Дело мастера боится

Существовал ли королевский сын оружейник Виланд на самом деле, теперь не узнает никто. Но до нашего времени дошли и подлинные имена. Их, к сожалению, не так много. По счастью, как и великие художники, они оставили на своих творениях автографы. Но клейма на оружии стали ставить уже в поздний период рыцарства. Испанский город Толедо дал миру потомственных оружейников Агирро, Эрнандеса, Руиса. Из Милана, который в Средневековье был крупным оружейным центром Италии, до нас дошли фамилии династий Миссалья и Пиччинино. Славились мастерами, создающими воинское оснащение, Генуя и немецкий Золинген, некоторые другие города. Теперь их шедевры составляют гордость коллекций даже знаменитых музеев. Во многом благодаря этим мастерам, страшное слово «военное» стало сочетаться с прекрасным словом «искусство».

Однако далеко не все европейские центры производили оружие качественное. «Китайская болезнь» подделок была известна и в те времена. И для того, чтобы застраховать свою марку и профессиональную честь, мастера наносили на клинки мечей свои «фирменные» надписи и «знаки качества». Самым известным среди них является Ulfberht. В Европе найдено около 170 мечей с таким автографом. Наиболее вероятной представляется версия, что это имя франкского кузнеца каролингской эпохи, ставшего родоначальником целой династии оружейников. Марка Ulfberht на средневековом мече – это как «Зингер» на швейной машинке. Ученые пришли к выводу, что этот «семейный бизнес» процветал в районе Мааса, на Рейне, между сегодняшними Майнцем и Бонном.

Оружейные мастерские Ulfberht можно считать своего рода средневековым производственным феноменом эпохи, крупнейшим в истории средневековой Европы по размаху выпуска дорогого и престижного клинкового оружия.

Если история с гусями Виланда скорее все-таки сказка, и уж точно – экзотика, то подлинное массовое изготовление мечей было делом рук не одного человека и, выражаясь современным языком, требовало жесткой специализации. Производилось множество операций – проковка металла, закалка, заточка, полировка… На достаточно мягкую основу железного полотна наваривалось стальное лезвие. Например, технология дамаска – сварочной стали, рецепт которой был утерян и восстановлен лишь в конце XX века, была очень сложна. А ведь «дамаскатура» клинков проистекает из франкского мира. И именно французский исследователь Франс-Ланор восстановил технику сварочного дамаска, пусть и не самого яркого, но и поныне живущего штриха истории франкского королевства эпохи Меровингов. Но нас-то интересует процесс изготовления клинков, ставших оружейными шедеврами.

Кузнец сваривал вместе четыре стальных и три железных полосы. Затем их перекручивали, делали надрубы, сворачивали в гармошку, снова перековывали в полосу. И только из нескольких таких заготовок заново варилась основа меча, и только тогда к нему присоединялось стальное лезвие. Варианты сочетания пластин давали различный рисунок на поверхности клинка. Эти «червячные» рисунки служили гарантией отличных боевых качеств дамасского клинка. Некоторые мастера-оружейники делали отличные мечи, не используя технику дамаскирования. Не потому, что они не владели ее секретами, скорее они умели по-другому работать с прочными соединениями стали и сделали это грозное оружие дешевле в производстве. Мечи франкских мастерских были настолько хороши, что даже стали предметом разветвленной контрабанды.

Случалось, что рыцари охотно брали в бой клинки, предназначенные для солдат-пехотинцев, особенно когда такие отряды находились у них в подчинении. Короткие и, наоборот, длинные, тяжелые двуручные мечи ландскнехтов даже были в рыцарской среде весьма распространены. Двуручные, в человеческий рост мечи заслуживают нескольких отдельных слов. Они, как правило, служили тараном в руках мощных бойцов, перед которыми ставилась задача прорубить в стане противника дорогу следующим за ними солдатам. Гигантскими клинками вооружались и те, кто был ответственен за охрану знамени или командира. Понятно, что такой меч на пояс не подвесишь. Поэтому в ножны их не вкладывали, а на марше просто несли на плече или, если позволял рост, – на перевязи за спиной.

Хоть предположительно появились первые такие мечи в Германии, окрестили их фламбергами, от французского «фламме» – пламя. Почему пламя? От формы клинка, который или полностью, или на две трети от рукояти делался волнистым – пламенеющим. Такая конструкция при рубящем ударе уменьшала длину поверхности поражения, а значит, увеличивала приложенную силу на единицу площади. И наоборот, когда меч отводился назад, он по принципу пилы глубже рассекал врага. Некоторые исследователи добавляют, что пламенные изгибы прибавляли мечу свойства сабли, которая через Польшу и Венгрию попала в Европу. Но что в рыцарском военном сообществе оказалось первым – «яйцо» или «курица», вам не скажет никто. Да и рассматриваемый временной промежуток смешной, всего-то каких-то три века от четырнадцатого по шестнадцатый.

Были еще мечи «в полторы руки»… Но, пожалуй, хватит о них. Все равно от прогресса не убежать, и на исторической сцене второй половины шестнадцатого столетия мечи теряют роль главного рыцарского «жала смерти» и уступают подмостки изящным шпагам. Правда, и те, по сути, лишь разновидность мечей, но усовершенствованных и облегченных…

Добавим несколько интересных подробностей об эволюции копья, второго, а может первого, по важности наступательного оружия рыцаря. Как-то в одну из поездок в Испанию мне довелось побывать на рыцарском турнире. Конечно, это был спектакль для туристов. Но зрелище несущихся друг на друга всадников с толстенными деревянными, пусть даже закругленными на концах, пиками, довольно впечатляет. Что уж говорить о турнире, а тем более – о бое настоящем! Первые рыцарские копья были примерно трехметровой длины с насаженными на конце железными остриями с боковой заточкой и ребром посередине. Удар такого копья хороший доспех выдерживал. Во второй половине двенадцатого века его удлинили до четырех, а то и до пяти метров. Да и за счет увеличения диаметра копье стало тяжелее. Всаднику уже приходилось зажимать древко под мышкой, рукой уже было не удержать. Однако даже так длинное копье «гуляло», так как его центр тяжести убегал далеко вперед от корпуса.

Целых два столетия ушло на признание факта, что оружию требуется дальнейшее усовершенствование. Тогда ему придали форму конуса, сделали на конце древка утолщение, а поперечным упорным диском избавили от возможности проскальзывания под рукой. Центр тяжести подобрался ближе к человеку, а опорный крюк на защитном доспехе, о котором мы уже упоминали, сделал «несение» копья почти комфортным. Это мощное наступательное оружие существовало в армиях Европы до самого конца шестнадцатого века, пока его окончательно не вытеснили вначале тоже немаленькие, но уж никак не размером с копье винтовки и пистолеты…

Вернемся, однако, к общим принципам вооружения рыцарских кланов. Независимо от материального состояния рыцаря, существовал перечень воинского оснащения, которое он должен был иметь непременно. Генрих II Плантагенет издал в 1181 году ассизу (свод законодательных установлений, считавшихся обязательными для господствующего класса) о вооружении. В ней предписывалось: «Пусть каждый, кто держит рыцарский фьеф, имеет кольчугу, шлем, щит и копье». (Фьеф, или лен, феод, – мелкая единица феодального владения. – Е. М.) Устав ордена тамплиеров делает это более детально. Обычное рыцарское снаряжение должно содержать шлем или железный шишак, кольчугу, включая наплечники, наручи, ножные доспехи и обувь, белую гербовую котту поверх кольчуги с красными крестами спереди и сзади, щит, меч, копье, «турецкую палицу» и кинжал. Во Флоренции в тринадцатом столетии рыцарям полагалось иметь шлем, кольчугу или панцирь, а также усиливающую защиту корпуса дополнительную кирасу, стальные stivaletti для ног, ну и, разумеется, меч, копье, малый щит, называемый тарч, или большой – tabolaccio.

Расслоение рыцарства к тому времени принесло и разные требования к доспехам и вооружению, и даже к количеству оруженосцев и лошадей. Однако в тринадцатом веке рыцарю полагалось иметь минимум трех лошадей. Великий магистр ордена тамплиеров давал личное разрешение на обзаведение четвертой. Венеция заключила в 1239 году соглашение с римским папой Григорием IX, по которому она брала обязательство направить для крестового похода «триста рыцарей и обеспечить каждого конем боевым, двумя вьючными лошадьми и тремя оруженосцами». Граф Прованса Раймонд VII тогда же дал обет папе служить на Апеннинском полуострове с сорока рыцарями и десятью арбалетчиками. В договоре говорилось, что каждый рыцарь будет иметь в своем распоряжении пять коней…

Подобных примеров можно найти немало.

В этом мире в социальном отношении мало что изменилось. Равенство нам может только сниться. Вот и primi milites – рыцарям знатным полагалось оснащаться богаче, иметь лошадей породистых, оружие – дорогое, свиту – побольше. (Справедливо ли было давать им второе название – рыцари отважные?) Но ведь были еще и рядовые рыцари (milites gregarii) и даже milites plebei – рыцари-простолюдины. Вот так вот, а вы говорите – рыцарство! Богу, как говорится, Богово, а кесарю – кесарево. Однако не будем сегодня радеть за давно канувшие в Лету рыцарские права – нам бы в своих разобраться, – а станем придерживаться исторических фактов.

В феодальную эпоху при Филиппе-Августе во Франции и Генрихе III – в Англии появились так называемые рыцари-баннереты, которые были выше по положению рыцарей-башельеров или рыцарей-бакалавров. Баннерет имел право вести в бой воинов (часто также рыцарей) под собственным знаменем, на котором изображались его личные геральдические символы. Знамя было квадратным и внешне отличалось от треугольных штандартов и вымпелов нижестоящих по статусу рыцарей. Бакалавры, кстати, имели право сражаться только под чужими знаменами. Башельеры – рыцари щита, или «однощитные рыцари», в иерархии германских войск занимали низшую ступень, но, разумеется, все же – рыцарскую.