Все эти дни я не мог сосредоточиться; осознание того, что я мог никогда больше не встретить Машу, угнетало. Я рвал и метал. Володя не желал находиться поблизости. Я чуть не разнёс свой дом. Тот самый, который собирался показать риелтору. Мне приходилось выставить его на продажу. Боже, да я просто не имел права думать о Маше. Я просил забрать эти мысли из моей отбитой головы. Я чувствовал потребность в ежедневной порции своей Маши – девушки, на которую не имел никакого права.
Но вспоминая её, вспоминая свои ощущения от её близости, я уже изначально знал, что проиграл эту битву задолго до её начала. Меня тянуло к ней, как к магниту, однажды я могу быть сломленным от этих чувств. Возможно, если буду держаться от неё так далеко и долго, покуда смогу быть ей просто другом, возможно – лишь на мгновение представлял я – как всё сложится удачно. И тут же одергивал себя: всё может сложиться удачно только в том случае, если крайне неудачно сложится в другом. Но проиграю я при любом исходе!
Все эти дни я не тренировался, не был достаточно сосредоточен и мог быть разгромлен без особых усилий со стороны соперника – в конечном итоге, моя слабина будет стоить мне приличной копеечки!
Мой сегодняшний противник, Медведь, был силён, раза в полтора-два крупнее меня, ещё и наглым засранцем. Во время приветствия он шепнул мне, что я самоубийца. Не знаю, что он слышал обо мне ранее, но сегодня я вполне могу оправдать это определение.
Силы покинули моё тело. В мою голову нескончаемым потоком лились мысли, что это всё напрасно. Если я в итоге всё равно упущу свою жизнь, Свету и Машу, то зачем, ради чего мне драться?
Пропуская очередной удар, я бегло осмотрел ряды и увидел там её: бледная, напуганная, словно ангел мщения или ангел смерти, Маша стояла и не сводила с меня своих прекрасных глаз.
Мне улыбнулась удача. Я не мог её упустить.
Прямо сейчас, здесь, посреди шумной толпы, в центре пыльного боксёрского ринга огромный груз последних дней свалился с моих плеч, а сердце забилось с новой, яростной силой. Мне хотелось петь, но вместо этого я делал то, к чему привык больше – защита, защита, нападение. Защита, нападение, защита. Нападение, нападение, нокаут.
Мне не хватало терпения увидеть, почувствовать Машу. Я был уверен, что не отпущу её, пока не узнаю номера телефона или домашнего адреса. Всё, что угодно, лишь бы суметь найти её, лишь бы снова не терять.
Едва дождавшись объявления меня победителем, я выпрыгнул с ринга и стал догонять её. Не знаю, что было написано на моем лице, но люди расступались. И наконец я настиг её! Каждая моя клеточка тянулась заключить её в объятия, смешаться, потеряться в её клетках, но это противоречило заключённому с собственной совестью пари. Мы сможем справиться, если не сотрём границу физической близости. Мы можем быть друзьями, ведь так?
Я ощущал её радость от нашей встречи, как свою собственную. Казалось, даже Володя был действительно рад её возвращению.
– Дай-ка угадаю, – хохотнул он, – она пришла?
– Да, поэтому я в душ и убегаю.
– Давай!
Эйфория нашей встречи не гасла. Мы куролесили по Москве всю ночь. Абсолютно бессистемно и хаотично. Совершали наскоки на кафе, гуляли по набережным и паркам, говоря без умолку. Маша смеялась, а я не мог отвести от неё глаз. Чувствуя себя предателем по отношению к ним обеим, я не мог заставить себя заговорить о единственной действительно важной теме. Не хотел приближать грёбанную неизбежность. Всё во мне скручивалось в узел от мысли, что я потеряю Машку. И я никак не мог придумать, как этого избежать.
– Я без сил, – вяло промямлила девушка, – поехали по домам.
– Метро откроется только через час, – скривился я.
– Я подвезу.
Мы ехали в тишине, фоном играла негромкая песня: глубокий голос бередил мои раны грустью и безнадёгой слов о разбитых мечтах. Я не мог оторваться от Машиного лица, усталого и печального. О чём она думала? Обо мне? Все мои мысли были только о ней.
Она посмотрела прямо в мои глаза и закусила губу. Время остановилось. Больше не было пустынного проспекта, кровавого отсвета светофора, музыки. Были только я и она, и зарождающийся где-то вдали рассвет. В это самое мгновение я понял, что никогда не стану прежним.
Я впервые познал уничтожающую силу любви.
Воздух вокруг накалился подобно моим чувствам. Как в замедленной съёмке, я смотрела на его руку, тянущуюся к моей; его рука – твёрдая, сильная, горячая – накрыла мою, холодную, и я вздрогнула от неожиданности. А потом – о Боже! – невесомым касанием губ он поцеловал тыльную сторону запястья, и я готова была разорваться на атомы.
– Не могу, слышишь, не могу, – внезапно прошептал он.
Влад резким движением расстегнул ремень безопасности и буквально притянул меня в свои объятия. Он был нежен и нетерпелив, срывая быстрые лёгкие поцелуи так просто, словно делал это много раз. А потом он углубил поцелуй, моё сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, мои руки бессвязно блуждали по его плечам и спине…
Раздался настойчивый стук в окно.
– Граждане, ну вы хотя бы припарковались в сторонке, – лениво протянул молодой сотрудник полиции.
И тут со мной случилась форменная истерика!
– Ты точно нормально доедешь?
– Точно, – я прижалась к Владу изо всех сил. – Говорю же, здесь недалеко живу.
– Ты могла бы подняться…
– Не начинай, – нахмурилась я. – Не сейчас.
Он отошёл от меня на расстояние вытянутых рук и некоторое время молча изучал мое лицо. Не знаю, что он там искал, но, когда нашёл, его лоб расслабился от морщин, а легкая улыбка тронула губы.
– Хорошо, – кивнул он и поцеловал меня.
Возможно ли, чтобы каждый следующий поцелуй был ярче и слаще предыдущих? От его поцелуев у меня кружилась голова и сводило кончики пальцев на ногах.
С моих губ не сходила улыбка – если это не есть счастье, то что же? Моя душа пела и танцевала, внутри меня бурлила дикая смесь нежности и возбуждения, рождая безумные идеи. Так и после нескольких часов беспробудного сна я не передумала.
Неумытая, прямо в пижаме, я уселась за стол и открыла блокнот. Чертя планы и схемы, я погрузилась в приятный и понятный мне мир. В отличие от отношений, здесь я чувствовала себя, как рыба в воде: я отлично знала, где и каким образом собирать по крупицам факты и выстраивать логические цепочки.
Время, добровольно застывая, отдавалось в полную мою власть, позволяя мне возвращаться в прошлое через память моих собеседников. Я всегда имела дело с большим объёмом информации, поэтому вела дневники, конспекты и блоки, записывала голосовые заметки на диктофон. Я была действительно увлечена своей идеей и, когда тренькнул мой телефон, оповещая о входящем сообщении в мессенджере, поначалу не обратила внимание.
Потом телефон пиликнул снова. И снова. И снова.
Я больше не могла это игнорировать.
«Не спи».
«Не спи».
«Не спи».
«Ты спишь?»
«Маш!»
И самое первое, голосовое:
«Привет. Я проснулся и понял, что сто лет не ходил в кино. Нужно срочно это исправить. Хочу тебя. В кино. Попкорн. И целоваться».
Я скинула ему геометку своего дома и начала собираться. Пять минут на душ, две – на укладку волос, три – найти одежду и четыре – влезть в неё. Полминуты – вскипятить чайник, пару минут – заварить и дать настояться чаю.
Когда зазвонил телефон, я уже была готова и торопливо глотала горячий чай. Отставила кружку в сторону – к чёрту чай! В моей голове на повторе звучал голос Влада: «Хочу тебя. В кино. Попкорн. И целоваться». Меня крайне возбуждала мысль о его солёных губах в темноте кинотеатра.
Спустя три бесконечно длинные минуты я оказалась в самом идеальном месте – прижатой к его груди крепкими мужскими объятиями. Мне хотелось запомнить этот момент изумительно-прекрасным, каким он и был, поэтому я быстро сделала несколько снимков на телефон – смазанные и замыленные, они всё же удались на славу.
– Ну-ка, покажи, – усмехнулся Влад в мои волосы.
Я повернула экран к нему. Он внимательно рассмотрел каждый снимок и чуть крепче сжал меня в руках.
– Я хочу их все. Перешли мне.
Иногда Влад говорил, как неотесанный мужлан, и это меня заводило. Догадывался ли он, какое действие оказывает на меня?
– Итак, мы идём смотреть…
– Все, что захочешь, я всеяден.
– Зря ты мне позволил выбирать, – хохотнула я.
– Я сказал, что хочу в кино, но не говорил, что буду его смотреть, малышка!
– Засчитано, качок!
Во двор въехал внедорожник, и я похолодела. Арсений медленно проехал мимо нас и окинул меня недобрым взглядом, но не затормозил.
– Поехали? – спросил Влад.
– Конечно, – выдохнула я. – Давно пора.
– Что, не терпится целоваться? – поддел парень.
– Конечно, – пропела я в ответ. – Давно пора.
Фильм оказался так себе, и причин было несколько:
1. Я ничего не видела, потому что не могла оторваться от Влада;
2. Я ничего не слышала, потому что не могла оторваться от Влада;
3. Я ничего не запомнила, потому что не могла оторваться от Влада.
Зато мои губы распухли от поцелуев, а тело сводило истомой! Под конец фильма, когда мы порядком устали, Влад нервно застучал ногой по полу. Ему явно не сиделось на месте.
– Что такое? – шепнула я.
– Ничего, – отмахнулся он.
– С тобой явно что-то не так, – возразила в ответ.
– Не могу расслабиться. Жуть, как напряжён.
– Что случилось? – разволновалась я уже не на шутку. – Все же было хорошо? Или тебе не нравится?..
– Глупая моя, – вздохнув, он прижал меня к себе и упёрся лбом в шею, – наоборот, слишком хорошо.
– О, – наконец до меня дошло.
Я не знала, что ещё сказать, потому что не удержалась и бросила взгляд на причину его беспокойства. Внушительного размера причину.
– Может, …
– Тсс, Машка, – резко прервал он меня, – если ты скажешь это вслух, я взорвусь. Тогда это будет крайне сложно скрыть от человеческих глаз.
– Согласна, это выйдет конфуз!
По тому, как его нога замедлялась, можно было сказать, что наваждение рассеивается. Вскоре он и вовсе затих. Но теперь он выглядел опечаленным.
Фильм закончился, и мы побрели к выходу. Меня напрягало его затишье.
– Все нормально?
– Нет, – он мотнул головой.
– Что-то не так?
– Ага.
– Расскажешь?
– Меня пугает то, что я испытываю прямо сейчас. Грёбанные чувства и эмоции никогда не были моим коньком.
– Это нормально, – успокоила я его. – Я чувствую так же.
– Правда? – Влад резко затормозил, развернул меня к себе и склонился к моему лицу, вглядываясь в самую глубину души. – Мне так больно. Я… не знаю, что мне делать, как поступить, да и смогу ли я? Я чувствую себя слабаком. Это разрывает меня.
– Ты меня пугаешь.
– Мне страшно. Думаю, вдруг проснусь, а это все неправда? Вдруг тебя нет?
– Я никуда не исчезну.
– Правда?
– Обещаю!
– Если это не так, если это всё не наяву, я никогда не перестану искать тебя. Тебя настоящую. Никогда не верил в эти байки про любовь с первого взгляда. А потом я встретил тебя. Чёрт, да весь мой грёбанный мир закрутился вокруг совершенно другой оси. То, что я испытываю к тебе, нельзя назвать одним каким-то словом. Я тобой дышу, я двигаюсь только от осознания, что ты есть. Там на ринге, помнишь?
– Вчера? – меня передернуло.
– Да. – он коротко кивнул. – Я сдался. Я опустил руки. Я был в такой глубокой жопе! Стоял и думал, как хорошо, что все закончится быстро.
– Не вздумай, – не выдержала я, – слышишь, не вздумай! Сколько тебе? 30? У тебя впереди долгая и счастливая жизнь. Со мной или без меня!
– А потом, – продолжил невозмутимо он, – я поднял глаза и увидел тебя. Я ощутил силу, какой никогда не знал. И я не могу потерять тебя. В моей жизни и голове много дерьма. И я тебя обижу.
– С чего ты так решил?
– Тсс, я знаю, что обижу тебя, но ты должна знать, что я не желаю тебе зла. Я эгоистично хочу тебя в своей жизни, но я не желаю тебе зла. Ты сейчас меня не понимаешь, но мне просто нужно ещё немного времени.
– Хорошо.
– Мы друзья? Мы ведь можем быть очень близкими, иногда целующимися друзьями?
– Не уверена, что правильно тебя понимаю?..
– Обещаю, скоро ты всё поймёшь. Просто будь со мной и дай мне силы.
– У меня уже голова идёт кругом! Ты слишком непонятно изъясняешься.
– Потерпи, пожалуйста, немного. Ты такая умная. Скоро ты всё поймёшь и сложишь, но мне нужно набраться рядом с тобой сил и энергии, прежде чем я решусь всё тебе рассказать.
– Ладно, – кивнула я.
Если честно, я совсем запуталась и испугалась этой неясности. Он верно заметил: я умная девушка, поэтому сделала соответствующий вывод из его монолога – он хочет быть «иногда целующимися» друзьями, он собирается меня ранить, хоть и не хочет этого – мы не можем быть вместе, он не заинтересован в отношениях.
Даже не знаю, почему я просто не развернулась и не ушла? Скорее всего, я склонна к мазохизму. И сколько бы я мысленно не оправдывалась, что осталась, потому что дала ему обещание, но обмануть себя не вышло – я влюбилась в него по уши, я не хотела верить его словам, я уже видела яркую картинку нашего совместного будущего.
А, возможно, на краю сознания я понимала, что первая разобью ему сердце, хотя сейчас, как никогда раньше, сомневалась, что смогу реализовать изначальный план.
О проекте
О подписке