Была пятница, персонал в основной массе дружно разбежался по домам. Поселок недалеко от больницы, иногда лай собак доносится, пение петухов. Тех, кто живет где-то в другом месте, увозит больничный автобус. Это я все разведал заранее.

Пришлось одеяло забрать казенное, ночи холодные в лесу. Наволочку приспособил под рюкзачок, сложил туда припасы. Хорошо еще, что пижам нет больничных, мода сейчас такая или из соображений экономии. Я в своем спортивном костюме. Калитка даже на засов не заперта. Вот растяпы! Не сказать, чтобы совсем темно, небо ясное, луна растущая. Сапоги резиновые на крыльце сторожки. Прямо царский подарок. Прости, Иваныч! Куплю тебе новые.

Поляну прошел, под ногами захлюпало. Ну не дурак же я ночью в болото лезть. Шел по краю, лишь бы с пути не сбиться. Раньше утра все равно не хватятся. Кстати, почему именно на запад? Что-то мне подсказывало, не в Сибирь меня увезли. В дальнее Подмосковье или в соседнюю область, Тверскую, Ярославскую, где леса и болота еще сохранились. Дороги от Москвы расходятся во все стороны как паучьи лапки. Поэтому, если идти на запад (равно как и на восток), обязательно наткнешься на дорогу, железную или шоссейную.

Ну, вот и рассвет! Теперь в глубь болота, от кочки к кочке. Палку подходящую я там же у Иваныча на хоздворе позаимствовал. Опираться на нее, отталкиваться, дорогу в болоте нащупывать. Выбрал кочку поровнее, чтобы отдохнуть, обсушиться. Ой, что это холодное по руке проползло? Не бойся, ужик, я сам тебя испугался!

Да, болото чувствовать надо, понимать! Помню, был у нас в институте массовый выезд за грибами. Одна сотрудница отбилась от группы, в болото залезла, а выбраться не смогла. Так и простояла до утра на кочке, пока не нашли. Присесть боялась, вдруг змея ужалит! Как там лаборатория без меня? Вспомнил, у нас же эксперимент в финальной стадии! Вот почему я тут очутился! Мы установку новую протестировали, точность данных оказалась намного выше, чем у зарубежных аналогов. Разработали молодые ребята в рамках стартапа. И такой эксперимент пошел, домой уходить не хотелось! А замдиректора Бугаев настаивал, чтобы работали на зарубежном оборудовании, закупленном еще в перестройку. Слезы! Я ему очень мешал, Бугаеву. Добраться бы до Москвы!

Но из диалога сторожа с Митричем стало понятно, что дела мои неважные. Пока они по лесу бродят, я из своего убежища носа не высуну. А там стемнеет…

Я, видимо, задремал. Опять внучка приснилась.

– Дед, ты помнишь, что мне обещал?

– Прости, Юленька, забыл!

– Ты обещал, как эксперимент свой закончишь…

Тут внучка исчезла, зато вновь донеслись голоса утренних собеседников.

– Нет нигде, как сквозь землю провалился! Может, утонул в болоте, как считаешь, Иваныч? Дороги через болото нет.

– Так-то оно так, да не совсем. Вон видишь елочки молодые? Там перешеек между двумя болотами, водораздел. Если все время елочек держаться и никуда не сворачивать, аккурат к шоссе и выйдешь. А там автобусы ходят, попутки в любую сторону, хоть в Москву, хоть в Дубну. Ладно, домой пошли, завтра полиция разберется, утоп или не утоп.

И тут до меня дошло. Сторож для меня все это говорил! И сапоги он мне на крыльце оставил, и палку, и калитку не запер. Ай да Иваныч, друг! И местоположение обрисовал. В Дубне у нас филиал. Точно, Бугаев меня сюда запихнул!

***

Ушли. Ну что ж, подсказка есть, двигаться надо. Темнеет с каждой минутой. Аккуратно промеряя глубину, пробираюсь по кочкам к молодым елочкам. Дальше проще. Иду по твердой почве, стараясь не уклоняться ни вправо, ни влево. Темнота мешает, пытается с пути сбить. Иногда кажется, что кто-то идет за мной следом. Останавливаюсь, оборачиваюсь, прислушиваюсь. Никого. Эх, нервы!

Мысли не оставляют. А если дело совсем не в Бугаеве? Надо проработать все возможные варианты, из-за которых я мог оказаться в лечебнице. Может, я совершил что-то такое, за что меня пришлось от общества изолировать? Помимо семьи сына Андрея, Ольги и Юленьки, другие родственники у меня есть? Отец с мамой умерли давно, это я помню. Сестра, брат? Что-то такое было насчет брата. Ну, вспоминай же! Брат Вадик. Младшенький. Красавчик. Вырос избалованным, университет бросил, с третьей попытки в театральный поступил. Карьера в Москве не заладилась, уехал в Сибирь, сменил там несколько театров в разных городах. Выгоняли за пьянку. От пьянства и умер. Несколько раз был женат, от одной из жен дочка есть, вроде бы Катей зовут. Она звонила года три назад из Барнаула, разговор не пошел. Обвиняла меня в том, что не приехал на похороны брата. А я только что Машу схоронил, видно, сам был не в очень вменяемом состоянии. Что-то еще про больного сына говорила. Деньги ей послал, но с тех пор не общались. Если выберусь, обязательно позвоню, может, помощь нужна. У меня работа много сил отнимает. Родная внучка вон тоже обижается, редко время ей уделяю.

Что-то плоховато мне. Сложно после больницы такие километры отмахивать. Привал. Костерок бездымный, чай вскипятить в консервной банке, сухарик погрызть. И думать, думать!

Как доберусь до Москвы, сначала домой. Ключи запасные от квартиры всегда соседям оставляю, мудрое решение. Позвонить детям, успокоить. Далее звонок в лабораторию, как там без меня справляются. Есть у меня правая рука, Максим. Умный парень, хотя еще совсем молодой. В чужие страны не уехал, несмотря на трудности. Ничего еще пару-тройку лет, бразды ему передам. Надо же науку из руин восстанавливать. Ну и кто молодец, почти все вспомнил? Я молодец! Молодец-то молодец, да главного никак не вспомню – по чьей воле я в лечебнице оказался? Если не вспомню, могу в Москве дров наломать.

Пора дальше двигаться. Кажется, что и не отдыхал совсем. Сердце бьется неровно как-то, ноги будто ватные. Пойду потихонечку, надо к утру до шоссе добраться. Какая-то у меня мысль была про риэлторов, а вспомнить не могу. Вроде бы документы оформлял на квартиру, мне предлагали ее продать. Чушь какая-то. У меня одна квартира, где мы с Машей жили, а теперь живу я один. У Андрея с Ольгой своя квартира. Так что я что-то путаю, продавать мне нечего.

Мне кажется, или на самом деле впереди посветлело? Да, лес поредел, вот и шоссе. Но внезапно возникла резкая боль в груди, такая, что дышать трудно. Боль усилилась, отдает под лопатку и даже в челюсть. И жуткий страх, страх смерти. Прислонился к стволу березы, но не устоял, сполз. Только бы сознание не потерять!

Розовое платье, русые косички, глаза голубые… Юленька, ты здесь! Я вспомнил, что тебе обещал! Я обещал с тобой не расставаться никогда. И не расстанусь больше, только ты не уходи, не бросай меня!

***

– Деда, все будет хорошо! Я тебя не брошу! Только обещай, что выполнишь мою просьбу!

– Конечно, выполню, Юленька!

– Ромка очень болен. Ему помощь нужна, врачи хорошие. Я точно знаю, у него есть шанс поправиться. Пусть тетя Катя с ним в Москву приедет. Помоги Ромке, деда!

– Это тот мальчик из Барнаула, моего брата внук, – догадался я, – тезка, значит. Помогу, конечно, раз внучка любимая просит!

– Павла Петровича и Василия Викторовича, деда, не бойся, они не враги тебе. Докторов слушайся, а как поправишься, сразу звони тете Кате.

– До чего же ты у меня умная, внучка! Так и сделаю.

В кабинете у главного врача Павла Петровича раздался телефонный звонок.

– Бугаев? Здравствуйте, Василий Викторович! Сбежал! Да вы не волнуйтесь, я за ним сторожа послал, Иваныча. Идет следом, сейчас уже к шоссе должны выйти. Мне сразу же доложили, когда он к побегу начал готовиться. Я подумал, раз способен на побег, значит, уже окреп достаточно, чтобы ему все рассказать.

– А что, нельзя было сразу, как он собрался бежать, остановить его и побеседовать?

– Он мне не доверял. Считал, что я в сговоре с его недоброжелателями и намеренно его в клинике удерживаю. Поэтому договорились, что сторож двинется следом, в какой-то момент пойдет на контакт и попытается объяснить ситуацию. Но тут вмешался пресловутый человеческий фактор. Иваныч его сначала было потерял в лесу, но потом все же нашел и теперь из виду не упускает.

– Павел Петрович, вы там поаккуратнее. Такой ценный специалист, мы без него как без рук. Ругаемся иногда, но такие светлые головы раз в сто лет рождаются, без преувеличения! Кто бы мог подумать, что такое горе на него обрушится! Сын с женой и дочкой в автокатастрофе… насмерть. На юг ехали, к морю. И ведь так мужественно вел себя наш Роман Михайлович! На опознание ездил в Ростов, груз-200 оформлял. Схоронил и весь с головой в работу ушел. А я и не препятствовал. Ему так легче было. А потом вдруг соседка позвонила – стоит Роман Михайлович у перекрестка недалеко от дома, лица на нем нет. Вышел за хлебом и потерялся, ничего не помнит. Да вы все это лучше меня знаете, Павел Петрович!

– Минуточку, подождите у телефона, Василий Викторович, сторож звонит. Час от часу не легче! Похоже, сердечный приступ у беглеца, пришлось реанимобиль вызывать.

– Мы будем все вместе, деда! И я, и ты, и мама с папой! И никогда не расстанемся! Ромку на ноги поставишь, науку свою в надежные руки передашь, вот тогда я тебя и позову! А раньше не вздумай, есть еще у тебя дела важные на земле! Обещаешь, деда?

– Обещаю, Юленька!