Цитаты из книги «Первый матч»

Так, ребята, – заявил Щука сразу после матча, – я сейчас к Петровичу. Нужно рассказать ему про подставу. Кто-нибудь со мной? – Ага! – дружно откликнулась команда. – А Макеева дома нет, – послышался вдруг голос. На пороге стоял ВасГен.

Зачем тебе Сергей Петрович? – брови спортивного директора приподнялись. – Ну… Мне Романенко сказал, что Сергей Петрович меня вызывает.– Ах так. – Казанцев медленно поднялся из-за стола и подошел к Мише. – Может, уладим все без него?.. – И он вдруг резким тычком ударил парня в глаз.От боли и от неожиданности у Миши едва не брызнули слезы.– Что вы делаете? – пробормотал он, зажимая рукой пострадавший глаз. – Я? – Казанцев пожал плечами. – Я – ничего. А вот Макеев… Он же цеплялся к тебе по пустякам, а теперь вызвал к себе и ударил. Болит?.. Ну-ка покажи… здоровенный синяк будет.

Пономарев! – в раздевалку заглянул второй тренер, как всегда, жуя свою жвачку. – Давай в тренерскую, Макеев вызывает. «Отчитывать будет», – уныло подумал парень. Добрый Егор Щукин посмотрел сочувственно, очевидно, думая то же самое.

Мне внезапно захотелось напиться. Запереться в своей квартире и банально напиться, словно вино могло освободить меня от того груза, что внезапно обрушился на плечи, но нет, нельзя. Нельзя поддаваться слабости. Только не сейчас. Я как

Дышите в пакет, вам станет легче, – настойчиво повторил Пономарев. И эта надменная суровая женщина вдруг его послушала.– Спасибо, – слабым голосом произнесла она, когда ей стало лучше, – помогло…– У меня мама врачом была, – объяснил Миша, в сотый раз нажимая кнопку вызова диспетчера.– Терапевтом? – спросила Виктория Олеговна, очевидно, просто из вежливости.– Нет, хирургом, во Второй клинике работала.– Во второй? – голос Алининой мамы подозрительно дрогнул. – Что-то я там Пономареву не помню.– У мамы осталась девичья фамилия – Савельева… О, кажется, диспетчер отвечает!.. – обрадовался Миша, услышав наконец из динамиков шуршание.– Татьяна Андреевна Савельева – твоя мать?! – перебила его Виктория Олеговна, похоже, напрочь, забывшая и о своей клаустрофобии, и вообще о том, что они находятся в лифте. – О господи! Как тесен мир! Она оперировала моего отца и буквально вытащила его с того света! – Кто-нибудь в лифте есть? – донесся

Сердце – такой же орган, как то же колено, и к его боли можно притерпеться. А потом станет легче. Не забудется, нет, но все же полегчает. Время не лечит, но оно присыпает раны пылью.

И отец, украдкой выставивший за ее спиной поднятый большой палец, дал понять, что целиком одобряет Мишу. Тихое домашнее счастье – вот то, что не хуже самых грандиозных побед.

Пожалуйста, не лишай меня сына

Не понимаю, почему так больно. – Правильно. – Юля поднялась. – Не забывай эти мудрые слова.

один из непрофессионалов, здоровенный мужик килограмм под сто, буквально впечатал Сашу Кострова в бортик. Удар пришелся на уже травмированное ранее плечо. Пришлось вызывать «Скорую». Перелом со смещением. Дело было настолько серьезным, что врачи считали: вернуться в хоккей Саша уже не сможет.