Глава 14. Прощание с болотами

На следующее утро гости уверовали в существование богов: Викан проснулся с густейшими и прекраснейшими локонами, отросшими до самой задницы. Сбылась мечта! Теперь со спины он был похож если не саму богиню, то на очень привлекательную девушку точно. Да и с лица тоже, если взгляд ниже подбородка не опускать: он додумался прошлым вечером побриться.

Местные ухохатывались над ним вовсю, братья и господин Шидай ошеломлённо хлопали глазами, а Майяри же сдержанно хмыкала.

– Эт тебе ишо повезло, шо сама Всеблагая наказание отрядила, – Бешка сочувствующе похлопал обескураженного оборотня по плечу. – Всеблагой бы по воздуху восвояси отпнул.

Пришёл в себя наказанный, правда, весьма быстро и начал деловито уточнять, как долго ему так ходить и можно ли умилостивить Всеблагую. На первый вопрос ему ничего ответить не смогли – точнее, ответили, но по-разному и с разной степенью ехидства, – а по второму засыпали советами. Но добавили, что наказан он «мелостно²», а то значит, что богиня была склонна веселиться, а не мстить. Так что, может, ему до конца жизни придётся быть за «младшо̀го брата Всеблагой».

Отросшие волосы Викан непочтительно отрезал по плечи и сжёг. Перед богиней же показательно извинился, встав посреди деревни на колени и жалостливо воззвав к её милосердию. К полудню волосы отросли до середины спины, и оборотень, сообразив, что стоило быть искреннее, извинился ещё раз. Но, похоже, богиня не усмотрела в его сердце раскаяния, и к вечеру волосы опять отросли. В этот раз Викан их резать не стал, подумав, что, может, они до пояса-то отрастут и более не удлинятся. Надежды его не оправдались.

– Ну и что мне с ними делать? – в отчаянии вопросил оборотень, выходя утром на крылечко и держа в охапке серебристые волосы.

Стоило ему разжать руки, и длинные локоны укрыли его плащом и ещё на локоть устелили землю вокруг. Смеялся даже серьёзный Ирриван.

Извиняться перед богиней Викан больше не стал, опять обрезал волосы и почти четверть часа проходил с задорно торчащим ёжиком, потом плавно перешедшим в «кудрятую шёрстку». А отрезанное отдал на потеху девкам, которые пообещали наплести из подарка платков в память о младшем брате богини.

Всего гости пробыли в деревеньке три дня и на четвёртый собрались домой. Время они провели с пользой. Господин Шидай всё же сходил с Бешкой в соседнюю деревню и посмотрел, как идёт приживление руки у знакомца садовника. Лекарь был очень впечатлён. А по пути они ещё столкнулись с парочкой местных тварей, и от того оборотень впечатлился ещё больше. Но в особый восторг его привели местные лекарства, растения и даже земля. Майяри показалось, что господин Шидай вообще забыл, зачем они притащились на болота.

Викана и Ирривана водили посмотреть на «заснувшие» болотные делянки и даже лес. Болота сейчас были безопаснее леса – зверьё-то в спячке, – поэтому самым большим впечатлением для мужчин была вододышка, огненными клубочками спрятавшаяся под землёй. Делянка исходила паром, побулькивала грязью и иногда плевалась кипятком. Водивший их на прогулку Тошкан вволю нажаловался на «приблуд окраинных», повадившихся разорять посевы, и с нежным ворчанием нахваливал местных обитателей. «Они ж страхом маются и голодом».

А харен не отходил от Майяри. Он всегда держался немного в отдалении, в саженях двух, но смотрел пристально и не отводил взгляда, даже если Майяри сердито блестела глазами. Но больше не лез с объятиями и поцелуями. Девушку это одновременно радовало и расстраивало. Всё же целуется господин Ранхаш чудо как хорошо! Но воспоминания об удовольствии Майяри мужественно задавливала.

Увы, но деревенские прониклись к гостям таким расположением, что на Майяри то и дело посматривали с укором. Но и с пониманием тоже: всё ж по молодости все были горазды чудить да нервы сердешным попусту трепать.

Сборы вечером накануне отъезда неожиданно затянулись. Ни у гостей, ни у Майяри вещей-то особо и не было. Но не могли ж гавалиимцы свою девку отпустить с пустыми руками. Надо ж иметь хоть что-то, чтобы зад прикрыть. Господин Шидай ехидно назвал натащенные вещи «приданным». Самого его одарили ещё богаче. Лекарь уезжал с внушительным мешком лекарств, засушек из местных растений, и Бешка ему даже подсунул пару глиняных бутылей крепенького. Последнее прямо-таки растрогало оборотня, и подарок он принял с особой бережностью. Выпивка садовников вообще произвела на господина Шидая особое впечатление, он-то не ожидал, что она будет хоть малость хороша, но, как поняла Майяри, вино из абдарики сумело сместить с пьедестала обожаемую лекарем дику.

Легли уже все далеко за полночь, а встали, едва солнце успело выпростать первые лучи из-за горизонта. Майяри поняла, что ей не хочется уезжать, сразу же, как открыла глаза. Она не успела соскучиться по внешнему миру. Душа и сердце продолжали тревожно метаться, но и не уехать она тоже не могла: решение было принято – надо присмотреть за хареном.

Рыжжа ещё не пришла будить их, когда Майяри осторожно поднялась и, набросив на плечи тулуп, выскользнула из дома. Харен, конечно, тут же сел на своей постели, но девушка не стала смотреть, пойдёт ли он за ней. Напоследок она хотела испросить совета, да не у местных.

– Ты чаво? – удивился Бешка, когда девушка вошла в его избу.

– Мне бы… мне бы со Всеблагими поговорить, – промямлила та.

– А-а-а, – понятливо протянул мужик и махнул рукой в сторону пустой комнаты. – Ну так иди. Всеблагая туточки где-то хо̀дила. Видать, любопытны вы ей.

Майяри прошмыгнула в тёмную комнату, подумала, не рискнуть ли запалить светляк, и всё же не осмелилась. С молитвами к богам она обращалась в глубоком детстве, и с тех пор ни разу не взывала к ним. Но тревога так разрослась, что девушка просто хотела услышать или увидеть какой-то знак от того, кто может взглянуть на будущее. Боги же на это способны?

Опустившись на пол, девушка в нерешительности замерла и в кои-то веки пожалела, что Бешка совсем не похож на жрецов, виденных ею ранее: те бы воззвали к богам, а садовник считает, что у Всеблагих проблем с «у̀хами» нет. Майяри даже, помнится, не сразу догадалась, что Бешка местный жрец. Здесь его называли болтающим с богами. Так-то гавалиимцы верили, что все могут говорить с богами, но у некоторых это получалось лучше других. Даже храм здесь был странный. Вот эта самая пустая комната, точнее, комната для бесед. Деревенские приходили сюда, когда им хотелось испросить совета у богов, также сюда приводили тех, у кого возникали разногласия, чтобы они разрешили спор под присмотром божеским, или отправляли на ночлег незнакомцев, чтобы Всеблагие приглядели за ними и зло творить не позволили. Бешка, правда, тоже приглядывал, а то вдруг боги не досмотрят.

– Есть тут кто-нибудь? – шёпотом спросила Майяри, чувствуя себя немного глупо.

За стеной, в избе, заскрипели половицы и Бешка тихо-тихо заговорил с вошедшим хареном.

– Мне бы… спросить, – девушка глубоко вздохнула и сцепила пальцы между собой. – Харену и господину Шидаю со мной будет безопаснее или без меня? Я… то есть харен… – Майяри запнулась, проморгалась и уже увереннее выдала: – Он самоуверенный упёртый идиот и действительно может схлестнуться с моим дедом. Мне в самом деле можно вернуться с ним или придумать, как зачистить ему память, и сбежать?

По комнате прокатился тяжёлый удручённый вздох, и девушка испуганно вздрогнула. Может, показалось? На болотах её воображение часто шалило: уж больно много опасностей было, и страх подстёгивал фантазии. Но более никаких звуков или видений не последовало. Майяри выждала пару минут и осторожно уточнила:

– Так что нас с хареном ждёт?

Ответа не последовало.

Девушка выждала ещё четверть часа и, чувствуя себя ужасно глупо, встала и вышла из комнаты. И столкнулась с горячими глазами харена. Нет, когда они казались холодными, определённо было спокойнее.

– Ну шо, полегчало? – полюбопытствовал Бешка.

Майяри неопределённо пожала плечами, но поблагодарила и следом за господином Ранхашем направилась на выход.

Солнечный свет успел разлиться розоватым молоком по восточной части неба, и деревня начала просыпаться. Верхняя ступенька неожиданно хрустнула под ногой Майяри, и девушка, испуганно охнув, завалилась вперёд. Харен едва успел развернуться и поймать её. В воздухе зазвенел тихий задорный смех.

– Ох, баловница, – вышедший за гостями Бешка широко улыбнулся.

Майяри не сразу поняла, что имел в виду садовник, а потом сообразила, что упирается ладонью в грудь харена. В левую половину. И испуганно отдёрнула руку. По губам оборотня скользнула почти незаметная улыбка, и он отпустил её.

И это ответ?! Девушка едва удержалась от негодующего фырканья. Одно слово – боги!

Проводить гостей вызвались Бешка и Тошкан. Рыжжа вволю намяла бока Майяри, трогательно прощаясь с ней, а затем так же обмяла и оборотней. Особенно досталось Викану: к мужчине, отмеченному вниманием богов, местные относились теперь, как к своему. Причёска его в этот раз радовала взгляд неровно обрезанными и торчащими в разные стороны прядями, а копна волос опять была пожертвована девкам. Девки с ехидством смотрели на строгого Ирривана и с притворной жалостью вздыхали, что невеста не вышла его проводить. Маменька, мол, не пустила.

– Эк у вас тута всё прекрасно! – Шидай с одобрением осмотрел стены хода, в который они зашли, чтобы миновать Порог.

– А мы поверху лезли, едва не убились, – поделился Викан.

– Так Майяри тожа по первой, пока нашенской не стала, через Порожек хо̀дила, – ответил Тошкан. – Пока кость ножную не сломала.

– Ну эта всегда приключения на свою задницу найдёт, – неодобрительно проворчал лекарь.

– Зато как ладно мы с ней большеголовики собирали, – с удовольствием протянул Тошкан. – Ты уж береги её, – велел он Ранхашу. – В хозяйстве она пригодна мало, но богами одарена щедро. Остальному ж сам научишь, коли на руки способный.

Викан почему-то фыркнул и поспешил отвести лукаво сверкнувшие глаза. Шидай одарил его недобрым взглядом, предполагая, куда могла завести «племянника» его распущенная фантазия.

Болота встретили путников зловещей тишиной, бульканьем и журчанием. Туман, поплотневший под солнечным светом до молочной пелены, влажной стынью пробирался под одежду и заставлял зябко ёжиться. Садовники тихо просвещали любопытного господина Шидая, рассказывая ему, где и что у них растёт, и вполглаза присматривали за молодёжью, чтобы в топь кто не нырнул. Майяри уже один раз провалилась левой ногой в яму, но харен выволок её раньше, чем она успела провалиться до середины голени и нахлебаться сапогом ледяной воды. Вытащил, тут же отпустил и отошёл под неодобрительными взглядами братьев.

– Я б на его месте Майяри бы к себе привязал, – поделился с Ирриваном Викан.

Ирриван же своими мыслями делиться не стал, но вид у него был такой, словно он не одобряет обоих братьев.

Туман слегка рассеялся, и впереди нарисовались знакомые очертания салейских лесов. Сердце в груди ёкнуло, и Майяри споткнулась.

– Ну, вам далее, – махнул рукой Бешка. – Вы уж памяти о нас не теряйте, захо̀дьте в гости, коли недалече будете. Эй, Майяри, иди сюда, я обомну тебя.

Девушка покорно, силясь сдержать подступившие слёзы, позволила обнять себя и Бешке, и Тошкану.

– Ты ужо сердешного своего не мучь, – строго пробасил Тошкан.

– И не кочервяжься, – сурово погрозил пальцем Бешка. – Норов свой придержи и побольше разуменье слушай, – мужик постучал девушку по груди.

Та кивнула, чувствуя, как спазм сжимает горло.

– И захаживай к нам почаще, – велел напоследок садовник.

И Майяри ощутила, что кое-что изменилось с тех пор, когда она покидала болота в первый раз. Тогда она уходила с мыслью, что больше никогда не увидит эти места. Теперь же в груди поселилась надежда, что ей ещё случится погреться в доброте гавалиимцев.

Мужчины обменялись крепкими рукопожатиями, и гости шагнули из тумана в большой мир. Белёсая пелена всколыхнулась, выпуская их, и Майяри почувствовала, словно бы её погладили по голове. Рядом с недоумением оглянулся Викан, которому показалось, что кто-то дёрнул его за волосы, но за спиной ничего, кроме тумана, не было. Даже силуэты садовников уже различить нельзя было.

– Ну, до встречи, – Шидай улыбнулся и помахал болотам на прощание.

Ощутив прикосновение, Майяри вздрогнула и обнаружила, что держащийся в стороне харен вдруг приблизился и взял её за руку. Пальцы их переплелись, и мужчина уверенно потянул недоумевающую девушку за собой.

– Ой, а я-то думал, что ты теперь так и будешь круги около неё наматывать, – Викан насмешливо сморщил нос. – Прости, брат. Не сообразил, что ты её спугнуть боялся.

– Тебя сейчас я спугну, – с угрозой протянул Шидай и показал негоднику кулак.

– Вот никто меня не любит! – в голосе оборотня прозвучали показательно трагические нотки. – И чем я вас всех так раздражаю, а, Ирриван?

– Хватит стоять, – отозвался тот и шагнул следом за Майяри и Ранхашем, – сестричка.

Шидай весело фыркнул и ехидно взглянул на многообещающе прищурившегося Викана.