ГЛАВА III

Нет, она не истеричка. Просто обстоятельства так сложились. Просто сегодня такой чудесный день, греет солнце и щебечут птицы, а она не может позволить себе столь необходимого отдыха…

Да, она устала. В конце концов, она не железная, как думают конкуренты. Весь этот фарс, бескомпромиссность и стервозность – всего лишь профессиональные привычки, маски, которые с каждым разом всё сложнее снимать. Просто поддержать некому… Просто уже почти год она одна. Она и Олежка, пятилетний сыночек, любовь всей её жизни. Не считая мужа, конечно. Царство ему небесное.

Стоило Марии вспомнить мужа, как душевная рана закровоточила. Юра… Как же без него тяжело! Как он её любил – боготворил! Наверное, никто не сможет вот так вот её полюбить, чтобы ради семейного благополучия от профессии отказаться. Юрка хоть и говорил всегда, что в Москве для фельдшера из глубинки рабочего места не нашлось, Маша знала – лукавил. Видел, как она между офисом и домом разрывается, нервные срывы себе зарабатывает. Потому и взял на себя её обязанности, сидел дома и занимался сыном, пока она пропадала на совещаниях, в пучине телефонных звонков и отчётов за стеклянными дверями своего кабинета. Ведь Маша карьеристка, до мозга костей карьеристка, коренная москвичка с амбициями и претензиями к себе и к окружающим.

И вот, когда Юры не стало, пришёл ее звездный час. Маша грезила о нём с тех пор, как поступила на инженера-проектировщика в ИСА МГСУ. Она не спала ночами и тайно рыдала в подушку, стоило только представить, что однажды такой шикарный контракт может достаться кому-то другому. Но, хвала небесам, справедливость всё-таки есть на этом свете. Правда, у справедливости оказались свои взгляды на себя любимую или же она тётка с особым чувством юмора. Почему? Потому что победа в тендере целенаправленно плыла именно в её, Марии, ухоженные ручки, конкурсный просмотр – всего лишь формальность, которая необходима. А Маша его практически запорола, ведь сейчас её руки оказались связанными.

Да, такой шанс выпадает только однажды. Один раз! А у Маши. Связаны. Руки. Совсем… И как не больно это осознавать, причина тому – Олег. Почему, Господи, почему он такой? Олежка, красивый и умный мальчик, откуда эти странности? Ведь Маша могла бы водить его в элитный детский сад, с её сыном могли бы заниматься высококвалифицированные педагоги по лучшим образовательным программам! Но нигде, ни в одном из детских коллективов Олег не приживался. Он был белой вороной, его сторонились и боялись не только дети, но и взрослые. И никто, никто не мог объяснить причину неожиданных припадков и приступов агрессии, что случались с Олегом. Юра ходил с ним по врачам, Олег сдал кучу анализов и тестов, но безрезультатно. В конце концов они смирились, и Юра заявил, что больше их сын не пойдёт ни к одному врачу и в детский сад он тоже ходить не будет…

Теперь Юры нет. А няньки меняются одна за одной, как перчатки. Каждый раз, приводя в дом новую, Маша ловит на себе обиженный детский взгляд. Что она может? Гонорар уже зашкаливает, а они бегут. Вот и сегодня очередная позвонила и заявила, что уходит немедленно. Час всего дала, чтобы Маша домой вернулась. Час! А у неё как раз презентация, подписание важных документов. На кону судьба заветного контракта на строительство бизнес-центра в самом сердце столицы. Как же это ужасно… Маше пришлось всё делать наспех, она показала себя непрофессионально и чуть не сошла с дистанции! Спасла заслуженная репутация её фирмы, которая сегодня ощутимо пошатнулась.

Мария вспомнила хищную улыбку Шакалова, когда ей пришлось впопыхах заканчивать презентацию, и на глаза навернулись злые слёзы. Не дождётся! По крайней мере, она не сдастся без боя, Шакалову придётся изрядно попотеть, чтобы вырвать у неё этот куш. Именно так Мария рассуждала, торопясь домой. Она подбадривала себя и успокаивала, хоть и получалось не очень хорошо. А потом и вовсе расклеилась, когда, обзвонив все агентства, так и не нашла замену сбежавшей няньке – слухи разлетались быстро, и в городе уже было известно о ее «необычном ребенке». Что теперь делать? Куда Олега девать? Ведь ей так много нужно успеть! Мария смотрела на играющего у пруда сына и шмыгала носом. Как же он на Юру похож! Юра… Мария не выдержала и разрыдалась прямо здесь, на лавочке в городском сквере.

Слёзы текли солёным потоком, размывая косметику. Маша смотрела, как Олег рвёт ромашки, чтобы потом подарить их маме, а перед глазами стоял Юра. Как тогда, пять лет назад…

Их встреча была неизбежной. Маша потеряла родителей, они разбились в ДТП, и впала в глубочайшую депрессию. Спасла сокурсница Инна Лусинова – утащила скорбящую подругу в деревню подальше от московской суеты, где всё, от сирен неотложек до едкого смога напоминало о маме и папе.

Маша не горела желанием ехать к чёрту на кулички, но и сильно не сопротивлялась. Так она оказалась в Антоново, красивом местечке на живописном речном берегу. Её душевная кома маленькими шажками отступала каждый раз, когда кожи касались ласковые лучи молодого восходящего солнца, улыбающегося весёлыми зайчиками тихой воде, а ноздри щекотал лёгкий, пропитанный запахами луговых трав и цветов, свежий воздух. Маша всегда вставала рано: в Москве – чтобы успеть кучу дел, здесь – чтобы встретить рождение нового дня. Она даже ходила в лес, где могла забыться и набрать корзину грибов, чтобы отнести их тёте Зине, дальней родственнице Инны, которая гостеприимно приняла их в свой дом. Инна оказалась права – тихая жизнь российской глубинки лечит вернее антидепрессантов.

Но такое благолепное действие происходило с Машей до начала сумерек. А вечером, когда солнце устало касалось земли и раскрашивало макушки берёз и сосен в малиновый, а в высокой траве появлялись первые признаки свежей росы и буйствовали кузнечики, Мария снова начинала беспощадно хандрить…

Как назло, ночами деревню укутывал густой туман, и Маша терялась в нём, стоило шагнуть за калитку. Она всегда так делала – выходила из маленького домика, чтобы ни тётя Зина, ни Инна не видели её слёз. Но однажды туман уступил, принял Машу в свои молочные объятия, и с тех пор она каждый вечер исчезала под его покровом, чтобы спрятаться на краю песчаного берега. Она-то думала, Инна не подозревает о её хитрости, а оказалось, что знает. Когда Маша в очередной раз собралась в туман, подруга схватила её за локоть и сердито заявила:

– Сегодня идёшь со мной.

– Куда? – растерялась Маша.

– В соседнюю деревню. Покажу, как наши веселятся!

Да, такого Маша в Москве не видела. Заброшенный дом, переделанный под клуб, старый усилитель и надрывающиеся колонки, самодельная светомузыка из раскрашенных разноцветной краской лампочек, белёсая самогонка и малосольные огурчики, а ещё песни под баян и купание под луной. И байки разные, довоенные, про старожил местных. Истории эти очень интересно слушать было, тем более что кровь от выпитого жаром пылала. Маша так-то никогда спиртным не увлекалась, но тем вечером поддалась на общие уговоры и аж три стопки горячительного в себя влила. Поэтому когда легенды местные постепенно перешли на тех, кто тогда в дружной компании гулял, Маша уже мало что понимала. Помнила только, что про Юрку проклятого зашептались, но что да как – не усвоила. А потом этот самый Юрка жизнь ей спас.

Так они и познакомились. У Маши приступ острого панкреатита случился, а парень Юра как раз медицинский колледж закончил и вернулся в родную деревню на ФАП работать. Его и так-то до этого с нетерпением ждали, ведь никто из молодёжи в ФАПе заведовать не хотел, а после случая с москвичкой и вовсе фельдшеру Юрию Шувалову прохода не стало. И всё же он успевал за спасённой ухаживать. Красиво, по-рыцарски. Маша словно в сказку попала. Её убитое горем сердечко воскресло, потянулось к Юре доверчиво, хоть и невзлюбила девушку мать его, потому как не верила, что фифа столичная может искренне мальчишку деревенского полюбить.

А Маша полюбила. Да так, что в омут с головой. Омут запретный, глубокий и страстный, дыханием новой жизни бьющий. Так и получилось, что за несколько месяцев судьба Машина крутой вираж сделала – сначала родители погибли, а потом она забеременела.

Юра Машу замуж позвал. Девушка согласилась, только фамилию свою попросила оставить – в память о родителях. Свекровь будущая после этого еще подозрительнее на сноху смотреть стала, но сердце материнское все же оттаяло, как только узнала, что молодые в деревне остаются. Маше решение это тяжело далось, не хотела она в Антоново жить, но и против Юре не говорила ничего, потому что видела, как мама ему дорога. Свекровь вздыхала порой тревожно, а потом из поездки какой-то вернулась и всё поговорить с Марией порывалась. Но разговора у них так и не состоялось. Умерла мать Юрина, уснула ночью и не проснулась, как у стариков бывает. Любимого в деревне ничто не держало более, переехали они в Москву, там Олег и родился. А когда забирал их новоиспеченный папаша из роддома, подарил жене огромный букет полевых ромашек. В этом весь Юра был – настоящий, на свободе взращенный, как васильки да колокольчики, не чета розам капризным и гордым лилиям, от рук человека зависящих.

Юра… Юрочка… Маша сквозь пелену увидела, что сыночек цветы не ей, а девочке незнакомой понёс. Улыбнулась. Что же им теперь делать, как быть?

Олег в мяч играть стал, а она очередным потоком слёз зашлась и не заметила, как к ней на скамейку незнакомый мужчина сел.

ГЛАВА IV

– На, съешь мороженку – полегчает!

Маша уставилась на аппетитное эскимо, совершенно не понимая, что должна делать. Всхлипывая, спросила:

– Что это?

– Лекарство от печальки, – мужчина улыбнулся краешком губ.

– Я не люблю мороженное! – сорвалась она, но потом спохватилась: – Спасибо.

– Я тоже не особый поклонник, но дед говорил, помогает.

Антон, наконец, разглядел девушку и окончательно проникся к ней жалостью. Спутанные пряди каштановых волос в беспорядке топорщились в разные стороны, красный нос «прекрасно» сочетался с опухшим лицом, поджатые губы нервно подрагивали.

– В чем причина таких бурных слез? – поинтересовался он.

Маша хотела огрызнуться, мол, не ваше дело, но сдержалась. В конце концов, этот представительный мужчина ни в чём не виноват, а Юра всегда говорил, что иногда бывает полезно рассказать о своих горестях незнакомому человеку.

– Сын.

Вот, значит, как. Эта дамочка рыдает из-за сына. Антону в голову тут же мысли нехорошие пришли, вспомнились посты в соцсетях про смертельно больных детей. Неужели из-за такого несчастья незнакомка слезами обливается?

– Может, помощь какая нужна? Где ваш сын?

Маша оглянулась на полянку, где две минуты назад пятилетний Олег играл с девочкой в мяч, и с ужасом поняла, что ребёнка нет.

– Олег! – вскочив со скамьи, не своим голосом закричала она. – Оле-е-ег!!!

– А этот не ваш? – Антон кивнул на мальчика в ярко-оранжевой кепочке, пересекающего парковую дорожку. Пацан нёсся к озеру, где на водной поверхности в полутора метрах от берега мирно покачивался футбольный мяч.

– Господи, он не умеет плавать! – взвизгнула Маша и ринулась за сыном. В ту же секунду Антон подорвался следом и в два прыжка оказался у самой воды. Схватив свободной рукой отчаянно сопротивляющегося ребёнка, он передал его подбежавшей Маше. Она, бледная и напуганная, прижала сына к груди и запричитала:

– Олег, разве так можно?! Ты мог утонуть! Никогда, слышишь, никогда так не делай!

Маша не хотела кричать, но ничего не смогла с собой поделать. А Олег хлопал глазками и смотрел то на мать, то на незнакомого дяденьку, помешавшему ему спасти любимую игрушку.

– Мамочка, почему ты плачешь? – расстроился он. – Это из-за меня? Я больше так не буду.

– Что ж ты, шельмец, мамку пугаешь? – покачал головой Антон. – А если б в воду бултыхнулся?

Но Олег его не слышал – он смотрел на уплывающий все дальше мяч, и в глазах его закипали слезы. Нижняя губа мальчика затряслась:

– Мой мячик…

– Эй, брат, сырости здесь хватает, – одёрнул его Антон и протянул слегка помятое мороженное, которое все это время сжимал в руке. – На, вот, держи мороженку. Достану тебе твоё сокровище.

Антон засучил брюки и ступил в озеро. Сделав шаг, он неожиданно провалился в воду по грудь. Маша вскрикнула и закрыла лицо руками. Олега здесь скрыло бы с головой!

– Порядок, ничего страшного, – махнул рукой Антон и, сделав ещё шаг, схватил мяч крупной ладонью с идеальным маникюром.

Выйдя на берег, глава холдинга «Олимпус» представлял собой печальную картину: брендовая рубашка и брюки насквозь промокли, вокруг ботинок растекалась огромная мутная лужа, а на пуговицу намоталась не то травина, не то водоросль.

– Держи, чемпион, – Антон протянул Олегу мяч, вызвав неподдельное восхищение малыша и его мамы. Счастливый ребёнок побежал играть, а Маша искренне заметила:

– Как вы здорово с детьми ладите. Нянькой работать не пробовали?

Она поймала на себе удивлённый взгляд серых глаз и покраснела. Что поделаешь, наболело…

– Мне не предлагали, – насмешливо ответил Антон.

– А если я предложу?

– Предложите мне стать няней? – обалдел он. – Неожиданно. Я даже, можно сказать, в растерянности… И, дайте, угадаю. Ему? – Антон кивнул в сторону веселящегося Олега.

– Знаете, – в Марии проснулась деловая хватка, – а давайте зайдём к нам домой. Приведёте себя в порядок, подумаете над моим предложением, обсудим детали.

Пока Антон не опомнился, она поспешно протянула руку и улыбнулась:

– Маша.

– Не уверен, что это хорошая идея.

– Пойдёмте-пойдёмте, мы недалеко живём! Сразу за перекрёстком. Олег, иди сюда! Не заставляй взрослых ждать. Кстати, как вас зовут?

– Антон Юр… Простите, просто Антон. Профессиональная привычка прибавлять отчество для солидности.

– Очень приятно, Антон! Вы уж извините, что так получилось. Скажите, а у вас есть дети?

– Нет, – отрезал он, слегка нахмурившись.

– Удивительно. Просто я подумала…

Маша осеклась, заметив недовольство на лице нового знакомого. Похоже, эта тема его напрягает. Интересно, почему? Вдруг она ошиблась, и этот мужчина вовсе не так хорошо ладит с детьми, как показалось на первый взгляд? Но у неё нет выбора, Маша полностью зависит от того, какое решение примет Антон. Кто-то скажет, что она сумасшедшая, если подумала, что этот красавчик подходит на роль няни для её сына. Либо просто покрутит у виска уже хотя бы потому, что ей в голову пришла такая безумная идея. Но у Маши была прекрасная интуиция, которая в данный момент вопила о том, что с новым знакомым у неё появился шанс выиграть заветный тендер. Поэтому сейчас надо, чтобы Антон принял всерьёз её слова и в итоге согласился на Машино предложение. Иначе все её труды полетят прахом, ведь она не может таскать с собой ребенка по душным офисам на нескончаемые заседания и переговоры. К тому же, мужчина произвёл хорошее впечатление, а Маша привыкла доверять первому мнению.

Из раздумий ее вырвал голос Антона:

– Что ж за несчастная игрушка тебе досталась – вечно влипает в неприятности! – Антон взял Олега за руку, передал маме и достал из-под припаркованного автомобиля закатившийся мяч. Маша строго посмотрела на сына:

– Олег, на дороге не играют в мяч! А вы уже в который раз нас выручаете – мячик спасли, мороженым накормили. Прямо настоящий герой! – сказала Маша и показала на противоположную сторону дороги. – Почти пришли.

Перейдя проезжую часть, Маша остановилась перед подъездной дверью и достала ключи.

– Своя или снимаете? – Антон скептически оглядел панельный «корабль».

– От родителей досталась. Вы не переживайте, я хорошо вам заплачу.

– Что? – его брови удивлённо взлетели вверх. В голове пронеслась мысль: «Интересно, что в понимании этой дамочки означает «хорошо заплачу»?

– Я говорю, что деньги – не проблема. Главное – найти к Олегу подход. Он хороший, правда. Бывают, конечно, иногда «заскоки», но вы уж не сердитесь, он год назад отца потерял. А вот и наше «гнёздышко».

– А, вы об этом, – Антон даже не заметил, как они поднялись на этаж, и хозяйка гостеприимно распахнула тяжёлую дверь. – Да, я, в общем-то, даже не в курсе, сколько сейчас услуги няни стоят. Может, у женщин и мужчин разный тариф, и вы меня надуете.

Он хотел пошутить, но вышло не слишком правдоподобно. От последней фразы девушка неожиданно напряглась.

– Поверьте, Антон, я оплачиваю работу нянь по тройному тарифу. Если этого мало, назовите свою цену. Но об этом позже, сейчас я предлагаю вам сходить в душ. Подождите минутку.

Маша вышла в соседнюю комнату и через мгновение вернулась с полотенцем и чистой одеждой:

– Вот, думаю, эти вещи вам подойдут.

– Мария, я не хотел вас обидеть, – спохватился Антон и поймал на себе задумчиво-укоризненный взгляд Олега. – Спасибо за вещи, я быстро. Можно свои закинуть в стиралку?

– Ма-ам, – всё ещё хмурясь, позвал мальчик. – А эта рубашка…

– Да, конечно, закидывайте! – занервничала Мария. Только бы у Олега не началась истерика. – Милый, пока дядя Антон моется, собери, пожалуйста, конструктор. Я хочу, чтобы наш гость увидел, какой ты у меня умница! – и она поцеловала сына в бледную щёчку. – Ну, иди.

Краем глаза наблюдая за общением мамы с сыном, Антон осторожно спросил:

– Маша, вы уверены? Может, мне не стоит надевать вещи, я так понимаю, вашего покойного мужа? Могу и в полотенце походить… На крайний случай, в ванной посижу, пока мои высохнут. У вас же есть функция сушилки в стиральной машине?

– Господи, Антон, идите уже! – вспылила Мария, заметив, как при упоминании Юры у сына затряслась губа. – Олег, конструктор в ящике.