пор сохранились подземные ходы. Один из них проходит от холма, где расположено старое кладбище и церковь усекновения главы Иоанна Предтечи, – рассказывал Глеб. – Почему бы не присмотреться.
Александра пожала плечами:
– Сомневаюсь, что Библиотека там. Мне самой кажутся более перспективными другие места, например Александровская слобода, излюбленная вотчина Иоанна Грозного.
– Кладбище, говоришь? – живо заинтересовалась Динка. – А что, старое? Готика, вампиры?
– Никаких вампиров, – засмеялся Глеб. – Но, кстати, там сложены действительно древние могильные камни. Даже просто взглянуть на них будет интересно. И, в конце концов, нужно же с чего-то начать наши поиски… Ты что думаешь? – взглянул он на Северина, не принимавшего участия в разговоре.
– Я не против, – улыбнулся парень. – Я в истории не так, как вы с Сашей, разбираюсь, куда скажете – туда и поедем.
– Да и я, в общем, не возражаю, – согласилась Александра.
И они поехали.
День был мрачным и каким-то темным. Когда они подъехали к Коломенскому, все небо покрывали свинцовые тучи.
– Да, неудачно приехали, – заметил Северин, – как бы дождь не вдарил.
– Ну не ехать же назад! – обиженно засопела Динка. – Раз уж выманили меня из-за компа обещанием показать кладбище, так показывайте!
По длинной деревянной лестнице ребята поднялись на вершину холма. Как ни странно, сегодня здесь было безлюдно. От яблоневых садов, расстилавшихся на холме и в низине, к церкви подползал туман. Его длинные змееподобные языки лизали свезенные на кладбище действительно старые надгробия с полустертыми надписями.
– Восемнадцатый и самое начало девятнадцатого века, – тут же датировал надгробия Глеб. – А вообще в районе села Дьяково – как раз вот здесь – с одиннадцатого века люди селились. Чуть дальше на холме археологи раскопки проводят.
Они остановились у металлической ограды кладбища. Калитка оказалась приветственно распахнута, и ребята вошли внутрь.
– А ведь и вправду готично! – обрадованно оглядываясь, заявила Дина. – И церковь подходящая. Веет от нее чем-то таким, особенным.
– Да, – неожиданно поддержала ее Александра, – и название у нее особенное. Чаще всего храмы называют радостно – например, собор Рождества, церковь Преображения, а тут даже название мрачное. Знаешь же историю про то, как царь Ирод велел отрубить голову пророку Иоанну Крестителю, чтобы вознаградить его головой за танец свою падчерицу Саломею.
– Хорошенькая награда! – поежилась Динка. – Наверное, эта Саломея большая оригиналка, если ей мертвая голова понадобилась.
– Посмотрите! – вдруг окликнул их Глеб. – Вон там, на дорожке!
Сквозь туман, едва различимая, двигалась женская фигура. В руках она бережно держала ребенка. И было в этой картинке что-то странное, словно бы несовременное.
– Здесь что, маскарад какой-то? – удивилась Динка. – Вы только посмотрите на ее одежду! Кто сейчас так ходит!
Женщина, не доходя до ребят, остановилась, и в тишине (а только теперь Глеб осознал, что вокруг – тяжелая ватная тишина) послышался плач младенца. Тоненький, жалобный.
– У меня от нее мурашки по коже. Что ей надо? – прошептал Северин, и Глеб с удивлением взглянул на друга: он в первый раз услышал в его голосе страх.
Меж тем женщина повернулась, плеснув подолом длинного платья, и быстро двинулась прочь. Как-то удивительно плавно – словно не шла, а скользила по дорожке.
Глебу вдруг показалось, что чрезвычайно важно догнать незнакомку.
– Постойте! – закричал он.
Но женщина не остановилась. Теперь она почти уже скрылась в тумане, смыкавшемся за ее спиной.
Глеб бросился за ней и с неким облегчением понял, что друзья бегут вместе с ним. Ему казалось, что вот-вот они догонят странную даму с ребенком, но она двигалась на удивление быстро, быстрее, чем можно было предположить. Даже им, привыкшим к ежедневным тренировкам, оказалось тяжело бежать за ней.
– Она направляется ко второму выходу с кладбища! – прохрипела задыхающаяся от бега Александра.
Странно, расстояние вроде пустяковое, но почему они так устали, словно пробежали не один километр?..
– Черт, подвернул ногу! – послышался рядом досадливый голос Северина.
– Давай помогу. – Александра остановилась, тяжело дыша.
А странная женщина была уже совсем близко. Не задумываясь, что остался один – Динка отстала еще чуть раньше, – Глеб продолжал эту странную погоню.
«Какое же огромное это кладбище! А раньше всегда казалось маленьким!» – успел удивиться он, когда увидел, что незнакомка уже не убегает и словно поджидает его.
Глебу тут же стало не по себе. Он медленно приблизился к женщине. Она оказалась еще молодой и красивой. Ребенок на ее руках плакал не переставая.
– Ну что же ты, Коленька, – упрекнула она его, осторожно покачивая свой сверток, и тут же жадно взглянула на Глеба. – Помоги моему мальчику! Согрей его!
В тумане и вправду было очень холодно. Теперь, когда Глеб остановился, парень понял, что замерзает – капли тумана опускались на его открытые руки и тут же замерзали, превращаясь в кристаллики льда. Черт знает, что творится!
– Он же у вас в одеяльце, – удивился Глеб.
– Холодно! – вдруг простонала женщина. – До чего же холодно!
Она вдруг сделала быстрый плавный шаг и прильнула к груди Глеба.
Того словно молнией ударило. Холодно и почему-то больно.
А женщина так же резко отпрянула от него, покачала головой. Ребенок, затихнувший было, снова зашелся в плаче.
– К-кто вы? – едва выговорил Глеб немеющими непослушными губами.
– Сашенька я… была. Но это не важно… – вздохнула женщина. – Уходи отсюда. Ступай от нас! Нет здесь того, что вы ищете! Нет! Понятно! Иди же, пока я не передумала!
– Но…
Незнакомка не стала слушать Глеба и уже растворилась в тумане, откуда надрывно и монотонно доносился младенческий плач.
Глеб попытался двинуться за ней, но тут же больно ударился о внезапно вынырнувшее из глухой белой пелены высокое надгробие.
– Глеб! Что здесь происходит?! – послышался за спиной голос.
Странный туман вдруг отступил и съежился, словно сдувшийся воздушный шарик, а к Глебу уже спешили ребята.
– Я г-говорил с ней. – Зубы еще выбивали дробь, и Глеб едва мог складывать слова, рассыпающиеся непослушными льдинками. – Она с-сказала, чтобы мы ух-ходили отсюда. З-здесь, мол, нет того, что мы ищем. Но откуда она вообще з-знает, что мы ищем. И куда она делась?.. – Глеб с беспокойством огляделся. Никого. Только белая плита.
«Александра Васильевна Васильева и младенец ея Николай» – сообщали выбитые на камне буквы.
О проекте
О подписке