– И в чем же? – упорствовала я. Реф не стал отвечать. Но я сама за него ответила: – В том, что ты здесь ищешь, да? И как только найдешь, ты уедешь?
– А ты не хочешь, чтобы я уезжал? – Он вдруг улыбнулся.
– Нет, – я в ответ не сдержала чуть смущенной улыбки, – а то с кем я тогда ругаться тут буду?
Из-за слепящего света я его не видела. Я лишь чувствовала, как сжимают его пальцы мои ладони, крепко, но в то же время бережно. И кроме этого больше никаких физических ощущений не осталось
– Да не уговаривайте его, – не выдержала я, – он же только этого и ждет, чтобы свое самолюбие потешить. Без него обойдемся. А шестым, вон, Зулю возьмем.
– О да, равноценная замена, – усмехнулся Реф.
– Все лучше, чем ты, – презрительно парировала я.
Мелькнула вдруг странная, невесть откуда взявшаяся робкая мысль: интересно, а что бы Реф сказал, если бы сейчас меня увидел? Съехидничал бы что-нибудь или все же расщедрился бы на комплимент?
И пока Лисия делала графине вечернюю прическу, мы с дворецким танцевали вальс. Невозмутимое выражение лица Дарита не дрогнуло ни разу: ни когда мы налетели на кресло, ни когда я четырежды случайно наступила ему на ногу. Он лишь вполне вежливо пожелал:
– Удачи вашему партнеру.
А меня снова пробило на смех. Вот оттопчу на балу ноги какому-нибудь барону и радостно поясню, что меня так учили танцевать благочестивые служительницы одного древнего ордена имени Дарита.
По-прежнему стоя позади, обнял меня. Тепло его объятий одновременно и волновало, и убаюкивало. Он словно бы даровал мне защиту от всего окружающего мира. От всего, кроме самого себя.